Александр Никишин
СЕКС В ЗООПАРКЕ
Рига. Август. Год не помню.
х х х
1.
Зилов Игорь Сергеевич не только мой друг и собутыльник, но также и.о. (исполняющий обязанности) зав отделом промышленности газеты «Красный факел», в котором я работаю. Самого большого и самого серьёзного отдела после пропаганды.
«Хотелось бы по-честному!» - его присказка, везде её вставляет.
Если Зилова будет искать милиция, найдут в пять минут по внешним приметам: огромный мужик с пудовыми кулаками и рожа круглая, сковородой, красная, а нос курносый. Бутылку водки в руку возьмёт и спросит, не пряча за спину: «Ну, кто угадает, в какой руке? Тому налью полстакашки!».
Играет в карты на деньги, все время проигрывает и одалживает у меня. Видимо, на нервной почве у него зверский аппетит. Игорь постоянно хочет есть и о наших с ним кулинарных похождениях можно писать роман.
Вот и сейчас - до получки неделя, есть хочется, а денег опять нет.
- Вечером налопаешься от пуза, - шепнул мне Зилов на утренней летучке. – Шикарный ужин в "Чебурагсе"! Свадьба!
И он даже напел шепотом, воодушевленный мыслью о будущем ужине:
- Ах, эта свадьба, свадьба пела и плясала! Всё очень серьёзно, даже страшно. Женятся друзья из органов, уже все оплачено. Тебе это ничего не будет стоить.
- Из каких ещё органов? – напрягся я, чувствуя очередной подвох.
- Из внутренних, не боись.
- Ты никогда не говорил, что знаешь кого-то из внутренних органов?
- Вот тебе какая разница? – возразил Зилов. – Позвонили, пригласили. Дружим с детства, только редко встречаемся. Серьёзная организация, хотелось бы по-честному!
Ну, ладно, думаю, есть-то хочется.
Люди из органов заказали шикарный свадебный стол, оплатили его, как положено, в кассу, в назначенный срок прибыли жених с невестой и куча гостей (50 человек и мы среди прочих), все за стол сели чинно, официанты – фыр-фыр, забегали, загоношились, наливать кинулись винцо-водочку, закусочки горячие-холодные на стол метать-накладывать:
колбаску «салями»,
карбонадик,
нарезочку,
селёдочку «под шубой»,
груздочки маринованные,
рыжики солёные,
холодец с хренком,
рыбку белую осетринку,
палтус,
рыбку красную форель слабосоленую,
жюльенчик,
лобио,
сациви с искорками красными граната,
огурчики соленые и малосолёные,
капустку квашеную базарную с клюковкой,
салатик «рассолс» под майонезом провансаль с колбаской и венгерским горошком, свеколку тёртую с изюмчиком и грецкими орешками,
салатик сырный с чесночком;
все красиво, чинно-благородно и душевно, ничего делать не надо, всё за тебя уже по тарелочкам раскидано быстро-быстро.
Игорёк глянул на меня покровительственно, при этом глубоко и в открытую сглатывая собачью слюну, мол, где б ты так подхарчился без меня, - и потянулся к рюмке.
Но тут – ёпэрэсэтэ! - встаёт тамада и вместо «Горько!», выдает, доставая красные корочки: «Контрольная закупка, ОБХСС! Всем отвалить от стола и ничего не трогать руками!», имея в виду официантов. Те – врассыпную!
- Вы со стороны жениха или невесты?
Игорь руки поднял:
- Спокуха, хотелось бы по-честному, со стороны ОБХСС!
Тут официант, видимо, самый смелый или больше всех похитивший, на стол кинулся, как на фашистский дзот, грудью, якобы плохо ему стало, скатерть зубами ухватил и на пол тянет. Его – за руки, за ноги, и - в сторонку!
Йес, йес, ОБХСС, как в «Джентльменах удачи»!
Жених с невестой (капитан Янис и старший лейтенант Дзидра) невозмутимо достают из-под стола чемоданчики, ставят среди тарелок. А в чемоданчиках – весы портативные, всякие колбочки, коробочки и ящички с бегающими цифирками...
