Утром Фарид проснулся с первыми лучами. После обычных утренних дел он достал из сундука лучший костюм, белую рубашку и поспешил в дорогу. Раздумав обстоятельно, он решил вчера, что лучше всего ехать верхом, это давало скорость и свободу. В конюшне ему приглянулся Гром, вороной масти, норовистый, но быстрый, поэтому Фарид попросил оседлать его. Днем он был хорошо заметен на любом коне, но ночью, в своем черном камзоле, стоило только поднять воротник, он становился невидимкой. Фарид легко вскочил в седло и припустил по дороге.
Проблем с характером не возникло, Гром почувствовал силу и беспрекословно подчинился седоку. Версты быстро оставались позади, вот мост, вот Заречье, вот второй мост, он почти не заметил, как они промелькнули мимо, настолько был сосредоточен на цели. Когда Гром повернул в Камыши, Фарид очнулся от раздумий.
Дом профессора стоял на краю, и вскоре конь остановился перед воротами. Седок спешился, взял его под уздцы и завел во двор.
- Все, как Вы сказали, - прошептала Раяна над спящим больным. - Я даю все порошки, и он спит около пяти часов.
- Да, Вы писали мне, - сказал Армаст, щупая Гилберту пульс, - все идет хорошо, но я пока не могу...
- Что-то не так?
- Я пока не могу улучшить его состояние. Но, тем не менее, вам нужно будет уехать отсюда на время. Это будет необходимо, - повторил он, предвидя вопросы и отказы. - Вы должны будете оставить дом пустым, отпустить всех людей и приехать ко мне, когда я пришлю за Вами.
- Хорошо, - только и смогла вымолвить Раяна.
Она проводила его глазами, дождалась, пока он скроется за поворотом, плотнее запахнула платок на груди и пошла в дом. Ей казалось, что эти два лекаря вылечили ее мужа, и теперь он спал и набирался сил. Но этот молодой снова принес беспокойства.
Фарид подъехал к первым домам Рилтенкора, но не стал заезжать в город, решив обогнуть его по восточной дороге. В Окраинное заезжать не требовалось, вчера вечером Верея и Вилена прибыли по его просьбе в Родники, а Борислав отправился в Береговое в равноправные помощники Элистилу Доруни. Дом по его указанию был оставлен пустым. Гром нес быстро и легко, два часа в дороге пролетели незаметно.
Когда подъехали к первым домам Фестианы, на улицах уже было людно. Прохожие заполняли собой город, как песчинки заполняют собой чаши часов. Дом мадам Кертель находился в самом центре, Фарид решил заранее найти, где пристроить коня, и это оказалось весьма проблематично. Но заводить его во двор мадам Фарид не хотел. Только минуя несколько домов, он нашел приют для доброго скакуна из Родников.
Сейчас нужно было пройти на соседнюю улицу. Фарид оставил коня и прошел через перекресток. Тут имя и положение открыли перед ним двери даже в такой час. Глава принял и внимательно выслушал его.
- Вы говорите печальные вещи, - вздохнул он, прохаживаясь по кабинету, - но я не мог этого сделать. Вы совершенно правы, и я не мог поставить подпись, продав землю государства в личные владения. Нет, извольте посмотреть. А как он назвался?
Глава открыл шкаф и стал пересматривать папки.
- Я не сомневаюсь, что это чья-то глупая затея с целью бросить тень на почетные и добрые имена, - уверил Армаст. - Он не назвал имени.
Чиновник достал нужную папку и стал перелистывать документы.
- Здесь все документы о передаче земли в пользование. Если я отдаю участок, то документ остается здесь. Вот извольте, Элистил Доруни оформлял участки под строительство, он был последним. До него никто никакую землю не оформлял больше года. А у вас нет этой злосчастной бумаги?
- К сожалению, - признался Армаст, - посол забрал ее. Но за мои слова может поручиться глава Родников.
- О, что Вы, я не смею требовать подтверждения, господин. Но если проблема исчерпана, чем могу помочь Вам?
- Я узнал, что это село, к слову сказать, очень живописное, не имеет статуса поселения. Мы могли бы помочь мне с этим недоразумением?
