Наконец-то я здесь! Все прошло гладко, если не считать небольшого инцидента, связанного с тем, что ворота не открывались и на них висело объявление: ключи утеряны, просьба сигать. Дальше сообщалось, что Петр отстранен в связи с обвинениями в коррупции и объявлен в розыск. Оттесняя друг друга, толпа через мгновение оказалась по ту сторону.
Еще свежи воспоминания о покинутом, но они не волнуют меня и не интересуют местных насельников. «Полетал» по окружающему меня пространству, – края так и не достиг. Способы измерения времени, ширины и длины здесь другие, поэтому так и не понял, сколько времени потратил и перемещался ли вообще, или оставался на месте. На пути не встретил ничего, о чем имел понятия прежде, ни людей, ни зданий, нет даже травы – один "эфир", как здесь называют "заполнившую" все пустоту. Вижу всех сразу и одновременно каждого в отдельности. Несмотря на «многолюдство», ощущения тесноты нет. Найти интересующее лицо не составляет никаких проблем. Встретился с Монтескье, - прост, несколько старомоден, интересовался, читают ли его «О духе законов». Христос неизменно появляется в сопровождении двух ангелов в портупеях, то ли охрана, то ли конвой, при приближении к нему ангелы скрестили секиры. Взгляд помутненный, заученно повторяет текст "Писания", на вопрос воскрес ли он – развел руками и сказал: «Видишь, - я здесь». Видел родителей. Только проверив родинку на большом пальце левой ноги, они согласились признать меня своим сыном. Интересоваться прошлым здесь не принято, да и не требуется, так как все известно каждому и так. Одна из постоянных тем здешних разговоров: «А что после?», из чего я сделал вывод, что это не конец, и узнать тайну полностью я, очевидно, не смогу. Удалось поговорить с вечно окруженным почитателями блаженным Августином. «Я не вижу никакой тайны, придет Машиах и восстановит нас в теле там, откуда мы пришли. Здесь вечное блаженство, а там опять грешить и страдать», - с некоторой безысходностью в голосе прокомментировал он разговоры насельников. На вопрос «Видел ли он Христа», очень удивился, узнав, что Христос здесь. Лев Николаевич сбрил бороду, Федор Михайлович и Николай Васильевич, по моему, теряют к нему всякое уважение, и в спорах позволяют себе давать ему подзатыльники. Никаких забот, одно только блаженство. Что это такое? – словами объяснить не могу. Связи с покинутым миром никакой, поэтому перестаю писать. Думаю, что это письмо останется не отправленным. М.
4 декабря 2017