Глава 1.
Занятия в школе закончились. Начались летние каникулы. В это время по реке шла на нерест из Азовского моря сельдь. Ребята с нашего поселка днями пропадали на речке. За день некоторым удавалось поймать до 130-150 штук. Это была крупная и вкусная рыба. Я тоже участвовал в этой путине. Но больше 50 штук за день я не ловил. Мама уже заявила, чтобы я больше не носил рыбу, потому, что ее уже никто не ест.
Как то, возвращаясь с рыбалки мимо овощных делянок Буграевского ОРСа, подсобного хозяйства шахтерского поселка, меня остановил сторож. Разговорились, я дал ему десяток рыбин. Сторож очень обрадовался. Кроме огурцов он дал мне еще и рецепт, как посолить селедку. Придя домой, по его совету, я через камышинку во внутрь каждую селедину заполнил солью. Сторож сказал, что так жирная рыба не будет тухнуть и не будет неприятного душка из брюха. Потом, рядами уложил жирную селедку в эмалированную кастрюлю. Каждый ряд еще пересыпал солью, сверху положил досточку, вымыл булыжник и положил сверху.
За беготней и игрой в футбол я потом так и позабыл про свою селедку, которую поставил в кладовке. Через неделю из-под двери кладовки в коридор вытекла какая-то жидкость. Когда мама открыла кладовку, то рассол из кастрюли, где была посолена сельдь, выливалась через края кастрюли наружу. Когда я прибежал, запыхавшись на обед, мама у меня спросила:
-Долго твоя селедка будет там мокнуть?
-Фу ты, ну ты, я про нее и забыл,-ответил я.
Закончив свой обед, я взял проволочку, один конец привязал за стропило чердака, а на второй нанизал, по очереди, вынимая из кастрюли всю просоленную сельдь. Натянув проволоку, второй ее конец закрепил за второе стропило. Пусть теперь провялится. Кот наш Васька часами просиживал на чердаке, истекая слюной и не спуская своего взгляда с полсотни болтающихся на тросе жирных селедин. Через неделю я уехал в пионерский лагерь, расположенный в живописном месте на берегу Донца. Это были лучшие дни моего детства.
Отряды пионерского лагеря комплектовались из детворы шахтеров, сотрудников каръроуправления и детворы рабочих и служащих Белокалитвенского района. В нашем отряде были ребята примерно одного возраста. Отряд получился дружный. Мы откликались на все мероприятия, которые проводились в лагере. Единственное мероприятие, которое многим не нравилось, в том числе и мне, это обязательный сон после обеда.
После трех недель отдыха я вернулся окрепшим парнишкой. Дома меня ждали. Вернулся домой я к обеду. Мама приготовила очень вкусную, мою любимую окрошку. Когда сели за стол папа вдруг спросил:
-Сынок, что-то ты не угощаешь?
Я удивился и не понял, о чем идет речь. Мама выручила меня:
-Да рыбой, что ты солил, к окрошке как раз не хватает. Я про нее и забыл, но быстро взобрался на чердак. Сельдь, как одна в одну, крупная, жирная, хорошо провяленная, ждала своего употребления. Кот Василий был на своем посту. Увидел меня, хотел убежать, но потом передумал и тихо мяукнул. Я снял три больших рыбины. Васька заволновался. Оторвав два рыбьих плавника, угостил и Василия. Громко замурлыкав, Василек быстро оприходовал угощение. Вяленая сельдь, с окрошкой, была просто объедение. Папа, заканчивая обед, удовлетворенно произнес:
-Ну спасибо, сынок, побаловал рыбкой. А что, мать,-обращаясь к маме продолжал папа,-не плохо получилось, даже отлично, молодец, сынок, не ожидал.
На улице засигналила машина. Это сосед, живший через два дома от нас, звал папу. Они вместе приезжали на обед.
-Спасибо за обед, я побежал,-папа уехал опять на работу.
Глава 2.
Наступила весна 1950 года.
Речка Буграевка разлилась, затопив дома хуторян, живущих в пойме. Нам это не грозило, мы жили на бугре. Мы с папой смастерили себе, из старого бредня, подсак для ловли рыбы. Частенько ходили ловить рыбу. Хотя ловили мало, но на уху хватало. Другие носили крупную рыбу и мешками. Я узнал, что они ходят на Донец. Это, около пяти километров в один конец. В одно из воскресений я отправился на рыбалку с ребятами на Донец. Ледоход прошел. Вода разлилась так, что затопила часть лесного массива. Ребята по льдинам перебрались как можно дальше к Донцу. А я, помня свое купание в проруби, не рискнул, да и держак у моего подсака был короткий, поэтому я остался в лесном массиве. Мне никто не мешал и я, не спеша, обходил все колдобины, заполненные водой. Рыбешка попадалась, но мелкая, выбирал покрупнее, а мелочь выпускал обратно в реку, чтобы росла крупнее. В одном из заливчиков я подвел свой подсак к кусту и вдруг удар в подсак. Я испугался и быстро выхватил подсак из воды и бросил его на берег. В сетке подсака что-то здоровое шевелилось. Я закричал:
-Ребся, ко мне! Я чё-то поймал.
Ребята быстро примчались ко мне.
-Чо орешь?-недовольно, простуженным голосом, проскрипел Колька Гончаров.
