Только что послушал беседу историка Андрея Фурсова с историком и писателем Федором Раззаковым, автором более ста книг. Одна из книг под названием «Коррупция в Политбюро. Дело красного узбека» не только о событиях в Узбекистане в начале 80-х годов, но и о других фактах коррупции в Советском Союзе. Раззаков располагает рабочим дневником Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, который велся не им самим лично, а его помощниками с октября 1964 года до смерти. В дневнике было описаны все действия генсека за тот или иной день – кого принимал, с кем разговаривал по телефону и как долго, куда ездил. По мнению писателя, разговоры о том, что Брежнев в последний год был полной развалиной, не соответствовали действительности. Он готовил к схватке за власть со своим «верным соратником» Юрием Андроповым.
Как известно, Юрий Андропов долгие годы был председателем КГБ, но его заместителями были ставленники Брежнева Цвигун и Цинев. Теперь сошлемся на записи в дневнике Брежнева с конца 1981 года по ноябрь 1982 года, т.е. до смерти Брежнева. С октября начинается наезд на Галину Брежневу, дочь Генсека. Но не за её злоупотребление алкоголем, не за связь с любовником и торговлю бриллиантами, а за вмешательство в политику и её разговоры с людьми, которые могут поддержать Брежнева в борьбе за власть. Андропов знал, что Чурбанова, зятя Брежнева, собираются сделать министров внутренних дел, а бывшего министра Щелокова поставить на должность заместителя правительства, курирующего силовые ведомства, в том числе и КГБ. По линии КГБ эту работу должно было проводить управление, подчиненное Цвигуну, но тот с конца октября сильно болел. И если в октябре он 5 раз звонил Брежневу, видимо, с информацией о деле Галины Брежневой, то в ноябре всего один раз, но в декабре, когда ему стало лучше, снова 5 раз был телефонный разговор с Брежневым.
Так же в декабре началась ревизия в институте ИМЭМО, директор которого Иноземцев был советником Брежнева по экономическим вопросам. Если сам Иноземцев не был ярым либералом, то работающие у него в института Бовин и Арбатов явно склонялись к более тесному сотрудничеству с Западом. Но окружение Брежнева нанесло удар по либералам, и все закончилось тем, что Иноземцев через полгода умер.
Но 19 января 1982 года неожиданно кончает жизнь самоубийством Цвигун. Андропов о чем-то докладывает Брежневу, и под некрологом о смерти Цвигуна нет подписи Брежнева, который долгие годы дружил с убиенным. Писатель задает вопрос:
- Почему Брежнев не подписал некролог и что доложил Андропов?
И сам же делает предположение, что генсек не подписал некролог, потому что расценил поступок Цвигуна предательством человека, на которого он рассчитывала дальнейшей схватке.
Ходили слухи, что у Цвигуна был рак, его мучили сильные боли, но после консилиума академик Перельман эти слухи опровергал. Ставит под сомнение версию об онкологии у Цвигуна и Раззаков. Как и версию о самоубийстве генерала. Тот прошел войну и никого не боялся. Скорее всего, его устранили. Как устранили кандидата в генсеки Машерова из Белоруссии, который попал в странное ДТП вскоре после того, как у него забрали охрану. А охраной высших руководителей страны, как известно, занималось 9-е управление КГБ. Так же неожиданно скончался и Кулаков, пышущий здоровьем секретарь ЦК КПСС, член политбюро. Умер Гречко, который скептически относился к возвышению Андропова.
В это время умирает «серый кардинал» в Политбюро Суслов. Он лежал в это время в больнице, шел на поправку, его собирались выписывать. Дочь Суслова написала в своих воспоминаниях, что была у отца, когда дежурный доктор принес отцу таблетку, тот выпил, и вскоре ему стало плохо. Это произошло 21 января. 26 января у Суслова отключили аппарат ИВЛ, и он официально скончался. Спасти старого Суслова ( ему скоро должно было исполниться 80 лет) не смогли. Или не захотели, как считает тот же Раззаков. Он высказывает предположение, что Андропов готовил себе почву для старта на должность Генсека, ведь Суслов был вторым человеком в партии, и теперь его должность вакантна. Стать Генсеком проще с должности второго секретаря, чем из кресла председателя КГБ.