Невеста очень эротично стягивает с голых до плеча ручек белоснежные перчатки, скидывает с головы фату, которая парит какое-то время сбитой чайкой. Это взвесили, то надкусили, на это капнули, то на спиртовке подогрели и дали под конец заключение: обман на половину суммы банкета, недолива цистерна, недовложений тонна, почти все просрочено, что подванивало, то подморозили, что испортилось, то перемололи, замешали в салатики с майонезом «провансаль»…
Утруска, усушка, салаты из вчерашних объедков, вино пополам с водой, вода не «боржоми», а из-под крана, водка из-под полы, «крутка», а в бутылке не шампанское, а шипучка подслащенная за рупь…
Игорь попытался вилкой захватить белый грибок, да чуть не получил по башке от невесты:
- Рокас ност! Руки убрать! Вещдоки не трогать!
Сидим мы с Игорем за столом, как прикованные к галерам рабы, таращимся на вещдоки, и, понимая, что с харчами мы пролетели как фанера над Парижем, исходим слюной.
- Сранка наизнанку – витиевато ругнулся Зилов. – Жрать охота, а денег нет. Слышь, как у тебя с наличностью, хотелось бы по-честному?
- Никак, - говорю упавшим голосом.
2.
Вышли мы из-за стола, извините за выражение, как в штаны наложили оба, стоим и не знаем, что делать дальше. Подошёл "жених"-капитан:
- Привет, пресса. Страдаям? ("Работаем" по-латышски).
- Так точно! – ответил Зилов. – "Одни страдания от той любви!"
- В смысле?
- Аж задницы в поту!
- Молодцы! По обвесу-недоливу - завтра. Цифры для репортажа будут к утру. Только, чур, без согласования ничего не печатаем. Каждую строчку - с лупой. Никакой воды, никаких фанфар, рядовая работа! Только суть!
- Не волнуйтесь, - говорит Зилов и на меня показывает, - он в курсе. Опытный журналист, «Золотое перо» редакции. Напишет в лучшем виде.
- В смысле? – говорю я. – Чего это я напишу?
- Вы его не слушайте, товарищ капитан, это он так шутит. Сегодня же и напишет.
- Спасибо, товарищи! Всего доброго!
- И вам, от всей души! – ответил Зилов, стараясь не встречаться со мной взглядом.
Вынул из кармана мятую пачку «Элиты», достал последнюю сигарету. Закурил, дымит задумчиво, что-то опять затевая.
- Ну, ты и свинья, Зилов. Без меня меня женил.
- Тебе что, трудно, что ли? Двести строк. Как всё было. Это ж интересно, такая фактура! – на стол глянул, на закуски, которые люди из органов распихивали по коробкам, слюну сглотнул. - Я бы и сам написал, но на голодный желудок плохо думается.
Походил, походил и вдруг хлопнул себя по лбу: эврика!
- Идём, быстро, - торопит меня Зилов, - есть блестящая идея! Отпад!
Ну, думаю, теперь нам совсем конец, раз придумал на голодный желудок. Вышли из банкетного зала в главный. Футбольное поле, не иначе! Дым коромыслом, а народу – тьма-тьмущая! Пьют, галдят, пляшут, гуляют люди со вкусом, а главное - едят!
- Слушай сюда! – Говорит Игорь шёпотом. – В том углу настоящая свадьба, видишь? Да вон невеста в фате! Где-где, в Караганде! Да где жених пьяный! Смотри, они уже все под шафе, кто там на хрен разберет, по приглашению ты или так?
- Ты про что?
- Про то! Как музыка заиграет, мы с тобой в вихре танца движемся по направлению к столу. Музыка закончилась, садимся и едим. Спокойно! Если чего спросят, все вопросы ко мне, я отвечу. Понял?
- Авантюрист ты, ну тебя к чёрту! Я – пас!
Но тут как врежет по ушам: «ахама-ахама-мама», забабахала «Бонни М»! Свадьба с натужным визгом и тяжелым топотом снялась со стульев, начала деловито дрыгать конечностями, видно, затекли за столом, который, ясное дело, ломился от яств. И жениха подтащили, установили в центре, подпёрли невестой, чтобы не завалился. Ну и мы тут как тут! Два зайца из-под ёлки, прыгаем в круг и тоже орём: «ахама! ахама-мама!».
Смешались в толпе потных тёток с халами на головах и в домашних халатах, похожих на платья, или это платья такого фасона, как халаты, фиг отличишь; тут же, судя по разговорной речи, рабочие люди пляшут, животики вываливаются через брючные ремни, точь-в-точь, квашня для пирогов; со стороны невесты девчонки скачут, со стороны жениха – мальчишки тяжёлыми ногами перебирают. Все – просто никакие!
