Нину с сыном привезли домой, как и планировали - через пять дней. Конечно, всё уже было наготове - и кроватка, и одежда для малыша. Нине был куплен халат на пуговичках, какой-то бюстгалтер для кормящих, бутылочки, марлечки и даже памперсы - новые подгузники, одноразовые. Петро ходил по аптекам и покупал там с запасом и на разный вес.
Нина первым делом помчалась в ванную отмываться. Конечно, в больнице был душ, но что это по сравнению с домашней ванной. Сынок спал и она позволила себе полежать, понежиться. Петро хотел зайти, "потереть спинку", но она не открыла.
- Иди, посиди с сыночком пока. Дай отдохнуть немножко. Успеешь и спинку потереть, и всё остальное, - засмеялась она.
Петро повздыхал, но спорить не стал. Зайдя в комнату, где в новой кроватке посапывал новый член семьи, он сел рядом, придвинув стул и, облокотившись на стенку кроватки, внимательно разглядывал пацанчика. Тот был запелёнут по всем правилам и похож на гусеничку. Не смотря на объявленный рост и вес, малыш казался совсем малюсеньким. Петро положил рядом с его головкой свой кулак и фыркнул - кулак был больше. Заглянувшая мама Галя не стала его отвлекать, улыбнулась и ушла снова на кухню готовить стол к празднику. Понятно, что внук родился пять дней назад, но тогда и не отмечали, так, самую малость. А сегодня надо отметить получше, гостей вот зазвали. Она мысленно пересчитывала, кто придёт, чтобы не опростоволоситься со стульями и тарелками.
"Юля з Андрием - два, дивчатки з салону - ажно чотыры... Надя, Надя... Хто така Надя? Ну нехай, вона з Юлею. Та нас трое ...всего десять". Она ещё долго вертела эту тему в голове. У неё было стойкое ощущение, что она кого-то забыла. А кого? В конце концов, махнула рукой и достала для этого "кого-то" лишний прибор. Пусть стоит.
Петро вышел на кухню и с шумом уселся на стул.
- Тише, видмедь! - цикнула на него мама Галя, - сыночка розбудишь.
Петро вздохнул. Тяжело ему придётся и ходить, и садиться и даже говорить тихо. Вышла Нина. В новом халатике, с полотенцем в виде тюрбана на голове, беленькая вся, она выглядела очень соблазнительно и Петро, глядя на неё, только слюни глотал. Но всё же рискнул обнять и посадить рядом.
- Как назовём сыночка? - поинтересовалась Нина, стараясь не рассмеяться, видя мучения мужа.
- Може, Валериком? Як твий батько?
Нина покачала в задумчивости головой. И рассмеялась:
- Я бы его назвала в честь вас, мама Галя, но мальчикам такого имени не дают.
- А шо, - начал фантазировать Петро, - Гал, ну или как ещё...
- Ага, ще галушкою назовите, - добродушно рассмеялась мама Галя. Ей было приятно, но, конечно, этот вариант точно не подходил.
- Може, Сергий? А що, хороше имя.
Петро с мамой Галей предлагали то одно, то другое имя, тут были и русские, и украинские, и даже заграничные - Артурчик, Гарри, но Нина всё качала головой. Наконец, она закрыла ладошкой рот Петру с очередной его идеей и сказала:
- Мама, Петря, мой сын будет носить имя своего батьки, Петра. Другого мне не надо.
Они переглянулись и согласно закивали головами.
- Ну и добре, буде Петрик у нас ще один, - согласилась мама Галя. Петро был смущён таким поворотом дела. Своё имя не любил и ему казалось, что и Нине оно не нравится, потому что она редко называла его по имени, чаще - любимый, красавчик, родной мой... А тут такой поворот. Он обнял Нину ещё крепче и поцеловал нежно, нежно...
Мама махнула полотенцем:
- Хватыть, скоро гости прыйдуть, а Нина ще не одягнена и не причесана.
Петро с сожалением выпустил жену и та птичкой выпорхнула из кухни.
- Как оденется, намалюется, причёску сделает и всё, что я делать буду? Я уже с ума схожу... - пробормотал Петро.
- Ты сильно губи не разкатувай, ей не можна зараз быть з тобою. Приблизно, з мисяц точно. Успокойсь. Пожалей Ниночку.
Когда пришли гости, Нина, уже вся наготове, кормила малыша. Как раз проснулся. Она перепеленала его в сухое, и дала грудь. Заглянувший было Петро, выскочил, как ошпаренный при виде оголённой груди жены.
