Химик
«Если попаданцы попадаются – значит это кому-нибудь нужно».
Данное утверждение, намалёванное на стене заброшенного дома, сопровождалось неприличной картинкой, вариацией на тему «можем повторить». Под ней мелкими ехидными буковками было написано нечто неразборчивое. Придётся подойти поближе. Надо всё-таки на днях заглянуть к окулисту. Зрение ни к чёрту.
Наверху раздался смешок. Подняв голову, я успел заметить сброшенный с крыши кирпич.
«Попадос!» – мелькнула в голове своевременная мысль.
А потом случился «бумц».
**
Сотрудник №7
– Свистать всех наверх, у нас экстренная пенетрация!
Профессор Мишкин, он же Косолапыч, он же командир орбитальной межпространственно-временной станции «Попаданец-2», был, что называется, на взводе. И я его прекрасно понимал.
В последние годы число вселений или – как их мудрёно называл проф – «пенетраций» (аспирантка Вика до сих пор краснеет, стоит Косолапычу произнести это слово) выросло в разы. Предугадать, кто и в кого «попадёт», становилось крайне сложно. Приборы врали и путались в показаниях.
– Срочно гоните сюда Сакамото, сейчас его очередь! – продолжал разоряться Иван Ильич. – А, Кешка, вот и ты, лёгок на помине!
Кенджи, которого проф упорно именовал Кешкой, уже напяливал на себя пенетрационный скафандр. На тощем и низкорослом японце тот смотрелся откровенно нелепо. Я по-быстрому вводил в навигатор координаты точки вселения.
- До пенетрации осталось три минуты и десять секунд! - начал отсчёт командир.
Вика наскоро зачитывала вслух данные субъекта:
«Потехин Владимир Васильевич, 27 лет, работает в химической лаборатории, жены нет, девушки тоже нет...»
Она пригляделась к фотографии.
– Странно, вроде даже симпатичный.
– Не отвлекаться! – рявкнул Косолапыч. – Две минуты сорок секунд.
Кенджи уже облачился в «доспехи» и теперь его запихивали в пусковую установку.
«Вредных привычек нет. Увлечения: историческое фехтование, фантастическая и детективная проза, малые формы поэзии, эрринофилия...»
– Он что, извращенец? – брезгливо осведомилась аспирантка.
– Две минуты ровно! – голосом профа можно было резать металл.
Я полез в поисковик.
– Марки собирает, непочтовые! – опередил меня старпом. Он сам коллекционировал значки и о других таких же чудиках знал не понаслышке. За что и получил прозвище «старпёр».
– С субъектом всё понятно. Давай про объект! – я повернулся обратно к Вике.
– Гравное читай! – донёсся из пусковой установки голос Кенджи.
«27 лет, работает в химической лаборатории, жены нет, девушки тоже нет...»
– Говорю же: про объект, а не про субъект!
– Я про него и читаю, – огрызнулась аспирантка.
– Одна минута ровно! – торжественно возгласил Косолапыч. Его глаза горели.
«Курит, систематически употребляет наркотики...»
– А на фига в него вселяться? – Вика удивлённо подняла брови. – Я бы с таким встречаться ни за что не стала.
– Дарьше читай! – поторопил голос из пусковой установки. – В него не тебе, а мне всеряться. Вместе с этим, Врадимиром Васирьевичем.
– Тридцать секунд! – подтвердил командир.
«Место жительства: съемная квартира...»
– Ну я же говорю, наркоман и нищеброд! – аспирантка возмущённо топнула стройной ножкой.
«... в Лондоне».
– А он, однако, британец. Прям как мой кот! – в голосе девушки зазвучало уважение.
– Десять секунд!
«Увлечения: физика, химия, бокс, фехтование...»
– Они, похоже, найдут общий язык.
– А зовут-то его как?
– Три, два, один...
– Поехари! – закончил Кенджи.
Бумц! Мерное гудение пусковой установки прервалось ударом, сопровождающим каждую пенетрацию.
Старпом стыдливо перекрестился. На всякий случай.
**
Доктор
Лаборатория пустовала. Лишь в дальнем углу, пригнувшись к столу, с чем-то сосредоточенно возился молодой человек.
Услышав наши шаги, он оглянулся и вскочил с места.
— Нашёл! Нашёл! — ликующе крикнул он, бросившись к нам с пробиркой в руках. — Я нашёл, наконец, реактив, который осаждается только гемоглобином и ничем другим!
