СОДЕРЖАНИЕ:
Моя встреча с НЛО
Графские яблочки
Медитация или беседа с Карлосом Кастанедой
Муха цеце. Короткий детектив
Хрустальный шар
Терри или последний день Помпеи
Новогодний сюрприз
Про море
Нервами по стеклу или Гамлет, принц Датский
Апрельские Небеса
Приходит морозом, а уходит Солнцем
Дашенька
Закат Атлантиды
Александр Вертинский «Можно мне вас тихонько любить»
Однажды, в средние века
Моя встреча с НЛО
***
Когда мне было двенадцать лет я жила у бабушки в деревне. Как хорошо там было!
Чистый воздух, ухоженные цветущие сады, огороды. И главное, речка Тарзанка, с водой холодной и чистой. На берегу реки росли различные полевые цветы – ромашки и колокольчики. Там я и любила проводить свое время – можно было бесконечно долго вглядываться в отражение облаков или наблюдать за ласточками, которые стремительно рассекали синеву.
Там то, на берегу речки, и произошла моя первая встреча с НЛО. Сначала это была сверкающая точка, которая приблизилась и превратилась в круг, а потом обернулась в маленький, серебряный самолетик, сверкающий на солнце. Самолетик мягко опустился ко мне на траву и из него выпрыгнул человечек похожий на эльфа, но в костюме пилота.
- Привет! – бодро сказал мне человечек и улыбнулся.
- Привет! – ответила ему я.
- Такие самолетики растут у нас на грядках. Хочешь полетаем?
Самолетик был двухместный, совсем маленький, будто игрушечный. Место пилота, а за ним место пассажира.
- Полетаем, – согласилась я.
Какие пируэты мы только не выписывали в облаках! Мы пролетали над заснеженными горами, альпийскими цветущими лугами, над огромными городами и полями засеянными подсолнухами.
Наконец, мы приблизились к огромному кораблю. Корабль был такой большой, что его пространства скорей напоминали огромные концертные залы с многочисленными переходами, анфиладами. Несколько групп гостей оживленно беседовали с хозяевами корабля. К одной из групп присоединились и мы с пилотом. Инопланетяне говорили на мягком, певучем языке. Но странным образом я понимала этот язык и могла свободно общаться с ними. Инопланетяне подвели меня к огромному экрану и дали в руки пульт. Любой вопрос можно было задать и получить на экране ответ.
Когда я открыла глаза, – то увидела, что лежу среди ромашек на берегу реки Тарзанки. Барашковые облака по-прежнему неслись, куда-то по своим облачным делам.
Мало ли что, какие сны могут присниться.
Но с тех пор я много рисую, пишу стихи и сказки. Слышу красивую музыку по утрам, и разговариваю с друзьями во сне на странном языке.
Я могу почувствовать, что болит у человека и помочь почти каждому кто обращается ко мне за помощью. Я слышу мысли людей. И всегда знаю, – хорошо или плохо думает обо мне человек.
Я могу путешествовать по странам и городам, и другим планетам, а при этом физическое тело мое спокойно спит на диване.
Мои пожелания себе и другим людям исполняются.
Впрочем, иногда мне кажется, что эти способности были у меня всегда. Они просто активизировались.
Инопланетян здесь полно, на планете Земля. Они давно здесь живут.
Они разные. Есть те, кто помогают людям. А есть те, кто захватывает тела и живет вместо души человека. Многие души путешествуют по мирам и на планете Земля проходят свои уроки или отдыхают.
Графские яблочки
***
Когда мой дедушка Джозеф был маленьким, – он жил в саду. Да, да, в самом настоящем прекрасном саду. Правда, этот сад был не его. Но лучше все по порядку. Прабабка моя – была садовницей и служила природе верой и правдой. Поэтому мой дедушка Джозеф, когда был маленьким, жил в саду. Вернее в небольшом, уютном домике, который стоял в саду. Мальчик так хорошо знал сад, что прямо таки сросся с ним. Он знал все деревья, кусты и цветы которые росли там, и благоухали почти круглый год. Особенно Джозеф любил задворки огромного сада. Там росли крепкие яблони, которые давали каждый год отличный урожай. Однажды осенью, как гласит наша семейная легенда, – заметил Джозеф под яблонями сухонькую старушку, в белом платочке. Та собирала упавшие, спелые, ароматные яблоки в свою небольшую ивовую корзиночку.
- А, это ты, мой маленький друг, - обратилась старушка к мальчику, - а я вот яблоки собираю. Мне граф, да слышит Господь его молитвы, всегда разрешает здесь яблоки собирать.
Джозеф молча стал помогать старушке.
А та ему и говорит:
- Ты бы мог тоже жить вон в том дворце, и она кивнула в сторону графского дворца, - но еще не время. Когда придет время, – тебя позовут туда. Но пока…старушка зашептала в самое ухо мальчика, - не переходи границу. Видишь, возле дворца широкая дорожка, туда кареты подъезжают, никогда ее не переступай, не подходи к дворцу. Границы всегда должны соблюдаться. Пусть о тебе никто не знает, так будет лучше для тебя.
Дни шла за днями. Осыпались и вновь зацветали нежные чайные розы. Крошечные тюльпаны просыпались среди мягких апрельских сугробов, пестрые георгины распускали свои яркие короны и грелись в ласковых лучах солнца, медовые хризантемы источали горько-сладкий аромат, виноград протягивал свои любопытные усы из весны в лето, а пена вишневых деревьев омывала все вокруг и дарила радость и покой. Райские птицы прилетали в сад петь свои чудесные песни, под темно-зелеными листьями бегонии прятались пестрые перепелки, и дрофы цвета индиго важно разгуливали по дорожкам.
Летом с высоких гор прилетали светлячки и рассыпались крохотными, мерцающими звездами по высоким травам, свисали гирляндами с крыш изящных беседок.
Иногда мать посылала Джозефа во дворец, чтобы он отнес корзины с фруктами, ягодами или свежими цветами. Но мальчик всегда отказывался и никогда не переступал границы обозначенные старушкой. Постепенно мать смирилась и сама относила все, что нужно господам. Один год сменялся другим. Время стекало золотыми песчинками, принося то радости, то огорчения. Огромные, вместительные кареты подъезжали к вратам дворца, затевались шумные балы. Высокие витражные окна заманчиво сияли разноцветными огнями. Бархатные дорожки были щедро усыпаны лепестками цветов, играла веселая музыка, нарядно разодетые мужчины и женщины, а так же их дети, беззаботно расхаживали по дворцу и саду. Разбивались пестрые палатки, в которых сидели нарядные гадалки со своими хрустальными шарами, фонтанчики били шампанским, вышколенные лакеи ловко разносили на подносах свежие пирожные и крохотные бутерброды.
Но постепенно мальчик стал понимать, что вокруг не все так благополучно, как казалось с виду. Молодые, полные сил и здоровья люди стрелялись на дуэлях и их с грустью отпевали в старой часовенке. Отравленное вино разливалось в хрустальные, дорогие бокалы и гости падали замертво так и не успев произнести последнего слова. Очень часто подбрасывались ядовитые перчатки и юбки, тропические гадюки и смертоносные пауки. Один человек придумал гильотину. Большой популярностью пользовались взрывчатые вещества из гремучей ртути, азида свинца и соединения нитроглицерина. А что говорить про войны, которые шли годами. В общем, жизнь кипела вовсю. Что делили эти люди? Деньги, наследство, положения, титул?
Иногда Джозеф мог видеть графа. Седой, важный старик часто прогуливался возле маленького домика, где жил мальчик с матерью. Однажды, Джозеф увидел, как граф целует матери руку. Но не придал этому значения. Ведь Мадлен – так звали мать Джозефа, была очень хороша собой. Белокурые волосы вились до пояса, а огромные говорящие глаза имели свойство приобретать то цвет грозовых Небес, то цвет апрельской лазури. Когда Джозеф подрос, к нему стал приезжать учитель. Да, да, самый настоящий учитель с палочкой из кленового дерева. У него была широкая борода и очень умные синие глаза. Учитель был просто замечательный! Он знал обо всем на свете. И поскольку Джозеф был всегда любознательным ребенком, обучение шло очень быстро. Учителя звали Синнемэрус и он просто обожал своего ученика. Они вместе подолгу разглядывали в телескоп звезды, писали палочками не только буквы, но и иероглифы.
Учитель рассказывал Джозефу про дальние страны, огромные, пыльные города людей, глубокие голубые озера и леса, которые простираются так широко, что можно легко заблудится в неведомой чаще. Иногда они распевали с учителем песенки и играли на флейтах. Время летело легко и незаметно. И только со временем Джозеф понял, что это седой граф пригласил для него самого лучшего на свете Учителя и многие годы оплачивал его обучение.
И вот уже высокий, благородный юноша стал разгуливать по саду и сочинять стихи и песни.
Однажды, его позвали во дворец. Потому, что старый граф скончался, оставив ему все свое наследство. Других наследников к тому времени не осталось. Потому, что они постоянно стрелялись и травили друг друга. Так Джозеф и с матерью стал жить во дворце. Он велел никогда не пускать к нему тех людей, которые танцевали при его отце на балах с улыбкой на устах, а за спинами вредили друг другу. Джозеф закрыл все врата для высокомерной, коварной знати. И открыл врата для простых, добрых людей. Не забыл он и про маленькую старушку из своего раннего детства. Он велел посадить как можно больше молодых яблонь на окраине своего огромного, цветущего сада. И разрешил всем простым людям собирать там урожай и гулять с детьми.
Вот такая у меня семейная история. Хотите, верьте, хотите, нет.