- Да, конечно, - согласился глава, - но...
- У меня на руках список жителей и домов, уверяю Вас, что селяне исправно платят налоги.
- О, тогда никаких препятствий, господин!
Глава осмотрел бумаги, написал своей рукой нужные документы, поставил свою подпись и попросил подпись Армаста. Затем он поставил на всех документах государственную печать и вызвал первого помощника. Нисколько не удивив Армаста, в двери появился Грати Трено. Он с самым честным лицом снял копии документов и заверил, что сегодня же они будут посланы во все реестры и архивы. Глава положил новые документы в другую папку, убрал в шкаф и закрыл на ключ. Одну из бумаг, свидетельство о присвоении Родникам статуса деревни, он отдал Армасту.
Минуя город, всадник выехал на старую дорогу по побережью. До имения Ранкор было недалеко, а время тянулось нестерпимо долго. Конь быстро миновал несколько знакомых изгибов дороги, и из-за деревьев показались очертания дома. Фарид повернул коня на подъем к воротам. От ворот остались какие-то части, ограда местами разрушилась. Но слухи о проклятии хорошо заменяли ее. Фарид остановил коня возле ступеней, спешился и прошел к дверям.
Створки были аккуратно прикрыты, как он и оставил их в прошлый раз. Конечно, он мог посетить имение, не выходя из дома в Родниках, но сегодня время у него имелось, и нужно было сделать это своими ногами. Фарид прошел по коридору. Под подошвами сапог неприятно хрустел слой пыли. Он отыскал дверь в кабинет и отворил ее. На этот раз ничего не требовалось искать, он обратился к портретам на стене.
По порядку от двери в кабинет висели портреты давно ушедших людей. С первого полотна смотрел тот самый Ранкор, которому были переданы медальон и кольцо. Тут же в массивных пыльных рамах еще несколько потомков этого почтенного господина. На другой стене портрет Ионила, а рядом с ним... Если бы Фарид не знал, кто это, подумал бы что это она! На предпоследнем портрете были изображены дети, совсем юные Витрон и Дамила, они застыли за игрой на инструменте. Перед ними стояли ноты для дуэта, Витрон повернул голову и смотрел на художника, а Дамила глядела на клавиши и ее написали вполоборота.
Она была, как две капли похожа на Исминь, на ту девочку, которую Фарид увидел в сельской школе. Последний портрет сохранил изображение взрослой Дамилы, и на нем она в точности повторяла образ девушки, встреченной им у озера. Значит они были живы. Он осел или почти упал в кресло, не обращая внимание на поднявшееся облако пыли. На несколько секунд он закрыл глаза ладонями и последние двадцать лет пронеслись перед его внутренним взором. Живы. Не было в мире такого камня, чтоб сравнить с ним груз, упавший с его плеч в эту минуту. Он снова вгляделся в портрет. Все, каждая черта, овал лица, нос, губы и разрез глаз совпадали, но сами глаза отличались. Взгляд Исминь напоминал... Он отстранил от себя эту догадку. Она могла быть человеком, отмеченным долгой жизнью, несомненно. Но не более. Дакай ушли в прошлое и уже не рождались в мире.
Фарид поднялся с кресла, он получил все, что хотел. Пока у него имелось еще несколько минут, он отодвинул от себя видимый мир и осмотрелся снова. В темноте на каком-то расстоянии плавал темный шар, меньше, чем тот, который Фарид уничтожил несколько дней назад. Но приблизиться этот паразит не мог. Он разрушил шар и заметил рядом с собой птицу, сидящую на ветке. Ее образ складывался из лучей на грани видимого. По другую сторону от него из таких же лучей парил в темноте образ сияющей звезды. Сотрудники не мешали и могли сослужить добрую службу. Фарид послал им благодарность и вернул мир на место. Нориам умел многое, он создал птицу незаметной, но дал ей большую силу. А вот чьей была звезда? Он не узнал ее излучение.
Фарид приложил ладони к раме портрета Дамилы и Витрона. Если были живы ее дети, может оставался один шанс из тысячи, что его ошибка не стоила жизни и ей... Он опустил руки, скользнув пальцами по резному узору на дереве, стерев многолетнюю пыль. Повернулся и пошел прочь.