- Идите, мама, сами туда и скажите, шо гости пришли.
Мама Галя в недоумении отправилась в комнату к невестке и при виде такой картины сначала умилилась, а потом тихонько рассмеялась:
- А я думаю, чого вин выскочыв, як ошпареный.
- Та ну его, - улыбнулась Нина.
- Как ест, нормально?
- Да, слава Богу, молока хватает.
- Вот и ладно. Покормишь, прыходь до нас.
Нина кивнула и с нежностью посмотрела на Петрика. Какой он красивый! Большой лоб, как у папы, бровки чёрные, как у папы, а глазки голубенькие, как у мамы. Правда, мутноватые ещё. Мама Галя говорила, что Петро с голубыми родился глазами, как у неё, но потом они поменялись на карие. Ну ничего, какие будут, такие и будут. Пусть только вырастет такой же, как Петро -красивый, добрый и умный.
Юля с Андреем принесли кучу ползунков и кофтюшек на разные возраста, и одеялко голубенькое. Девочки из салона скинулись и купили манежик. Мама Галя увидела незнакомую женщину и поняла, что это Надя. Она стояла с Юлей, улыбалась всем и кивала в знак приветствия.Мама Галя подошла и сразу "взяла быка за рога":
- Галина, будемо знакомы.
- Надежда. Я знакомая Камила. Вот, совпало так, что приехала в гости к Корнеевым, а тут такое событие! Поздравляю вас с внуком! - и она обняла маму Галю. Та сразу расчувствовалась и, смахнув слезинку, закричала:
- Давайте вже к столу! Нина пока кормит малыша. Подойдёт потом, попозже.
Уговаривать никого не надо было. Все дружно потопали в комнату, где стоял накрытый длинный, раздвижной стол.
- Ну, чем богаты, дорогие гости, не обессудьте, - поклонилась всем мама Галя.
- Да ладно, чего вы!
- Всё нормально.
- Не переживайте так! - стали её успокаивать гости. Тут же начали наливать, кто что хотел, полотому что чего-чего, а этого было полно на столе. Юля налила себе яблочный сок, который принесла с собой, не надеясь, что его купят Хвыдченко. Но на столе стояли соки - виноградный, томатный и ананасовый. Первый тост подняли за малыша, потом за мамочку, а третий за них обоих - "шоб воны уси булы здоровеньки!" И тут встал Андрей:
- Я хочу поднять этот бокал за того, кто во всём этом виноват - за Петра! Думаю, что его незаслуженно забыли! Пётр, за тебя! И чтоб ты тоже был здоров и счастлив со своим семейством!
Все засмеялись и поддержали Андрея, стали поздравлять Петра и потянулись к нему с рюмками. Вошла, наконец, Нина и, увидев, как спаивают её мужа, расстроилась.
- Петро, тебе когда уезжать, не завтра? - и выразительно посмотрела на него. Муж сначала не понял, что за наезд, но, глянув в ясны очи своей любимой, всё понял и поставил рюмку:
- Не завтра, но надо воздержаться, тут ты права!
Нина села рядом с ним и, как бы ненароком, прижалась к нему худеньким плечиком. Надя тем временем разглядывала её очень внимательно. Потом вышла и, вернувшись, протянула Нине пакет:
- Забыла отдать, это тебе, Нина.
Нина с любопытством заглянула в пакет, но там был второй пакет, заклеенный по всем правилам торговли.
- Что там? -заинтересованно спросила Нина.
- Ну, посмотришь, когда все уйдут, - улыбнулась Надя. - Что-то вроде домашней одежды.
Нина унесла пакет в комнату, но, конечно, не удержалась, разорвала его и вытряхнула содержимое на кровать. Тонкой струйкой вытекло что-то кружевное, нежно розовое и прекрасное! Она развернула и увидела, что это пеньюар в комплекте с сорочкой. Девушка ахнула. Такая красота! Она и не думала о таком никогда! Быстро свернув его и засунув обратно, она вернулась к гостям. По её горящим глазам все поняли, что она посмотрела-таки, что лежит в пакете. Посмотрев на Надю, Нина показала ей большой палец.
- Спасибо! Супер просто!
Надя радостно заулыбалась.
Вечер прошёл хорошо. Никто не напился, развозить никого не надо было и гости, наевшись до отвала, потихоньку стали расходиться. Первыми ушли девчата. Салон закрыли "На учёт" и они намерены были продолжить там "работать". В чём мама Галя очень сомневалась. "Проверить надо будет", - пробормотала она, - "что они там наработают".