Если верите, приезжайте в гости. Сначала, надо пройти пустыню «Всех звезд». С ее поющими, блуждающими барханами, горячим, обжигающим ветром и чувством Вселенского одиночества. Но погодите отчаиваться! За пустыней обязательно раскинется старое, теплое море Надежды. Огромные, шипящие, грозные волны гуляют по его поверхности и топят корабли. Но на острове перламутровых черепах Чардервиль есть замечательная дубовая роща. Море Надежды омывает остров со всех сторон и разносит по свету семена диковинных цветов и золотые желуди. Найдите на земляничной поляне – старый, раскидистый дуб, а от него - сверните на Восток. Там, за высокими, снежными, горами и дикими кустами шиповника, и начинается мой яблоневый сад.
Медитация или беседа с Карлосом Кастанедой
"Говорят, что молитва – это когда говоришь с Богом, а медитация – когда слушаешь Бога"
Элизабет Гилберт
"Когда часами глазеешь на кучу листьев, твои мысли останавливаются, а без мысли пропадает твое внимание к действительности и тогда листья становятся чем то другим"
Карлос Кастанеда
***
Мы сидели с Карлосом на его веранде. Летний день клонился к вечеру, и прохладный ветерок слегка разбавлял сухостой пустыни. Маленький садик перед домиком, а за домиком - пустыня с её неизменными, знаменитыми кактусами, огнедышащими камнями, ловкими, загорелыми аборигенами и руинами забытых цивилизаций.
На Карлосе была, как всегда, его шляпа. Карлос просто обожает шляпы. Он смотрел, как в прозрачном стакане крутятся свежезаваренного чая чаинки.
А я смотрела вдаль, туда, где садится солнце, за холмы. Но, конечно, не прямо на солнце, а наискосок, – так, чтобы его янтарные лучи попадали во внешний уголок глаза. Мир тогда становится радужным, необыкновенно ярким.
- Слушай, что ты думаешь про медитацию? – вдруг задал он вопрос.
- Да ничего я про неё не думаю, мне и так хорошо. Почему бы не посидеть просто молча?
- И всё же? Не все ведь мир воспринимают целым, как ты, не все ведь любят его безусловной любовью.
Он достал из кармана какой-то пазл и положил его прямо передо мной.
- Вот представь, что этот пазл – это Медитация. Что ты можешь сказать про неё.
- Да ничего я не хочу говорить. Открой Википедию и всё прочитай.
Он придвинул пазл поближе ко мне.
- Почему бы не посидеть просто спокойно, наслаждаясь вечером и ничего не делая?
Он придвинул пазл ближе.
Я взяла в руки пазл и как всегда, посмотрела сквозь него на солнце.
Пазл был сделан из какой-то непрозрачной картонки и представлял собой смешение цветов, ничего конкретного на нём нарисовано не было.
- Ну, понятно, что это из какой-то игры.
Он засмеялся.
- Что ты чувствуешь?
- Я увидела картинку, – когда мне было лет пять, - стояла как всегда, у нас в комнате Новогодняя ёлка. А на ней шары, игрушки блестящие. А я сижу на столе под ёлочной веточкой и смотрю на большой блестящий шар. А в доме нет никого, мне спокойно, я ни о чем не думаю. А шарик блестящий крутится, потому, что я слегка покачиваю веточку, и он отражает меня, комнату и другие шарики. А мне спокойно и хорошо.
А потом я еще включила музыку – про бубенцы и троечку и слушала, и слушала, и смотрела на шарик и смотрела. Это ведь была медитация?
- Да.
- А потом…я прогуливала уроки музыки. В старом парке стояли карусели, –отталкиваешься ногой и кружишься, кружишься, пока тошнить не станет. Сильно тошнит и ноги дрожат. А если сесть на корточки, - то Земля вокруг тебя начинает кружиться и уходить из под ног. И как-то все наклоняется, меняет привычную ось, очертания и стараешься удержать равновесие.
- Ты потом с удивлением узнала, что это техника суфитов?
- Да.
А вот еще - надо сесть ровно, не скрещивая рук и ног, и чтобы тебе никто не мешал, и смотреть на пламя свечи и еще дышать определенным образом. Медитация?
- Да. Медитация на Свет. А глубже можешь нырнуть?
- Могу. Вот Египетская практика – в бассейн с водой ныряют ученики, через некоторое время туда же выпускают крокодилов. Почти всех съедают, но тот, кто найдет выход из бассейна, а он есть всегда, – остается и проходит и на следующий уровень обучения магов.
Или бросают человека в пещеру полностью закрытую, – а сверху только небольшое отверстие, где видны звёзды. Человеку нечего делать, как только на звёзды смотреть.
Все сходят с ума – но тот, кто выживет, – проходит на следующий уровень обучения.
- Жестковато, не правда ли?
- Музыка, огонь, ритмические движения, – первобытные люди вводили себя в особое состояние, чтобы перед охотой, в мыслях, убить свою добычу, как бы предвосхищая свою удачу.
Древняя Греция. Девы предсказывающие будущее, – жуют лавр и вдыхают пары.
Все религиозные практики – пение, мантры, молитвы, свечи, аромат благовоний.
Атлантида. Хрустальные черепа, хрустальные шары…
Словом – медитация то, что было с человеком всегда. Она - в капле дождя, в пении птиц, в мелькании света и тени в лесу. Семена медитации – дают плоды спокойствия и счастья.
Но для того, что бы правильно ею пользоваться, нужен учитель. Одному туда соваться нельзя. Это всё равно, что ребенку выезжать на самокате на оживленную магистраль.
Во время медитации человек встречает сам себя.
Просто надо найти технику, которая по душе. Лучшая медитация та, которая работает именно на тебя в данный момент твоей жизни.
Тысячи техник медитации:
1. Дыхание, мантры, визуализация - акцентирует внимание.
2. Не фиксирует внимание на конкретные объекты, а просто наблюдает, без обсуждения, без эмоции, без пристрастия.
Существуют:
1. Буддийские медитации
2. Индийские
3. Йогические
4. Китайские
5. Христианские
6. Управляемые медитации (современный мир)
Развитие и изменение в организме, и жизни человека. Уходит депрессия, тревоги и стресс.
Задействует ресурсы, спящие в организме. Дарует Гармонию, спокойствие, легкость, саморазвитие…
Карлос надвинул шляпу на глаза и ушел глубоко в себя – наблюдать за своим Орлом.
А я улетела писать книгу для детей и делать к сказкам рисунки под хорошую классическую музыку, под звуки дождя, молитвы и мантры.
Потому, что лучшая медитация та, которая работает именно на тебя в данный момент твоей жизни.
Для чего?
Для счастья.
Муха Цеце.
Короткий детектив
***
Журналист Майкл Леминг поднялся на борт самолета, в надежде хорошо выспаться в спокойной обстановке. Жар, духота и вечный гомон Марокко изрядно утомили его. Но и в Боинге было сильно душно. Потные, взвинченные пассажиры, громко переговариваясь, рассаживались по своим местам. Ему досталось место возле прохода. Рядом легко приземлилась старушка, в веселеньком, курчавом парике и оранжевых кроссовках. Бодрая старушка явно из тех, которые начинают путешествовать, выйдя на пенсию. А место у окна занял мужчина из той категории, которая никогда не нравилась Майклу, – ни приветствия, ни до свидания, ни дружеской улыбки.
Когда юная стюардесса, в элегантном сером костюмчике с белым шарфиком, стала разносить завтрак, то увидела, что мужчина у окна спит.
- Разбудите его, пожалуйста!- мягко обратилась она к Майклу.
Но это не просто было сделать. Майкл слегка подтолкнул его, с мужчины упала шляпа и безжизненно наклонилась голова.
- Да он мертв! - вскликнул Майкл и вскочил с кресла.
- Тише, тише! – не вносите панику, стюардесса с побелевшим от ужаса лицом побежала за пилотом.
- Я не желаю сидеть с покойником, - старушка выскочила в проход, по ее глазам было видно, что она сейчас начнет визжать, кричать и сучить ногами.
Через несколько минут второй пилот щупал угасший пульс и тащил вместе с Майклом холодное тело в тамбур. Журналист заметил на шее место от укола.
- Смотрите, кто-то ему сделал укол, усыпил его!
- Да что вы, это скорей какой-то укус, - пилот был сама невозмутимость.
Майкл вернулся на свое место, но журналистская страсть к расследованию не давала ему спокойно сидеть на месте. Его любимые – Пуаро и Холмс стояли рядом и с усмешкой смотрели в его глаза:
– А что слабо?
Майкл Леминг включил логику.
Мужик в шляпе, который сидел у окна, зашел в самолет сам, пристегнул ремни и просто заснул. Кто-то во время полета сделал ему смертельный укол, и этот кто-то находится здесь и сидит где-то рядом. Он вздрогнул от неприятного чувства, и решил расследовать это дело, опросив рядом сидящих пассажиров, – это лучше, чем сидеть в бездействии.
Старушка, в кудрявом парике, Богом клялась, что не видела и не знает ничего и то и дело вытирала платочком сухие глаза. Но ведь кто-то сделал этот укол. Укол был сделан со стороны окна, значит, его сделали либо пассажир, впереди сидящий с роковым местом, либо пассажир сзади сидящий. Впереди сидел мужчина настолько грузный, что при всем богатом воображении нельзя было представить, как он приподнялся, очень ловко изогнулся и быстро сделал кому то укол.
- Я вспомнила, старушка повернулась к журналисту, - вот та девушка сзади попросила у мужчины ручку, что то написать.
За роковым местом сидела молодая женщина в соломенной шляпке, надвинутой на глаза
Значит, она просовывала руку, чтобы взять предмет, а просунуть ее она могла со шприцом.
