Слово или понятие воцерковленного человека вошло в наш обиход относительно недавно.
Но если честно, то и натерпелась же я от них, от этих воцерковленных. Они и били меня, за то что не подавала им милостыню. Они и жизни меня учили. Учили почти диктаторскими методами – вот так надо молиться, вот здесь нужно в церкви стоять, вот так нужно поступать. Всего и не перечислить.
Иногда идешь в храм записочки написать или просто помолиться, а они как из под земли вырастают и начинают меня поучать. Я выхожу от туда иногда просто униженная.
Но, как говориться, Бог с ними. Я им не судья и грех их даже осуждать.
Моя бабушка или бабушка Паша не была воцерковленным человеком. Она была просто верующая. Она ходила каждое воскресенье в церковь на службу, каждое утро и вечер она молилась перед небольшой иконой. Когда моя мать переехала в свой временный домишко, то первым делом бабушка принесла нам простенькую икону Николая Чудотворца. Эта икона до сих пор находится у нас дома.
Бабушка никогда нас детей не ругала, но слово Грех я усвоила чуть ли не с пелёнок. Она никогда не говорила – это плохо….. Она всегда нам говорила – это грех.
Мы дети не знали когда наступает или заканчивается Пост. Но , как я однажды сказала сестре – А ведь мы в детстве все посты соблюдали.
В пост бабушка делала вкуснейший пшенный кулеш с киселём, варила нам детям геркулесовую кашу на воде, были и постные щи. Много чего было.
Единственно, что она запрещала нам из религиозных соображений, так это смотреть телевизор под три великих праздника : Пасху, Красную Горку и Троицу. Она говорила – это грех. И вся наша семья её боялась ослушаться.
Ещё бабушка говорила, что под Пасху солнышко на рассвете играет. К своему большому сожалению я этого явления ни разу не видела. Особенно в наше время, в век многоэтажек не все могут видеть восход солнца над землей.
Я училась в классе седьмом или восьмом, бабушка положила передо мной молитву Живые помощи и сказала – Перепиши её и всегда носи с собой. Когда будет тяжело или страшно, вспомни хоть несколько слов из этой молитвы и она тебе поможет.
Бабушка оказалась права и эта молитва или несколько строк из неё меня неоднократно выручали.
Вот всё вместе взятое из детства привили мне почти домашнее отношение к Богу и вере в него. Именно по этому я и не понимаю, и не воспринимаю другого отношения.
Когда бабушки не стало, то я потихоньку и с оглядкой иногда заходила в церковь.
Я была комсомолка, почти активистка. Церковь находилась недалеко от моей работы и прежде чем в неё войти смотрела по сторонам, что бы не встретить своих коллег по работе.
В одно из первых посещений церкви, я хотела купить там крестик. Но время было советское и атеистическое и меня бы осудили все партийные деятели, которые потом стали почти все воцерковленными.
Я купила маленькую подвеску с изображение Сергия Радонежского.
Так как партийные деятели в то время в этом мало смысли, то я открыто носила эту иконку много-много лет.
***
На протяжении многих лет я ходила только в один московский храм. Ходила не только потому, что он был расположен удобно к моим работам, но и потому, что там есть икона Николая Чудотворца. Икона Николая Чудотворца есть во всех храмах, но та икона для меня является действительно чудотворной.
Однажды я зашла в этот храм, когда служба уже закончилась и относительно молодой священник исповедовал прихожан.
Я стала наблюдать за этим его действием. Он выслушивал и отпускал грехи, и в какой то момент поднял глаза, посмотрел на очередь к нему и тяжело вздохнул, так как очередь была просто огромная.
Может это нормально, но меня это немного покоробило. Я долго не могла отойти от этого чувства обиды за прихожан.
Отпустило только в одно из посещений.
Я забежала в храм , как всегда почти мимоходом. Службу вел очень старый священник. Он был в каком-то необъяснимом свете доброты. Я забыла про время, забыла про свои мирские дела, стояла и слушала его.
***
Моя Нинка была тяжело больна. Вообще то, она приходилась мне тётей и была дочерью моей бабушки Паши, но я её всегда называла моя Нинка или просто Нинка.
Нинка не была воцерковленной, но в Бога верила. Иначе в нашей семье и не могло быть.
На семейном совете решили вызвать на дом священника и провести соборование. В народе говорят, если провести соборование больного человека, то он или быстро выздоровеет, или легко отойдет к Богу.
Собороваться решили чуть ли не всей семьей. Перед этим священнодействием нужно было соблюсти строгий пост в течении трёх дней. Конечно это касалось только здоровых людей. В день соборования вообще ничего нельзя есть.
Настал этот день. Нас было четверо,- Нинка, я и две моих сестры.
Все голодные, даже Нинка. Час ждем, два часа ждем священника, никто к нам не идет.
Звоним в церковь. Нам ответили, что вроде священник выехал.