Юля долго обнимала и целовала подругу. Они с Андреем единственные, кого допустили посмотреть на маленького Петрика.
Они на цыпочках вошли в комнату и подошли к кроватке. На столе рядом был включен ночник, так как уже было темно и в свете ночника заглянули туда. Малыш спал, как и положено ему, сном младенца, посапывая тихонечко и причмокивая во сне губёшками.
- Как у Петра губищи, - шепнула Юля и тихонько фыркнула. Потом потянула Андрея за руку:
- Пошли, смотрины закончились...
Они так же тихо вышли и Юля выразила своё полное восхищение сыном подруги.
- Как пупсик прямо! И очень похож на Петра, прямо очень!
Андрей подтвердил, похлопав приятеля по плечу:
- Молоток, сострогал, так сострогал! Копия!
Все рассмеялись. Наконец, последние гости ушли и молодые с мамой Галей пошли на кухню на "посиделки".
Конечно, всё было предсказуемо - после хорошего застолья - песни. Без них не обходилось ни одно торжество в семье Хвыдченко. Правда, сегодня пели тихо, чтобы не разбудить своё сокровище.
Нина убежала первая. Она услышала, что кто-то где-то пискнул и умчалась к Хвыдченко - младшему. А мама Галя с Петром быстренько стали убирать всё со стола. Убирал,собственно, Петро, а мама перемывала посуду. Поскольку Нина так и не появилась, после уборки Петро сам отправился в спальню. И просто задохнулся от увиденного. Нина стояла в каком-то воздушно - розовом облаке у зеркала и рассматривала себя со всех сторон. Это было выше его сил. У мужчины просто снесло башню... Нина и охнуть не успела, как он сгрёб её в охапку и утащил в постель. Она еле успела схватить с тумбочки приготовленный заранее презерватив...
А Андрей с Юлей шли к метро, провожая Надю.
- Жаль, что не успели поговорить толком, - сказал Андрей с лёгкой досадой. - Думаю, у тебя много интересного есть в довершение всех загадок Камиловой Птички.
Она рассмеялась:
- Да, есть о чём рассказать. Я почти непосредственная участница многих событий там. И уехать пришлось не просто так. Я бы, может, и не уехала, если бы не дедушка Камила. Он и поведал мне, как видел собственными глазами, как убивали моего супруга. И доказательства предоставил неопровержимые.
Надя погрустнела сразу. И некоторое время все шли молча. Андрей решился:
- А ты могла бы остаться у нас. Сегодня такой день суматошный, а тебе ещё через всю Москву ехать. Завтра выходной. Может, пошли к нам? Переночуешь и завтра поедешь домой.
Надя замялась было, но потом, взглянула вопросительно на Юлю - как она, согласна? Юля с радостью поддержала мужа:
- А и правда, Надя, пошли к нам! А то будешь одна грустить там. У нас и место есть, третья комната свободная.
На том и порешили. Они прошли метро и пошли дальше, к дому Корнеевых.
Дома их встретили старики на кухне. Они поприветствовали Надю, познакомились и пригласили с ними попить чайку. Все уселись на кухне.
- Как дети? - спросила Юля у Алевтины Олеговны.
- Нормально, вечером уже не было температуры. Даже попрыгали немножко, на лошади своей покатали друг друга. Поужинали и я их спать уложила. Сегодня вообще день удачный. Видите, и Василий мой встал, наконец, - она поцеловала мужа. Тот довольно хмыкнул:
- А ты что думала? Так и буду валяться? Не дождётесь. Дел у меня - куча!
- Папа, какие у тебя дела? Колись, давай! - поинтересовался Андрей, поставив чайник на плиту.
- Андрюша, что за выражения! Тебя окончательно испортил твой завод. Скажу об этом твоему начальству, - недовольно сказала Алевтина Олеговна, - что это за "колись".
- Ну, мама, это же не маты. Так, сленг современный.
- Я за нормальную русскую речь ратую.
- Ладно, уговорила, - подмигнул отцу Андрей, - больше не буду!
Алевтина Олеговна довольно улыбнулась:
- То-то же!
Разлили чай - оказалось, все любители этого напитка. Надя сказала, что до приезда на Памир предпочитала чёрный чай или кофе, а там пристрастилась к зелёному чаю.
- Кстати о Памире... Мы не знаем истории Анко, как получилось, что она убила сына этого,как его...Абдула, что ли...
Надя засмеялась:
- Абдулкарим его звали. Нет, не убивала, Керим просто свалился с камней в реку.
И она рассказала всё, что знала про эту историю.