Журналист решил брать быка за рога и брать нахрапом.
- Извините, можно вас на пару слов, – он обратился к молодой женщине в соломенной шляпке.
Они отошли в хвост самолета.
- Я хочу предложить вам сделку.
Зеленые глаза девушки холодно блеснули:
- Что же вы можете мне предложить?
- Видите ли, я журналист, а не следователь. Я не полицейский. Но я знаю, что это сделали вы. Вы мне рассказываете свою историю, и клянусь, что я ничего не расскажу полиции,- Майкл поцеловал маленький крестик, - профессиональное любопытство и ничего больше.
В противном случае…
- Он не заплатил мне, - глаза девушки наполнились слезами. Он не заплатил мне за несколько лет каторжной работы. Я ухаживала за его смертельно больной матерью, выносила утку, мыла пролежни. Я каждый день рассказывала ей, что когда она выздоровеет, мы поедем с ней далеко-далеко туда, где чистый пляж, золотой песок и пальмы раскрывают свои огромные веера, а свежий бриз ласкает их, как страницы интересных книг Я вселяла в нее самое дорогое, что есть на свете. Я дарила надежду. А это очень и очень нелегко по нынешним временам.
Я вносила мусор после его продолжительных попоек и мыла после его друзей унитазы.
Девушка отвернулась и закрыла лицо дрожащими руками. Он говорил, вот еще немного подожди, вот еще немного, мои финансы поправятся, и я отвалю тебе сразу кучу денег, щедро рассчитаюсь с тобой. А сам жрал виски, которые стоили целое состояние, и спускал в казино тысячи.
Я терпела, я видит Бог, долго терпела. Но когда мать его перешла в мир Ангелов, он срочно закрыл дом и выгнал меня на улицу без гроша в кармане.
Да, я следила за ним, я все сделала, чтобы оказаться с ним рядом. Маленький укольчик с морфием и закон кармы восстановлен. Закон справедливости должен исполняться.
- Хорошо, а где же шприц?
- А шприц я выкинула в окно.
Мужчина покосился на иллюминатор. Самолет плыл в густых, плотных облаках.
Это городская сумасшедшая рассказывает ему сказки, а он то думал.
- Выбросили шприц в окно на высоте 9 тысяч метров?
- Да, я выбросила его в окно, - глаза девушки опять стали холодными и отстраненными.
Мужчина устало опустился на мягкое кресло. Ну что ж, он не полицейский и не следователь. Пускай все идет своим чередом.
После приземления полиция обыскала самолет, но так ничего подозрительного не нашла.
Пассажиров опросили, но, как обычно, никто ничего не видел и не знал.
Намного позже, журналист узнал от своего полицейского друга, что дело закрыли, потому, как мужчину укусила муха Цеце и никто ни в чем не виноват.
Марго выгребала из контейнеров подносы с остатками еды. Всегда что-нибудь остается нетронутым. Ага, вот несколько сдобных булочек, два пирожных и десять пакетиков с кофе. Она медленно вышла за ворота и поежилась от пронзительного ветра. Накрапывал мелкий, противный дождик, а на углу стоял бездомный, жалкий пес и с надеждой заглядывал ей в глаза.
- Что, голодный? – Марго достала из хрустящего пакета первую попавшуюся булочку и кинула собаке. Пес как-то подозрительно обнюхал булочку и не стал есть.
- Ну вот, значит не голодный.
Женщина устало зашагала прочь по осенней улочке.
Позже, эту булочку расклевали со всех сторон воробьи, но крохотный шприц, который хранился в ее середине, уже никого не интересовал. Мало ли на улице брошенных шприцов.
Хрустальный шар
***
Все началось в тот вечер, когда Надюшка увидела по телевизору объявление бегущей строкой: «Великий маг и волшебница Анжелина. Все, что хочешь»
А поскольку Надюшка была женщиной любопытной, то на следующий день она оправилась прямо по указанному адресу.
Великий маг таился в маленьком подвальном помещении, с занавешенными наглухо окнами и колокольчиком на двери.
Впрочем, комнатка была уютной и хорошо освещенной. Анжелина сидела за столом, на котором стоял компьютер, и что-то там читала.
- Чтобы вы хотели? – обратилась она, к Надежде не отрывая взгляд от компьютера.
Черный балахон из атласной ткани, парик с черными, высоко взбитыми волосами, делали ее очень похожей на голливудских ведьм. Надежда знала, что ведьмы – это те, кто знает.
Насколько глубоки знания этой ведьмы Анжелины, девушка и хотела узнать, но в тоже время и не оказаться лохом, и не потратить напрасно свои денежки.
- Что бы вы хотели? – повторила свой вопрос Анжелина. И тут Надя заметила у нее над головой чучело птицы, – то ли орла, то ли беркута. Нет, для орла слишком маленькое, какой-нибудь коршун. У Анжелины длинные ногти покрашенные в черный цвет. И у сокола, тоже, когти черным лаком замазаны. Черный цвет Надюшка не любила, и у нее возникло дикое желание уйти.
- Что бы вы хотели? Я к вашим услугам.
- А что вы можете?
- На столике лежит перечень услуг и цены. Вы можете ознакомиться и выбрать то, что вам нужно.
Это несколько успокаивало. И бегло ознакомившись со списком на трех страницах Надюшка выбрала самое безопасное и дешевое. Два-три килограмма хорошей колбасы столько стоит, подумаешь! Для пробы достаточно – резонно заключила она.
- Я бы хотела пункт пятый – посмотреть свое ближайшее будущее.
- Вы можете сами его посмотреть.
- Я? - Надюшкиному удивлению не было предела. Это как?
Анжелина провела ее в крохотную комнатку, где помещался только столик с хрустальным шаром и два стула. Столик был накрыт черным бархатом. Анжелина зажгла свечу и сандаловые палочки. Душистый туман стал обволакивать, успокаивать и навевать сон.
- Шар трогать не надо руками, и не делайте резких движений, громко не говорите, чтобы его не напугать.
Девушка стала дышать потихоньку. Что она может напугать хрустальный шар - это было неожиданностью.
- Ведь вы хотели посмотреть один фрагмент. Один фрагмент, одна картинка – не велика цена. Ну не съедите колбасу, подумаешь. Расслабьтесь и смотрите внутрь шара.
Надежда расслабилась, как могла.
- А теперь смотрите за шар.
- Так во внутрь шара или за шар?
- Одновременно, и во внутрь и за шар. Расфокусируйте зрение, как смотрите на трехмерные картинки. Стереограммы и объемные картинки Надюшка умела смотреть.
Надо расслабится, и из хаоса, разноцветных квадратиков и треугольников начинают проступать олени, таинственные леса и моря с парусниками.
- А теперь, тихонечко спросите у шара, что вы хотите увидеть.
- Хочу посмотреть фрагмент своего будущего на полгода вперед.
Ей показалось, что она видит машину на неровной, узкой дорожке. Машина светлая, породы какой она не знает. Она никогда и не знала, ей не интересно. Потому, что машины она не любит, и покупать не собирается.
На заднем сиденье много-много коробок. И ветки хлещут по стеклу.
Надежда отпрянула от шара. Да ну, глупости, какие! Вот воображение разыгралось!
О своем похождении она не рассказывала никому и честно старалась забыть эту глупость.
Ровно через полгода ей позвонила подруга и пригласила на День Рождения.
А поскольку празднование было назначено на вечер, после работы, - подруга предложила, что за ней заедет ее муж,
- Ему все равно по-пути, и в ее районе в магазин заехать надо.
Надежда обомлела, увидев машину белого цвета, именно той марки, которую она видела в шаре. На заднем сиденье стояли многочисленные коробки, поскольку муж подруги ехал с оптового магазина.
Странное чувство начинало овладевать женщиной – необъяснимое, непередаваемое ощущение дежа вю.
- Дорогу перекопали, - сообщил Виталий, - поедем через частный сектор.
Начинался дождь, и мокрые ветви сирени хлестали в окна машины. Дорога была неровной и узкой. И Надежда без всякого хрустального шара увидела, как логика и скепсис собирают чемоданы и спешно освобождают мансарду под ее крышей.
Терри или последний день Помпеи
***
«Все вокруг Везувия было охвачено пламенем и мрачным пеплом; даже боги там, наверху, не могли помыслить о такой силе».
Римский поэт Марциал
«Везувий зев открыл – дым хлынул клубом – пламя
Широко развилось, как боевое знамя.
Земля волнуется – с шатнувшихся колонн
Кумиры падают! Народ, гонимый страхом,
Под каменным дождем, под воспаленным прахом,
Толпами, стар и млад, бежит из града вон...»
А.С. Пушкин
Терри ушла очень глубоко под чистую воду, туда, где темно-синяя волна нежно усыпляла, качала в своих материнских ладонях и навевала пророческие сны.
Такие как Терри, большая редкость на любой разумной планете. Они могут считывать информацию обо всем во всей Вселенной. Вода – прекрасный проводник.
- Ну что, как там наши сны?- советник склонился над бассейном. Бассейн был сделан из нефрита, а прозрачный купол пропускал свет звезд.
- Может быть, дадите одеться? – Терри вынырнула из глубины.
Мокрая и прекрасная, дерзкая и мягкая она любит плавать там, одна во Вселенной расслабившись, раскинув руки и доверяя шепоту звезд.
Можно, конечно, показания ее мозга сразу выводить на компьютер и на большой, светящийся экран.
Но девушка не любит никакого вмешательства в свой мозг. А с ее мнением приходится считаться. Она сама эксперимент, причем довольно дорогостоящий. Столько энергии и знания вложено в ее создание, что…нет, об этом лучше не думать.