Если бы он отыскал золотые россыпи, и то, наверное, его лицо не сияло бы таким восторгом.
— Доктор Уотсон, мистер Шерлок Холмс, — представил нас друг другу Стэмфорд.
**
Химик
«ИДИ ЗА МНОЙ, ЕСРИ ХОЧЕШЬ ЖИТЬ».
Голос звучал прямо в голове. Лёгкий азиатский акцент и замена «л» на «р» выдавали в говорившем японца. Итить я шерлок холмс. Впрочем, вокруг царила кромешная тьма, и проверить догадку не получалось. Интересно, это реанимация или уже тот свет? Запаха серы вроде бы не чувствуется. Но и ладаном тоже не пахнет. Я попытался открыть глаза.
Глаз не было.
«НАЗАД ПОПАСТЬ ХОЧЕШЬ?»
Снова этот загробный самурай. И чего он до меня докопался?
– Под кирпич? – спросил я на всякий случай. Представил себе этакий «день сурка», когда тебе на голову ежевечерне падают три с половиной килограмма керамики, и попытался поморщиться.
Морщин тоже не было.
Ну хоть какой-то плюс. Где же я всё-таки нахожусь?
– Кусотарэ! – очевидно ругнулся голос в голове. Сейчас он звучал нормально. – У нас торько четыре часа, чтобы тебя репенетрировать!
Я постарался представить себе этот процесс, и он мне не понравился.
- Запоминай, - продолжал мой внутренний японец, - сегодня 14 марта 1881 года. Сейчас отставной фротский сержант принесёт тебе письмо.
"Точно, попадос", - подумалось мне. – "Итить я шерлок холмс".
А потом у меня начали открываться глаза.
**
Сотрудник №7
– "Окно" закроется через три часа и сорок минут, - доложил я Косолапычу.
- Должны успеть, - командир был доволен. – Кешка и не таких обалдуев вытаскивал. – Главное, чтобы после репенетрации не изменился временно-пространственный квазиконтинуум.
И откуда он эти слова берёт-то?! Временами мне казалось, что проф над нами просто издевается.
– То есть субъект должен раскрыть преступление? – проявила неожиданную сообразительность Вика.
– Именно, – Иван Ильич многозначительно поднял палец.
**
Доктор
«Дорогой мистер Шерлок Холмс!
Сегодня ночью в доме No 3 в Лористон-Гарденс на Брикстон-роуд произошла скверная история. Около двух часов ночи наш полисмен, делавший обход, заметил в доме свет, а так как дом нежилой, он заподозрил что-то неладное.
Дверь оказалась незапертой, и в первой комнате, совсем пустой, он увидел труп хорошо одетого джентльмена...»
– Убийца – Джефферсон Хоуп, американец, – внезапно перебил меня Холмс. – Нам срочно нужно в гостиницу «Холлидей» на Литл-Джордж-стрит. Возможно, мы успеем предотвратить ещё одно преступление.
Он засуетился и бросился за своим пальто: приступ энергии сменил привычную апатию.
Я с изумлением взирал на своего компаньона. Уважение моё к его способностям возросло неимоверно. Минуту назад Холмс наглядно продемонстрировал мне свою методу, без малейшего труда вычислив в посыльном бывшего сержанта морской пехоты.
Но то, как он догадался, что имело место убийство и сразу же назвал преступника, оставалось для меня полнейшей загадкой.
– Но ведь, наверное, нельзя терять ни секунды, – встревожился я. – Пойти позвать кэб?
– Да, и если заметите высокого краснолицего кэбмена в длинном коричневом пальто, непременно выбирайте его, – велел он, чем окончательно поставил меня в тупик.
Перед уходом Холмс кликнул уличного мальчишку и передал ему наспех написанную записку: для инспектора Лестрейда из Скотланд-Ярда.
**
Химик
Возница оказался молодым мужчиной с невыразительным лицом, которое заметно оживляли внимательные глаза. На нужного мне человека он не походил ни капли. Впрочем, на то, что нам удастся задержать убийцу сразу, я сильно и не рассчитывал.
Эту историю, открывавшую цикл повестей и рассказов о знаменитом сыщике, я помнил хорошо. Кэбмен Джефферсон Хоуп мстил своим обидчикам за поруганную любовь. Первого из них – Еноха Дреббера – он уже отправил к праотцам, предложив на выбор две таблетки, лишь одна из которых была смертельно ядовита.