"...Надя приехала на Памир к мужу сразу после института и её с радостью взяли в школу в начальные классы, хотя она была учитель русского и литературы. Пришлось на ходу перестраиваться и листать учебники. Муж, Денис Янчуков, служил на пограничной заставе командиром роты.
Каждое утро они просыпались ни свет, ни заря под заунывные призывы муэдзина из соседней дехи (деревни) Рохабунд. Она находилась совсем рядом, через пару троп и бурный горный ручей. Моста не было, но были огромные камни, которых было тут в изобилии и по ним, что местные, что пограничники, прыгали друг к другу в гости. Потом, когда привыкла, уже и не слышала, как он, муэдзин, кричит. Зато всегда слышала, когда вызывали мужа на службу в неурочное время. Значит, что-то случилось... Соседство с Афганистаном говорило само за себя - через границу то и дело сновали "нужные" люди - в основном, это были наркотики. Ну и всякий сброд... Однажды заблудились в горах дети, два брата. Лет им было по семь-восемь. Чумазые, ободранные и тощие,как былинки. Их в первую очередь отмыли и накормили. Потом передали на границе афганцам. Встречали и мать, и отец, которые стояли позади пограничников, и мать то и дело утирала слёзы. Ребята ходили выпасти козу, а она сбежала от них. И дети шли домой, как на казнь. Денис, присутствовавший при передаче, говорил, что отец ничего, а мать бить начала сразу - каждому по подзатыльнику отвесила. Может, от радости, что живые вернулись и советские их не съели.
Дети в школе были разные, и местные учились, и свои, что выросли на заставе. И, конечно, она их знала с самого маленького возраста, потому что иногда младшие приходили и сидели позади за партами, потому что не с кем было оставить.
Анко было на момент появления Нади в школе девять лет. Смешливая, живая, с косичками в разные стороны, она даже близко не была похожа на красавицу, в которую выросла потом, но её глаза останавливали каждого, кто её видел. Чёрные и глубокие, как колодец. Училась неплохо, но была рассеяна и уроки не всегда делала. Зато любила шить, петь, танцевать. Память была замечательная. В общем, егоза, но с творческой жилкой. Надя её привлекала всегда, когда надо было концерты делать на праздники. Камил на семь лет старше, серьёзный был, учиться любил, очень любознательный всегда, сто вопросов задаст на уроке - а что, а когда, а зачем... Уже тогда дедушка просватал Анко, заплатив часть калыма. Родители Камила погибли в горах во время обвала, но договорённость об этом была до их смерти. Камилу было не больше десяти, когда их не стало. Дедушка и вырастил мальчишку, и учиться отправил. Надя с мужем бывала в гостях у дедушки не один раз. Всегда приветливый и гостеприимный, он очень располагал к себе всех, кроме... Кроме этого Абдулкарима. Он всем заправлял в дехе.
Уж где и когда они схлестнулись, Бог весть, но если бобо Амирали и виду никогда не подавал, оставаясь неизменно вежливым и приветливым, то тот расточал просто яд и ненависть с презреньем пополам. Не раз слышали, как он в чайхане после выкуренного кальяна грозился поквитаться с "этим шайтаном Амирали" по полной. За что - никто не понимал, но если кто и знал, помалкивали.
Всего шесть лет прожили Надя с Денисом. В один из не очень хороших дней при облаве за нарушителями границы он пропал без вести. Его долго искали, но так и не нашли. Горы хранили молчание. Надя могла уехать, ей предлагали помощь, но она отказалась, сказав, что мужа мёртвым не видела, поэтому не верит в его смерть.
Молодая женщина осталась работать в школе. А вскоре началась перестройка и многие начали уезжать. Когда последние офицеры уезжали, её опять звали с собой, но Надя упрямо отказалась. Нет! Пока не узнает, что с её мужем, не уедет.
Пограничный посёлок опустел. Надя тоже ушла из него, пристроившись в небольшой комнатке при школе. Конечно, границу не оставили без охраны, так как поток наркотиков, и теперь и террористов, не прекращался, но теперь охраняли свои, таджикские, пограничники.
Теперь Надя одевалась, совсем, как местные женщины, мало чем отличаясь от них, разве что голубыми глазами. Не успели уехать последние пограничники, как ей поступило недвусмысленное предложение от Сафара, одного из местных мужчин. Она тогда сказала, что ждёт мужа и убежала в горы, к бобо Амирали. Он и посоветовал её одеться, как замужняя женщина, что она тут же и сделала, чем очень порадовала местных женщин. Они и наряжали её, снабдив всем необходимым. Став одной из них, она вела строгий образ жизни, продолжая обучать ребятишек в школе, сильно опустевшей. Так же вела первые классы, учила русскому, подучивая в спешном порядке таджикский. Она уже знала его, в принципе, общаясь в дехе с людьми, но сейчас хотелось усовершенствовать, так как наречий было много.