Игорь прыгает высоко-высоко, выше всех, видимо, от голода обрёл прыгучесть Валерия Брумеля. Разве что под потолок не улетает, как на батуте.
Девчонки его обступили, визжат, скачут, он их крутит-вертит, веселит, но ориентации не теряет и, гляжу, плюхается с кем-то за стол, вроде как потанцевали, пора и выпить. Гляжу – целую бадью оливье к себе тянет и ложку берет в правую руку.
Иду по стопам Зилова курсом на бадью и тут же натыкаюсь на мощные и злые спины, судя, опять же, по лексике языка, рабочих людей. Из-за спин едва-едва торчит макушка не мелкого Зилова. И слышу такой вот текст:
- Вы тут по какому праву?
- Да идите вы на хрен, вы чего! Я приглашён, хотелось бы по-честному!
- Кем? Назовите себя!
- Не назову, вы меня обидели.
- Ах, его обидели! Нет, товарищи, вы слышали? Моё место занял! Я ему говорю: вы кто? А он: дед Пихто, я, говорит, отец невесты. Интересно, а я тогда – кто?
- Откуда я знаю, кто ты!
- Товарищи, я вспомнил, где я его видел! «Их разыскивает милиция»! Висит! Брачный аферист, вот он кто! Держите его, зовите дружинников! Попался!
- Нет, пусть скажет, гад, какой он невесты отец! Сейчас мы ее мать, эту, извините за выражение, ****ь, спросим: кто этот тип? Давай, давай, объясняйся, что у тебя с ним было!
- Да иди ты к черту, не знаю я его! – отбивается толстая тётка с огромной «халой» на голове. - Объясняйся! Я первый раз вижу эту пьяную рожу! Никто и звать никак.
- Это у кого рожа пьяная! - говорит Зилов обиженно. - Ты мне наливала?
- Ах, «первый раз»? Значит, не желаешь сознаваться? Ах, он тебе никто? Так что же этот «никто» на свадьбу твоей дочери припёрся?
- Как это «моей»? А твоей – нет, что ли?
- Извини, я теперь и не знаю, чья она, твоя дочь! Моя – не моя? Сейчас выведем вас на чистую воду. Эй, ты, быстро признавайся: давно Катьку знаешь?
- Какую Катьку? – орёт Зилов. – Не знаю я никакую Катьку!
- Дай ты ему в глаз! Он не знает!
- Да я же говорю – разыскивает милиция! Вязать его, товарищи! Ремнями! Только туго, чтоб не вырвался!
Игорь и слова сказать не успел, схватили его крепко и держат. Сейчас будут убивать! Так, твоя очередь, Кандидов, говорю я себе и выхожу вперёд, дрожа внутри от страха, но внешне напуская на себя строгость и важность:
- В чём дело, товарищи?
- Ага, ещё один! Сообщник! Вот, сволота, держите второго! Сколько их тут!
На меня навалились, душно дыша перегаром, скрутили руки за спиной, ахнуть не успел!
- Оба попались! Ишь, деятели! Хитрые ребята! Танцевали, главное дело, у стола, думали, умнее всех. Это ж спецы по чужим сумочкам, как пить дать! Женщины, проверьте, все сумки целы? Карманы проверьте!
- Дайте хоть выпить перед смертью, - попросил Зилов отца невесты. Завязанный ремнями, он был похож на Гулливера, пойманного лилипутами.
- В кутузке! И напоят, и накормят! – ответил кто-то язвительно, и эта фраза сыграла в тот вечер роковую роль. Тут же началась дискуссия: от сумы и тюрьмы не зарекайся, что мы, нелюди, что ли, у них и так проблем будет – не расхлебать, дайте им на дорожку стакан!
3.
Русский человек, ну до чего ты мудр! Но до чего ж ты неосторожен и опрометчив. Короче, налили нам выпить. Как оказалось, по первой.
- Руки-то отпустите, - жалобно попросил Игорь. – Мне что, зубами стакан держать? Я ж вам не Олег Попов, хотелось бы по-честному!
Отпустили, войдя в положение. Выпили мы на глазах гостей. И закусили. Потом выпили без закуски. Ещё и ещё. А потом ещё. Уже и с гостями чокнулись, и с невестой взасос поцеловались. А через час мы уже почти родня.
Помню, что шампанское мешали с водкой, а водку с коньяком, с вином и с пивом.