Ну, типа божий суд.
Я представил себе Хоупа. Вместо коричневого пальто тот почему-то был одет в чёрный плащ, с тёмными же очками на лице.
«А где ещё очки носят, на ногах что ри?» – донеслось до меня мысленное хмыканье Сакамото-сана. Мы с моим внедренцем-спасателем уже успели представиться друг другу. Но привыкнуть, что японец читает все мои мысли, было трудно.
«Курилы наши!» – огрызнулся я. Но на самурая это не не подействовало.
В одной могучей ладони воображаемый Хоуп держал красную пилюлю, в другой – синюю. Растерянный мистер Дреббер, похожий на молодого Киану Ривза, судорожно пытался сделать выбор.
Следующей жертвой должен стать секретарь Дреббера, мистер Стэнджерсон. Хоть убей, не помню, как его зовут. Сейчас секретарю полагалось находиться в гостинице «Холлидей». Пусть он негодяй, но иметь на совести не предотвращённое убийство мне не хотелось.
– Сколько у нас осталось времени? – спросил я своего внутреннего самурая.
**
Сотрудник №7
– Два часа ровно.
Профессор Мишкин повернулся к Вике, зацепив взглядом внушительный бюст аспирантки.
«Однозначно силикон», – решил я. – «Не может у подобной стройняши быть эдаких сисек».
– Будут на месте минут через двенадцать-пятнадцать, – откликнулась девушка.
Косолапыч удовлетворённо кивнул. Старпом, усиленно кряхтя, возился с коммуникатором. Последнюю неделю тот то и дело барахлил.
– Леонид Леопольдович, - обратилась к «старпёру» Вика, - а этого, второго... (она глянула в поисковик) Стэн-джер-со-на, его ведь тоже убить должны были, верно? Квазиконтинуум не нарушится, если Кеша с Вовой его спасут?
Кеша?! Интересное кино. Я почувствовал укол ревности.
Леопольдыча, видимо, кольнуло ещё сильнее. Он аж подпрыгнул от неожиданности. Раздался треск. Похоже, коммуникатор окончательно накрылся. Мы остались без связи с нашим «спасатерем».
– Один час сорок минут, – невозмутимости командира мог бы позавидовать и будда. Помощь которого Кенджи сейчас очень бы не помешала.
Старпом тихонечко перекрестил навигатор. На всякий случай. Если из строя выйдет и тот, пацанам крышка.
**
Доктор
Стояло пасмурное, туманное утро. Над лондонскими крышами повисла коричневато-серая дымка, казавшаяся отражением грязных улиц внизу. Мой спутник был в отличном настроении, без умолку болтая о разнице в ценности пошлинных и кредитных марок.
Я молчал в недоумении: никогда прежде Холмс не проявлял интереса к этой теме.
Наконец кэб остановился перед зданием гостиницы «Холлидей».
Возница ловко спрыгнул с козел, с удивлением посмотрел на золотой соверен, протянутый ему моим компаньоном, после чего проводил нас долгим взглядом своих выразительных глаз.
Мы зашли в холл гостиницы. На вопрос, не здесь ли сейчас проживает мистер Стэнджерсон, нам ответили утвердительно.
– Вы, вероятно, тот джентльмен, которого он поджидает, – обратился ко мне портье, с некоторым недоумением наблюдая за моим спутником. На лице Холмса читалось сильное волнение.
– Приём, приём, - казалось, что он шепчется сам с собой. – Симатта! Куда вы, брять, пропари?
Я пожал плечами. Мои подозрения, что гениальность сыщика граничит с безумием, находили очевидное подтверждение.
Лицо портье окончательно вытянулась, когда в холл шагнули ещё двое мужчин. Первый был высок, его белое лицо обрамляли льняные волосы. В руке он держал записную книжку. Второй джентльмен обладал щуплым телосложением и чем-то походил на хорька. В кармане его пальто проглядывались очертания револьвера.
Инспектор Грегсон, инспектор Лестрейд, – представил вошедших Холмс.
– Мистер Стэнджерсон у себя? – повернулся он к изумлённому портье.
– Да, на втором этаже. Но он еще спит. Просил разбудить его в девять.