Всё завертелось, когда Анко исполнилось пятнадцать. Несмотря на то, что она была просватана, Абдулкерим зачастил к её отцу, Фархату, а его сын, двадцатипятилетний Керим, тои дело пересекался с Анко. То встретит её у школы, то у магазина, то у реки, куда местные ходили за водой. Поскольку она одна не ходила никогда, то только поглядывал, но не трогал и не говорил ничего. Она стала пуглива и осторожна. Под длинное платье надевала джинсы, а в кармашке, который сама пришила (не зря она ходила на курсы по шитью к Наде) спрятала свой маленький кинжал. Анко не раз жаловалась Наде, что Керим проходу не даёт и тогда Надя решилась. Как-то очень рано утром, ещё до муэдзина с его напевами и призывами, она выскользнула из школы и отправилась к бобо Амирали. Но, придя туда, услышала ещё издали, как кто-то громко говорит у него дома. Она спряталась за камнями. Из открытой двери выскочил отец Анко, Фархат, весь красный и злой. Промчавшись мимо Нади и так её и не заметив, он рванул обратно в деху. Дождавшись, когда он уйдёт на значительное расстояние, Надя быстро выскочила из укрытия и нырнула в открытую ещё дверь. Бобо сидел за столом с задумчивым видом. Увидев Надю, виду не подал, что удивлён таким её ранним визитом, а пригласил к столу.
- Проходи, дочка, чай налью.
Он даже не спросил, что её привело. А она, взяв пиалу, сначала отпила пару глотков, потом только сказала тихо:
- Я к вам по делу, бобо Амирали. Это касается невесты вашего внука.
И она рассказала всё, что происходило в последнее время у девушки.
Амирали задумался. потом хлопнул себя по лбу:
- А я, старый дурак, понять не могу, почему Фархат снова про калым говорит, просит ещё. Я ему отказал, сказал, что половину уже заплатил, а он... Теперь ясно всё. Абдулкерим нашу птичку себе хочет забрать.
- Или сыну, - робко предположила Надя.
- Может быть... - старик надолго задумался. И снова хлопнул ладонью, на этот раз по столу:
- Рано ему ещё, ещё недоучился. Надо поговорить с обоими, и с Абдулкеримом, и с Фархатом. - Потом посмотрел ласково на Надю,- ты не переживай, дочка, всё будет хорошо.
Она покивала, тоже улыбнулась и, поблагодарив старика за чай и курагу, что стояла в пиале на столике, попрощалась и пошла обратно.
Уже спускаясь с тропинки к речке, чтобы перейти её, встретила Керима. Тот скользнул взглядом по женщине и вдруг остановился, перегородив дорогу. Надя остановилась, чтобы не столкнуться с ним и поздоровалась, сохраняя спокойствие:
- Салом, Керим хамсоя (сосед).
- Салом, Надя хонум, - чуть насмешливо, совсем, как отец, хмыкнул тот, - так рано и уже куда-то ходила? На прогулку?
- Ты же знаешь, у меня здесь, в горах, пропал муж, вот, хожу, ищу хоть что-то о нём, вспоминаю...
Парень прищурился и, кажется, очень разозлился. Или ей это показалось?
- Ну, ну... может, что-то и найдёшь, - процедил он и быстро пошёл в ту сторону, откуда она пришла. Надя, уже встав на камни, через плечо посмотрела назад - Керим уже скрывался за поворотом, но шёл не в ту сторону, где жил бобо. Надя вздохнула с облегчением и попрыгала по камням на другой берег.
Но, как говорится, шила в мешке не утаишь. Бобо Амирали пришёл в дом невесты своего внука и спросил напрямик, с чем связана такая просьба - увеличить калым? Не с тем ли, что кто-то хочет перекупить её у них? И предлагает значительно больше? И уж не уважаемый ил это Абдулкарим? Для кого он старается? Для себя или для сына? Фархат стал багровым просто. Его жена, маленькая и всегда испуганная Зулма, прикрыла рот рукой и быстро выскочила из дома. О чём говорили мужчины, она не знает. Примчавшись в школу, сразу нашла Надю. Где Надя, там была и дочь.
