Во-вторых, новый гениальный лозунг очень больно ударил по снабжению геологических отрядов. Вместо ценимых всеми полевиками гречки и гороха, выдали нам то, что подешевле: пшено, манку и овсянку. Уж эта овсянка! Её больше всего выдали. Мы каждое утро давились ею, утешаясь весёлой цитатой из любимого фильма:"Овсянка, сэр!" В самом деле, раз ею кормили сэра Генри Баскервиля, чем мы-то лучше (или хуже)?
В-третьих, палатки нам достались латанные-перелатанные, а вместо раскладушек - надувные матрасы. А тут эти дожди... Матрасы к утру просто плавали в палатках, точно резиновые лодочки. Мы закрывали в палатках пол еловыми и пихтовыми лапками (грубые еловые подниз, пихтовые сверху - они понежнее). Но просыпаешься утром всё равно с чувством, что ты на плоту, а вокруг вода...
Главное, одежду было не просушить. Развесим у костра: та сторона, что около огня, сохнет, а та, что снаружи, мокнет... Вот нам одна наша приятельница, женщина-пастух (в прошлом крымчанка, но уже прижившаяся на Урале), которая тоже все дни проводила под дождём и умела с этим справляться; вот она и подсказала - развешивать одежду не над костром, а в лесу под матёрыми ёлками. И представьте себе. Везде дождь, везде море разливанное, а под могучими старыми елями даже земля сухая! И вся одежда отлично сохнет.Правда, потом иголочки эти еловые не выбрать, не вытряхнуть, чтобы все до одной; колются... Да зато надеваешь сухое. Красота!
Вот я тогда и поняла, почему муравьи любят свои муравейники строить под ёлками. Умные они потому что. В жару еловый шатёр укроет от жгучего солнца, в дождь от вод защитит. И это ещё не всё, что она может, ель.
Я помню, как-то поздней осенью ходили мы с моими друзьями, Юрой и Сашей Петровыми, за грибами... Это уже в Ленинградской области было, в девяностых годах... Мы в те годы за грибами не для развлечения ходили. Зарплаты - помните, как платили: где платили, а где и не очень. Где-то на производстве людям вместо денег "натурой! выдавали - тем, что это производство выпускало. А там как хочешь - сам продавай или меняй на что-то. И вот, по электричкам... Бывало, в электричке чего только не купишь!.. А у нас, у геологов, какая "натура"?.. Мы подрабатывали кто где, да и лес выручал.
Так вот.Саша повёл нас на свой знакомый островок среди болота, где грибы допоздна стояли, почти до снега. Островок этот берёзово-еловый, идти туда надо по старой немецкой лежнёвке, которая с войны осталась. Погнила, конечно; но ничего, с осторожностью пройти можно. Был уже октябрь, иней по утрам.Островок весь жёлтым берёзовым листом засыпан, сверх подушки из старой хвои...Вот там мы и встали, под ёлками, на пригорочке... Костерок, чай, каша...
Так вот мы утром проснулись, глядим - за ночь-то приморозило! Всё болото в новогоднем блеске; всюду иней - кроме нашего островка! У нас от ёлок свой микроклимат - тепло, даже земля мягкая. Даже листья, что с берёз нападали, не шуршат жестяным жёстким шорохом, а мягко проминаются под сапогом. Наши грибы все стоят как новенькие, абсолютно не промёрзшие. И прелью пахнет... А всё ель! Её мохнатая шубка. Она не только сырую прохладу в зной, не только сухость в ливень; она и тепло земли сохраняет дольше всех других деревьев. Вот что это за чудо-дерево - ель!..
Там, на этом островке, поглубже в лес, семья бомжей, муж и жена, построила себе халабуду. Там они уже второй год жили. Грибы-ягоды собирали, у железной дороги продавали; бутылки тоже на станциях.Огородик маленький завели - картошка, морковка, лучок. Так т жили, властям невидимые. А берёзы и ели давали тепло и укрытие... Сашка Петров с ними приятельствовал... Тоже интересные люди. У них деревня померла, вымерла; вот они и ушли в дес жить. Не захотели в город переселяться. а в деревне одним опасно, деревня-то заметнее...
Про кедры и пихты я почему не рассказываю? Потому что для меня эти деревья мало знакомы и мне непонятны. Я с ними только сезонно встречалась. Я, если заметили, и про лиственницу мало - по той же причине. Боюсь что-нибудь переврать; тоже дерево, хоть и любимое, но не слишком для меня открытое. Пусть тот о ней говорит, кто с ней ближе.
А на Урале лиственницы много!Осенью это особенно заметно.
У хвойного дерева лиственницы манеры, как у лиственных деревьев: хвою она свою на зиму сбрасывает, а весной открывает снова. И запах у неё особый - нежней, чем сосновый, и не такой густой, как еловый. И цвет осенью меняется из зелёного в золотисто-рыжий. Как шкурка у лисицы или у белки.
Едешь осенью по лесной уральской дороге,горы все от лиственниц золотые и рыжие. Между ними небо до самой земли - то синее, то серое. То солнышком просвечено; то дождь идёт... А где-то далеко-далеко впереди, в перспективе, золотые стены смыкаются. И впереди; и сзади, за машиной, тоже...
2020г.