Далее Раззаков приводит список телефонных разговоров, которые вел Брежнев с начала года. В феврале он имел долгую беседу с Рашидовым, первым секретарем ЦК Компартии Узбекистана, очень уважаемым человеком, который 23 года был кандидатом в члены Политбюро. Так долго кандидатом не был ни один из членов Политбюро. Брежнев обещал Рашидову, что в марте приедет в Узбекистан вручать ему орден, так же всей республике за успехи в соцсоревновании. Вскоре состоялся продолжительный телефонный разговор с Щербицким, первым секретарем ЦК Компартии Украины. Раззаков считает, что именно Щербицкий планировался Брежневым на пост Генерального секретаря ЦК КПСС на ноябрьском Пленуме ЦК.
Андропов после поездки в Афганистан тяжело заболел и почти два месяца пролежал в больнице. Именно с тех пор у него обострилась болезнь почек, которая и свела его в могилу.
Имел беседу Брежнев и с Алиевым, первым секретарем ЦК компартии Азербайджана. Намекал, что тот тоже может стать одним из небожителей, членов Политбюро. В начале марта Брежнев выступает на съезде профсоюзов, много говорит о положении в Европе и совершенно ничего о положении в Азии. Хотя в это же время состоялся визит министра обороны и члена Политбюро Устинова в Индию, где он встречался с премьер-министром этой страны Индирой Ганди.
Далее последовали шаги, свидетельствующие о том, что СССР хочет улучшения отношений с Китайской Народной республикой. В Китае услышали, и Генсек Компартии Китая выступил с заявлением, что его страна не прочь восстановить дружеские отношения с бывшим «старшим» братом. А Брежнев 22 марта поехал в Узбекистан, где на него во время встречи с работниками авиационного завода упали конструкции, на которых стояли люди. Как написал один из охранников Брежнева, поездка на этот завод вначале планировалась, но потом была отменена, и КГБ не проверяло цеха. И когда Брежнев поехал все же на этот завод, случилось то, что случилось. У Брежнева была сломана ключица. Но Брежнев сразу не поехал в Москву, а провел все запланированные мероприятия в Ташкенте. Главным было выступление перед трудящимися при вручении республики награды. Именно тогда Брежнев озвучил предложения об улучшении отношений СССР с Китаем и Индией, и о желании прекратить войну в Афганистане. Раззаков считает, что это было сделано специально в Ташкенте, потому что Брежнев собирался поручить Рашидову заниматься Индией и Китаем, где у того были неплохие контакты. Рашидов был всегда против ввода наших войск в Афганистан. И лишь потом вернулся в Москву и лег в больницу на Грановского со своими травмами. И до 26 апреля он лежал в больнице. Потом были майские праздники, на работу Брежнев вышел 5 мая. В этот день у него состоялся разговор с Циневым, который был первым замом председателя КГБ. Именно тогда его старый товарищ предложил кандидатуру на должность своего начальника в КГБ, так как было ясно, что Андропов уйдет на работу в ЦК КПСС.
12 мая в Ташкенте состоялась встреча Рашидова и руководителя Афганистана Бабрака Кармаля, а затем началось наступление наших войск на севере Афганистана, где живут преимущественно узбеки. Душманы потерпели жестокое поражение. Лишь после смерти Брежнева они займут прежние позиции в этом регионе.