Они сидели у камина, и пили горячий грог.
Видеокарта мягко пульсировала на стене.
- Большая катастрофа, много душ погибнет, – Терри указала на одну из планет.
Совет старается спасать чистые души, прибывая за шаг до катастрофы и забирая души тех людей, которые должны погибнуть.
Здесь, на Артэ, им предоставляется новая возможность роста и развития.
Космический корабль приземлился в горах за час до того, как начнет просыпаться огромный вулкан. Город спал, но ужасная лава слижет этот город, забьется в любую щель пепел и тысячи душ погибнут, если их не спасти.
Но всех спасти, конечно, не получится. Компьютер сканирует всегда только чистые души. В основном души детей, попалась душа и трагического поэта, несколько влюбленных излучали такой свет, что их просто невозможно было не заметить.
Души притягиваются «цилиндром» со специальным магнитным излучением и вибрацией чудесной музыки.
- Не так и много, - капитан встряхнул «цилиндр», но зато все прекрасные.
Корабль взмыл в Космос.
Через несколько минут в одной из комнат Дома жреца, на Земле, проснулась девочка.
- Мама, мама, они меня забыли! - она плакала и протягивала куда-то руки.
Встревоженная мать бросилась к ребенку, Но девочка громко плакала в испуге.
- Я хочу быть с вами! Я хочу жить! - она плакала так громко, что в доме проснулись вся прислуга.
Вздрогнул вулкан. Затрещал воздух.
Огромные хлопья пепла закружили серыми птицами. И вот уже огромная трещина разделила город напополам. Закачалась, завибрировала земля. Люди в испуге принялись спасать детей, имущество и собственные жизни.
Гигантские волны вулканического газа и пород, двигаясь с бешеной скоростью, засыпали плотным горячим пеплом все вокруг.
Душераздирающие крики, лай собак, скрежет, стоны.
Многие дома не в состоянии были выдержать тяжесть падающего с неба пепла. Они рассыпались, разваливаясь на куски, накрывая все живое.
А подземные толчки все увеличивались и вот уже объяты пламенем не только склоны Везувия, но и весь город.
- Вы не всех спасли, там еще одна душа чистая осталась, - голос Терри зазвенел в наушниках капитана.
- Да мы уже домой летим, там уже, наверное, и вулкан проснулся.
- Даже если вы прилетите за один шаг, за одну минуту до катастрофы вы успеете спасти душу ребенка.
- Рисковать ради одной души целым кораблем?
- Капитан, вы успеете, если повернете прямо сейчас.
Когда-то и его самого, маленького мальчика, выхватили из воды за секунду до гибели морского лайнера. Он хорошо помнил эту историю. Она вошла во все учебники Космопилотов. Тогда весь Совет был против. И только Терри сказала, что успеют его спасти. Он вздрогнул, снова испытав весь ужас ледяной воды и гибели всего живого вокруг.
За минуту до катастрофы, за шаг до гибели, – она всегда была романтиком эта Терри и очень любила детей.
Капитан развернул корабль.
Новогодний сюрприз
***
- Вить, да оторвись ты от своего компьютера, Новый год на носу!
Мишка в охотничьих сапогах стоял посреди комнаты и перезаряжал ружье.
- Вить, ты, когда отдыхал-то в последнее время? Давай быстренько на охоту сгоняем!
- Да ведь сегодня Новый год, - Виктор быстро допечатывал поздравление блондинке в Контакте. Хотя в тайне он подозревал, что все блондинки, – это словоохотливые старушки, живущие, в глухой деревне. И переписываются они с ним от нечего делать.
- Витек, давай собирайся! Здесь говорят, медведь шатун объявился. Шкура медведя, представляешь? Своей Наташке в Москву повезешь. Будет ей Новогодний сюрприз.
Или белок постреляем! Кого найдем – того и застрелим!
Они шли на лыжах по свежему снегу. Легкий морозец приятно освежал голову, набухшую от каждодневного многочасового сидения за монитором.
Немного прогуляюсь, подышу воздухом и обратно, – думал Виктор.
Но его планам не суждено было сбыться. Едва они ступили в лес, – неожиданно разыгралась метель. Да еще какая! Казалось, небо опустилось на землю, и ветер смешал тучи, снег и такая заваруха началась, что в двух шагах темно. Виктор перестал видеть и товарищей, и следы. И даже ту сторону, откуда они пришли. Прижался к дереву в надежде закурить, но окоченевшие пальцы даже не могли согнуться, чтобы достать зажигалку.
Вдруг, слабый огонек мелькнул вдалеке. Виктор рванулся туда, в надежде, что это не галлюцинация. Через пару часов, – он прошел примерно половину пути, но сил больше не осталось. Одно желание – бросить лыжные палки, упасть в снег и заснуть. Так он и сделал. Но чувство самосохранения удерживало его от сна. Инстинкт говорил ему, что стоит только заснуть, – и он уже не проснется никогда. Он стал считать, сначала до ста, потом до тысячи. Чьи-то тяжелые шаги и горячее дыхание вырвало его из снежного сна. Медведь склонился над ним и нюхает. Парень задержал дыхание. Все, что произошло с ним дальше, он воспринимал как сон, отстраненно. Лай собак, человеческие крики, потом его тащили волоком на парусине и на широкой спине.
Открыл он глаза в сторожке. Его уложили в углу, накрыли стеганым одеялом. Янтарные всполохи от камина весело прыгали по комнате. Где-то в другом углу сидел на табуреточке белобородый старик и ритмично похлопывал по современному барабану. А за столом, посреди комнаты, – девочка, лет семи и что-то рисовала яркими красками.
- Очнулся, однако! Старик, продолжая ритмично постукивать в барабан, обратился к девочке:
- Принеси ему чаю с травами, да погорячей!
- Я не люблю охотников, - девочка продолжала рисовать.
- Да он не охотник, у него ружья даже нет.
- Зачем тогда на охоту пошел?
- Да кто их знает этих городских, - старик покрутил пальцем у виска.
Девочка засмеялась и вскоре принесла Виктору кружку чая настоянного на травах.
- Да вы пейте, не бойтесь, сразу согреетесь!
Чай был ароматный, и горьковатый, и сладкий одновременно. В нем чувствовались ноты малины, зверобоя, смородины, меда и водки.
- Дед, а ты обещал на Новый год какой-нибудь сюрприз! Сегодня ведь Новый год?
- Ну чем тебе не сюрприз, однако, этот полузамерзший человек. Хочешь, я его в белого медведя превращу?
- Да нет, здесь всегда медведей полно.
- А хочешь, я превращу его в ездовую собаку? Будет тебя на санках возить.
- Да у нас их двадцать штук. На две упряжки хватает.
- Ладно, утро вечера мудреней, завтра помогать нам будет.
Рано утром старик разбудил Виктора:
- Вставай, однако. Завтракать и в поселок поедем. В дом ветеранов и в детский дом. Отвезем гостинцы, подарки из тайги на Новый год.
В сторожке вкусно запахло кофе и гренками с сыром.
Хаски с голубыми глазами внимательно обнюхивали, тихонько виляли хвостами.
Виктор помог уложить на нарты коробки и туески с кедровыми шишками, сухими грибами и замороженной клюквой. Эх, как быстро, весело помчались сани с горочки! Как бодро замелькали снежные вихри, засверкало солнце на металлических пряжках!!
В детском доме было на удивление тихо. Выгрузив коробки, Виктор почувствовал, что за ним наблюдают. Из окна на первом этаже на него с ожиданием смотрели дети.
- Думаешь, почему они на тебя смотрят? Думают, – что ты их заберешь к себе. Что ты их папа. Итак, каждый день в ожидании. Эх, святые люди здесь работают. Я бы не смог, - сказал старик неожиданно охрипшим голосом.
В доме ветеранов их ждали. В Концертном зале были по стенам развешены елочные ветки. Нарядные старички и старушки сидели в креслах в ожидании концерта.
Стариковская внучка, сбросила унты и полушубок, и оказалась в синем маленьком платье и модных туфельках.
- Я тоже буду петь, – дедушек и бабушек поздравлять, - объявила она Виктору с улыбкой.
И он заметил теплые карие глаза и каштановые волосы, рассыпанные по плечам.
Вскоре она действительно стояла на сцене, перед микрофоном и стала петь молитву «Отче наш». На Виктора нахлынули воспоминания его детства - маленький домик, бабушка, иконка и огонь свечи, теплый запах ладана.
И вдруг в голове пронеслось, – а ведь он спасся чудом. Медведь…собаки…метель…он мог легко замерзнуть и быть растерзанным зверем. Но его нашли и согрели. Возможно, это бабушкина молитва его сберегла.
После концерта он дождался старика и девочку на улице.
- Спасибо вам. Если бы не вы не знаю, что было бы со мной.
- Да это тебя медведь нашел, мне его дух и сообщил, что ты там лежишь. Ну, мы тебя с собаками и привезли. Бывай, однако.
Виктор подумал о том, что чудом избежал вчера смерти. Какой он получил неожиданный подарок, Новогодний сюрприз – который называется ЖИЗНЬ.
Самый большой подарок, самый ценный который может быть.
Через несколько дней, уже в Москве, Виктор узнал, что его товарищи охотники замерзли в лесу.
Про море
- Господи, я прожил такую трудную жизнь, полную боли и страданий! Почему ты оставил меня?
- Посмотри, что ты видишь за спиной?
- Свои следы. А иногда кто-то еще шел со мной.
Видишь, ты меня часто оставлял.
- Это я брал тебя на руки.