Роскошный дом встречал отсветами вечернего солнца и пышностью цветов. Армаст вошел в парадную дверь, которую за ним любезно закрыл помощник, как будто перешагнул черту, разделяющую тьму и свет. О, мадам позаботилась окружить себя красотой. Она была средоточием не безобразного зла, отталкивающего своей открытостью. Она являла образ тщательно продуманный, украшенный до совершенства. Трудно было человеческим глазом увидеть в ней зло, и это служило ей так же, как собственная сила.
В большом парадном зале горели полторы сотни свечей, и свет не покидал его в вечерний час. Колонны щедро украсили цветами и лентами. На помосте для музыкантов играл квинтет. Гости, прохаживались, разговаривали, присаживались на изящные диваны. Все было как на обычном приеме, только немного дороже. Здесь заключались договоры, здесь делились новостями, здесь заводили полезные знакомства и даже решали какие-то дела. Здесь присутствовали практически все люди, хоть как-то причастные к власти в столице и близлежащих городах. Армаст не ошибся, когда представлял себе этот вечер центром паутины.
Вот начали подавать чай, и в нескольких чашах он заметил зелье. В распознавании ядов у него был большой опыт. При более тщательном рассмотрении оно оказалось не сильным, нужным наверное для более легких соглашений и более ревностного исполнения обещаний. Здесь мадам некогда было плести интриги, она хотела быстрого результата. Армаст аккуратно разрушил яд, пока никто не принял его. Через несколько минут он стал центром внимания, его обступили друзья, знакомые, чужие. Кого-то знакомили с ним, кого-то рекомендовали.
Вот часы пробили шесть, и в дверях зала появилась Сокорта Кертель. Она выглядела неописуемо прекрасно, сама элегантность и изысканность. Ничего лишнего не было в ее образе, кремовое платье выглядело просто, но не оставалось скромным, а подчеркивало лишние элементы в нарядах других дам. Ее украшения немногочисленные, но дорогие не смели быть краше своей хозяйки и лукаво намекали излишество украшений на гостьях. Нужно было отдать должное, в свою внешность она вложила много стараний. Но Армаст знал, что при ближайшем рассмотрении этот сверкающий красотой образ рассыплется на пепел и грязь. Он не хотел приглядываться к ней, ни тратить время, ни осквернять взгляд истинным лицом мадам.
Второй помощник государя сегодня тоже был стог и элегантен, но жалел, что по долгу службы привлекал так много общего внимания. По залу Армаст ходил как во сне, только часть его внимания заставляла его улыбаться и беседовать с гостями. В это время его бесплотный двойник с большей частью сил и внимания проходил по коридорам и заглядывал в каждую из комнат. Он искал бумаги, книги или что-то другое, где могли быть записаны вариации яда.
Мадам обходила гостей, приветствовала и представляла друг другу некоторых. Подавали легкие кушанья и соки. Вот мадам подошла к Армасту. Последовал легкий изящный поклон в знак особого расположения, гость ответил почтенно и сдержано. Мадам не выказывала недовольства, но это не значило, что его не было на самом деле. Она заметила, что не смогла больше подслушать его мысли. Половину дома он обошел, но никаких записей не обнаружил. Мадам не отходила, и он предложил ей руку. Она приняла приглашение и, следуя вдоль больших занавешенных окон, еще хранивших последний вечерний свет, завела негромкий разговор о мелких государственных заботах.
- Неужели Вас заботит эта суета, мадам? - спросил Армаст. - Оставьте эту пыльную работу слугам государства! Непозволительно такой прелестной даме тратить время на что-то кроме красоты!
- Вы понимаете меня, как никто другой, - вздохнула Сокорта, - но я не могу оставаться в стороне, когда вижу, что государству нужна помощь.