22 мая Брежнев принял Алиева, и ориентировал его на более тесную работу на иранском направлении после введения его в состав Политбюро ЦК КПСС. 24 мая состоялся очередной Пленум ЦК КПСС по производственному вопросу. С докладом выступил Михаил Горбачев. И хотя особо похвалиться было нечем, Горбачев сохранил свой пост секретаря, в отличии от своих предшественников, которые обычно после критики в свой адрес уходили в отставку. На пленуме последовало назначение Андроповым вторым секретарем ЦК, но не по идеологии, кем был Суслов, а на другой раздел работы, он стал курировать международные отношения с соцстранами. Как выразился Фурсов, это был пинок под зад вверх. Андропов лишился реальной власти в КГБ, и не обрел таковой, какой обладал Суслов.
Перед назначением нового председателя КГБ у Брежнева был с ним телефонный разговор, а вскоре после назначения, 9 июня, он принял Федорчука в своем кабинете и дал ему указания. До этого, 7 июня, у Брежнева был телефонный разговор с Щербицким, который, по всей видимости, колебался, не хотел ввязываться в драку за власть, не зная расклада сил. Чебриков, которого рекомендовал Андропов, остался на своем месте. Цинев, который и посоветовал Брежневу назначить Федорчука, продолжал работу в КГБ.
По мнению Раззакова, и Фурсов с ним согласился, Брежнев обставил своими кадрами Андропова, как охотник волков красными тряпками. Была подготовлена почва для того, чтобы на ноябрьском Пленуме ЦК КПСС Брежнев перейдет на должность, которую стал занимать в Китае Дэн Сяопин, председателя центральной комиссии советников ЦК, а Щербицкий займет его место Генерального секретаря. Рашидов и Алиев войдут в состав Политбюро, но останутся работать в своих республиках. По мнению Брежнева, там они нужнее. Один будет укреплять контакты с Китаем и Индией, второй – с Ираном.
Перед уходом в отпуск, 2 июля, Брежнев выслушал в своем кабинете доклад Федорчука о кадровых перестановках в верхнем эшелоне КГБ. В частности, впервые в состав коллегии комитета был введен председатель КГБ с Украины Муха, который сменил Федорчука.
Затем Брежнев ушел в отпуск, который провел по своему обыкновению, на Черном море, в Ялте. Во время отпуска он встретился с руководителями европейских компартий Польши, Венгрии и Чехословакии, и одной азиатской – Монголии.
Вернулся на работу 1 сентября, в это же день встретился с председателем Правительства Тихоновым, и рано утром 2 сентября улетел в Киев на три дня, причем тайно, без проводов на аэродроме и пышных встреч. Казалось странным, что Брежнев из Крыма, который близко от Киева, не заехал к Щербицкому, а сделал крюк через Москву ради встречи с Тихоновым. Видимо, уточнил у того, как продвигаются дела по его поручениям. И теперь приехал к Щербицкому с окончательным решением. Видимо, Брежневу удалось сломить сопротивления Щербицкого. Но в это время умер второй секретарь ЦК КПУ, и Щербицкому надо было провести пленум, чтобы на нем избрали того человека, которому он должен будет передать руководство Украинской парторганизацией. Таким человеком стал Титаренко.
7 и 8 сентября Брежнев дважды встречался с Андроповым, а с 9 сентября тот ушел в отпуск. В тот же день, 9 сентября Брежнев имел беседу с Генеральным секретарем ООН. 10 сентября газета «Правда» напечатала большую статью о состоявшемся съезде Компартии Китая. На съезде было провозглашено о смене поколений в китайском руководстве. Дэн Сяопин выступил с большим докладом, в котором раскритиковал желание идти на сотрудничество с западными странами, и предложил строить социализм в стране с учетом местной специфики. Были избраны руководящие органы партии, в том числе генеральный секретарь. Дэн Сяопин занял пост, который по сути дела, стоял выше должности Генерального секретаря ЦК КПК.