***
В этот санаторий на берегу моря он добрался еле как. Голова так разламывалась от боли, что у него было только одно неотвязное желание, – остаться, наконец, одному и смотреть, смотреть на набегающие волны. Журналистский хлеб оказался тяжеловат для него. Горячие точки, война, горы искорёженных, обожжённых трупов наносят тяжелый урон любой психике. Но зато гражданская лирика – сильная. Утешал он себя, в простой надежде просто выспаться в одиночестве. Но если не пройдет тупая, невыносимая боль – придется, к сожаленью, навсегда оставить журналистику.
Он нашел среди скал место, где никто его не мог видеть, там и проводил все свои дни и вечера. Голова болела по-прежнему, – но боль немного заглушал мягкий шелест волн и отвлекал его от тяжелых дум.
- Вот и день закончился, - сказал неожиданно вслух.
- Завтра солнышко снова поднимется.
Он чуть не подскочил от неожиданности и оглянулся вокруг себя. Вокруг, по-прежнему, никого не было. Только девочка, чертила какие-то непонятные знаки на песке.
- Блин, уже голоса чудиться стали!
И он снова погрузился в созерцание волн и чаек над головой.
- Хочешь, я приманю для тебя разноцветных, маленьких рыбок?
Девочка, лет семи, подошла к нему совсем близко. Легкое голубое платье, аккуратно заплетенные в сложный узор косички и маленькая изумрудная саламандра приколота возле ворота. В руке, она держала какую-то старинную флейту. С первого взгляда было видно, что это очень искусная, редкая работа.
Как можно такой дорогой инструмент доверить ребенку?
И когда она уже уйдет? - подумал он, - только мешает сосредоточиться.
- Я могу приманить для тебя золотых рыб, - повторила девочка. Надо зайти подальше в море. Они бояться близко, подплывать к берегу.
- Да не хочу я никуда идти, только ноги мочить, - ответил он с раздражением.
- Я могу найти для тебя красивую, поющую раковину. Хочешь, я найду тебе раковину?
- Зачем мне твои ракушки - безделушки? На рынке их полно!
- Ее нельзя купить за деньги. Ее можно только подарить.
Девочка скинула сандалии и стала бродить по воде. И вскоре уже бежала к нему, держа в руках небольшую перламутровую раковину.
- Это для тебя, – сказала, слегка запыхавшись. Глаза ее радостно блестели.
- Ну что я с ней буду делать? - спросил он, слегка смягчившись.
- Представь, будет холодная зима, а у тебя в ракушке будет жить море. В лунные ночи можно даже услышать, как далеко-далеко поют русалки.
Она ловко забралась на небольшой камень.
- Когда-то я тоже была русалкой, и жила там… Она показала рукой куда-то вдаль.
- Да, сегодня явно не мой день, он обреченно вздохнул, - тебе бы романы писать.
- Я пишу сказки. Меня Андерсен научил. Он хороший.
Это было уже слишком.
- Ну, прощай!
Он резко встал и направился в сторону санатория. С мокрой ракушки стекала вода, и это его раздражало. Убедившись, что девочка далеко и его не видит, он широко размахнулся и выбросил ракушку обратно в море. Все пустяки.
Ночью он спал плохо. Его опять мучили кошмары. Знакомые и незнакомые голоса, лица. Все смешивалось, в какой-то страшной химере, какофонии. Лица людей превращались в свиные рыла. Рыла обращались к нему, и громко, противно хрюкали.
Он опять проснулся с ужасной головной болью. И стало ему казаться, что недавно было что–то для него очень важное, но он забыл. Не придал этому значения. Проскочил мимо.
Через день он снова направился к морю.
Слава Богу, никого нет. Он уселся на теплый камень и стал всматриваться в заходящее солнце.
- Нельзя долго смотреть на закат, - вдруг услышал он знакомый голос. Прежняя девочка стояла рядом и смотрела ему в глаза.
- А что, счастья не будет?
- Закат быстро заберет твою жизнь. Лучше смотреть на рассвет.
- И откуда ты только взялась? Где взрослые?
- Я нашла для тебя янтарь. Смотри, в нем спит комарик.
Она протянула ему довольно большой кусок янтаря. Он был горячий от ее рук. И вдруг сердце его смягчилось, и стало плакать. Он стал смотреть сквозь янтарь на солнце, и действительно увидел небольшого комарика. Такие вещички очень дорогие.
- Когда-то, очень–очень давно, комар укусил дракона. Представляешь, капелька крови в комаре, а комарик в янтаре! - и девочка засмеялась.
- Нет. Я не могу это взять. Для меня это слишком большой подарок. Для меня это слишком много.
- А для меня как раз, - она положила янтарь себе в кармашек.
А голова больше болеть не будет, фьюти-фьють - все ветер унес, - и она сделала какое-то резкое движение, будто и правда, сбрасывая боль на ветер.
Утром он шел с чемоданчиком на поезд. Его знакомая девочка чертила классики под пальмой на асфальте. Классики были какие-то особые. Она обычные квадраты превращала в круги, и рисовала в них солнце, луну, звезды и бесконечные числа. Множество разноцветных мелков лежало рядом. Смешение цвета в ее рисунках напоминало и радугу, и дождь, и тропический буйный лес. Цвета переходили один в другой, сливались, распадались и снова соединялись в гармонии, и вечном торжестве жизни. Это была её система, никому непонятная и неведомая.
- Ну что ж, прощай. Уезжаю я. Благодарю тебя, – голова перестала болеть.
Ведь так не бывает?
- Бывает.
- Не может быть.
- Может.
- Ну, прощай!
- Мы еще встретимся. До свиданья.
Голова с тех пор и правда перестала болеть. Он, к своей великой радости, вернулся в журналистику. И однажды встретил ее на литературном сайте. Они переписывались и даже обменивались стихами. Но через полгода он почувствовал, что очень устал от постоянной писанины стихов. Энциклопедические знания, легкое перо и поразительное умение быстро нырять то в прошлое, то в будущее, позволяли ей писать все, что угодно. Что она только не писала, – пародии, сонеты, венки сонетов, песни, прозу, хокку, баллады, гражданскую лирику и любовную. На любой вопрос у нее было свое мнение. Она писала пародии даже на него, но он никогда не обижался, - глупо обижаться на человека, который показывает тебе слабое место твоих стихосложений, делает тебе рекламу и увеличивает число просмотров твоих стихов.
Однажды он приехал в командировку в город Н.
И в Контакте узнал про Вечер Поэтов.
Да, там была она.
- Вот и встретились, - она улыбнулась, - как я и предсказывала.
- Не может быть.
- Может.
Они читали стихи. А он щипал себя за руку. Ну, проснись, проснись, так не бывает!
Красный свитер, белый воздушный шарф, высоко поднятые каштановые волосы и длинные серьги с жемчугом. Она осталась прежней – дерзкой и мягкой
одновременно. Она читала экспериментальную поэзию «Дети индиго»
***
Они видят во сне странное
Непонятное
Безымянное
Прозрачное
Лёгкое
Выход их клетки
У ёлки цветут табуретки
На них чьи-то разговорчивые детки
Дети едят Новогодние конфетки
Поют
Носят беретки
Балетки
Ночами летают над городом
Им одиноко и холодно
Непонятные
Странные
Мятные
Апельсиновые
Реальность другая
Парки Жасминовые
В парках грачи над вязами
Ночь чаровница со стразами
Из Земной вырывает клетки
Ажурные вяжет салфетки
Рисует Звездные ветки
Инопланетные детки
Носят беретки
Балетки
Ночами летают над городом
Им одиноко и холодно
Притворяются обыкновенными
Понимают, что Жизнь – мгновением
Промелькнет
Стихотворением
Зацветет над пустыней сказками
Разольется волшебными красками
Они рисуют странное
Непонятное
Безымянное
Прозрачное
Лёгкое
Выход их клетки
«Забери меня, мама!» - нельзя!
Лучше смеяться
Восхищаться ветром
Становится художником или поэтом
Лучше не спится и не сойти с ума
Судьба
Колесница
Золотая канва
Таланты и гении
Инопланетные детки
По Звездной спускаются ветке
Туда, где голод, разруха, чума.
- Забери меня, мама!
- Нельзя.
Кому-то эти стихи понравились, кому-то нет.
И это нормально.
Эти дети Индиго так непредсказуемы и совершенно неизученные.
Но надо ходить туда, где читают то, что тебе нравится.
А если ты приходишь туда, где читают то, что тебе не нравится, – это уже клиника.
Она ушла с вечера раньше всех, куда-то в метель. По заснеженному, стылому городу.
Командировка кончилась, и он уехал в свой родной город. Иногда, перед сном, он прокручивает свою прожитую жизнь, как киноленту. И вспоминает тот теплый день у моря и странную девочку. Он мысленно благодарит ее, потому, что голова у него не болела больше никогда. От переписки с ней он стал писать стихи и длиннее, и намного качественнее. И он думает, а что, если б он взял подаренную ракушку, а не выбросил ее в море?
Может быть, была бы у него семья, как у обычных людей и дети бы родились - было бы кому смягчить его старость.
Иногда , в своих размышлениях он уходит еще дальше, – и спрашивает себя, что означали в его жизни эти золотые рыбы, закат, флейта и крохотная изумрудная саламандра. Внутренний голос говорит ему, что можно все расшифровать, но сердце ропщет, – пусть будет тайна!
Нервами по стеклу или Гамлет, принц Датский
«Пред Небом в подлинности голой лежат деянья наши без прикрас, и мы должны на очной ставке с прошлым держать ответ»
«Но главное – будь верен сам себе»
«Гамлет» Шекспир
***
Устало, тяжело опустился в гримерке на кресло.