О вчерашнем после, строительстве крепости и фальшивых правах на землю не стоило говорить. Правда не к месту бессмысленна и опасна. Как хорошо она умела скрывать досаду! Или ее шаг был всего лишь разведкой боем. Армаст почувствовал, как его границ коснулось что-то тонкое и противное, что-то на подобии стебельков ядовитого плюща, несомненно, мадам хотела либо ослабить его, либо подчинить. Силой мысли он скручивал эти щупальца с такой тщательностью, что они рассыпались порошком. К сожалению, время сегодня не являлось его богатством, нужно было продолжить искать кухню мадам.
Она поинтересовалась, как идет строительство, и Армаст ответил ей со всей подробностью, потому что несколькими минутами ранее выслушал рассказ Элистила. Сокорта порадовалась за это важное дело, попросила простить ее, и удалилась в центр зала. Там она продолжила обходить гостей. Армаст же продолжил призраком осторожно осматривать дом.
Нечего было и думать добиться сведений из ее памяти. Защита в тонких слоях, гладкая и блестящая как зеркало, не поддавалась, любое прикосновение чужой воли скользило по ней, не имея возможности нигде зацепиться. Заиграли первый танец. Армаст порадовался, что не был в Фестиане и не успел никому из дам пообещать танец. Как можно аккуратнее он отгородился от внимания гостей, и теперь спокойно стоял у окна и наблюдал. Часть внимания и сил уходила на нейтрализацию ядов на расстоянии. Конечно, последствия все равно ждали их употребителей, но что такое несварение желудка под утро, в сравнении с частичным или полным подчинением на неопределенный срок?
Первый и второй этаж он уже обошел, затратив на это чуть больше часа, теперь его ждало несколько подвальных помещений. Вот тут он угадал! Возле двери, которая вела вниз, сидел паразит. В этом мадам была не оригинальна. Теперь Армаст подробнее рассмотрел его. То, что дважды он принял за шар, на самом деле было шаровидной рыбой с очень маленькими плавниками и большими круглыми глазами. Тут нужно было сработать довольно искусно, чтобы не поднять тревогу. Нельзя было ни прерывать связь хозяйки со своим творением, ни уничтожать охранника. Армаст решил усыпить его. Действие требовало максимальной плавности и осторожности, а также много времени.
Армаст начал плавно скручивать пространство вокруг рыбы в воронку, конусом вверх. Это постепенно перекрывало силы и вводило в некий транс. Когда чувствительность черного чудища притупилась, Армаст так же плавно прикоснулся к нему своей волей и отключил его на несколько минут. Аккуратно сместив паразита, чтобы пройти самому, он приблизился к двери.
Все было идеально в этом помещении, два стола, камин, стойка для стеклянных колб, кресло, шкаф и вентиляция. Здесь было удобно и безопасно. Здесь были несколько книг и много записей. Армаст пролистал книги, они были ему известны, и принялся разглядывать листы. Он заметил, что они были написаны двумя разными людьми. Но сейчас не время было думать об этом. Он разложил листы на столе и сохранил их образы в памяти. Еще раз просмотрел в шкафу и между полками нашел завалившуюся половинку листа. Достал и просмотрел ее. Разложив книги и бумаги в том же порядке, он вышел, стараясь не тревожить паразита. Затем отступил за поворот и так же аккуратно постарался снять оцепенение с бесплотного стража. Вот тут у него должны были кончиться силы, но два его помощника верой и правдой служили ему. Он вернулся в себя стоящего у окна, с той же осторожностью, чтобы его никто не заметил. Нужны были еще несколько минут, и они у Армаста имелись.
Не отходя от окна он дотянулся мыслью до маленького дома в лесу. Почувствовав внимание, он передал часть своей памяти тому, кто ждал эту информацию. Словно протянул через версты пути руки со свитком, и там его приняли. Затем он окончательно вернул все свое внимание и волю в зал на торжественный прием. Одна победа уже была у него, теперь осталось вернуться с этого вечера. И минула всего половина приема.
