Про своего шефа Склярова я уже писал в миниатюре «Не совсем невинные шалости». Добавлю еще несколько повествовательных моментов.
Устанавливали на станции у нас (миниатюра «Моя работа в СССР») аппаратуру телефонной связи (так называемая «восьмерка»). Шибко чувствительная к уровню сигнала, с шумным передатчиком («Грунт»)…
Ну, да ладно.
Комплектовалась эта система междугородней связи «третьим цехом». То есть еще и аппаратура ЗАС (Засекреченная Аппаратная Связь). Способ шифрования ответственного блока описывать не буду по понятной причине, скажу только, что шифрование (еженедельный процесс) не всегда получалось гладко. А с ошибкой аппаратура не работала и, соответственно, это был простой.
Звонит мне домой шеф (мы по соседству жили; на разных улицах, но дома стояли рядом) и просит съездить с ним на работу. У дежурного не получалось с записью кода. Приезжаем «по тревоге» на станцию, дежурившая женщина (назовем ее Наталья Ивановна) сидит в мастерской (перед «третьим») и отрешенно смотрит на стену. Шеф спросил – что с вводом кода, она ответила, что получилось.
- Тогда чего переживаете?
- Начальник звонил, - говорит, - ругался (имеется в виду начальник всего телецентра, в состав которого входила наша станция).
- Так нужно было, - с юмором посоветовал шеф, - ответить ему какой-нибудь гадостью.
- Как можно? - ужасается женщина. - Начальник ведь.
- А вы берите пример с Никулина, - показывает на меня. И приводит несколько примеров моего бунтарского поведения.
Шеф собирал компромат на него и периодически, когда начальник заборзевал, скидывал компромат в ОБХСС – по-современному ОБЭП.
Шел у нас демонтаж старого оборудования и мы вытаскивали из подпола отключенные от нег кабели. В это время в подполе находился инженер Конограй Сергей Иванович, в свое время переведенный из «Орбиты» в РТС [ретрансляционная станция] (двухэтажное здание, которое рядом с мачтой. Там же находилось все наше руководство нашего телецентра), как специалиста по передатчикам. Но на каком-то корпоративе подвыпивший Сергей Иванович – благо фигура позволяла – попытался побить начальника (начальников всегда есть за что побить)), его вовремя оттащили в строну и пострадавший, в первый же рабочий день после корпоратива, сбагрил инженера опять на станцию, от греха подальше.
- Стою, - говорит, - я на куче кабелей в «прихожке» станции, вбегает приехавший начальник, видать, «сбросить пар» от какой-то неприятности, наорав на кого-нибудь. На меня не наорешь – себе дороже, буркнул приветствие и последовал дальше. А там, в аппаратной, открыт подпол.
- Что это у вас все открыто?! Упадет кто-нибудь туда, отвечай потом за вашу безалаберность!
Из подпола, облокотившись локтями на пол, выглянул Сергей Иванович:
- Что за шум?
Начальник, делая успокаивающий жест руками, говорит: «Работай, Сергей Иванович, работай».
То есть тут тоже можно что-то словить, поопасней «тряски» ОБХССом. Заходит в лабораторию, а там – Никулин. Паяет что-то. Отнюдь не для работы.
-А-а-а, радиолюбительством занимаешься! В рабочее время…
И пошло-поехало. Никулин выждал некоторое время, когда ор начальника на спад пошел, повернулся к нему и спросил:
- Чего орете, Юрий Иванович? Живот болит, что ли?
Начальник замолчал, пару секунд безмолвно смотрел на работника, затем развернулся и пошел к выходу. Когда он мимо меня проходил, я спросил у него зачем он приезжал. На что он просто махнул рукой, ничего не ответив.
Второй рассказ шефа звучал так.
Немного отступления. Дорога к «Орбите» проходила по краю поселка. Справа, если туда ехать, был частный сектор, а слева – промзона. В коей находился наш гараж на два бортовые машины УАЗ, с установленным вместо кузова будкой для перевозки персонала. Чтобы попасть в гараж, нужно было свернуть в промзону, проехать метров пятьдесят и повернуть направо. Эти пятьдесят метров были примечательными – там находилась огромная лужа по всей ширине дороги, глубиной сантиметров пятнадцать с грязью, консистенции «жидкий асфальт», с небольшим сухим местом у заборов по краям дороги.
- Попросил меня, - рассказывает дальше шеф, - водитель: прийти к нему в гараж в воскресный день помочь с ремонтом двигателя (на тот момент количество машин сократилось до одной). Я, конечно, прихватил с собой «пузырь». Сидим, качественно проводим время, не забывая о двигателе.
Вдруг приезжает сын начальника на подростковом велосипеде (был такой в советское время велосипед – «Школьник») и говорит, чтобы срочно на пристань водитель подал транспорт. С минуты на минуту туда причалит «Метеор», на котором едет любимица начальника, уборщица РТС, с закупленными в Якутске цыплятами для выращивания.
Водитель показал на вынутый из авто и разобранный двигатель и сказал, что в ближайшее часа четыре машина никуда выехать не может. Мальчишка уехал.