Ну, какой он принц? Мешки под глазами, кисти рук распухли, голова болит. Гулом гудит еще неисполненных песен. Пришли из ниоткуда строчки, записал на подвернувшемся клочке бумаги. После спектакля посмотрит, может быть, что то дельное получится. Хорошо, если новая песня получится. Новое – это всегда хорошо! Новое – позволяет жить дальше. Верить, что живешь не напрасно. Может быть, кому то придется по душе, кого-то порадует.
Настроил гитару. Она зазвучала глухо, надрывно. Струна лопнула, больно ударив по пальцам.
Попробовал голос:
- «Так создан мир, что живо, то умрет и вслед за жизнью в Вечность отойдет»
Нет, сегодня не поется и не говорится. Голос окончательно сел, стал хриплым. Гитара вяло отзывалась измученным призраком в колодце. Будто нервами по стеклу. Вздрогнул. Медленно стал гримироваться. Хотя, нужен ли грим? Если на сцене притворяться – всегда выходит грубо и пошло. На сцене надо быть самим собой. Тогда зритель верит тебе и самому не противно. Прислушался. Будто барабаны гремят. Нет, наверное, показалось.
Очень душно в гримерке! Вышел в коридор к окну. Закурил, в форточку выпуская дым. Ранняя весна. Слякоть. Все, что под снегом месяцами лежало наружу вылезло. Это сколько же надо труда и энергии чтобы все привести в порядок!
Актеры, столичные трагики в коридоре мельтешат. Королевы, девы невинные, придворные, подлецы и негодяи, – все уже в образе.
Офелия, белозубо улыбаясь, скользнула мимо.
- «Офелия, о радость, помяни мои грехи в своих молитвах, нимфа!»
«Если тебе надо мужа, – выходи за глупого. Слишком хорошо знают умные, каких чудищ вы из них делаете!»
- «Принц, вы сегодня в ударе!»
- «Господи, ради вас я и колесом пройдусь. Впрочем, что и остается, как не веселиться!»
Смешливая Офелия фыркнула и скрылась в омуте гримерной.
Зеркало. Как много ты видело гримас на своем веку!
Зачем? Для чего все это?
Вгляделся в свое изображение и прошептал ему:
- «Что нового принц? Ничего, разве что в мире завелась совесть. Значит, скоро конец света»
«Я зеркало поставлю перед вами, и вы себя увидите насквозь, и поверну глаза зрачками в душу. Но вянет как цветок решимость наша в бесплодье умственного тупика»
Неожиданно сильно потянуло сердце и забилось горячим пульсом, где то в горле.
Звук барабанов усилился.
Отлежаться бы. Взять отпуск. Да хоть в Париж смотаться.
Шум театрального зала – шум моря, всегда успокаивает.
«Быть или не быть?» Каждый сам для себя решает.
- «Порвалась дней связующая нить, как мне обрывки их соединить?»
Барабаны сегодня сошли с ума! Или это кровь в его ушах?
Хорошо, что живой! Пока жив – надо двигаться! В движении жизнь. Нельзя умирать раньше смерти. Собрался. Резко встал.
Удар по струнам получился грубым, но отрезвляющим. Еще, еще. Набрать этого движения, этого неистового движения вперед.
Громко забили колокола, мелькнули резкие тени, затрепетали разноцветные флаги на башнях.
Мосты, длинные плащи, отравленные шпаги…
Запенились высокие кубки, белая жемчужина утонула в бокале.
Скорбящий дух, разламывая плоть, все время к неизвестному стремится. Так что есть человек? Души порыв? Страстей и разума кровосмешение? С улыбкой и в слезах иду на сцену я. Не тварь дрожащая. Я - Зеркало пред вашими очами. Утеха нищих – хлеб и размножение. Удел царей – их посылать на бойню, высасывать последний медный грошик себе на виллы. Никто не знает час своей кончины и в бездну валятся толпой.
Меня стихами режут без ножа,
Распарывая сухожилия.
Рапиры и отравленный кинжал
Все те же – подлость, лицемерие.
Теперь, сейчас живи, быть может, завтра не случится.
- «Век расшатался и скверней всего, что я рожден восстановить его»
Он собрал всю волю в кулак и шагнул вперед, ему показалось, что шагнул в бездну.
На пороге Высоцкий – Гамлет, принц Датский.
- Ну, будь что будет!
*
Примечание Автора: слова Шекспира в ковычках.
Апрельские Небеса
***
В стране моего детства весна всегда чувствуется в конце февраля. А в марте дружная, веселая капель поддерживает сердце. Прохладный воздух пьянит и щекочет нервы, а очнувшаяся природа дарит вдохновение, радость жизни и движения.
Аленка вышла в «Большой двор». В «Маленьком саду» еще сумрачно и влажно. А здесь, солнце превратило снег в опасный гололед и ей захотелось убрать его с дорожки немного, пусть даже детской лопаткой, с длинным черенком. Хотя бы узкую безопасную дорожку сделать.
- О, Ленка-пенка, как дела? Ты что здесь делаешь?
Оглянулась. Одноклассник Пашка, - двоечник и хулиган со своей неизменной ехидной насмешкой стоял рядом. За руку он держал младшего братишку.
Не удостоив Пашку ответом, девочка продолжала постукивать лопаткой по льду.
Краем глаза она увидела, как Пашка поправил на братишке шапочку и вытер ему нос.
Эта забота тронула ее. У нее ведь самой братишка растет.
Она еще раз оглянулась и ахнула. А глаза то у одноклассника синие, как апрельские небеса!
- Видишь, дорожку делаю.
- Слушай, а ты когда в библиотеку пойдешь?
- Да завтра и пойду.
- А во сколько?
- Наверное, в час.
На следующий день Пашка догнал ее. Коротенькое пальтишко и озябшие руки без варежек.
- Слушай, я в библиотеке еще ни разу не был. Можно я с тобой пойду?
Пашка рос в рабочей семье. Поговаривали, что отец пьет, а мать одна на работе пашет пытаясь прокормить детей.
- Да, пойдем. Здесь близко.
Они записали Павла в библиотеку, и он взял книжку историческую. С удивлением поглядывая на то, как Аленка целую кипу книг сложила в пакет.
- Ты это все читаешь?
- Конечно.
- Интересно?
- Очень.
Через некоторое время Павла было не узнать. Он стал учить историю. И чувствовалось, что это ему нравится. Он даже стал спорить с учителем по поводу Французской революции и наскальных рисунков первобытных людей.
Он стал учить стихи. Да, да. Этот двоечник, бывший двоечник, стал учить стихи и довольно хорошо их рассказывать. Когда он читал стихи, то часто смотрел на Аленку. И в классе стали шушукаться. Но поскольку на нее смотрели многие, и она хорошо умела давать сдачу, то ни в какие серьезные карикатуры и насмешки это не вылилось.
Иногда Аленка думала, что будет дружить с тем, кто для нее белого коня приведет.
Но поскольку ни Пашка, ни другие знакомые мальчики никогда бы об этом не додумались, то она так и ходила гулять вечерами только со своей собакой.
Однажды, со всем классом в горы поехали. Эх, до чего хорошо в горах в апреле!
Пронзительно синие, высокие Небеса! Кустарники и деревья покрыты нежно-зеленой листвой. Ручьи бегут, клокочут, звенят. Вода кристальных родников стремительно несет лепестки диких абрикосов, которые нежнейшей дымкой заполняют все вокруг.
Птицы заливаются, будто не гимн солнцу поют, а в раю тебя встречают.
Они поднялись на вершину высокой горы, и в восхищении смотрели, как орлы кружат над ледниками. Вдруг, Пашка уселся на самом краю обрыва и свесил ножки вниз,
- Садись радом, - предложил он Аленке.
Но та, отошла подальше.
Может быть, глаза его как Апрельские Небеса, но жить хочется. Тогда мальчик вскочил и куда-то убежал, ловко перепрыгивая через камни. Вернулся он через полчаса, когда уже все стали волноваться, а в руке у него был крохотный желто-красный тюльпанчик.
- Вот, на краю ледника нашел, - он протянул тюльпанчик Аленке, - это для тебя.
Позже учительница скажет девочке:
- Теперь понятно, почему Павел учиться хорошо стал. Но он для тебя мелковат, правда?
После армии он ждал ее возле дома. И когда она гуляла с собакой, обратился к ней
- Привет!
- Привет!
Они долго болтали обо всем на свете. Но в сумерках его голубых глаз уже не было видно. А высокая, крепкая фигура только пугала.
- У тебя есть, кто ни будь? – внезапно охрипшим голосом спросил он.
- Да, - зачем то сказала она, хотя у нее никого не было.
Но если ничего не делать, то ничего и не будет, – подумала она.
И больше Пашку никогда не видела. Возможно потому, что уехала надолго в другую страну.
Кто-то говорил, что он выучился на инженера. Кто- то говорил, что на преподавателя истории. Возможно,…если не спился.
Приходит Морозом, а уходит Солнцем
***
Мороз с каждым часом усиливался. Деревенские дворы превращались в заснеженные сугробы, деревья - в ледяные сосульки. Низкое небо в тяжелых тучах обещало снежные бури и завыванье ветра в печной трубе. В такую погоду хозяин собаку не выгонит. Петрович мелкими шажками пробирался в полутьме синего январского вечера к себе домой. Буханка хлеба, баночка шпрот и водочка, чтоб хоть как то скрасить тоскливый вечер.
В сенях обмел валенки от снега и ввалился в клубах пара в комнату. Все как прежде.
Мать подошла, обняла. Молча поставила ужин на стол.
- Ну как, Машенька?