О, мадам не зря затеяла этот бал, часы только пробили девять, а картина уже была различима. Как ловко она умела посеять вражду среди слабых людей, среди беззащитных и доверчивых. Что ж, нужно было поддержать вечер. Как раз был перерыв между танцами. Армаст вышел в середину зала и смешался с гостями. Он взял стакан с питьем у проходящего мимо юноши, предварительно внимательно проверил, нет ли яда. Сделал вид, что отпил немного и пошел по черному следу. То тут, то там он вступал в беседы, где-то делал справедливое замечание, где-то соглашался или выражал сожаление. Он гасил скрытую, зарождающуюся и кипящую злобу. Он мирил тех, кто еще не успел повздорить и тех, кто уже долго враждовал. У него была великая цель, и во имя нее души людей соглашались оставить раздор.
Через полчаса хозяйка бала взяла его под руку. Оркестр начал играть. Армаст и не заметил, когда квинтет на сцене для музыкантов сменил оркестр. Музыка тоже была прекрасна. Мадам не успела осквернить ее и люди, игравшие с душой, творили светлую нить гармонии с небом. Так же было очевидно, что это немного мешало Сокорте, и тем более стоило поставить эту деталь на свою сторону. Они оказались в самом центре зала. На них сходились почти все линии взглядов.
Глаза, не умеющие видеть истину, одинаково восхищались и светом, и тьмой. Конечно, было чем залюбоваться, их движения их костюмы, украшения были безупречны, и сами они являли образец чистой красоты. Мадам была блистательна настолько, что в любой одежде, даже завернувшись в отрез грубого некрашеного полотна, оставалась неотразимой. Армаст не был обладателем такой внешности, когда черты чересчур тонки и красивы до отвращения, правильность линий в его лице находилась в нужной пропорции с мужественностью. Притягательная, магнетическая его красота была отражением внутреннего света. Плавные движения, отсветы свечей, нарядные гости, вечер был чудесен! Армаст про себя рассмеялся своей глупой надежде. О том, что, оставаясь в Фестиане, Сокорта просто медлила, не могло быть и речи. Сегодня все ее дела и намерения были на лицо, для того, кто умел видеть.
- Мой господин, - сказала хозяйка бала, следуя рисунку танца, - вы огорчили меня.
- Чем же, мадам? - поинтересовался Армаст.
- Ничтожный клочок земли, - ответила она, - а ведь я заплатила за него.
- Вероятно, тому, кто не имел на него никакого права. В Радаярии нельзя купить землю, мадам.
- И отняли у меня раба, - добавила она.
- Люди тоже не продаются, - заметил Армаст.
- К тому же и обрывок теперь письма у вас.
- К сожалению, нет, - он нисколько не соврал.
Это было приглашение к бою. Армаст учтиво кивнул. Она ударила первая, он отразил удар, попытался затянуть петлю вокруг ее воли, но она соскользнула с ее зеркальной защиты. Он тоже был неплохо защищен, образ звезды, следовавший все время за ним, создал вокруг довольно сильное поле. Танец продолжался, и бой продолжался. Люди вокруг восхищенно смотрели на них, но видели, наверное, как необычно ярко блестит золотая вышивка на одежде и украшения хозяйки бала.
Мадам била наверняка, вкладывая в каждый удар все больше и больше силы, и Армаст не был слабым противником. Силы были не равны, потому как Сокорта была на своей территории, но Армаст был искуснее. Несколько раз ей удалось ударить по живому, но и свою зеркальную оболочку она потеряла. Он еще успевал уклониться от удара, и свести на нет вложенный в него заряд, чтобы не причинить никому вреда, но его силы заканчивались.
Вот удачный ход позволил изолировать противника от источника ее сил. Армаст заметил это и удивился. Источником должна была быть она сама. Но мадам, не успев заметить своей потери, нанесла еще несколько ударов, которые частью отразились и ударили по ней самой. На этом хозяйка остановилась. Через несколько секунд танец закончился. Среди гостей раздались аплодисменты, дамы сделали реверанс, кавалеры поклонились им. Армаст, пользуясь своим положением, просто кивнул, и мадам ответила очаровательной теплой улыбкой, обратив к своему гостю чистый взгляд, полный почтения и благодарности. Армаст знал эту маску, и как только позволили приличия, отпустил даму.
- Уважаемые гости, прошу принять приглашение к столу! - торжественно сказал вошедший управляющий.
