Глава 14. Вор в законе Грач

 
       Этим же вечером, у потрескивающего камина, в кресле, сидел  вор в законе Грач, он же   Кормаков Иван Аксенович,  Лелека Николай,  Семенов и  Браташ. 
       Теперь  это был  Иванов Семен Семенович, имевший московскую прописку, в прошлом геолог-изыскатель, живущий на покое.
       Посасывая трубку с душистым «берли»*, он глядел в пляшущий огонь,   предаваясь  размышлениям.   Организовав убийство  Браташа и выйдя на свободу под чужим именем,  Грач  тут же  направился в  Москву, где с почетом был принят другими законниками.  Там как раз  намечалась   сходка, по поводу  назначения нового смотрящего за  общаком  центральной полосы России.
       Прежний   оказался нечист на руку или как говорят  у людей* ссучился, за что на прошедшем  толковище,  был «развенчан»  и  приговорен к смерти.  На это    место избрали Грача, как одного из самых правильных и авторитетных.
       В воровской среде он вращался с незапамятных времен (помнил  времена Берии и вологодские конвои),  был непревзойденным  ширмачем,* а  еще свято чтил воровские законы.
       Свое новое положение Грач, принял как должное. Оно соответствовало его преставлению о себе,  являлось ответственным и почетным. Для начала, приняв  общак,  и проведя там ревизию,  новый смотрящий,  сменил место   хранения.
       Первое находилось  в Питере, что было не совсем удобным. Да и использовалось давно, а нору, как известно, нужно  чаще менять. Охотники могут подобраться. Вот и выбрал  новый смотрящий  место  ближе к Первопрестольной. Тут и вся криминальная верхушка, что облегчает сбор в воровскую кассу, а еще быстрое принятие решений, по конкретным вопросам.
       Такое место (согласовав с паханами*), нашел в Одинцовском районе. 
       Находящийся в  полусотне километров от  столицы, он был  лесистым, с  многочисленными  поселкам и деревнями.  В одном из таких, именуемом дачным кооперативом,  Грач лично присмотрел  выставленный  на продажу  дом, который   понравился. 
       Он мало отличался от других, в которых проживали не хилые московские дачники, был крайним в ряду, у озера,  и имел отходы  к недалекому заказнику. К тому же под домом имелся  бетонированный  подвал, а вокруг усадьбы,  в  три метра кирпичная ограда. 
       Покупку оформили на имя  Семена Семеновича  Иванова, через  риэлтерскую контору, а вторая, строительная и подконтрольная ворам,  провела  дополнительные работы: на другой стороне двора, собрала  небольшой модульный дом, в   задней части  ограды, выходящей к озеру, установила  потайную дверь, а по углам  видеокамеры; в камышах  появился неприметный мосток для моторной  лодки.   
       Заменил Грач и охрану. Вместо прежних,   набрал из бригад    спортсменов и вояк, получив на них соответствующие  рекомендации. Шестерых - умевших профессионально убивать, и держать язык за зубами. Старшим назначил  Динамита, в прошлом  призера России по борьбе, имевшего две ходки*. Извилин у него было немного, что окупалось  преданностью и силой.
       Размышлял Грач о  своей   жизни, которая его вполне устраивала.  Появился он на свет   в «колыбели революции», спустя двенадцать лет  после нее, в  обычной семье. Отец работал мастером на заводе, мать  учила детей в школе, жили в однокомнатной квартире.
       Когда началась война, отца призвали на фронт,  чрез месяц   пришла похоронка, а они с матерью, в числе других ленинградцев, оказались в блокаде. Затем ее кольцо сжалось, и  наступил голод, мать  от недоедания слегла, а сын, чтобы как-то прокормиться, связался со шпаной. 
       Сначала орудовали  на рынках, сбывая добычу   барыге, а потом знакомый вор  привлек  их к кражам из квартир, зная нужные адреса.  Брали   золотые украшения,   антиквариат и меха (там жили люди не бедные).  У Кормаковых стала появляться еда, но  мать это не спасло, она  тихо угасла.
       А спустя год попались. Вора расстреляли,   остальных, дав по пять лет,  отправили в колонию для малолеток. После нее Иван, получивший  кличку Грач, поскольку был хитрым и смышленым, продолжил воровскую карьеру. Потом снова сел и отправился на Колыму валить лес, откуда вышел по амнистии  53-го года.
       В шестидесятых, в Одессе, был коронован и вошел в элиту преступного мира, среди своих, считался фартовым*.  Летом, с подельниками, уезжал в Крым, чистить карманы отдыхающим, а по окончании сезона   отправлялся в Москву, «работая» на выставках, в театрах и ресторанах. К деньгам относился легко,  тратя   на хорошую одежду, красивых женщин  и отдых в Юрмале, которую предпочитал всем другим курортам.