– Мы сами его разбудим, – произнес Лестрейд и решительно двинулся в сторону лестницы.
– У нас нет связи, – внезапно отчётливо произнёс мой компаньон и с ужасом посмотрел на меня.
Если честно, то я почувствовал обиду. Мне казалось, что за эти недели отношения между мной и Холмсом стали перерастать из соседских в откровенно дружеские.
**
Химик
Коридорный, или как он там называется, вызвался проводить нашу компанию к мистеру Стэнджерсону. Лично мне казалось, что мы топаем по ступенькам как стадо слонов. Сейчас весь отель на ушах стоять будет. Благо, у слонов они большие.
Дверь в номер была открыта. Оттуда доносились голоса. Я рванулся вперёд. Ну, в смысле не я, а Шерлок Холмс. Что-то я пообвыкся в чужом образе. Быть на добрый десяток сантиметров выше, чем обычно, мне откровенно нравилось. Да и плохим зрением моё нынешнее тело не страдало.
Может, в нём и остаться? Всяко интереснее, чем в родном Мухосранске. И гражданство британское тоже заманчиво.
«Ты у меня сейчас харакири сдераешь», – отозвался Сакамото-сан. Чтоб он лапшой подавился! Даже помечтать не даёт.
Эту сентенцию мой внутренний японец оставил без внимания.
В номере до нашего появления находились двое мужчин. Первый, в ночной рубашке, очевидно - сам Стэнджерсон, испуганно сидел на кровати. Рядом в угрожающей позе стоял высоченный красномордый мужик в коричневом пальто. В руке он держал револьвер.
– Джефферсон Хоуп! – заорал я. А потом, уж не знаю почему, продолжил по-немецки. – Хэндэ хох!
Револьвер стремительно развернулся в мою сторону. Раздался выстрел.
– Воцука! – выкрикнул Сакамото-сан. Вероятно, что-то на японском.
**
Сотрудник №7
– Иван Ильич, Леонид Леопольдович, мы ведь их спасём? – Вика беспомощно переводила взгляд с командира на старпома и обратно.
Волнуясь, она была хороша чрезвычайно.
Я с помощью молотка и какой-то матрицы пытался реанимировать коммуникатор. Тот в ответ шипел рассерженным котом. Красные лампочки то загорались глазами голодного оборотня, то снова гасли.
– Один час тридцать минут.
Голос командира был лишён каких-либо эмоций. Я всегда подозревал, что он терминатор.
Где-то в Лондоне в этот момент убивали Потехина и Сакамото. Нам же мёртвым был нужен Джозеф Стэнджерсон. Которого наши парни сейчас какого-то рожна пытались спасти.
Я поймал себя на мысли, что уже считаю химика-обалдуя частью команды.
**
Доктор
Пуля ударила в стену буквально в паре дюймов над головой Холмса.
Мы, оцепенев, замерли словно каменные идолы. Потом инспектор Лестрейд осторожным движением опустил руку в карман своего пальто. Преступник повернулся к нему, взвёл курок ещё раз, неожиданно раздумал стрелять и отбросил оружие в сторону. После чего с яростным рёвом бросился на нас.
Началась жестокая схватка. Рассвирепевший противник обладал недюжинной силой: он то и дело раскидывал нас в разные стороны.
Мистер Стэнджерсон застыл на своей постели, боясь пошевелиться. Рядом валялось раскрытая книга, которую он, очевидно, читал перед сном.
Лестрейд попытался задушить Джефферсона Хоупа его собственным шарфом. И без того красное лицо того побагровело. Полагаю, мы все также выглядели не лучшим образом. «Этюд в багровых тонах» – подумалось мне на секунду.
Будучи в очередной раз отброшенным могучим ударом, я заметил, что мистер Стэнджерсон в ужасе показывает на распахнутую дверь. В проёме я увидел кэбмена, того, что привёз нас в гостиницу. В руках он держал увесистую палку. Сомнений, кому собирается помогать в этой схватке новый участник, у меня не было.
**
Химик
Что-то было не так.
– Нож! – понял я.
В рассказе у убийцы был нож, а не револьвер. Во всяком случае Стэнджерсона зарезали, а не застрелили.
– Где преступник раздобыл огнестрельное оружие?
– Вероятно, у него быр сообщник.
– Точно, тот который должен был переодеться в старуху, чтобы забрать кольцо всевластья.
– Стоп! Это из другой оперы. Просто корьцо.
