Ринат не был моим другом. Запомнился по работе. В райотдел он пришел после армии, где служил в морской пехоте. Первое время работал в уголовном розыске, а потом предложили перейти участковым. Чистый татарин, а к ним у меня хорошее отношение. За долгие годы работы в правоохранительной системе сложилось мнение, что служаки они отличные. Их всегда отличала исполнительность и соблюдение субординации. С начальством, как правило, они никогда не спорят и приказы не обсуждают. Рината также отличала отменная физическая подготовка, подтянутость. Тело – как натянутая струна, ни грамма лишнего веса. С годами ничего не менялось.
Участок ему определили самый сложный – четвертую овощебазу в г. Екатеринбурге и часть прилегающей к ней территории. Многим жителям нашей страны, а также гражданам ближайшего зарубежья Екатеринбург известен такими точками как Уралмаш, Таганский ряд, ну и, конечно же, 4 база. По площади она занимает никак не меньше одного гектара. На ее территории нет жилых домов и гостиниц, но огромная масса людей месяцами не выходит за ее пределы. Они там работают, живут и даже размножаются. Во многих боксах и ангарах, различных незаконных пристройках организованы ночлежки, отапливаемые буржуйками. Помещения разделены даже не перегородками, а старыми простынями на веревках, либо другими тряпками. Там спят, готовят еду, сушат белье, смотрят телевизор женщины и мужчины. Народ в основном из Таджикистана, но не только. Много азербайджанцев, украинцев. Много беглых, скрывающихся от правосудия и не имеющих паспортов. Контролировала тогда рынок азербайджанская мафия.
Продукты поступают на базу, кажется со всего Света. Цены очень демократичные. 4 база – это государство в государстве. Между этническими группировками часто происходят ссоры за лучшие места. Случаются и убийства. На территории базы неоднократно проводились воровские сходки. ОМОН очень часто проводит тут рейды, вылавливая незаконно находящихся на территории иностранцев. Похоже, они с удовольствием посещают это место и никогда не уезжают с пустыми руками.
Запомнился один выезд зимой на осмотр трупа. Пожилой таджик так и не смог отогреться возле костра морозной ночью. Ладно молодые приезжают на заработки, но старик… Что его заставило покинуть родину и чем он помогал своим далеким родственникам? И кто сообщит весточку его родным? Пройдет срок, и зароют его бульдозером под каким-нибудь номером на городском кладбище, как безвестного.
Рассказывал Ринат, как сдавал ему свое хозяйство бывший участковый: «Сначала привел меня на какую-то блатхату, расположенную рядом с базой. Объясняет: сейчас войдем. Там блатные должны находиться. Они имеют определенный вес на базе и во многом будут полезны в твоей дальнейшей работе на этом участке. Никого ни о чем не спрашивай, сразу бей всех подряд. Покажи, чему вас в морской пехоте учили. Захожу. Там человек пять сидит за столом, водку пьют, закусывают. Как давай я их всех окучивать! Когда устал, присел на табурет. Самый авторитетный кричит из под стола: « Чо за дела, Михалыч, ты что за черта к нам притащил?» – «Это не черт. Это ваш новый участковый. Так что знакомьтесь». – «А что по-другому нельзя было?» - «Да можно, но так понятней».
Работал Хабибулин участковым на этом участке около десяти лет. Все у него было хорошо и начальство им довольно. Рассказывал, как во время перестройки часть зарплаты им рисом выдавали. Риса было столько, что съедать всей семьей до следующей зарплаты не получалось. Продавал таджикам на базе по розничной цене. Потом весь отдел стал его просить их пайку пристроить. Никому не отказывал. Улыбаясь, вспоминал, как плакали таджики, когда он им очередные килограммы риса всучивал. Власть у него была на базе почти не ограниченная. Там ему каждый должен был, потому что все нарушали законы, а участковый имел право составлять протоколы об административном наказании, задерживать лиц без паспортов, либо с просроченным разрешением на проживание. Мог и за нарушение пожарной, либо санитарной безопасности протокол составить. Со временем Ринат понял: на какой он участок попал и очень дорожил этим. В то время 4 база многих кормила.