       Во времена перестройки Грач, сел в очередной раз и надолго. Умыкнул у шведа в «Интуристе» пухлый бумажник, но при выходе был задержан муровцами и  полоснул одного бритвой. Отбывая наказание в Сибири,  являлся в зоне  «смотрящим»,  и как-то во время карточной игры один из воров сообщил, что видел  удивительно   похожего на него мужика.
       - Где? - потянул карту Грач.
       - В десятом отряде.
       Так родилась мысль  выйти из колонии, которую он успешно реализовал. Теперь тот мужик гнил в могиле, а он  на свободе, которая стала еще краше. В стране бардак, называемый  демократией, менты с прокурорами и суды продажные, наступило их время. Под лозунгом, «воры всех стран объединяйтесь!»
       Довольный столь удачным сравнением, Грач хрипло рассмеялся.
       Пару лет назад к нему заехал давний приятель, вор в законе Миша Ушатый, сваливший еще в 70-х в США. Там он   был в почете и успешно  руководил гангстерами.    Грач пригласил Деда Хасана,  тогда еще живого Сильвестра   и   еще ряд авторитетов. Выпили, покалякали «о делах скорбных»,  а потом гость предложил вместе поработать за океаном, для чего очистить Брайтон-Бич.
       Этот нехороший  район в Нью-Йорке издавна заселяли банды негров, и полиция опасалась  появляться в нем  даже днем. Когда туда  прибыла первая, а за ней вторая волна русских эмигрантов, цветные стали их гнобить и обижать. Вот и задумал Ушатый взять аборигенов к ногтю, а заодно подзаработать.   
       - Цена вопроса, Миша? - блеснул фиксой Грач.
       - Все, что отымем у нигеров - бары, рестораны и игорные дома, делим пополам.
       - Заманчивое предложение (опустил веки Дед Хасан).
       -  Да мы их порвем как бобик грелку! - грохнул кулаком по столу импульсивный Сильвестр.
       - Не гони пургу,  Сережа,- осадил его Грач. - Это обмозговать надо.
       Обмозговали   и ударили по рукам. Спустя неделю после отлета  гостя,  отправили к нему десяток отработанных бойцов, чтобы не ударить лицом в грязь.
       Те надежды оправдали. Подорвали на Брайтоне штаб-квартиру главного чернокожего мафиози,  а когда  другие приехали на стрелку, чтобы выработать мирные условия,  расстреляли   их   из гранатометов.  Нью-йоркская  полиция ужаснулась. Ушатый слово сдержал, у русских братков появился  американский бизнес.
       Приятные воспоминания  прервал стук в дверь.
       - Я зайду?   - возник   на пороге Динамит. Грач молча кивнул.
       Здоровяк  заскрипел по паркету   и поставил на стоящий  рядом с креслом ломберный столик, дипломат, - вот привез. От  «курганских».
       - Иди, -  отпустил его  смотрящий, а когда тот  вышел,  встал и открыл.
       Внутри  зеленел  десяток пачек  долларов в банковской упаковке.
       Пролистнул одну, удовлетворенно хмыкнув,  закрыл, взял дипломат в руку, прошел к неприметной двери под лестницей. Вынул из кармана   связку ключей, позвенев, открыл, щелкнул рубильником и спустился в подвал, где  у дальней стены высились  три сейфа. 
       Отпер крайний слева, выложив  из дипломата на  свободную полку все пачки, запер, потом следующий - тот был заполнен доверху  (закрыл) и, наконец,  последний блеснувший  золотом десятков слитков.
       Взял один, с банковским клеймом, взвесил на руке, положил на место, а  из узкого   отделения вверху, достал толстую тетрадь в коленкоровой обложке и паркеровскую*  ручку. Присел за небольшой стол в углу, открыл очередную разграфленную страницу с надписью «Люберы»  вверху, учел  доставленную сумму. Вернув все в исходное,    погасил свет, вышел наружу.   
       В камине догорали угли, Грач поднялся на второй этаж, а оттуда вышел на террасу. Двор  был залит  лунным светом,  из модуля доносился смех, под сосной,  один из охранников, имевший черный пояс, отрабатывал приемы каратэ.
       - Что делает, босяк, - понаблюдал за бойцом старик. - В мое время такого не было. Потом он послушал треск цикад в  кустах за домом, зевнул и  отправился в свою комнату.
       Там, раздевшись, улегся в постель  и, накрывшись пуховым одеялом,  захрапел.  Снился Грачу ворон...