– Точно! Каких ещё сюрпризов нам ждать?
Все эти мысли пронеслись у меня в голове в один миг. Всё-таки прикольно думать сообща. Одна голова хорошо, а две головы в третьей – с ума сойти можно.
– Зато мысрей вдвое борьше.
Одновременно Сакамото-сан не забывал наносить свои сэйкен-цуки и маваши-гери Джефферсону Хоупу. За получение ответных тумаков почему-то отвечал я.
В тот момент, когда двум инспекторам удалось прижать преступника к полу, раздался предостерегающий возглас Уотсона. Я стремительно развернулся в сторону двери. На меня с ненавистью смотрели выразительные глаза нашего кучера.
«А вот и сообщник», – вздохнул Сакамото-сан.
Рядом с кроватью стоял стул, на котором лежала курительная трубка Стэнджерсона. Я схватил её и бросил в лицо вошедшему. После чего кинулся в угол. Там, прислонённая к стене, стояла трость с массивным набалдашником.
Новый противник замахнулся дубинкой. Мы с моим внутренним самураем подняли своё «оружие» и приняли боевую стойку.
**
Доктор
Для меня не было секретом, что мой компаньон занимался боксом и когда-то брал уроки фехтования. Но то искусство, свидетелем которого я стал в тот день, не походило ни на один из известных мне стилей рукопашного боя или владения эспадроном.
На сообщника Джефферсона Хоупа обрушился град ударов. Трость, которой орудовал Холмс, меняла углы и направления атаки так стремительно, что глаз не успевал замечать, какие же именно увечья сыщик наносит своей жертве.
Поединок закончился менее, чем за минуту. Мой компаньон отступил на шаг от поверженного противника и неожиданно ему поклонился.
Сколько же ещё загадок скрывает в себе личность Шерлока Холмса?
За это время Лестрейду и Грегсону удалось принудить к сдаче человека в коричневом пальто. Руки убийцы сковывали блестящие браслеты.
Холмс повернулся ко мне, глаза его блестели.
– У нас снова есть связь! – радостно произнёс он.
Но прежде чем я успел ответить, инспектор Грегсон подошёл к моему компаньону. Послышался резкий щелчок, металлическое звяканье, и на запястьях моего друга защёлкнулись наручники.
– Мистер Холмс, Вы арестованы по обвинению в соучастии в убийстве Еноха Дреббера, – произнёс инспектор Лестрейд. И виновато развёл руками.
**
Сотрудник №7
– А если заявить, что, мол, пришло по почте письмо, неизвестно кому принадлежащее?
Надежда в голосе старпома умерла не родившись.
– Потребуют предъявить, – сухо оборвал его проф.
– Сказать, что потерял. Или в камине сжёг, – попыталась вступиться за Леонидыча Вика, но, увидев взгляд командира, быстренько стушевалась и умолкла.
На станции вовсю шёл «мозговой штурм».
Невероятная осведомлённость Шерлока Холмса о загадочном убийстве вызывала у сотрудников Скотланд-Ярда резонный вопрос: а не причастен ли сам сыщик к преступлению?
Сейчас тот изображал из себя партизана на допросе, а мы лихорадочно пытались придумать правдоподобное объяснение.
Ситуация осложнялась тем, что секретарь покойного Дреббера мистер Стэнджерсон тоже должен умереть. Иначе мы не сможем вытащить наших ребят обратно. Крокодил сожри этот квазиконтинуум!
– Божественное откровение? – сказал я, просто чтобы не молчать.
Проф на секунду задумался и отрицательно покачал головой. Весь его вид выражал непоколебимость. Кремень, а не мужик. Я приободрился. Действительно, шанс у нас ещё был.
Сейчас вся лондонская компания – инспекторы Грегсон и Лестрейд, всё ещё напуганный Стэнджерсон, ошеломлённый Уотсон, бледный Холмс, а также Джефферсон Хоуп и его сообщник – продолжали находиться в номере гостиницы «Холлидей».
– До закрытия «окна» тридцать пять минут. – невозмутимо произнёс Косолапыч.
**
Химик
– Что Хормс может знать?
– В доме №3 в Лористон-Гарденс на Брикстон-роуд обнаружен труп. В кармане покойника найдены визитки на имя Еноха Дреббера из штата Огайо. Следов грабежа не было.
– А убийства?