В соседнем зале подали ужин. Армаст прошел к столу вместе со всеми, чтобы проверить блюда и напитки. Здесь никакого яда не было. Он вложил все оставшиеся силы, в то поле, что изолировало врага. Это связало ее по рукам и ногам, теперь какое-то время она не могла никому причинить зла. Почтительно поклонившись хозяйке Армаст поблагодарил ее за чудесный вечер, попросил простить его и удалился.
Что говорить, бал был испорчен. Многие козни темной госпожи разрушены, сама она как минимум на сутки выведена из игры. Армаст нетвердым шагом дошел до того места, где оставил коня. Сил едва хватало, чтобы держаться на ногах. Словно после долгого погружения он вынырнул на поверхность. Дышал полными легкими и не мог надышаться. Держаться в седле было не легче, но здесь не стоило оставаться, и он, шепнув коню куда следовать, поехал в Родники. По дороге он проваливался в полусон, возвращался к реальности и снова терял ее нить. В конце концов он склонился вперед и уткнулся в черную как ночь гриву Грома. Дальше конь аккуратно повез почти спящего седока. Далекие картины приближались и становились четче.
Он увидел, как скачет на коне по пустынным пескам. Время торопило, оно было на исходе. Он подгонял коня и оглядывался. Впереди галопом неслась всадница. Ветер развивал шелковые одежды, розовые, как первые лучи зари. Вуаль, прикрывавшая волосы реяла по воздуху. Всадница оглянулась, и темно-синие миндалевидные глаза бросили немой вопрос. «Недалеко, - подумал он во сне, уже видно мачты корабля».
- Гаяте, скачи, не оглядывайся, - крикнул он.
Еще минута пути приблизила их к цели.
Утро ворвалось в окна внезапно, казалось, оно опередило ночь, но придя в себя, Фарид понял, что это всего лишь ветер. Он лежал на своей кровати, в том же костюме, в доме номер семнадцать, в открытое окно виднелась полоска воды и противоположный берег. Он вернулся с маленькой победой. Последняя битва только ждала Родники, но маленькое сражение было выиграно. Дороги в памяти не осталось, он скользнул взглядом в прошлое, увидел там Нориама, экипаж, и снова провалился в сон.
Проснувшись через несколько часов, Фарид заметил, что окно закрыто, а завтрак на столе. Первым делом он сполз с кровати, устроился на полу и попытался как можно скорее восполнить утраченные силы. Завтрак сделал его еще бодрее, а, обойдя вокруг дома, он и вовсе почувствовал себя отдохнувшим. Фарид вышел на улицу и отправился к дороге. Он был счастлив от того, что снова находится здесь.
Как могло показаться ему отсутствие гармонии в улицах и постройках? Несомненно, здесь жила и гармония, и музыка, но что бы увидеть и почувствовать это, нужно было подняться над привычным. Фарид привык сравнивать музыку города с музыкой оркестра, а сейчас увидел совсем другое. И этого нельзя было услышать сразу. Тихая, красивая мелодия струилась, как лесной ручей, и слышался всего один инструмент. Все, кто был здесь, и все, что было здесь, звучало в унисон. Над берегом горного озера разливалась мелодия свирели. Фарид прошел до площади, обогнул один из первых домов, и отправился в обратную сторону по второй улице. Мелодия этого села жила свободно, в ней не было постоянного темпа, она, то затихала, то звучала быстрее, как ручей. Гость прошел до дома Рустины, вслушиваясь в эту музыку и пытаясь сохранить ее в своей памяти. Ноги вели его дальше, и он не останавливался. Еще половину версты прошел он по берегу озера на запад. Где-то здесь, чуть выше уровня его взгляда, раскинулись два поля. Здесь же проходила старая дорога.
Фарид улыбнулся своей догадке. Ведь Ортен не искал Интайри, он всегда знал куда идти. Что он искал на острове? Что он увидел тогда в больном Ионите Ранкор? Только его самого. Он искал кого-то из рода, готового принять двух сильных, отмеченных долгой жизнью. Искал, не зная имени, потому что это было предсказано. Многие ждали их появление. Их чуть не погубила Сокорта и его собственная неосторожность. И сейчас оставалось дождаться их возвращения, но это должно было случиться завтра. А Интайри... Фарид знал, где она. Все было настолько просто, что невозможно было понять это раньше. Но теперь и Фарид нашел ее.