- Домой сразу не ходи, - сказала Зулма Анко, - отец злой сильно.
Она попыталась улыбнуться Наде, но плохо получилось.
- Что-то случилось, холаи (тётя) Золма? - спросила Надя, смутно догадываясь, что могло произойти.
- Пришёл бобо Амирали... Большой скандал будет. Он откуда-то узнал, что к ней, - Золма кивнула на Анко, - сватается ещё и Абдулкерим, наш сосед, и теперь как бы не опозорил он нас и дочь заодно. Что слова не держим. - Она перешла на шёпот, - муж мой калым увеличил, просил ещё дать, так как Камила всё нет и нет. И есть ли надежда, что он приедет из самой Москвы за нашей Анко?
Анко сверкнула своими глазами:
- Приедет, мама. Бобо ездит в город каждую неделю и звонит... Камилу. Тот всегда спрашивает обо мне и передаёт приветы.
- Да я-то тоже думаю, что приедет. Не такие они люди, чтобы нарушать обещание. Да ещё такое. Вся семья такая была. Очень жалко родителей Камила. Чего их в такую погоду понесло в горы... - Она махнула рукой и прикрыв ладошкой рот по привычке, пригорюнилась. Потом вдруг вскочила и прислушалась:
- Кажется, меня зовёт... Выпусти, Надя, с другой стороны, а то примчится сюда за Анко. А ты до вечера не приходи. Тут сиди, - и она, сопровождаемая Надей, быстро ушла.
Анко вздохнула. О, аллах, скорее бы Камил приехал и забрал её.
Через неделю где-то Надю встретил сам Абдулкерим. Он поздоровался как-то преувеличенно вежливо и посмотрел очень внимательно.
Надя молча ждала, когда он что-то скажет. Наконец, мужчина не выдержал первым:
- Надя-хонум, скажи, не знаешь, кто сказал бобо Амирали такую ерунду про наше сватовство к невесте его внука Камила? - и просто просверлил её взглядом. Надя спокойно выдержала его взгляд и пожала плечами:
- Все видят, как Карим ей проходу не даёт. Слухи ходят по дехе.
Он помолчал с минуты две и снова закинул удочку:
- А зачем ты ходила рано утром в горы? Уж не к бобо Амирали?
- Зачем я хожу в горы, я не должна отчитываться перед вами. Не думаю, что это запрещено.
Он выслушал и вдруг широко улыбнулся:
- Ну конечно, все могут ходить туда, сюда... Горы общие. Но одной опасно ходить. Ты женщина молодая, красивая... Мало ли кого встретишь в горах...
Надя вскинула голову, обошла его вокруг и, так и не ответив больше ничего, ушла своей дорогой. Но на сердце стало неспокойно. Она и на самом деле старалась одна больше не ходить. Так и мерещился кто-то за камнями.
...В тот день она сидела в классе одна. Дети уже разбежались, да и ходили, в основном, только девочки. И она проверяла их работы, когда внезапно с заднего крыльца в двери кто-то забарабанил изо всех сил. Надя так и подпрыгнула. Подскочив, пробежала по коридору и, стараясь говорить спокойно, спросила:
- Кто там?
- Надя, Надя, открой скорей!
Это была Анко, перепуганная и вся мокрая. А ведь ещё март был, холодно довольно! Быстро пропустив девушку в коридор, Надя захлопнула дверь.
- Что случилось, Анечка? Почему ты такая мокрая? Тебя обидел кто-то?
Анко кинулась к печке, чтобы хоть как-то согреться. Кое-как успокоившись, рассказала, что мать отправила её за водой. Обычно она ходила с девушками и женщинами из дехи, но в этот раз никого не было в попутчицах и она пошла одна. Только нашла место, где было бы удобно и держаться за деревце у реки и воду налить, как перед ней появился Карим.
- Как шайтан из бутылки выскочил! Я испугалась так, что поскользнулась и, чтобы не свалиться в реку, упустила кувшин. Он разбился на мелкие осколки! А он схватил в охапку и стал меня целовать! - Анко брезгливо тёрла губы, то и дело опуская край платка в графин с водой, что стоял на столе. - Я его оттолкнула и выхватила свой кинжал. И как закричу - убью! А он... тоже поскользнулся и свалился в реку! Пытался ухватиться за ветки, но они обломились. И его унесло. Там, дальше, ещё хуже, чем у берега. Вода бурная и камней много. Что теперь со мной будет??? Меня отец точно убьёт!
Надя схватилась за голову. Боже мой, что делать?
- Видел кто-нибудь вас?