Помню, отец невесты лез к Игорю с поцелуями и, наливая помногу, громко кричал: «За Катьку, такую бабу! Она ж, ****ь, святая! Двадцать лет мне голову морочить и не проболтаться!».
Катька лезла к Игорю, рыдала на его груди, тряся своей «халой»: «Куда ты исчез двадцать лет назад? Какой ты гад! Я так страдала! За дурака вышла, чтоб тебя забыть!».
Зилов плакал и просил прощения от моего имени. Невеста кричала: «Папочка нашёлся!» и целовала Зилова взасос. Жених радостно хлопал в ладоши и кричал: «Горько!», забыв, где он и кто. Когда Игорь сделал попытку встать, чтобы сходить в сортир, он оступился и упал под стол.
А больше я ничего не помню.
Кажется, мы спровоцировали полномасштабную драку – стол на стол, столы на столы, зал на кухню, кухня на гардероб, гардероб на зал; кто-то кого-то ахнул посудой, грохнуло оземь зеркало, обдав Зилова весёлым, ярким дождем. Свадьба прорывалась на выход, отбиваясь от дружинников и официантов, которые требовали доплаты за зеркало.
Впереди шёл Игорь, похожий одновременно на Пересвета и Челубея с известной картины, посвящённой Куликовской битве, и расчищал путь к спасению. Когда принимал лишнего, он лишался всяческих тормозов – задних, передних, внутренних и внешних, зато легко раскидывал всех, кто попадался на его пути, зажигая в людях бунтарский огонь. Всё вокруг него звенело, ревело, выло и визжало. Меня удивило, что в прорыв вместе с нами шло много людей - грузины-торговцы с Рижского рынка, молодые и старые проститутки, моряки дальнего плавания, дальнобойщики с рейса Рига-Владивосток, какие-то фарцовщики в джинсовых костюмах, колхозники, хиппи, школьные учителя, отмечавшие день рождения, офицеры-сапёры и даже пожарные в касках.
Это было похоже на штурм Зимнего дворца или на погрузку в Ноев Ковчег во времена всемирного Потопа. Или на детский калейдоскоп за 75 копеек. Покрутил и внутри всё синее, круглое. Ещё покрутил – зелёное и в квадратик. Напоминает галлюцинацию.
Последней каплей зиловского калейдоскопа стал милицейский «бобик». Он влетел в зал, завывая сиреной и разбрасывая по сторонам брызги мигалки и многие отрезвели, но не от вида милиционеров, которые бросились в атаку на наши ряды, цокая подковами, а тем, что в общепитовское помещение заехала машина с грязными колесами.
Мне показалось, что это очень необычно для заведений такого рода. Тут раздался предупредительный выстрел в потолок, все взвыли дружно и - полетели с лестницы, спотыкаясь об уснувшие там и сям тела. Мы с Зиловым в первых рядах, впадая на ходу в летаргию.
4.
Пробуждение было необычным. Я проснулся где-то. Из-за боли в голове никак не удавалось открыть глаза, и поэтому я медленно пошарил по себе рукой – в костюме я или нет? Но так и не понял. За стеной кто-то визжал и выл. Было жутко. Где я? В аду? В сумасшедшем доме? Рядом лежало чье-то горячее, крупное тело, постанывало. Женщина? Собравшись с силами и превозмогая боль в голове, попытался пощупать тело, чтобы определить возраст, вес и социальное положение.
Рука скользнула по толстым складкам на животе, спустилась ниже и вдруг наткнулась на необычное препятствие. Я проявил настойчивость и определил, что препятствием был мужской член! В ужасе я убрал руку и открыл глаз, кажется, правый. Открыв, чуть не заорал от неожиданности – на меня таращилась рогатая рожа! Я хотел испугаться, но не получилось, мозг не сумел послать нужный сигнал.
Медленно открыв второй глаз, я увидел много других рогатых рож, висевших на стенах. Слава богу, это были не черти, а животные, понял я, хотя и не сразу. За стеной продолжало твориться что-то невообразимое, там явно кого-то мучили и пытали. Орали и визжали так, что кровь в моих жилах стыла, а голова разлеталась на мелкие кусочки.
- Пи-ить! Ка-атя, пи-ить! - услышал я оттуда, откуда только что выдернул свою руку. Медленно повернув голову, я увидел голого Зилова. Он лежал с закрытыми глазами и стонал от боли. Я сделал попытку вспомнить навыки разговорного русского языка. Тяжело ворочая горячей сухой паклей во рту, я спросил его через силу.