Но это, - говорит, - только начало. Спустя минут пятнадцать в гараж явился Сам. На этом же велике и на порядок пьянее нас вместе взятых.
«Пьянствуем?!» - возмутился начальник.
Подошел к нашему импровизированному столу, налил себе порцию, выпил. Приказал в течение десяти минут подать машину к причалу и попытался самостоятельно взобраться на велосипед, чтобы отбыть восвояси.
Не получилось. В процесс включились мы с водителем, помогли забраться «в седло», толкнули чуток, дабы легче было набрать скорость и держать равновесие. Но последовали за ним – посмотреть как он преодолеет лужу на обратном пути.
Начальник доехал до середины «озера» грязи, остановился, видать, увязли колеса немного, а сил крутить педали с усиленной нагрузкой, дополнительный алкоголь не давал. Секунды три стоял неподвижно, а затем упал. Причем не делая никаких попыток как-то противостоять падению. Просто всем телом завалился набок.
Мы с водителем, благо были в сапогах – весна, в поселке во многих местах такое покрытие, как в промзоне – помогли начальнику выбраться из грязи, подняли велосипед. И, стараясь не запачкаться о велик и начальника, посадили второго на первый, толкнули снова. И начальник, наконец-то, убыл…
Я нашел у забора кусок сухой штукатурки и, используя его как мелок, нацарапал на заборе: «Здесь лежал, аки скот зарезанный бесчувственный, пьяный Юрий Иванович»
На следующее утро на станции появился похмельный начальник и потребовал надпись затереть. Дескать, это оскорбляет его достоинство. Я это делать отказался, возразив вопросом – а не оскорбила ли его достоинство езда в пьяном виде, вымазанным грязью на подростковом велосипеде?». Да и потом – Юриев Ивановичей в поселке пруд пруди. Мало ли о ком речь. Тот поворчал для порядка, но спорить не стал. А вы говорите, что начальнику гадостей нельзя говорить.
==================================
В самом начале работы в телецентре мне стало поступать от знакомых множество предложений забрать черно-белые телевизоры на работу. Народ набрал цветных, а ставшие ненужными, но рабочие, отправил пылиться в кладовки.
Дескать, занимают место, стоя без дела, а вам там пригодятся. Это было реально требовательно, поскольку телевизоры на контроле работали по восемнадцать часов и от перегрева ламповые гнезда распаивались, дорожки токоведущие отслаивались… В общем, жили телеки эти недолго, а новых не давали, так как по регламенту сроки не выходили.
Привез на работу пару-тройку в хорошем состоянии ящиков, порадовал инженерно-технический персонал, а шеф и говорит, мол, ты цветных поспрошай. Неисправных, конечно. Вдруг у кого завалялся. Мы их подремонтируем и будут на работе цветные. Только не говори, что на восстановление, иначе не дадут. Скажи, что на запчасти. Я согласился.
Тут мысль одна появилась – а вдруг не один телек найду? Что делать? А сам не соображу, что чем больше, тем лучше. Подхожу к шефу и спрашиваю:
- Цветной телевизор еще нужен?
- Конечно, - отвечает.
- А два? - спрашиваю.
Шеф на меня странно посмотрел и ушел, ничего не сказав. Спустя полчаса вызывает к себе в кабинет и корит:
- Как тебе не стыдно – я тебя на столько лет старше.
Я понять ничего не могу. Спрашиваю – что случилось?
- Да ладно прикидываться, - говорит шеф, - «Александр Николаевич, телевизор нужен?», «Конечно», «А два не хотите?», в смысле «не дофига ли пожелали?».
Я отнекиваюсь: мол, не так все было, но шеф остался при своем мнении ))
=================================
Как-то Конограй принес на работу пособия по ремонту телевизоров. Шеф заинтересовался и включился в процесс. Сетовал потом, что так много времени зря потерял – доходное и интересное занятие это выходит.
Сижу, как обычно занимаюсь на работе «радиолюбительством» - собираю себе очередную схему. За соседним столом лаборатории сидит Сергей Иванович. Заходит шеф и говорит Сергею:
- Дай-ка мне журнал, - называет номер пособия.
- А волшебное слово? - парирует Иваныч.
- Ты, придурок, журнал подай.
(Нужно сказать, что подобные слова в устах шефа никогда не звучали оскорбительно. Воспринималось всегда как шутливое обращение)
- Иди отсюда, жирный (шеф был чуток толстоват).
Я, хихикая, слушал этот диалог. Шеф повернулся ко мне и сказал в мой адрес какую-то гадость. Я ему в ответ – тоже. Он походил молча по лаборатории и говорит:
- Ну почему я – не Геракл? Сейчас бы одному врезал, другому... И ходил бы вот так (показывает «борцовскую походку» с оттопыренными от туловища руками, но с выгнутой «гордо» грудной клеткой).
- Подойди, - просит Конограй.
- Зачем? - вопрошает шеф.
- Я тебе кое-что сделаю и ты всю жизнь так ходить будешь*.
Шеф ушел. Как будто бы сердито.