«Никаких признаков насильственной смерти», – процитировал я письмо по памяти. С ней у меня лучше, чем со зрением. А вот с мозгами точно беда. Иначе бы не попёрся в эту долбаную гостиницу спасать ещё одного мерзавца от благородного мстителя. Мне-то до их разборок какое дело?!
– Врадимир, тут такое деро, – в голосе Сакамото-сана чувствовалось явное смущение. – Этот, второй, тоже доржен умереть. Иначе мы не сможем тебя репенетрировать.
Ну что за гадство?! Такого «попадоса» я не ожидал. Нет, не так я себе это представлял.
– Как Шеррок Хормс мог узнать про Джефферсона Хоупа? – вернул меня к насущным проблемам японец.
И тут меня осенило. Итить я штирлиц!
**
Сотрудник №7
– Двадцать минут.
Сейчас Косолапыч напоминал бомбу с часовым механизмом. Из тех, что любят показывать в американских боевиках. Интересно, где у профа красный проводок? Или что ему там надо перерезать, чтобы перестал на психику давить?
«Хоуп, в надежде отомстить Дребберу и Стэнджерсону, преследует их по всему миру и, наконец, выслеживает в Лондоне...»
– А «хоуп» – это ведь «надежда» по-английски, – Вика внезапно перестала зачитывать сведения о преступнике и удивлённо раскрыла рот.
– Спасибо, мы учтём эту важную информацию, – поблагодарил девушку проф. – Продолжай, пожалуйста.
«Застав Дреббера одного и пьяным, Хоуп вынуждает того выбрать одну из двух одинаковых на вид пилюль: первая безвредная, вторая содержит смертельный яд. После чего намеревается сделать тоже самое и со Стэнджерсоном...»
– Ну прям индийское кино! – не удержалась от восклицания аспирантка. – А танцевать будут?
– Восемнадцать минут, – холодно заметил Иван Ильич.
– Кеша на связи, – поднял руку старпёр Леонидыч и через секунду перевёл коммуникатор на громкую связь.
– На которой урице в Рондоне жири американцы до переезда в «Хорридей»? – казалась, что наш самурай по вызову пытается завести мотоцикл.
«Ррон-дон-дон!»
– Торки-Террас, – неожиданно быстро поддержала байкерские потуги японца Виктория. Всё-таки Косолапыч держит её на станции не только за большие сиськи.
Я усмехнулся, оценив двусмысленность своего вывода.
**
Химик
- Шесть дней назад мне потребовались химические препараты для реакции Скраупа,- начал я.
(А Скрауп когда жир? - встревоженно спросил Сакамото-сан.
– Да откуда ж я помню?! Но видишь, вроде кивают.
– А шесть дней назад – это какое чисро? – не унимался японец.
– Вроде бы восьмое марта, – удивился я. – Его тогда отмечали?
– Да откуда ж я помню?! – передразнил меня самурай-спасатель.)
Я мысленно показал японцу неприличный жест и продолжил:
– Достать нужные реактивы мне посоветовали в аптеке на Торки-Террас.Там я впервые и увидел высокого бородатого кэбмена в коричневом пальто и с необычайно длинными ногтями на правой руке.
Джефферсон Хоуп с недоверием уставился на свою ладонь, потом на меня.
Итить я штирлиц! Где ж моя радистка Кэт?
Я вздохнул.
**
Доктор
– Этот кучер не был британцем. Черты лица и манера держаться выдавали в нём уроженца североамериканского континента, – продолжил свой рассказ мой компаньон. Он перестал хмуриться, а его лицо утратило былую бледность.
Мы с Лестрейдом согласно кивнули. В способностях Холмса делать безошибочные выводы никто из нас не сомневался.
– Я заметил, что кэбмен пристально наблюдает за двумя джентльменами, тоже очевидно американцами. В руках он вертел обручальное кольцо.
При этих словах Джефферсон Хоуп болезненно вздрогнул, а мистер Стэнджерсон схватился за сердце.
Холмс мельком взглянул на обоих и продолжил:
– Строить предположения, не зная всех обстоятельств дела, – крупнейшая ошибка. Это может повлиять на дальнейший ход рассуждений. Так что я решил понаблюдать за этими джентльменами. Они, очевидно, собирались на Юстонский вокзал.