- Зилов, ау! Ты жив?
Игорь пошевелил пальцами левой ноги и прошептал:
- Пи-ить! Ка-атя, дай пить. Ка-атя?
- Какая я тебе Катя, дурак! Бежать надо! Мы попали на фабрику чучел. Нам отрежут головы и повесят на стены...
- Пусть отрежут, - ответил Игорь, с трудом прознося слова. – Катя, дай… мне… водки. Лучше… шампанского… Два… Богатые чаевые… Одна нога…
- Какого шампанского! Вставай, скотина, бежим отсюда!
- Хотелось бы… Кандидов, это ты?
Тут у него какие-то шестерёнки в голове передвинулись:
- Кандидов… Где репортаж?
- Какой репортаж, - я аж протрезвел. - Ты о чём?
- Ре-пор-таж… Ты… мне… обещал.
- Да иди ты в задницу, репортаж!
- Давай… репортаж… быстро…
Тут я психанул:
- Я ухожу, а ты, как хочешь!
Сделал попытку встать, но голова перевешивала. Взял брюки и попытался в них влезть. Ноги не лезли в брючины, застревали. Оказалось, это пиджак Зилова. Брюки же были на несколько размеров больше, чем я носил до этого. И я подумал: ёпэрэсэтэ, как же я за ночь-то похудел! Наверное, килограммов на тридцать!
Брюки с меня упали, едва я перестал их держать и я понял, что они не мои, а Зилова, который был толще меня в два раза. Тут открылась дверь и с солнечным светом, рёвом и визгом с улицы, порог переступила миловидная женщина в белом халате. Санитарка! С уколом в мозг! Я отважно накрылся брюками.
- Привет, лётчики-вертолётчики! – весело сказала та, и я почувствовал в её голосе латышский акцент.
- Здраствуйте! – сказал я вежливо и, напрягшись, задал несколько простых вопросов. – Вы кто? Мы где? И какой это город?
- Я – Дайна, вы в зоопарке. А город? Рига, столица Латвии. Есть ещё вопросы, матросы?
Тут из-за спины выглянула вторая девушка в белом халате. В руках несла большой поднос с грудой сырого мяса.
- А это кто?
– Сильвия!
Тоже латышка, подумал я и понял: нам конец. Нас поймали и перемелют на фарш!
- А мясо зачем? – спросил, оттягивая финал моей безалаберной жизни. Вдруг захотелось начать всё сначала, стать маленьким и спрятаться под половиком.
- Это не вам, это - львам.
- А мы козлы, что ли?
- Настоящим львам! Которые в зоопарке.
- Зоопарк – это кафе? Или станция?
- Нет, - смеясь, ответила та, которую назвали Сильвией. – Зоопарк – это зоопарк. Слышите, как зверушки есть просят?
Так вот, кто вопит-шумит, понял я, наконец-то.
- А мы с ним - кто? – я кивнул на труп Зилова.
- Вы-то? Сказали, что вертолётчики. Потеряли хеликоптерс, а теперь его ищете.
- И где мы его потеряли?
Девчонки дружно засмеялись.
- Сказали, что упал в Киш-озеро! Ваш майор сказал. А почему он не встаёт?
- Майор? Наверное, был ранен, - отвечаю машинально, пытаясь понять, о каком майоре идёт речь. – И теперь страдает.
5.
Оказалось, «майор» - это Зилов. Утром рано, когда нам удалось выбраться из «Чебурагса», он тормознул «жигули» с Дайной и Сильвией, которые ехали на работу в зоопарк, и сказал, что нам тоже на Киш-озеро, как раз рядом с зоопарком. Что, мол, там мы оставили свой вертолёт. Этот гад назвался майором, а меня представил только младшим лейтенантом. Сказал, что прилетели из Анголы, где помогали строить социализм товарищу Агостиньо Нето, воевали против войск ЮАР, главного логова апартеида, защищали столицу страны Луанду. Ну и заблудились в Риге. С горя напились, просим посадки.
По дороге Зилов пообещал девчонкам фантастический, просто заоблачный африканский секс на земле и в воздухе, чем их, видимо и взял. Когда мы прибыли в зоопарк, добудиться нас не было никакой возможности. Почему Зилов раздет догола, ни Сильвия, ни Дайна не знают. Видимо, нырял ночью в озеро и потерял трусы, предположили латышки. В поисках вашего хеликоптера?