Он поднялся по тропинке в лес, и скоро отыскал участок, огороженный кустами горного ореха. Нориам сидел за столом и переписывал листок за листком.
- Разрешите помочь, - предложил Фарид.
Он взял перо, чистую бумагу, и, осмотрев уже сделанные записи, принялся за работу. Здесь не было места спешке, второй помощник государя и сельский лекарь писали не торопясь, вдумываясь в строки, и точно копируя все детали. Но все же стопка заполненных листов на столе росла.
- С вашего позволения, - через два часа произнес Нориам, - предлагаю отдохнуть.
Они отложили бумаги и вышли за дверь. Нориам держал в руке корзинку и, пройдя неторопливым шагом за ограду, скрылся за деревьями. Фарид последовал за ним и вышел к большому октаровому дереву. Здесь на ветках оставалось немного плодов с прошлой осени. Нориам собрал полусухих октар, и предложил пообедать. Чтобы не трогать чернила и бумаги в доме, он принес из-за угла маленький чайный столик, поставил возле скамьи и накрыл отрезом полотна. На него лекарь поставил две тонкие белые чашки. Сверток из кухонного полотенца открыл взору несколько лепешек и кусок сыра. Помытые в ручье октары заняли свое место в пиале рядом с лепешками. Хозяин и гость вымыли руки и воздали должные почести простой пище. Ее было вполне достаточно, как и всего остального здесь. Тут хватало других радостей и трудов, поэтому вовсе не требовалось делать из пищи что-то особенное.
- Прими мою благодарность, - начал Фарид, - если бы ты не твоя помощь, туго бы мне пришлось.
- Рад помочь, - ответил Нориам, - много сил она забрала на себя, хорошо, что и сама потратила не меньше. Но благодарить нужно тебя. Кто другой смог бы принять этот бой?
- Да, этот враг на моем поле. Моя вина, что не заметил ее раньше.
- Мадам далеко шагнула в области алхимии, - заметил Нориам, - но и скрывается она так же умело.
- Думаю, можно отыскать много ее следов в Агнигоре, - признался Фарид, - пересматривая прошлое с тем, что известно сейчас. Где-то я не предал значения, а где-то она искусно ускользнула.
- Вчера ты искупил свое промедление. Эти бумаги бесценны. Нет сомнения, они составят новую черную книгу. Но есть в ее злых трудах вклад и в наше светлое дело.
- Дополнения к черной книге, это хорошо, – согласился Фарид. - Но в чем они помогут нам? Подскажи, я последнее время далек от алхимии и не вижу ее так глубоко.
- Мадам вносит изменения в исходные составы по определенному принципу, если посмотришь на ее рецепты системно, заметишь. По этому же принципу можно подобрать противоядия и к ее составам и даже попробовать победить исходные яды! Невероятно сложно, но, думаю, выполнимо.
Фарид промолчал. Радость засветилась в глубине его души, но слова, чтобы выразить ее, были не нужны. Через пятнадцать минут вернулись к работе и к вечеру переписали все изыскания темной госпожи. Солнце уже коснулось гор, когда Фарид собрался уходить.
- Дальше, я не могу помочь, - сказал он лекарю, - с восхищением признаю, что в алхимии не могу тягаться с тобой.
- Благодарю, - улыбнулся Нориам, - ты силен в другом.
Он сложил ладони и поклонился. Фарид ответил тем же.
Когда он пришел к себе в дом номер семнадцать, первым делом опустился в кресло и как мог, оглядел будущее. Сегодня можно было спать спокойно. Мадам еще не оправилась от последнего удара. Но потом, при первой же возможности, она перейдет в наступление. Сумерки за окном спрятали краски мира. Фарид почувствовал недалеко от себя присутствие искателей, они вернулись с гор. Сердце засветилось теплом от этой новости. Фарид встал с кресла, открыл шкаф, достал четыре лампы и поставил их на стол. Еще одну он зажег на кухне и поужинал.