21 сентября в СССР приехала премьер-министра Индии Индира Ганди, с которой у Генсека были продолжительные беседы. На обратном пути Ганди залетела в Киев (к будущему генсеку Щербицкому), и лишь потом улетела на родину. Сразу после визита Ганди Брежнев звонил Рашидову и о чем-то с ним долго беседовал. Видимо, проинформировал того, что с Ганди все решено. 23 сентября Брежнев летит в Баку на торжества в этой республике, где у него состоялся обстоятельный разговор с Алиевым.
По возвращению в Москву 13 октября Брежнев встречается с Федорчуком, 18 октября – с Тихоновым и Федорчуком, 19 октября посещает больницу на улице Грановского, где ему провели медосмотр, после которого он едет на дачу в Завидово. Видимо, ничего угрожающего здоровью Генсека не обнаружили.
27 октября Брежнев имел разговоры с первым секретарем МГК КПСС Гришиным и с академиком Чазовым. В разговоре с последним поинтересовался здоровьем Андропова и предупредил Чазова, что надо заниматься здоровьем второго секретаря ЦК КПСС, на которого у Брежнева большие ставки. Он знал, что Чазов и Андропов в хороших отношениях и их разговор станет известным Андропову.
В этот же день, 27 октября по просьбе министра обороны Устинова выступил с часовой речью перед руководящим составом армии и флота. По мнению Фурсова, это было странным. Ведь известно, что Устинов и Андропов всегда держались вместе. Фурсов делает предположение, что опытный царедворец Устинов понимал, что исход схватки далеко не ясен, и перестраховался, решил угодить и нашим, и вашим.
28 октября Брежнев принял Щербицкого и Алиева в своем кремлевском кабинете. Видимо, перед ноябрьскими праздниками они уточняли диспозицию. Никаких опасений, что Пленум ЦК пройдет не так, у них не возникло.
Далее Раззаков обращает внимание на те события, что зафиксированы в рабочем дневнике Брежнева. 7 ноября, как обычно, Брежнев был на трибуне Мавзолея во время военного парада и демонстрации трудящихся, а вот 9 ноября у него была продолжительная встреча с Андроповым, первая за 2 месяца. Видимо, на этой встрече Брежнев выложил на стол свои козыри, и Андропову стало ясно, что вместо первого лица в государстве он станет четвертым. В спорте это самое плохое место, ниже трех призовых всего на одну ступеньку.
Но утром 10 ноября Брежнев умирает. Причем по странным обстоятельствам, в эту ночь на даче не было его жены Виктории, и якобы Брежнев не смог дотянуться до «тревожной кнопки». Неотложная медицинская помощь опоздала. Первым на дачу приехал Андропов (бывших кгбешников не бывает. Старые связи сохранились), и, удостоверившись, что Генсек умер, уехал, захватив с собой некий чемоданчик, в котором, как говорила жена Брежнева, тот хранил компромат на Андропова. Затем Андропов вновь появился на даче со всеми членами Политбюро.
А потом был Пленум ЦК, но не тот, что планировался, и к которому готовился Брежнев, тот перенесли на декабрь. На этом Пленуме был избран новый Генеральный секретарь – Юрий Владимирович Андропов. Щербицкий не смог вылететь из США, где он был с официальным визитом, не было на Пленуме и первого секретаря ЦК Компартии Казахстана Кунаева, настоящих тяжеловесов в Политбюро, которые могли бы выполнить задумки прежнего руководителя партии. Щербицкий и Кунаев не стали воевать с Андроповым. Первый после приезда в СССР ни разу не переступил порог кабинет Генсека, сидел у себя в Киеве. А против Рашидова начали так называемое «хлопковое дело», следователи Гдлян и Иванов ревностно выполняли задание Андропова, и хотя нельзя сказать, что коррупции в Узбекистане не было, но она не шла ни в какое сравнение с коррупцией в Закавказье, в первую очередь в Грузии и Армении. Но «хлопковое дело» раздули до гигантских размеров, и это положило конец карьере Рашидова, который пользовался в Азии большим авторитетом.