-Во!-показал я на что то копошившееся в моем подсаке,-ша…шаволится.
-Шаволится, шаволится,-передразнил Колька,-ты посмотрел? Что там?
-Нее-ет,-протянул я -Так, э-ээ-то, пос..с..с..мо..о-три, подражая мне, повторил Колька
-Са…а…м по..о..с..с..мотри,-почти заикаясь, ответил я Николаю Гончарову.
Никто не пытался даже приблизиться к шевелившемуся подсаку. Вот, наконец, шевеление стихло. Я тихонько подошел к подсаку, осторожно перевернул его вверх и заглянул вовнутрь. То, что я увидел, поразило мое воображение, и я лишь произнес:
-Ничего, себе!
Ребята все как один ринулись ко мне. Когда они увидели, то тоже были удивлены.
-Кит! – изрек Рауф Киязимов
-Ага, ты еще скажи акула, откуда твой кит сюда появится?-возразил ему Васька Федотов.
-А ну, дай зырнуть,-подходя, сказал Колька Федотов, брат Васьки.
Он был старше всех нас, должен был учиться в десятом классе, а заканчивал только седьмой.
-Дай, гляну!-повторил Колька Федотов и со знающим видом стал рассматривать содержимое подсака.
-Ого!-воскликнул Колька,-Рубчак, да ты сграбастал самого сома.
Все загалдели, повторяя:
-Сом, сом.
Николай вытащил сома из подсака, поднял его обеими руками вверх, произнес:
-Килограмм десять,-подумав, повторил,-килограмм семь, точно. Неси его быстрей домой, хорошая жареха будет.
Он помог мне уложить его в мою сумку, и я побрел домой. Вместе со мной пошли Васька Федотов, Колька Гончаров и Рауф Киязимов. У Рауфа был еще брат Назик, но они вместе не ходили, так как если они появлялись вместе, то сразу кричали:
-Рауф и Назик котелок и тазик.
Когда мы ушли домой, то оставшиеся ринулись к тому месту, где я поймал сома и стали все проскребать, своими ловушками. Домой я заявился, когда было уже совсем темно. Раздеваясь, мама мне выговаривала:
-Опять набрал в сапоги? Ноги мокрые, ты, что опять заболеть хочешь?
Я молчал, но когда стал выгружать свою сумку с рыбой и в тазик вывалился сом, то все ахнули. Мама аккуратно его распотрошила, порезала на куски и сложила в эмалированную кастрюлю, пересыпав солью и луком, поставила тушить. Тушеный сом в собственном соку получился великолепным. Все хвалили, а папа , уже в который раз повторял:
-Ну, расскажи, как ты умудрился его подподсачить?
И уже в который раз я повторял, как я поймал сома, каждый раз добавляя в своем рассказе все новые и новые моменты. Это еще сильнее будоражило желание слушающих схватиться за подсак и ринуться на рыбалку.
Глава 3.
Теплая, золотая осень продолжала будоражить чувства рыбаков и охотников. На речке Буграевке сильно бралась плотва, красноперка и ласкирь. Ласкирь, это-рыбешка чуть меньше леща, но крупнее плотвы.
Папа в пять часов утра уходил на рыбалку, а в семь часов к нему шла мама, чтобы сказать, что пора на работу. Однажды, с мамой пошел и я. Папа поймал более десятка крупных плотвичек и одного ласкиря. Мама сказала папе:
-Завтрак стоит на плите, иди, а то опоздаешь.
-Вы знаете, так берется, даже уходить не охота.
-Иди,-сказала мама,-мы с сыном половим.
Я взял у папы удочку. Мама уже держала удочку и вдруг она резко потянула леску на себя и вытащила крупную плотвичку.
-Во, вот видишь, как берется,-сказал папа,-ладно, я побежал.
Папа ушел. Мы остались. Было прохладное утро, но и мама были в телогрейках. Мне хотелось спать. Поплавок моей удочки спокойно лежал на поверхности речной глади. Мама опять поймала плотву. Я вытащил свою удочку из воды, сменил насадку на крючке и вновь забросил, но заброса не получилось, поплавок лег рядом с высоким крутым берегом.. Решив перебросить, я вновь вытащил леску из воды, взял удилище обеими руками и сильно взмахнул, забросил леску как можно дальше. Потеряв равновесие, я вместе с удочкой, плюхнулся с трех метрового обрыва в речку. Холодная осенняя вода быстро согнала сон, Вынырнув, я быстро поплыл к берегу. Мама подавала мне свое удилище, но я ей подал свое, потом схватился за корни деревьев, выступавших на обрыве, выбрался на -верх крутого берега. Отжав фуфайку, быстро смотали свои удочки и побежали домой. Появившись дома, папа еще завтракал, удивился, что мы так рано вернулись. Увидев меня , в таком виде, он понял и расхохотался.
-Это нормально,-хохоча, повторял он, Что за рыбак, если не испробовал рыбьей купели. Теперь ты настоящий рыбак.
Вначале хотел обидеться, но последние слова папы меня приободрили. Я снял мокрую одежду, оделся в сухую и взобрался на теплую лежанку, чтобы быстрей согреться. Мама накрыла меня байковым одеялом, и я не заметил, как заснул. Проснулся от вкусного запаха жареной рыбы. Зашел на кухню, на столе стояла огромная тарелка с румяными хрустящими боками жареной плотвы.