На голодной почве нас уже стал разбирать истерический смех. Смеялись мы над каждым своим словом. Да что там смеялись, мы иногда просто ржали.
Нинка говорит, – Дуры вы непутевые, священник к вам пулей летит а вы ржете.
Раздался звонок в дверь. Вошел священник и мы три дуры, как назвала нас моя Нинка открыли рты от изумления.
Перед нами был красавец мужчина, с аккуратной бородой и вьющимися, хорошо подстриженными волосами. Ряса была из очень хорошего, и скорее всего из дорого материала. На груди красовался большой золотой крест.
Священник быстро разложил свои принадлежности и хотел приступать к своему ритуалу.
- С какой комнаты начнем?, - спросил он нас.
- ???? – мы не поняли его вопроса
Мы переглянусь и едва не рассмеялись.
Через минуту стало ясно, что красавец перепутал адреса и пришел на освящении квартиры.
Когда за ним закрылась дверь, то мы ржали до слез, вспоминая и обмусоливая ситуацию.
Пошли на кухню, заварили кофе и взяли по сигаретке.
- Вы видели какие дорогие часы у него были? – вспомнила одна
- Да…да…. А обувь какая, видели? она тоже не из дешевых, - уточнила другая
И снова мы смеялись. Нинка тоже смеялась вместе с нами, но из комнаты.
Наконец пришел священник для соборования.
Он оказался полной противоположностью своего коллеги. Дешевая и застиранная ряса, жидкие волосы стояли почти дыбом. Бороденка, иначе нельзя её назвать, не отличалась от укладки на голове. Грязные и не чищенные ботинки.
Мои сестры отказались проходить соборование, тем более нужно было ему сначала исповедоваться.
Я решила пройти всё до конца.
Сестры мне с насмешкой говорят:
- Куда ты попрешься? Ты уже сегодня нагрешила, пост нарушила – кофе пила.
Я им ответила:
- Как говорила наша бабушка Паша, - грех не в уста, грех из уст, - и смело шагнула в комнату к священнику на исповедь.
Священник стал спрашивать меня о моих грехах.
- Да, вроде я и не грешу, - ответила я, - не воровала, не обманывала, не убивала. Может и есть какие грехи, но я не знаю грехи это или нет.
- Допустим, вы идете мимо тонущего человека и не помогли ему, то это тоже считается грехом убийства.
Я на секунду задумалась.
- Вы знаете, не проходила я никогда мимо тонущих, Да и водоемов рядом со мной нет.
Не помню, договорила ли я фразу про водоемы до конца или нет, так как в следующую секунду у меня из глаз посыпались искры.
Попу я видимо надоела и он со всей своей дури ударил меня толстой книгой по лбу. Возможно это было Библия.
Шишка на лбу была незначительная и быстро прошла.
***
Сегодня раздался звонок по домофону. Я никого не ждала и поэтому поинтересовалась – кто там?
В ответ услышала полу встревоженный голос молодого мужчины:
- Из пятого подъезда парня сбила на смерть машина. Мы собираем деньги на похороны. Откройте пожалуйста.
Я открыла входную дверь подъезда и села в задумчивости – обман это или правда.
Время на раздумье, по моим расчетам, у меня было минуты три.
За эти три минуты я вспомнила аналогичный случай, который был примерно через месяца два или три после смерти моей матушки.
Был будний день, на улице стояла промозглая, как и сегодня, погода. Раздался звонок в дверь. В глазке двери я увидела незнакомую девушку. Открыла дверь.
Девушка мне так же сказала, что её подругу, которая живет в соседнем подъезде, сбила на смерть машина.
Я стала интересоваться подробностями и не удержалась от назиданий.
Девушка извинилась и пошла дальше, а я закрыла дверь.
Как оказывается мало нужно человеку для осмысления происходящего.
Пока я закрывала дверь и поворачивала дверной замок, в моей голове возник образ просившей помощи девушки . Худенькая и почти светится. Возраст наверное такой же, как и у её погибшей подруги – лет двадцать пять. В худеньких и замёрзших раках зажаты рублей двести - это всё что она собрала с соседей, которые живут четырьмя этажами выше.
Я тут же открыла дверь, позвала девушку, которая уже спустилась вниз. Извинилась перед ней и дала деньги.
Как я и предполагала, через три минуты раздался звонок в дверь. Я уже держала в руках деньги. Немного, но и это тоже помощь.
Одновременно вместе со мной открылись двери соседей.
Я так поняла, что обеспеченные соседи ничего не дали. А вот моя воцерковленная соседка стала выговорить незнакомому нам всем парню, что она его не знает, что должен ходить в таких случаях старший по подъезду. Денег она ему тоже не дала.
Может она и права конечно, но судя по виду тридцатилетнего парня было видно, что он не обманывает.
Я вспомнила слова своей бабушки Паши – Не грех помочь обманывающему, грех не помочь нуждающемуся.
Она была, как всегда, права.