- Да как всегда.
Заглянул к спящей дочери. Девочка уже несколько месяцев лежит без движения. Ни жива, ни мертва. Врачи выписали из больницы.
- Умирать выписали, – мать каждый день плакала, и ее глаза покраснели от слез.
- Ничего. Бог даст, выберется, утешал ее и сам себя мужчина.
Но дни шли за днями, а улучшений не было.
Перекусив картошкой с луком и тушеным мясом, – опять заглянул в комнату и чуть не вскрикнул от неожиданности. Какой-то незнакомый кот сидел на подоконнике и молча смотрел на кровать девочки.
- Болеет она, уже давно. С кровати не встает. Парализованная, - неожиданно для себя сказал Петрович.
Но рыжий кот спрыгнул ловко с подоконника и подошел вплотную к кроватке девочки. Он стал лизать ее руку, спущенную с кровати.
- Ну да, думаешь, что то чувствует?
На голос вышла мать и перекрестилась.
- Господи, да это же кот лечебный к нам пожаловал.
- Что за кот?
- Коты умеют лечить. Видишь, он нас с тобой не смотрит, а смотрит на ребенка.
- Откуда он взялся то?
- Да кто его знает. По такому морозу кто теперь ходит?
- Вот и будем звать его Мороз.
Прасковья Ильинишна налила гостью молока и хорошенько осмотрела его на кухне. Кот вроде чистый, домашний. Как он здесь оказался? Пусть живет, не выгонят же в такую погоду.
Все последующие дни Мороз не отходил от кроватки девочки. Он или лежал у нее в ногах или лизал ее безжизненно опущенную руку. Иногда пил молоко и лежал на голом полу тяжело дыша.
Через три дня рука Машеньки пошевелилась и они услышали тяжелый вздох. Машенька открыла глаза и улыбнулась им.
- Неужели это шершавый язык кота ее разбудил?
- Да, наверное. Котик целителем оказался.
Сильные трескучие морозы стояли около месяца. Все это время кот оставался в доме. Он согревал девочку своим теплом и лизал ее руки.
Вскоре девочка стала садиться и попросила кашу.
К великой радости близких она стала присаживаться на кровать, а потом с помощью взрослых потихоньку ходить. Старушка каждый день молилась и просила здоровья для девочки. Лампадка не гасла и день, и ночь. И вот однажды, луч солнца попал на подоконник, и Петрович увидел кота, отдыхающего там, во всей красе.
Он лежал рыже-белый с зелеными глазами и помахивал пушистым хвостом.
- Да какой же ты Мороз? Ты не Мороз, а Солнце. Радость нам принес в дом, исцеление.
Усталые глаза мужчины покраснели от слез.
Когда Машенька стала хорошо ходить и есть сама, – Мороз и Солнце исчез, будто его и не было, так же через открытую форточку, как и пришел.
И счастливое семейство больше никогда его не видело.
Дашенька
***
В переполненном троллейбусе было душно. Конец рабочего дня. Час пик. У Людмилы был тяжелый день, и они была несказанно рада, что сидит у окна. Еще минут двадцать и на свободе. В троллейбус зашла полная женщина с девочкой лет трех.
- Иди ко мне, - Людмила протянула ребенку руки, - садись к окошечку. Поместимся.
Дашенька, так звали девочку, оказалась очень разговорчивой и смешливой. Уже через несколько минут она напевала какие-то песенки, и, обняв Людмилу за шею, просила рассказывать сказки. Время пролетело незаметно. Они вышли на одной остановке.
- Ну, будьте счастливы! Не болейте!
- А ребенок-то не мой! – будто ледяной ком ударил ей в спину.
- А чей же?
- Из детского дома взяли. Да вот – хотим обратно отдать. Не можем мы, тяжело.
- Как же так, отдать? Девочка ведь вас любит.
Дашенька и вправду любила все вокруг. Она одной рукой держала женщину за руку, а другой поймала руку Людмилы и не отпускала. Личико худенькое, глаза удлиненные зелено-голубые.
- Да и болеет она много. Не успеваю из больничных выходить.
- Ну, если болеет, так подправить здоровье можно. Ведь она любит вас, как же так, отдать!
Целая гамма чувств боролась на лице женщины.
- Меня Ольгой зовут. Отдадим все-таки Дашку!
- Знаете что, а вы ко мне в гости приходите, – пригласила Людмила, - Мы ведь почти соседи. И Дашеньку подправим, она болеть не будет.
- Да у меня еще и муж пьет, денег не дает, грозится уйти, бьет меня, - женщина стала плакать. А Дашенька обхватила ее колени руками и все повторяла: «Мама, мама, мамочка»
- Родители болеют. У отца рак. А мать не встает с кровати всех и всяко ругает. А за Дашку материт.
- Да вы успокойтесь. Все подправим.
Через два года случайно Людмила встретила Ольгу на улице.
- Вот бегу за Дашкой в сад, и на музыку потом. Такая девочка - и танцует, и поет! Учителя говорят – очень талантливая. Родители умерли. Вот только муж.
- А что муж?
- Жарко ему все время. Спит на полу, форточка открыта, «Жарко мне, жарко!» все твердит и воды много пьет.
- Работает?
- Работает. И руки больше не распускает.
Людмила шла по весенней улице наполненной веселыми воробьями и улыбалась.
Жарко ему, жарко! Это хорошо. Значит – живой. Смотри, Дашеньку люби, жену не обижай. Она щелкнула пальцами и засмеялась.
Закат Атлантиды
***
Когда заканчивается одна цивилизация, начинается другая. Бесконечно только Время.
Атлантиду потряхивало. Идеальные кольца водных каналов бодро выплескивали теплую воду. Хрустальные, поющие, прозрачные гирлянды многочисленных мостов содрогались в предвкушении Конца Света. Великолепный, древний мир, которому казалось, нет начала и конца двигался к своему апогею. Маги всех мастей, колдуны, шаманы, ясновидцы пытались судорожно заглянуть в грядущее. Еще не веря развалу, не веря в то, что этот прекрасный мир распадется, - раскладывались карты и кидались кубики с изображением чисел и магических знаков.
Многомерная сущность, - Верховная жрица Белого храма поднималась в библиотеку. Огромные колонны, плетистые, благоухающие алые и белые розы еще сохраняли былой мир. И так хотелось верить, что небольшие, привычные, землетрясения скоро пройдут и все станет таким как прежде. Восстановится культ Огня и Солнца. Люди перестанут прятаться в страхе за свое будущее, их темные, серые одежды сменятся на светлые, нарядные. Люди начнут снова улыбаться и в любви растить своих детей. Жрица прошла сквозь зеркальные стены храма с изображением диска Солнца. И Изумрудный Змей, кусающий сам себя за хвост, мягко изогнулся. Распахнулось Время. В сверкающем зале - тысячи хрустальных шаров и две тысячи хрустальных удлиненных черепов. Тому, кто может увидеть грядущее без разницы, куда смотреть, - в шар предсказаний или на лопату. В шар более романтично. Женщина взяла один из шаров, с нефритовой подставки, и тихонько заговорила с ним:
- «Не бойся, не бойся, Это я, верховная жрица Алкилона. Что день грядущий нам готовит?»
Поверхность шара стала матовой от ее дыхания, а потом туман исчез и на его месте заплескались огромные волны. Божественные подарки гармонии с природой и окружающим миром потеряны. Люди перестали прислушиваться к своему внутреннему голосу. Рай на Земле закончен. Тех, кто еще мечтает спастись, ожидает Египет, Китай, Мексика и Германия.
На следующий день, на площади, она объявила народу, что Атлантида гибнет. Морские волны захлестнут ее в скором времени, и все, кто может, должны спастись, и по возможности помочь спастись тем, кто рядом. Огнедышащие вулканы древнего Дракона проснулись. Кровожадные землетрясения разевают свои пасти, горы пепла и яростных волн уже готовы обрушиться на головы неразумных людей, возомнившими себя Богами. Помогите друг драгу!
- «Ага, разбежались! Мы будем сжигать таких на кострах», - черный маг нахмурил брови. Зачем простому народу спасаться? Дура! Только мужское начало, жесткая логика, стремление к агрессии, подавление личности, неравенство и как следствие разделение общества на бедных и богатых, господ и слуг, хозяев и рабов может обеспечить нам безбедное существование»
Он спрятал в складках широкого плаща портативный лазер в форме вопросительного знака и грозно глянул на помощника:
- Быстро грузите на корабли самое ценное!
- А что у нас самое ценное, господин?
- Золото, конечно, золото. В лихое Время перемен следует заботиться только о себе.
Но жрицы Храма Предсказаний спасали детей, семена будущих растений, капсулы мудрости и кристаллы Света.
А море закипало с каждым часом все сильней. Могучие трехкилометровые волны понеслись на берег. День грядущий собирал в свой Ковчег самое ценное – энергию и информацию.
Великий Спрут перебирал гладкие, разноцветные камешки в своем стеклянном бассейне с морской водой. Выращенный далеко под землей, в закрытом городе генных инженеров, среди тоннелей, ведущих к центру Земли, он по факту своего рождения имел непосредственную связь с морскими сородичами и со всем мировым океаном. Спрут чувствовал Время Перемен. Прямоугольные зрачки, очень высокая светочувствительность, которая позволяет видеть в полной темноте, три сердца и голубая кровь предсказывали голодные волны Великого Потопа, и заставляли дрожать от предвкушения свободы. Подстраиваясь под темно-синие глубины мирового океана, Великий Спрут ежесекундно менял свой цвет и текстуру. Инфразвук будил в нем глубинные знания об усеченных пирамидах, – посадочных площадках для космических кораблей пришельцев с Плеяд, Ориона, Беги и Сириуса. Эти усеченные пирамиды давно готовы принять гостей на просмотр супербоевика «Закат Атлантиды». Хотя в ДНК человечества добавили свои хромосомы более двадцати инопланетных, гуманоидных рас, оно все равно дичает и вырождается словно сад, надолго оставленный хозяевами.