Вот такие тесные и безобидны отношения у нас с начальником были. Шутили как с равным, но помня, что он-таки начальник.
_________________
* Один мой товарищ, знакомый с этой историей, употребил сие словосочетание в общении с неким бандитоподобным элементом.
Стукнул, - рассказывает, - в зад мою «двадцать первую» «Ниву» своей ВАЗовской «четверкой» молодой человек. Замял кузов так, что заклинило заднее колесо. Слезно попросил ГАИ не вызывать, дескать, у него папаня – владелец СТО, он все исправит. Так и оказалось.
Но обещанный качественный ремонт не получился – машина старая (на тот момент ей было семнадцать лет), металл толстый и прочный, а они привыкли работать с современной жестью, да и лень – бесплатно же. Одна сторона получилась не совсем прямой. Меня это устраивало, как говорится, на скорость не влияет, ездить можно – дорогу держит, резину не ест… Да и затянули с ремонтом длинно – бабла не накосишь с этого ремонта, а тут все поступают и поступают денежные заказы.
Купила СТО новое крыло (оно цельное, по всему боку), но поставить целиком не получилось из-за кривизны бочины. Отрезали заднюю часть, приварили. До покраски не подготовили, хотя уговор был. И глушитель, оторванный ударом машины, на место не поставили.
Забрал машину я в полуготовом виде и все доделал сам.
Молодой человек спустя дня три приехал ко мне на такси с каким-то наголо бритым типом, в цепях злата, с малоинтеллектуальным выражением лица. Сам гость был в подпитии. В общем, требовал купить у него оставшуюся переднюю часть крыла. Мне оно было без надобности, посему я и отказался.
В разговор вступило чудо с бритым черепом (наверное, из штата «крыши» СТО), которое посоветовало мне купить товар. Во избежание проблем у меня в будущем. Причем беседу он вел «с распальцовкой».
Это развеселило, поскольку я – чел не местный, из-за «зауралья», а не зашуганый братвой местный житель и подобные действия запугивающей силы на меня не имеют.
Тут я и спроси у этого «брита»:
- Тебе так нравится делать (имея в виду распальцовку)?
- И чё? - спросило оно.
- Давай, говорю, я тебе кое-что сейчас сделаю и ты всю жизнь так ходить будешь.
- Ты что, - спрашивает, - не видишь с кем разговариваешь?
- Как же, - отвечаю, - еще как вижу. С полудурком.
На разборки, - обучаю, - посылают беседовать людей «в уровень».
Пару минут еще перекинулись ничего не значащими фразами, без души, в общем, и гости отбыли восвояси.
Никто после этого из этой «команды» ко мне не приезжал.
Сынок, видать, поделился визитом со своим папашей, а тот вразумил дитя, что им неверный поступок был сделан.
=============================
А меня донельзя раздражает словосочетание «служба безопасности», когда, например, идут звонки из банков и подобных структур, хотя этими типчиками предполагается, что я должен в коленях дрожать от сих словесов.
Поскольку многим известно, что в СБ банков, в основном, идут полицаи, коих выгнали со службы за мелкую торговлю или употребление наркотиков, за избиение подследственных, за воровство, за пьянку и за очень уж вопиющую профнепригодность.
И вот перед этими нужно мелко дрожать?
=============================
Шеф до Сангар работал на тиксинской «Орбите» инженером. Начальник станции разговаривал с явно выраженным еврейским акцентом. И частенько шутливо обзывал шефа «скляровская морда». Обозначу его как «Хаим».
- Идем, - рассказывает шеф, - на обед. Мимо стройки. Начальник говорит, сворачивая к стройке: «Пошли». Иду. Подходим к куче сложенного рубероида. Никого из строителей нет – тоже обед. Начальник поднимает рулон и кладет мне га плечо. Второй рулон – себе на плечо.
- Пошли.
- Как «пошли», - изумляется шеф, - это же воровство!
- Никакое не воговство, могда скляовская. Губегоид чей? Госудагственный. Квагтира чья? Госудагственная. Где воговство?
Началась, - говорит, - «Перестройка». Начальник стал предпринимателем. Взял немало земли и занялся хозяйством. Вдруг его вызывают в райком и говорят, что поступила жалоба на то, что он эксплуатирует людской труд.
- Это бичи, - защищается предприниматель, - они под забогом валяются пьяные, а у меня – габотают. Тгезвые.
Потом он заявил совхозу, чтобы тот ему еще земли выделил. Совхоз отказал. Теперь он – в райком:
- Коопегатогов зажимают!
В райком вызвали председателя совхоза и ну журить за отказ. А тот и говорит:
- В совхозе сейчас земли чуть больше, чем у Хаима. И если сейчас выделить ему требуемый надел, то у него станет земли больше, чему у совхоза.
В райкоме согласились, что это уже будет непорядком и отказали Хаиму в просьбе.
Не удивлюсь, - говорит шеф, если когда-нибудь прилечу в Тикси и услышу как бортпроводница объявляет: «Мы приземляемся на аэродром, принадлежащий господину Хаиму»