Один раз присутствовал при его затарке продуктами. На территорию заезжал на своей Daewoo Nexia. Фуражку, когда отлучался, всегда оставлял на видном месте, чтобы все видели: чья это машина. Вот идет он поступью хозяина жизни по базе мимо складов, ларьков и забегаловок. Мимо таджик с грузовой тележкой пробегает, торопится куда-то. «Эй, Ара стой, иди сюда. Тележку тоже с собой бери, ты мне нужен». Ара покорно без возражений толкает тележку вслед за участковым. С какой-то фуры разгружают арбузы и дыни. Подошел. «Салам алейкум, Ибрагим. Как дела, откуда арбузы? Астраханские? Давай пару штук мне выбери самых спелых, самых вкусных. Дыню тоже хочу». Все это грузится в тележку и шествие продолжается. Потом мы заходим в ангар и там по списку, составленному женой участкового, в тележку грузятся: рис краснодарский, подсолнечное масло, пара бутылок сухого вина из Грузии. Набирает Ринат на неделю. С его слов холодильников у него дома достаточно. Под конец посещаем мясную лавку.
Ринат знает несколько восточных языков и со всеми продавцами старается говорить на их родном языке. Притворная улыбка не сходит с их лиц. Все стараются быть независимыми и радужными хозяевами. Что прячется за их улыбками можно только гадать. Вполне возможно, что и нет никакого зла у них на участкового. Это же восточные люди, не наши.
Через полчаса отоварка закончена, и все продукты с тележки таджиком перегружается в багажник нексии. Теперь можно и отобедать. Ринат ведет меня в местное кафе, где заказывает шашлык, пиво. С моей стороны это как бы экскурсия и знакомство с работой участкового. Да, я тоже небезгрешен. Платить за шашлык – значит вызвать недоумение и просто обиду со стороны не только Рината, но и хозяина забегаловки. Это редкие минуты в нашей работе, очень редкие. Екатеринбург – не Краснодарский край и, да тогда было такое время, когда в прокуратуру могли взять с улицы.
С показателями у Рината проблем никогда не было. Каждый месяц с участкового требовали пару материалов для только, что образовавшихся мировых судей. Ринат шел к главе какой-нибудь национальной диаспоры на рынке и говорил ему, что два материала в суд ему нужно направить. Для этой цели ему выделяли двух обвиняемых и двух потерпевших. Фигурантами административного дела могли, а так чаще всего и было, например, два приятеля с одной деревни. Один писал заявление на другого о мелком преступлении, по которому наказание было не связано с лишением свободы. Такие дела с признанием своей вины полностью рассматривались судом в упрощенном порядке за десять минут. Чаще всего это был штраф с небольшой денежной суммой. После суда подсудимый и потерпевший выходили из здания в обнимку, а Ринат за это давал им определенные льготы на значительный период времени. Льгот у него было много.
На день милиции и Новый год Ринат по поручению своего руководства шел к заведующей базой Русиной за подарками. Иногда это было официальное ходатайство с просьбой о спонсорской помощи голодающим детям сотрудников милиции, иногда прошение передавалось просто на словах. Естественно, что кое-что Ринат оставлял себе.
Попался Ринат со своим напарником на мелкой взятке. С его слов взятка передавалась другому участковому азербайджанцу Фейзи в его присутствии. Кто-то из потерпевших обратился в Управление собственной безопасности при УВД Свердловской области о вымогательстве, и сотрудники этого отдела решили сопроводить взятку. Деньги были помечены и переданы. Однако, когда сотрудники ворвались в кабинет участковых, то найти меченые купюры не смогли. Тем не менее, в рамках служебной проверки Рината попросили написать заявление на увольнение по собственному желанию. Ринат написал, а Фейзи нет и был прав. Никто его уволить не смог. Очень склочный был участковый. Пузатый, волосатый, руки потные. Глаза заискивающие, как у собаки. Представляю, как бы он ко мне отнесся, приедь я к нему на родину.
После увольнения Хабибулина уже обратно в милицию не принимали. Я не мог представить его на какой-либо другой должности. Для охранника на «гражданке» он был слишком энергичен. Мне говорил: «Да я согласен вообще бесплатно работать». И я верил ему. В его проступках я не находил чего-то сверхкриминального и противоестественного. Конечно, он был очень прагматичен, но при этом всегда ходил в форме и незамедлительно реагировал на любое нарушение общественного порядка. Во дворе дома, где он проживал, всегда было тихо и спокойно. Никаких наркоманов, пьяниц и громкой музыки. Во время задержания братьев Коротковых – отмороженных и дерзких бандитов, рискуя жизнью, принимал самое активное участие. Конечно, я помог ему снова устроиться участковым, но уже в другой район.