- Не знаю, я никого не видела, - Анко вся дрожала и слёзы катились по щекам.
- Раздевайся, сушиться будешь.
- Мне домой надо, мама будет ждать с водой. А кувшина-то нет... И воды тоже.
Надя сбегала на кухню и принесла свой кувшин с водой.
- Бери, отнеси домой. Но успокойся сначала. Чтобы никто не догадался. Ну, пока Карим не вернётся. А почему ты-то мокрая, если он свалился в речку?
Анко быстро посмотрела на Надю:
- Думаешь, он... вернётся? Да, когда он падал, обрызгал меня всю.
Надя задумалась. Если не стукнется головой о камни, то есть надежда, что вернётся. А если, всё же, ударился, да ещё не раз... Да... Не родись красивой...
- Дай хоть утюгом проглажу, холодно же идти.
Анко отказалась. И тут открылась центральная дверь и вошёл бобо Амирали.
Он кивнул девушкам и тяжело опустился на стул. Те замерли, испуганно и выжидательно глядя на старика. Он молча сидел минут пять. Потом поднял глаза на них и сказал:
- Выловили Карима из реки. Голова пробита в нескольких местах. Как его угораздило свалиться в реку? Может, пьян был? Отец такой уважаемый человек, а сын связался непонятно с кем...
Девушки переглянулись. О чём это он? И тут услышали, как кричат женщины в дехе. Анко дрожащим голосом спросила:
- Бобо, он, что, умер?
Тот кивнул.
- Говорю, голова пробита в нескольких местах. Его нашли в двух километрах отсюда. - И повернулся к Анко:
- Не знаешь, как это случилось?
Она побледнела и задрожала ещё сильней. Слёзы ручьём потекли по лицу.
- Ладно, не плачь. Я всё видел с самого начала. Кинжал Камил подарил?
Она кивнула.
- Боюсь, придётся тебя срочно забирать. Сейчас иди домой. Но будь начеку. Я ещё похожу по дехе туда - сюда, послушаю, кто что говорит. А потом заберу тебя. Приготовь вещи.
Анко кивнула, поцеловала ему руку и подхватила кувшин, стараясь сделать вид, что ничего не знает, отправилась домой. Старик повернулся к Наде.
- Ты, дочка, тоже готова будь. Слышал, нехорошее замышляет Абдулкерим.
Надя закусила губу. Неужели не пустые угрозы были? Она вздохнула:
- Как я могу уехать, если так и не узнала, что с Денисом? - она сдерживала слёзы, но голос её выдавал. Бобо погладил её руку.
- Нет его, дочка. Не жди и не ищи. Сам видел, как те, что поймали его, столкнули в ущелье. Завтра покажу это место, если успеем. Я попозже схожу, дам телеграмму Камилу. Пусть срочно приезжает и вас забирает.
Он ушёл, а Надя села за стол и так и застыла. Сколько просидела, не знает. Уже и стемнело. ПОследняя надежда была отнята. А, собственно, чего было ждать? Что его забрали на ту сторону в плен? И он чудом сбежит и придёт к ней? Так только в кино бывает... Уронив голову на руки, она горько расплакалась. Одна в чужой и враждебной теперь стране... Что она тут делает? Чего ждёт? Надо ехать домой, в Москву, к родителям, которые истосковались по дочери.
Уже совсем ночью прибежала Золма.
- Надя, тебе надо уходить. Быть беде. Сама слышала, как Абдулкерим в чайхане распинался, что отправит тебя к мужу... Что ты виновата в смерти его сына Карима.
- А его сын умер? - спросила Надя. - А как это произошло и когда? Я сижу тут целый день и ничего не знаю.
Золма покачала головой:
- Надя, я-то всё знаю, мне Анко сказала, что у тебя отсиживалась. И кувшин ты ей дала. Но кто-то видел ещё, как она его столкнула. Но кто докажет, что тебя там не было? Уууу, ишак вонючий! - воскликнула вдруг она так громко, что Надя вздрогнула. - Хотел дочь мою обесчестить. Туда ему и дорога! Шакал! Бобо Амирали будет ждать вас за рекой. А через камни уж сами... Я не пойду, чтобы муж чего не заподозрил. Анко сейчас придёт. А я... пошла. И да хранит вас аллах!
Женщина натянула на голову сползший платок и спешно выскочила из школы. Надя кинулась собирать в сумку вещи. Хоть какие-то... Документы бы не забыть. Пришла Анко. Она проскользнула в двери, которые Надя забыла запереть за её матерью и сначала сильно испугалась, но, увидев девушку, вздохнула с облегчением.
