Шестидесятилетний врач, кандидат меднаук и заведующий отделением анестезиологии родильного дома, в 90-е годы ездил в Африку зарабатывать деньги, где с ним и случился инфаркт миокарда. Вернувшись в Россию, он лег в стационар для обследования. У него сохранялась стенокардия 2-го функционального класса, уровень холестерина в крови был повышен. Больной рассказал, что начал было принимать розувастатин, но тут же и бросил, так как прочитал в инструкции, что препарат вызывает запор, понос и пр. При этом у него не было ни поноса, ни запора. А на то, что розувастатин может вызывать рабдомиолиз со смертельным исходом, он не обратил внимания - много всего написано мелким шрифтом, до этого места он не добрался. Будучи зав. отделением, он наверняка читал инструкции так же поверхностно, как и сейчас…
К молодой женщине с пароксизмом мерцательной аритмии пришла посетительница – азартная дама лет под 60. Она сообщила, что приходится больной родной тетей и работала раньше заведующей хирургическим отделением. Поинтересовалась, чем племянницу лечат и услышав слово КОРДАРОН сильно оживилась:«Это наше, советское, лекарство! А импортные я не люблю – у меня в отделении от них трое больных умерло». Я промолчал. Конечно, люди умерли не от импортных лекарств, а от неправильного их применения безграмотными врачами. А сколько больных умерло у нее в отделении от неправильно проведенных операций?
Вот несколько историй, происшедших лично со мной. Учась в 1961 г. на 3-ем курсе, я заболел ангиной. Ангина была настоящая – с налетами на мин-далинах, лихорадкой. На занятия я не пошел, решил обратиться в поликлини-ку. Отоларинголог – старая дама с усиками сказала: «Молодой человек, за-будьте про эти новомодные лекарства, пойдите в магазин, купите гвоздику, заваривайте 12 бутончиков на кружку кипятка, пейте по столовой ложке три раза в день, и будете здоровы». Я подумал – вот он – настоящий старый опытный врач! Так и сделал. Естественно, - никакого толку. На следующий день добрался до аптеки, приобрел упаковку биомицина и принял все 10 таблеток в течение суток. С тех пор ангиной я не болел никогда в жизни.
Случился у меня фарингит – гиперемия зева, легкие боли при гло-тании, субфебрилитет. Случился в конце апреля в самое неподходящее время, в пятницу. А в понедельник мне предстояло в составе комиссии выехать в подмосковный санаторий «Лесное озеро». Я подумал – что от меня толку в та-ком состоянии? – пошел к врачу и получил больничный лист. Доктор сказала – Вы ведь понимаете, это вирусная инфекция, здесь антибиотики не нужны. Два дня сидел дома, ни с кем не разговаривал, утром в понедельник решил, что все в порядке и поехал-таки в командировку. Два часа на машине от Мос-квы. Там нас поселили в пустующие номера, мне достался номер-люкс. Днем – терпимо, немного першит в горле. Но ночью! – Открылась безудержная са-ливация, слюна течет, глотать больно, сплевывать – тоже! Не спал всю ночь. На другой день врач-физиотерапевт из состава нашей комиссии говорит: – Пойдем, я тебя полечу, у них хорошая физиотерапия. Посадила меня за ингалятор – масляный травяной бальзам. Подышал, спрашивает, - Как? Отвечаю: - Хуже стало. Правильно, - говорит физиотерапевт, - половине больных от этого бальзама становится хуже. Пойдем на щелочную ингаляцию. Дышу, но чувствую – что-то не то. Оказалось, раствор в ингаляторе кончился, дышал я одним воздухом… Ночью – та же история, спать невозможно. Я плюнул на теорию, сходил в поселковую аптеку, купил упаковку олететрина и принял 10 таблеток в течение дня. Впервые спал спокойно. Утром проснулся здоровым. Казалось бы – вирусная инфекция! Помнится, в студенческие годы бытовала песенка – «Голову не надо в медицине, дело в основном в пенициллине!». Вирус вирусом, а бактериальный компонент нередко присутствует и при вирусных инфекциях!
В стационаре у больной с гипертонической болезнью произошел не первый для нее срыв синусного ритма по типу мерцания предсердий. Приступы были нечастые и в этом случай мы решили восстановить нормальный ритм. Планировали прокапать кордарон в условиях палаты интенсивной терапии под мониторным наблюдением – как и положено по всем правилам искусства. Согласовали все вопросы, я сопроводил больную в палату интенсивной терапии и передал с рук на руки заведующему. Через час решил навестить пациентку – как она там? Вижу – больная лежит под ЭКГ-монитором. Только что поставлена капельница. В вену капается мутная опалесцирующая жидкость, похожая на сильно разбавленное молоко. Говорю медсестре: «Клава. Это что?». Клавдия Ивановна, медсестра опытная, слегка изменилась в лице. Перекрыла капельницу и говорит мне: «Это Михаил Петрович распорядился, у нас, мол, не что-нибудь, а отделение высшего уровня, и велел капать кордарон на растворе Рингера».
- Клава, ведь кордарон капают на глюкозе!
- Да я знаю, но Михаил Петрович распорядился!
Михаил Петрович, заведующий, с румяным щечками над черными усами, ходит гоголем по короткому коридору отделения, наблюдает за порядком. Говорю: «Миша, твою мать!». Миша слегка смутился: – Я хотел как лучше! Лучше сначала прочитать инструкцию. Хотя заведующий отделением кардиологической интенсивной терапии должен знать инструкции на повседневные препараты назубок. Что сталось бы с больной, если бы в нее влили 200 мл суспензии кордарона? Только заболей, - и можешь никогда не узнать, где тебя ждет абзац!