Мир перевернулся, завертелся на невообразимой скорости. Охаб уже не понимал, кто он и что происходит, был не способен контролировать ни себя, ни корабль. Такого поворота событий никто не смог бы предугадать! Даже лучшие аналитики, те, кого принято называть прорицателями эфира, не смогли бы просчитать подобную ситуацию. Не успел кит вынырнуть из потока, как на него сразу же налетела манта, пытающаяся ускользнуть от опасных преследователей. Казалось, что столкновение должно было уничтожить оба корабля, но вместо этого они вошли в открывшийся поток. В этот самый момент капитан полностью потерял контроль над кораблем, но при этом так не смог отделить свое сознание от сознания Баала. Они оставались слитыми, а Охаб продолжал видеть глазами кита, ощущать все, что происходило на борту. Где-то на границе сознания капитан осознавал, что корабль намеренно не отпускает его. Но зачем? Достаточно было просто спросить, но сформулировать вопрос не получалось. В подсознании звучало множество голосов, мелькали непонятные картины, сменяющие друг друга. Создавалось впечатление, что Баал пытался что-то сказать, показать все и сразу, торопился, будто боясь не успеть. Увы, капитан оказался не способном разобраться в этом потоке, он буквально растворился в этом безумии, лишь слабо осознавая, что сейчас именно манта тащит его на себе. Как же так вышло? В этот момент отчетливо стали ясны все его ошибки и просчеты. А ведь его все называли безупречным капитаном, он и сам себя таким считал! Ни одной ошибки на протяжении стольких лет, и вот теперь он потерпел поражение. Ему не удалось устранить угрозу, защитить свой экипаж и Баала, все от того, что он упрямо шел к цели, забывая о том, в чем истинная задача капитана. Охаб продолжал плыть по течению, отчетливо осознавая, что все теснее прилипает к манте. Так не должно быть! Это неправильно и противоестественно!
Капитан больше не думал о Дейве Лоттере и своей мести, не считал, что обязан выполнить приказ адмиралтейства любой ценой. На его плечах была ответственность за тысячи жизней экипажа, за целостность могучего кита. И что он сделал, чтобы защитить их? Ничего! Он гнался сначала за преступником, затем за уникальным кораблем и необычной девушкой, но при этом не думал о самом главном. Больно! Охаб чувствовал, как у него неумолимо отнимают все, что имело для него хоть какую-то ценность, но делала это вовсе не манта. Мертвый корабль нанес Баалу непоправимый урон, а предатель на борту добил его. Сколько членов экипажа выжили? Сколько протянут остальные? Капитан ощутил, как его сердце сжала холодная рука страха. Эта боль была сильнее любой другой, что ему приходилось испытывать до этого.
— Баал, — позвал Охаб, ощущая, что его сознание отделено. Он все еще был внутри корабля, не мог вернуться в реальность и стать собой, но при этом действие слияния ослабло. — Баал, ты слышишь меня?
— Да, — голос корабля звучал слабо. У него практически не осталось сил, но при этом кит отказывался поглощать эфир, которым Охаб готов был делиться.
— Как ты? — впервые волнение за корабль было искренним и открытым. Капитан точно знал, что оказался на грани и вот-вот потеряет все. Близость смерти ощущалась остро и ярко, полностью меняло мировоззрение человека. Казалось, что ему дан шанс попрощаться, сказать последнее слово, все то, что сам отказывался принимать.
— Мои ткани на восемьдесят процентов заражены трупным ядом, и он продолжает распространяться. Процесс замедлился, поскольку сейчас нас тянет на себя манта, а я нахожусь в покое. Но это не спасение, и лишь вопрос времени, как скоро мой мозг окажется поврежден. Когда это произойдет, тогда я уже ничего не смогу контролировать. Точно так же как и корабль, напавший на нас. Это неизбежно.
— Все кончено? — удивительно, с каким смирением он это произнес. А все оттого, что у капитана не было никаких идей, как справиться с ситуацией. От его кита практически ничего не осталось, а раз так, эта участь постигнет всех, кто находится в его борту. Ему стоило остановиться, разобраться с предателем и заражением, а не гнаться за мантой. Пусть ее бы увели у Конфедерации порядка, но один раненый корабль не способен противостоять флоту! Это же так очевидно. Так почему он упорствовал.