- Это ты... Давай, закрывай дверь. Выйдем сзади школы.
Она обвела класс взглядом и вздохнула. Всё же столько лет здесь провела!
- Ладно, пошли, некогда вздыхать.
Но Анко внезапно остановилась у печки. Открыв её, она выгребла горевшие дрова наружу и подкинула к ним кипу газет и тетрадей. Надя догадалась, что она задумала - отвлечь людей, если что, от их побега, покачала головой, но останавливать не стала. Затолкала выбившуюся светлую прядь волос под платок и решительно вышла на улицу.
Быстро, насколько было возможно в такой темени, прошли к реке. Анко лучше ориентировалась и нашла более подходящий и удобный проход. Они удачно прошли с некоторыми потерями - Надя, потеряв равновесие, уронила сумку с вещими в реку и она жадно утащила её себе в подарок. Ну или как плату за проход. Хорошо, что документы и деньги лежали во внутреннем кармане её пальто. Бобо Амирали ждал их с осликом, на которого погрузили вещи Анко. ПОтом и её посадили.
Шли долго. Бобо увёл их в чаман - летнее пастбище, где стоял домик для чабана. Туда же привёл и собак. Это были три огромные кавказские овчарки. Анко их знала и не боялась, а Надя, хоть и видела несколько раз, но побаивалась.Старик сказал собакам одно слово, показав на женщин - "посбон" и, пожелав им всего хорошего на ночь, ушёл.
- Я не поняла, что он им сказал?
- Чтобы охраняли нас, - Анко неожиданно зевнула так, что чуть челюсть не сломала, засмеялась и сказала:
- Надо спать укладываться. Ночь уже.
Они расположились на куче матрацев и укрылись, тесно прижавшись друг к другу и накрывшись такой же кучей одеял. Домик не отапливался. Во-первых, он был летним, а во-вторых, нельзя было из конспирации.
Утром они проснулись от холода. Несмотря на все одеяла, они замёрзли. Никто к ним не пришёл. Зато собаки заглянули и глазами, и повизгиванием попросили поесть.
Анко вскочила.
- О, аллах! Что я вам дам! Буран, иди сюда, ищи, где еда! Я и сама есть хочу.
Девушка завела самого большого пса в чаман и велела искать. Тот, не задумываясь, тут же подошёл к ящику дальней стены и потыкался носом туда. Ящик был завален всякими тюками с шерстью и ещё чем-то и поэтому сразу его и не увидели.
- Сидеть! Жди, сейчас...
Анко открыла крышку и увидела мясо. Когда его тут уложил бобо? Надо же, всё успел сделать. Мясо было варёное и в казане. Анко вытащила три больших куска и отнесла собакам на улицу, а Надя тем временем нарезала оставшееся мясо на кусочки. Разломав лепёшки, они с удовольствием поели и запили холодной водой.
За весь день никто к ним так и не пришёл. На следующее утро бобо заглянул минут на двадцать сказать, что Камил едет и скоро будет здесь. Но несколько подзадержался.
- Приходили ко мне, искали вас. Потом сказали, что твои вещи выловили из реки, - кивнул он Наде. - Пожар их, конечно, сильно притормозил. Кто догадался?
Анко, сидевшая потупив глазки, озорно сверкнула ими.
- Понятно, - улыбнулся бобо. - Сгорела школа. Сильно-то и не тушили. Твоя мама, - он взглянул на Анко, - сильно кричала и волосы на голове рвала. Я, как мог, успокоил её. Все подумали на Абдулкерима. Сам слышал, - старик усмехнулся. - Хуже то, что кто-то видел вас с Каримом на реке и ему рассказал, что ты, как будто, пырнула его ножом. Хотя ножевых ранений, насколько я знаю, не было на парне. Ну и что целоваться лез, тоже поведали.
Он нахмурился. Анко испуганно смотрела на него. Надя тоже замерла. Старик замолчал надолго. Потом вздохнул и снова повернулся к Анко:
- Дай слово, что ни слова не скажешь Камилу. И ты, дочка, тоже.
Девушки охотно закивали головами. На этом они и расстались.
Поздно ночью их подняли собаки своим лаем. Потом замолчали и они услышали шаги. Прижавшись друг к другу, с испуганными глазами смотрели, как открывается дверь и заходят бобо с Камилом. Так они, наверное, никогда не радовались мужчинам!
В ту же ночь Камил увёз обеих в аэропорт и утром они уже летели на самолёте в Москву...