Как-то сидели мы с кумой в моей террасе-фонарике, пристроенной к дому, с трех сторон которой - окна, беседуя о планах на новый день и увидели большую незнакомую прежде серую птицу, усевшуюся на сухой сучок столетней липы. В этой липе, между двумя стволами образовалось глубокое дупло, где каждый год селились скворцы. Вот и теперь, семейка эта, уже сновала с подручным материалом для своего гнезда. А, эта огромная, по сравнению со скворцами, птаха, уселась в метре от дупла на сухой сук, немного подождала, затем, чуть опустилась ближе, опять остановилась, как вкопанная, напряженно прислушиваясь, посидев немного, снова сделала несколько осторожных шагов в сторону входа.
Но, когда оставалось пройти совсем немного, из дупла выскочил скворец, спугнув ее своим неожиданным появлением. Оба взметнулись ввысь.
Скворец нагнал птаху и клюнул ее в самое чувствительное место под хвостом, так что птица (а это оказалась кукушка) подскочила вверх, но и там скворушка не отставал от нее, пока она не ретировалась в рощу.
Вот так мы оказались свидетелями «преступления».
Кукушка, бессовестная, искала место для своего яйца-подкидыша.
Ан, нет! Скворушка отстоял свои права на «квартиру» только для своих птенцов.
А кукушка только хорошо умеет в лесу куковать, а для птенцов она не мать, а ехидна, как в одном каком-то фильме говорилось…