Уже стемнело, когда Радмир поднялся на крыльцо и постучал в дом, где недавно жил сам. Услышав приглашение, он открыл дверь и шагнул вперед. Господин Эрдени попросил его присесть за стол и зажег одну за другой четыре лампы.
- Я хотел попросить Вас помочь мне, - начал он, взял чистый лист и протянул его Радмиру, - у меня есть фрагмент текста и образец почерка.
Армаст положил перед реставратором свою запись обрывка письма и одно из писем, написанных рукой Киана. Радмир взглянул на записи, и у него похолодело на душе. Армаст подал юноше перо с чернилами.
- Я хотел бы попросить Вас переписать эту часть письма, скопировав почерк. Как видите, цитата из древнего текста мне известна. Так что есть возможность восстановить длину строк.
Едва заметная тень тревоги пробежала по лицу гостя, в остальном он хорошо скрыл ее.
- Сможете?
- Да, конечно, - ответил Радмир и приступил к работе.
- Признаюсь, у меня еще одно дело к Вам.
Радмир не торопясь переписывал слова. Как видел Армаст, юноша был талантлив и хорошо знал свое дело.
- Не буду ходить кругами, профессор Гилберт убежден, что Вы взяли книгу Кира Эгеля, ее списали в библиотеке. Возможно, мой друг ошибается, но книга очень дорога ему.
Здесь пытаться отпираться было бессмысленно.
- Да, я брал книгу, - подтвердил, Радмир. - Она до сих пор у меня, в целости и сохранности. Могу вернуть ее в библиотеку или оставить Вам с тем, чтобы Вы отдали ее профессору.
Он достал из сумки с инструментами сверток, и извлек оттуда книгу, столько лет хранившую обрывок письма.
- Не подумайте, что я пытаюсь Вас укорить, книгу списали, и Вы были первым. Кроме того, часть письма принесла несравнимо большую пользу Вам, нежели Гилберту. Забирая у вас книгу, я всего лишь пытаюсь оказать уважение его возрасту.
Радмир только больше укреплялся в своих подозрениях.
- Вы сегодня вернулись из предгорий, что-то искали там? - как бы невзначай обронил Армаст.
- Мы осматривали долину, - подтвердил Радмир, - но почему Вы подумали, что мы что-то ищем?
- Молодой человек, не думайте, что я ничего не знаю, - посоветовал Армаст. - Вы на опасном пути.
- Кто может знать об этих опасностях? - Радмир повернулся и посмотрел в его сторону. - Тот, кто стоит на том же пути, или тот, кто создает преграды?
- Вы, несомненно, правы. Но не считайте меня врагом. Если бы я им был, то расправился с вами быстро. Вспомните, что случилось с вашим другом.
- Вам известны подробности его гибели?
- Мне известно достаточно из последних двух недель его жизни, чтобы просить вас быть осторожнее.
- Благодарю, - бросил Радмир вежливо, но холодно.
- Я не просил бы Вас восстановить текст письма, который мне и так известен. Будьте любезны продолжить.
Радмир повернулся к столу и снова взял в руки перо. Армаст продиктовал недостающие части строк. Реставратор был глубоко поражен, когда он закончил запись, перед ним лежала точная копия письма, части которого они с Арсином и Исминь удивительным образом отыскали и сложили несколько дней назад.
- Кроме государственных дел на острове, я занимаюсь жизнеописанием Киана, поэтому мне очень многое известно, не приписывайте мой небольшой фокус чудесному. Это следствие долгой работы в архивах. Вы могли бы задать мне интересующие вас вопросы.
- Не думаю, что наши интересы могут совпадать, - с тем же отчуждением сказал Радмир.
Армаст видел, что реставратор понял его неверно. Дольше стучать в закрытые двери не следовало, но все же…
- Я мог бы помочь вам, если вы еще не нашли Интайри, - это слово оставило после себя оглушающую тишину, хотя прозвучало негромко, - но не буду навязывать помощь. Будьте осторожнее.
- Благодарю, - ответил Радмир, коротко поклонился и вышел.