Реки огня и пепла Спрута нисколько не волновали. Эти людишки, возомнившие себя Богами! Эти «посвященные» прикасающиеся к нему липкими конечностями и потными лбами, давным-давно надоели ему. Изучают, ищут связь, «выходят на ментал мирового океана». Его желеобразное тело в предвкушении живой воды и в ожидании слияния с бездной, и растворения в ней без остатка, распадалось на множество мелких Спрутов, проникающих в любые щели, проползающих по самому дну, отчаянно цепляясь за Жизнь.
Александр Вертинский "Можно мне вас тихонько любить"
Посвящается Вере Холодной и Александру Вертинскому
***
Мне осталась лишь фраза: «Послушайте, маленький,
Можно мне Вас тихонько любить?»
Белый голубь в окне. И накурено в спаленке.
Я не стану суфлеров кормить.
Все стихи заучу.
Сам спою свои песенки.
Приезжайте на день или два.
Мы к прибою сбежим по серебряной лесенке,
Там, где блики в воде и плотва.
Шляпка, бусы, жакет.
Вам к лицу неизбежное.
Будем чаек неспешно кормить.
Прошепчите еще, удивительно нежное:
«Можно вас мне тихонько любить?»
Я печальный поэт.
Желтый Ангел прощания.
Но пока на Земле буду жить,
Буду помнить вокзал.
И улыбку-рыдание:
«Можно мне Вас тихонько любить?»
Я не люблю войну. Когда служишь братом милосердия в передвижном госпитале, душа устает от бесконечных язв, гнойных ран, невыносимых страданий, ужасных надрывных стонов и смертей.
Помните, я привез Вам письмо с фронта от мужа?
Ваше прекрасное лицо с говорящими глазами…
Я влюбился сразу.
Помните, я приходил к Вам каждый вечер, вдыхал горько-сладкий аромат Ваших духов.
Кажется, «Роз Ханмино» и «Кеши» Аткинсона. Зачем Вы смешивали сразу два аромата прямо на коже? Я сходил с ума.
Помните, мы пили длинными, синими вечерами, чай с лимоном? Чай обжигал губы, а я все слушал и слушал Ваш голос, который журчал, переливался, становился то тихим, и напевным как загадочная буддийская мантра, то звенел нежным колокольчиком у самого уха.
Смотрел,…смотрел, в огромные, с поволокой серые глаза.
Я посвящал Вам свои стихи и песни.
Китайская роза и груши в шампанском
Я слушал бы, слушал, в саду, соловья…
Зимними вечерами, когда я шел по заснеженным улицам, снег хрустел под моими ногами:
- Хватит, хватит….
И я каждый раз давал себе слово – больше не приходить в ваш дом.
И каждый раз нарушал свои обещания.
За этот взгляд, за эту сладостную муку быть рядом – я отдал бы всего себя.
Помните, как я вел Вас на кинофабрику к Ханжонкову?
Мы шли по талому снегу и смеялись.
- Красота и талант должны служить народу.
Пой, моя девочка, пой!
Великий немой охотно принял тебя в свои объятья.
Ты пела руками, глазами, жестами.
В агонии билась империя, царская армия терпела поражения в мировой войне. Уходило в прошлое, покрывалось серым пеплом Время Прекрасных дам Блока, романтики Гумилева…Время румяных гимназисток, пьяных от мороза, переписывающих в свои толстенькие тетради стихи серебряного века. Время Вишневых садов…
Цилиндры, манто, нежнейшая гамма тончайших чувств, голубой сон Летнего сада, мягкие поклоны менуэтов, исступленные рыдания шарманки – все испарялось, как Шипр в открытом пузырчатом, хрустальном флаконе.
Все уходило безвозвратно.
Барышни, капающие в глаза атропин для расширения зрачков, пестрые шали, кушетки, папиросы в длинном мундштуке…
Ах, эти ананасы в шампанском!
Вы стали знамениты, стали символом своего Времени.
Помните, во время столпотворения в кинотеатре "Ампир" были разбиты все окна, двери сорваны с петель, а для того, чтобы утихомирить толпу, штурмовавшую зал, был вызван отряд конных драгун.
Великая иллюзия уводила от голода, мировой язвы, чумы.
Хотя бы на несколько мгновений делая человека счастливей.
«А потом был концерт. Помню степь белоснежную
На вокзале Ваш мягкий поклон.
В этот вечер Вы были особенно нежною
Как лампадка у старых икон
А потом - города, степь, дороги, проталинки
Я забыл то, чего не хотел бы забыть
И осталась лишь фраза: Послушайте, маленький,
Можно мне Вас тихонько любить?»
Так появился печальный Пьеро. За этой маской из белил и туши я прятал свое сердце, свои нерастраченные чувства.
Обещание романа и любви, несказанное, тихое, нежное.
Драма и ирония. Жест скупой и выразительный.
Мои палестины, мое путешествие в «никуда»
Ботфорты, плащи, кольца с агатами, фрегаты, бананово-лиловый Сингапур…
«Где Вы теперь? Кто Вам целует пальцы? Куда ушел Ваш китайчонок Ли?..
Вы, кажется, потом любили португальца,
А может быть, с малайцем Вы ушли.
В последний раз я видел Вас так близко.
В пролеты улиц Вас умчал авто.
Мне снилось, что теперь в притонах Сан-Франциско
Лиловый негр Вам подает манто»
Почему ты не уберегла себя? Северный ветер застудил твою душу, разгоряченную после концерта.
И ты сгорела, как свеча.
«Ваши пальцы пахнут ладаном,
А в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо нам,
Никого теперь не жаль.
И когда Весенней Вестницей
Вы пойдете в синий край,
Сам Господь по белой лестнице
Поведет Вас в светлый рай.
Тихо шепчет дьякон седенький,
За поклоном бьет поклон
И метет бородкой реденькой
Вековую пыль с икон.
Ваши пальцы пахнут ладаном,
А в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо нам,
Никого теперь не жаль.
Зачем мы жили? Для чего? Страдали, любили, боролись и искали призрачное счастье.
Нужна ли будет наша исповедь и наши песни?
Найдут ли нас в руинах прошлого? Среди черных карликов, маленьких балерин и лиловых негров. Среди сигаретного дыма, дурмана душных южных вечеров…
Послушайте, как бьется мое сердце полное любви и нежности.
Моя Королева, я просто Пьеро…
Негромким, выразительным, грассирующим голосом:
Я уже не прошу ни стихов, ни мелодий,
В остывающих бликах костра.
Кто-то шепчет украдкой и медленно бродит.
Вы сказали, что это зола
Ворошит наших прошлых набегов заклятья.
Будем слушать серебряных птиц…
Вы наденете синее, легкое платье
И уйдете в смятенье ресниц.
Я останусь, как прежде, певцом и поэтом
И в каких-нибудь теплых краях
Буду томно, печально…
О жизни куплеты
Петь при белых бенгальских свечах.
Однажды, в средние века
Рассказ, на основе реальных событий
Спасите наши души,
Мы гибнем от удушья.
Пусть 49 лучей
Коснуться синих морей.
Моря все так холодны -
Слезы Земли.
Спасите наши души,
Мы гибнем от удушья...
***
Это было очень давно, когда в Европе вовсю бушевали эпидемии чумы и холеры. В одном городе, в самом центре Европы жили двое влюбленных. Каждый вечер, проходя через кучи умерших и умирающих, сквозь стоны и последние крики, они встречались на башне Надежды. Эта башня - все, что осталось от старого замка, который был разрушен временем и варварами.
Там, наверху, где теплыми лампадами зажигались над миром звезды, они сидели над темной бездной зараженного города, тесно прижавшись друг к другу.
- Ну, как прошел день? - обычно спрашивал он.
- День, как день. Дедушке помогала. Готовила для него, он совсем ослаб и за водой ходила к нашему роднику.
- Ой, так далеко в лес?
- А что делать? В городе вода вся отравлена.
А ты как провел день?
- Да хорошо. Помогаю отцу булочки печь. Болезни болезнями, война- войной, а есть хочется всегда. Всегда кто то приходит за хлебом.
- А это, что за звезда, такая большая и яркая? - Спросила Миранда.
- Это Венера. Мне пастырь рассказывал, который проповедовал в нашей церкви.
- Кстати, где он?
- Помогает больным. Без маски ходит к ним, только молится. Он говорит, что если Бог не выдаст, – свинья не съест.
И жизнь ,и смерть в руках Господа.
- А «чумные доктора» все в масках.
- Ну да, на то они и доктора. Хорошо, что хоть кто то людям помогает.
- Маски какие то у них странные. В виде головы ворона.
- Ну, так всегда. Ворон – птица мудрая.
Поболтав так некоторое время, они расходились по домам. К своим обязанностям и работе.
Так продолжалось все время пока бушевали эпидемии.
Но каждый вечер они шли друг к другу через кучи мертвецов, последние стоны и крики.
Мы узнали про них из надписи на башне, которую они сами сделали:
«Это мы, Миранда и Мишель, которые жили и любили здесь, в этом городе, несмотря на чуму и холеру. Мы выжили, потому, что любим друг друга»
...Но каждый, хранит до сих пор,
В сердце, напев старинный, –
- Любите, и вы под крылом,
Вас любят - вы неуязвимы.