— Все не может закончиться так просто. Мертвый корабль либо присоединиться к флоту, либо станет пищей для остальных. Я не знаю, какая участь меня ждет. Но все еще далеко от завершения.
— Ты так спокоен. Кажется, это передается и мне.
— Мы все еще слиты.
— Но не до конца. Я не ощущаю себя китом, не чувствую, что творится на борту. Я словно стою в стороне и наблюдаю за пустотой, в которой нет ничего. Так странно. Никогда в жизни мне не доводилось бывать в такой ситуации. И это определенно не поглощение.
— Это поможет тебе не заразиться, как остальным, — Баал принял непростое для себя решение, и намеревался исполнить свой замысел, невзирая на мнение Охаба. Этот человек всю жизнь гнался за призраками прошлого, отказывался признавать, что у него есть душа. Так легче, можно забыть о страданиях и боли, о том, что жизнь состоит из потерь и неудач.
Капитан молчал, не зная, что ответить на это заявление. Кит не произнес самого важного, но из его слов все стало понятно. Пострадал не только корабль, но и экипаж. Их жизни на его совести. Так чем он лучше Дейва Лоттера? Тот хотя бы честен с собой и окружающими, никогда не притворялся героем, лидером, за которым можно идти без страха. Впервые Охабу пришла в голову мысль, что он жалкий трус, не способный довести дело до конца. Ему так и не удалось оправиться и идти вперед твердо и уверенно. Вся его жизнь была притворством и обманом. Но даже если так, на нем все еще лежит ответственность. Надо найти решение, способ спасти хоть кого-то. Иначе, какой от него толк?! Капитан пытался сосредоточиться, собраться с мыслями, вспомнить все, что ему известно об эфире и потоках, о строении кита. Ему нужна помощь, но откуда ее взять?! Если бы они только вышли из потока, то можно было бы воспользоваться спасательными капсулами. Придется все взять в свои руки, вновь подавить сознание кита, это погубит их обоих, но поможет экипажу, тем, кто еще остался в живых.
— Сколько выживших?
— Их не спасти, — мысли Охаба были открыты для корабля. Они были тем, что заставило его когда-то назвать свое имя. Для этого человека еще не все потеряно, он не прогнил насквозь.
— Сколько?!
— Около двадцати, все на разных уровнях, но до них скоро доберутся. Трупный яд проникает не только в мои ткани, но и в остальных. Отравлено все, даже воздух. Под защитой лишь ты, но только оттого, что бы слит со мной. Он считает, что ты уже в его руках.
— Он?
— Мистер Диксон.
Капитан ощутил, как острая боль пронзила его сознание, и в этот же самый миг на него обрушился бурный поток чужих воспоминаний. Все то, что было скрыто от него все это время, все то, что видел и знал Баал, стремительно проникало в сознание Охаба. Он видел, смерти каждого из членов своего экипажа, то, как они гнили заживо, растворяясь в мертвой плоти корабля. Его кит становился чужим и незнакомым, преображался в новый вид, которым будет управлять кто-то иной. Таким китом капитан быть не желал. Боль, страх, отчаяние поглотили не только Баала, но и каждого, кого он нес в своем чреве. И за всем этим стояли некросы и их шпион, так умело притворявшийся своим. Мистер Диксон… Охаб не понимал, как мог упустить из вида все странности и сигналы, как довел до такого состояния. Тысячи жизней прервались сегодня! Тысячи жизней, за которые он нес ответственность! Этого он себе никогда не простит и не забудет, не сможет выкинуть из головы то, что видел в этот момент. Отныне это станет частью его самого, тем, что искалечило его сознание, и будет преследовать до конца дней. Его самая большая ошибка. Его самое страшное поражение.
Столько информации разом. Как тут не сойти с ума, не потерять голову? Но это ничто в сравнении с тем, что капитан не понимал, что еще может предпринять. Неужели, это, действительно, конец? Сейчас Охаб отчетливо видел, что выжившие члены экипажа в опасности, осознавал, что не сможет добраться до них, а они не успеют добежать до спасательных капсул. Все пути отступления перекрыты.
— Она… — капитан вновь вспомнил серую невзрачную девушку, способную не только преображать корабли, но и воскрешать их. — Она сможет помочь?
— Не так, как ты думаешь…