Радиоактивный пепел хлопьями падал с серого неба. Черные, обожжённые дома смотрели куда-то вдаль пустыми рамами окон, нагоняя тоску и страх. Это была одна из аномальных зон в Раутвилле – местные боялись сюда заходить, но каким-то чудом разлившаяся радиация осталась только в этом проклятом кругу, не поражая все вокруг, а время будто застыло на одном месте, остановив свой вечный бег. Рыжая, аккуратно пробирающаяся через обломки упавшего самолёта, тихо ругнулась, случайно наступив на замершую тушку вороны. Маленькие косточки хрустнули, из-под мощного сапога показался чужой мозг, зерноватой белесой массой вытекая на чёрную землю. Раздраженно вытерев подошву об снег, девушка поежась от пронизывающего холода, продолжила свой путь. Ядерная зима была в самом разгаре. Среди заснеженный пейзажей, мелькающая фигурка, ярким пятном выделившаяся на черно-белой земле, выглядела как игра чьего-то больного воображения. Девушка нерешительно замерла – ей всегда нравилась постапокалипстическая романтика этого места, но за незримой чертой происходили по-настоящему удивительные вещи. По привычке тряхнув головой, убийца широко улыбнулась, перешагивая незримый барьер. Черные глаза привычно расширились в восхищении, жадно поглощая увиденное. Здесь, за незримой гранью, все ещё текла жизнь - мертвая и от того насколько притягательная. Небо почернело от бьющихся в агонии, кружащихся птиц, но не было слышно не единого крика. Рыжая медленно шла по чёрной, от впитавшегося в нее яда, земле. Прогремевший много десятков лет назад взрыв убил не только Никс и учёных. Не подозревающие о радиации солдаты, слишком поздно надели средства защиты – выброс токсинов уже успел проникнуть под их кожу, отравляя не только тело, но и разум. Девушка резко остановилась, встречаясь глазами с виновником случившегося. Генерал стояла неподвижно, смотря куда-то в одну точку пустым, единственным более-менее целым глазом. Красно-белая радужка слегка подрагивала, медленно перемещаясь по сероватому белку. Длинные кроличьи уши, криво прикрепленные к фуражке, стояли торчком, иногда слегка покачиваясь. В отличии от остальных Никс была без противогаза и можно было увидеть, как нервно дергается оголенное мясо губ, не переставая что-то шептать. Из-за покалеченного рта, казалось, что генерал вечно кривовато улыбается, будто издеваясь сама над собой. Рыжая помнила первую встречу с этой необычной девушкой. Именно Никс рассказала ей все, что произошло здесь в тот день. Замершее тело плохо слушалось и пепельной блондинке понадобилось время, чтобы дойти до Дьявола. Длинные пальцы с оторванными с корнем и сломанными ногтями, царапали шею, будто пытаясь задушить. Она шептала такое, о чем могут знать только мертвецы. Рыжая почувствовала, как по коже пробежала дрожь при виде генерала, сворачивая внутренние органы в тугой узел. То же самое она чувствовала и в первый раз. Фыркнув, девушка пошла дальше, зачарованная этим мертвым миром. Он был ужасен – разрушенные здания с выбитыми окнами, разбитые самолёты, перевёрнутые машины и падающий с неба пепел – обстановка вокруг так и кричала о том, что здесь произошел апокалипсис и сюда лучше не соваться, но убийца думала иначе. Для нее этот мир был по-настоящему прекрасен! Черно-красные глаза не моргая смотрели на наполовину разрушенный бар. Красивый солдат в форме и черном латексном противогазе, что-то весело рассказывал сидящей напротив тощей кокетке. Черный котелок украшал череп, пустые глазницы скелета бездушно смотрели куда-то сквозь полковника, но Ридс кажется будто и не замечал этого, продолжая весело о чем-то рассказывать, размахивая чашкой с ядовито розовым нарисованным сердечком.
Закатив глаза, Рыжая все также бездумно улыбаясь, пошла дальше, в конце концов останавливаясь у огромного черного здания. Треснувший, закоптившийся кирпич здания, некогда бывшего госпиталем, медленно осыпался, орошая землю красноватыми крошками и обломками стройматериала. Черные губы растянулись в улыбке – ее уже ждали. Еще одни обитатели этого места – парочка психов, неугомонно смеялись, разрушая повисшую тишину. Сочувствующий взгляд упал на шатающийся, исцарапанный стол, пока что тихий, но не менее безумный смех вырвался из разодранного горла – наконец то она дома.