ДЕНЬГА К ДЕНЬГЕ
Они двигались встречными курсами к пункту своего назначения. Николай несколько раз вынимал из кармана мелочь, тяжело вздыхал при виде своей нищеты, снова прятал её в карман. За спиной послышался рокот двигателя автомобиля. Оглянувшись, увидал приближающийся милицейский УАЗик. Свернув с тротуара, нырнул вглубь двора…
На другом конце улицы идущий навстречу Иван, заметив впереди квартала милицейскую машину, юркнул за угол соседнего дома.
…Они встретились на детской площадке. Пожав руки, присели на лавочке чем-то встревоженные. Непроизвольно Николай сунул руку в карман, снова вынул мелочь и как бы невзначай проронил:
–Нет, Иван, что ни говори, деньги тоже ищут, где лучше. А как же! Вот скажи, кому сегодня на Руси жить хорошо? Вопрос, конечно, есть. Но всё равно, посмотри, страна встаёт с колен, возрождает экономику. Доходы растут!
–У кого?
–А у того, кому на Руси жить хорошо! Вот учёные сегодня доказывают, что деньги не могут быть полноценными в нищей стране! Вот мы и возрождаемся!
–А кто сказал, что мы нищие? Это ещё посмотреть надо. Что жить хорошо и честно невозможно, как пить дать. Можно от этого помереть с голода. Вот ты мне скажи, Николай, отчего тебя самого тянет погреться на Канарах или в этой самой, Папуа-Гвинее, а не на Колыме?
–На Колыме я уже грелся.
–Вот то-то же. И деньги любят тепло, уют, тянутся в заграничные банки, чтобы вернуться опосля в Россию, в качестве инвестиций.
–Чего?
–Когда в зелёненьких вернуться.
–Слушай, Иван, и где ты всего этого поднабрался?
–На курорте, в Магадане! Нет, точно, Николай, мужики, что из новых, они как построят заводик в Абу-Абу, где рабочая сила за понюшку табака, так сразу и прут ширпотреб на родину к нам. А мы и рот разинули, ноги ширше плеч. В карман ныряем, свои кровные на прилавки выкладываем, а что дальше? И отчего всё так происходит?
–Наверное, Иван, этим самым деньжатам неуютно в нашем грязном кармане. А тут, на тебе – заграница, синяя птица. Гуляй не хочу!
–Нет, Коля, хорошая жизнь не от размера деньги зависит. Помнишь стакан чая за три копейки и пирожок за шесть? Вот то-то и оно! А колбасу за два пятьдесят и хлеб за тринадцать копеек! Эх, только и помечтать... Впрочем, согласен, что жить сегодня легче бессовестному.
–Так-то оно так, да только и здесь всё делится надвое.
–Это как?
–Одни приглушают её, подавляя свою гордость и самолюбие, стараясь по возможности дожить до лучших времён, а другие, те, у которых этой самой совести и в помине не было с рождения, делают вид, что они её имеют. А тут, Ваня, перестройка! Бац, обо всём позабыв, на волне общественной демократии и неразберихи, ну давай карманы набивать этими самыми, зелёными.
–Бизнесмены они сейчас, инвесторы! По сути, что тебе ящерица.
–Отчего так?
–А, отхватят хвост, думаешь: – всё, помрёт зараз. А вот хрен-то с маслом! У этих молодых да ранних, новый хвост вырастает. Вот у Лёхи-кореша, с моей работы бывшей, днём машину угнали, думал хана, не выберется. А нет! Через неделю ещё круче купил. Во!
–Так у него папан в крутых ходит, заправками заведует. Нет, всё же деньги к деньгам тянутся.
–Это точно!
–Ну, а коли так, давай, Иван, складчину делать, может, на бутылочку пивца хватит. Чего ей, мелочи, пропадать даром да карманы дырявить…
КИЯНКА
Сынишке Петра Жукова шёл пятый год. Как себя помнит Петр в детстве, точная копия отца, такой же крепкий, широкий в кости, шустрый. Ванька прочно стоял на ногах, показывая свою силёнку родителям, перетаскивал трёхлитровые банки с молоком из угла в угол. Детством обижен не был. Ещё бы! Отец – столяр–краснодеревщик частенько приносил домой деревянные поделки и игрушки в виде точёных солдатиков, машинок, башенок, пирамид.
В этот год Петр чинил крышу дома, меняя толь на листы оцинкованного железа. Берясь за работу, каждый раз не находил на рабочем месте деревянного молотка – киянки, для работы по жести. Подолгу искал инструмент, вспоминая недобрым словом сынишку, а когда наконец находил, смягчался душой. Малец, он и есть малец. Тогда-то и решил изготовить сыну свою киянку в надежде, что тот перестанет брать инструмент отца.
И действительно, помогло. Киянка Петра оставалась на месте, а сынишка, прихватив крепкими ручонками подарок отца, молотил им по чему придется, радуясь своему инструменту. Всё шло хорошо, пока не произошёл этот случай…
Уставший за день на работе, отец решил немного отдохнуть. После плотного ужина развалился в сенях на лавке. Вытянувшись в полный рост и сладко зевнув, на какое-то мгновенье погрузился в сон. Нежданно-негаданно в сенях появился Ванька с киянкой в руке. Что в тот момент владело детским сознанием одному Богу известно. Не обнаружив в сенях никого, кроме отца, подошёл к лавке, постоял, наблюдая, как тот сладко посапывает во сне.
Откуда-то с улицы залетела большая зелёная муха. Сделав круг, с шумом спикировала на нос Петра. Спящий отмахнулся пару раз, но муха не отставала. Решив помочь отцу, сынишка размахнулся и, что было сил, ударил киянкой по носу Петра. От резкой боли отец подскочил, взревев словно раненый зверь. Зажав нос рукой, выбежал на улицу. Очутившись у бочки с водой, окунул в неё голову. Чувствуя неладное, Ванька затаился на кухне. Увидев мужа, жена Настя схватилась за голову, но, опомнившись, стала готовить тому примочки. Когда Петр перешагнул порог кабинета терапевта, женщина на какое-то мгновенье потеряла дар речи.
–Это кто тебя так, родненький?
Распухший нос Петра походил на огромную картошку, а под глазами красовались синяки.
С тех пор, прежде чем прилечь, Петр звал сына, спрашивал чем тот занимается, и посматривал, нет ли у Ваньки чего в руках. Что касается дарёной киянки, так её и след простыл. Ни сын, ни жена Настя так и не узнали, куда запрятал её Петр. Но только больше подобных подарков сыну не дарил. Бережёного Бог бережёт!