Коньки

               
 
   Маша очень любила кататься на коньках. Так легко и ловко это у неё получалось -  без падений и ушибов – встала да и поехала, оставляя позади даже  самых лихих мальчишек, уверенно разрезая лёд и задыхаясь от счастья и морозного воздуха.
   Вечерами она просто прилипала к телевизору, загодя выучив уроки, если передавали соревнования по фигурному катанию. Её  просто завораживали красивые движения, прыжки и поддержки, костюмы и, конечно, коньки. Фигурные – белые высокие ботинки, чёрный каблучок, лезвие с зубчиками, чтоб можно было затормозить, слегка развернувшись корпусом. Они очень послушные, такие коньки, катаясь на них можно делать красивые развороты, вращения, шаги и даже прыжки!  И  ещё – лихо скользить задом наперёд, вызывая восхищённые взгляды катающихся и самой наслаждаясь этой маленькой победой, а потом  плавно развернуться и немного покружиться…
   А потом, придя домой, заботливо протереть досуха их сверкающие, холодные  с улицы лезвия и поставить отдыхать.
  Маша очень любила кататься, но своих коньков у неё не было. Редкие, и потому такие бесценные для неё часы счастья, она ловила, катаясь на коньках своей тёзки Маши – большой, её соседки по лестничной площадке.
  Та была старше на несколько лет – стройная и довольно симпатичная, и её мало что интересовало кроме нарядов и поклонников. Мама  Машиной тёзки
была великой умелицей – вязала и шила, создавая для любимой дочки  неповторимые образы. Зачастую, когда большая Маша выходила из подъезда, «пост общественного порядка» в лице местных старушек, на минуту терял дар речи, прекратив пересуды на всевозможные темы.
   В те годы,  которые теперь называют «совок»,  полки магазинов не блистали обилием красивой одежды, а тетя Оля - мастерица и модистка на все руки, творила такой «эксклюзив», что дыхание перехватывало: платья, пальто, брюки – клёш,  шапочки -  всё как в  журналах мод. Рослая, длинноногая, светловолосая  Маша – большая, гордо ходила по улицам небольшого городка, и даже походка у неё была, как говорят – модельная.
   А вот коньки – заветную мечту, синюю птицу счастья Маши – маленькой, она положила в кладовку и забыла о них. И они тихо пылились,  грустили и даже их лезвия в синих пластмассовых чехлах переставали сверкать серебром хорошо  отшлифованной стали.
  Маша росла тихим, скромным человечком, но набравшись смелости ,подходила к соседской двери и звонила:
- Маш, дай разок покататься, а?- робко спрашивала она.
- Да бери, - с высоты своего роста отвечала соседка, и подавала  ей коньки, небрежно держа их за шнурки наманикюренными  импортным лаком пальчиками. Да и вся она была такая – «импортная», как актриса из зарубежного фильма.
 Тогда уж девчушка, с выпрыгивающим от радости сердцем, стараясь не проявить чувства слишком бурно, бежала домой, одеваться на каток. Он находился совсем близко, в парке через дорогу и  музыка всегда была отлично слышна, пробивалась через закрытые окна,  звала и манила.
…Чешские фигурные коньки: плотно облегающие ногу ботинки, которые не дают ей подвернуться при катании, послушные лезвия – мечта, пусть даже на несколько часов, но – счастье! Прыжочки,  повороты, скольжение, румянец, азарт, бабушка, которая уже почти час не может заманить домой – всё кружилось, как в калейдоскопе, искрилось, как снег на морозе в лучах солнца. Счастье, счастье, счастье - то какое!
   В магазинах пресловутого «совка» купить такие коньки можно было лишь «по блату» или огромному везению. Но ни того, ни другого не случилось. Но случилось так, что тётя Оля однажды вечером постучала в дверь, вошла  и предложила купить их у неё:
 -  Моя  -  то совсем их забросила, решила продать, вам предлагаю первым, за полцены.
   Маша вышла в коридор, где стояла соседка. Папа на кухне ужинал, не проронив ни звука... он почему – то вдруг стал или глухонемым, или совершенно не воспитанным – ну как можно молча сидеть, когда перед тобой стоит женщина, да ещё пришедшая по важному делу?
- Ведь это те же коньки,- только и смогла прошептать Маша.
  Папа по – прежнему,  молча,  жевал,  а тётя Оля ушла, унеся с собой счастье.
   Потом его купили для двух сестричек из соседнего дома, а Маше больше так и не удалось покататься на своих любимых коньках. А её мама купила себе дорогую норковую шапку - коричневую, под глаза.  Важно  пристраивала её перед большим зеркалом, пудрилась из коробочки, рассыпая белые, как снежинки крошки вокруг, красила губы и гордо выплывала из подъезда. Наверное, она была очень счастлива этим?
   А Маша горько плакала. На каток больше не ходила. Когда  выросла и сама стала мамой, купила своей дочке крошечные, удобные  и отличные фигурные коньки и научила малышку хорошо на них держаться. И радовалась, как та, всё увереннее и твёрже стояла  на льду того же катка из Машиного детства. И была счастлива. Ведь в её осознании,  счастье мамы не в комочке мёртвого меха  дорогущей  шляпки, а в том, как её ребёнок делает  свои, всё более уверенные и красивые шаги по жизни. Как расправляет крылышки и летит под её строгим, но бесконечно любящим, всевидящим сердечным оком.
   Шаг за шагом, круг за кругом, и не важно – на катке или по жизни, важно лишь,  что твой ребёнок счастлив.