На этот раз согласно кивнули все присутствующие. Выставлять себя на посмешище, спрашивая о том, как гений пришёл к такому умозаключению, никто не собирался.
– Однако между джентльменами, очевидно, наблюдались разногласия. Один из них желал задержаться в Лондоне. Второй же, его секретарь (тут мы все посмотрели на Стэнджерсона), настаивал на скорейшем отъезде, называя спутника «мистер Дреббер». В разговоре также громко упоминалось слово «Холлидей».
Дальнейшее было очевидно даже сыщикам из Скотланд-Ярда. Получив письмо от инспектора Грегсона, Холмс сопоставил упомянутое в нём имя Еноха Дреббера с увиденным ранее на улице Торки-Террас и пришёл к выводу о мести за поруганную любовь. Об этом свидетельствовало кольцо, которое держал в руках загадочный кэбмен.
Будучи уверенным, что преступник попытается настигнуть и секретаря убитого, мой компаньон предположил, что наиболее вероятным местом жительства того является гостиница «Холлидей», где мы сейчас и находились.
– Просто чудеса! – воскликнул я. – Ваши заслуги должны быть признаны публично. Вам нужно написать статью об этом деле. Если вы не напишете, это сделаю я!
Инспекторы Лестрейд и Грегсон недовольно переглянулись. Джефферсон Хоуп продолжал смотреть на мистера Стэнджерсона. Его руки в металлических браслетах теребили полы коричневого пальто. Выражение решимости и энергии на смуглом, опаленном солнцем лице придавало его облику ещё большую внушительность.
Неожиданно он выхватил из потайного кармана нож и бросился на свою жертву Раздался крик. Через мгновение на постели лежал мертвец. Мститель швырнул окровавленное орудие убийства на пол и гордо выпрямился. Он не намеревался оказывать сопротивления.
Почему преступник не схватился за нож во время борьбы с нами? По-видимому, по той же причине, по которой ранее отбросил в сторону револьвер. Секунду-две в комнате царила тишина.
Внезапно раздался треск ломаемой оконной рамы и звон разбитого стекла. Сообщник Джефферсона Хоупа воспользовался суматохой, чтобы выброситься из окна. Это же второй этаж, успел подумать я.
Лестрейд метнулся к окну, прицелился, разочарованно опустил оружие. Сильно хромая, беглец уже заворачивал за угол соседнего здания. Холмс сидел на стуле с непроницаемым выражением лица. Инспектор Грегсон снимал с него наручники.
Как мой компаньон не предусмотрел дальнейшие поступки негодяев? Что ж, вероятно и гениальные умы порой пасуют перед судьбой.
**
Сотрудник №7
– Одна минута ровно, - удовлетворённо сказал профессор Мишкин. – Могли бы и раньше справиться.
Он снова начал оживать, превращаясь из терминатора в более привычного нам ворчливого Косолапыча. Но я то знал, командир по-настоящему доволен. Переволновался за Кенджи, вот и бухтит тихонечко, пар выпускает.
Старпом настраивал пусковую установку на репенетрацию. Вика, думая, что на неё никто не смотрит, тихонько вытирала слёзы. Я следил, не крякнется ли заново коммуникатор. Тот на удивление работал как новенький, задорно подмигивая мне глазами-лампочками.
– Десять секунд, – проф вышел на финальный отсчёт,– девять, восемь, семь...
– Тут Врадимир спрашивает, а ему к нам на станцию можно ири снова под кирпич возвращаться? – раздался бодрый голос Сакамото. – А ещё он у Хормса трубку выкинур, говорит «курение вредно дря здоровья».
На станции мигнул свет. На табло навигатора высветились абсолютно новые координаты.
Бумц!
– Да твою же ж матрицу налево! – чертыхнулся старпом и, устыдившись, осенил себя крестным знамением.
**
Химик
Сначала я не поверил себе: в саду пел соловей. Воздух был студёным, голубоватым, и, хотя тона кругом были весенние, снег ещё лежал плотный. Я посмотрел на часы.
В голове сами собой родились слова: "Клаус сейчас придёт. Он всегда точен. Я сам просил прийти его от станции через лес, чтобы ни с кем не встречаться. Ничего. Я подожду. Здесь такая красота..."
Итить я штирлиц! А какие здесь, наверное, интересные марки.
– Брять! Брять! Брять! – неисправным мотором заходился в голове Сакамото-сан. Вероятно, снова что-то на японском.