- А секса ни с кем не было? – спросил я с надеждой. Потом отбивайся: не я отец вашего ребенка, идите в баню! Девчонки захохотали: мы не знаем, может между вами что и было, мы не подсматривали! Нет, сказал я, мы не голубые, хоть и лётчики, и петлицы у нас цвета неба. И ещё объяснил, как оживить майора-самозванца.
- Его надо заправить горючим. Желательно коньяком, - сказал я, вызвав новый приступ хохота. Хорошие девчонки, смешливые. А самое ценное, кроме миловидности и покладистого характера, у них оказался и коньяк. Преогромные запасы!
- Слонский коньяк, - сказала Дайна, поднося полумёртвому Зилову стакан с бурой жидкостью. – Или как по-русски, Сильва, ка та бут криевиски? Не слонский? Слоновий!
У Зилова не было сил защититься, он только перебирал пальцами, поэтому садистка-латышка безнаказанно влила в моего друга отраву. И хотя в своем белом халате она была похожа на медсестру военного госпиталя времен войны, а Зилов - на героя-партизана, подстреленного врагом из рогатки, но тут, как я понял, глядя на жидкость, гестапо! А мы были практически беззащитны перед латышками-палачами.
- Из слона, что ли? – спросил я про коньяк, дрожа от страха.
Слава богу, коньяк был настоящий, ничто жизни моего друга не угрожало.
Оказывается, слону в неволе, как и другим крупным животным, таким, как жираф,
верблюд, гиппопотам, объяснила Сильвия, полагается по ведру коньяку в день. Чтобы не было стресса, чтобы настроение у них было весёлое, а главное, чтобы легко думалось о продолжении потомства в своих клетушках. Точь-в-точь, Зилов!
Он и пьёт по той же причине.
Вот как всё легко и просто разъяснилось под дикий хохот обезьян !
6.
- Эй ты, балабол, - толкаю я Зилова в бок, когда мы остались одни, спровадив девчонок варить нам кофе. – С какого мы ещё вертолёта? Какой хоть модели? Я знаю только Ту-104 и автомат Калашникова!
Ответа не было, Зилов опять заснул. Свежий коньяк лёг на старые дрожжи.
- Эй, враль, какой у нас вертолёт! – пихаю я его в бок, пытаясь добудиться.
Он приподнял тяжелые веки.
- Что та за ор? Кто орёт за дверью? Какие-то дикие люди?
- Звери! Ты даже не представляешь! Мы в плену у самцов. Они думают о продолжении потомства, а самок нет.
- Кто именно?
- Тигр и слон. Выбирай меньшее зло.
- А коньяк откуда?
- От верблюда, - говорю я. Зилов, оглядываясь по сторонам с диким видом, пытается влезть в брюки и бубнит под нос:
- Наливают с утра. Просто звериный рай. Рай зверей. Слушай, попроси у доктора коньячку. Стаканчик. Он мужик добрый, мартышек лечит. Смотайся, а!..
- Какой мужик?
- В белом халате тут шастал. Не доктор разве, не Айболит?
Допился Зилов до чертей! Девушку от мужика не отличит. Зато когда прозрел, вообще превратился в зверя:
- Садись за репортаж, Кандидов!
- Какой репортаж?
- О рейде ОБХСС, ёпэрэсэтэ! Мы же как договаривались: ты пишешь репортаж, а я культурно отдыхаю. Всякому овощу всякий фрукт, - сказал и сам не понял, что сказал. – Хотелось бы по-честному!
- Где я тебе буду писать? Лёжа на полу? В клетке?
- А где хочешь, твои проблемы! Обещал, делай. Пойду к девчонкам, скажу, что готовишь шифровку в Анголу. Пиши! Сто пятьдесят строк, когда вернусь!
Вот гад! Я пошарил по полкам, нашёл какие-то бланки: «забор крови», «масса животного», «ветеринарный врач». Перевернул - чисто! Как это ни странно, текст полился из меня рекой, как будто кто-то мне его диктовал. Заголовок я придумал быстро – «Свадебный марш Мендельсона. Исполняет оркестр ОБХСС». Главный, правда, прямо в полосе поставит свой вариант, как он считал, похлеще – «Мошенники получили по рукам». Зилову репортаж понравился, а особенно то, что под ним было две подписи – моя и его. Гонорар, то есть, пополам!
- Молоток, Кандидов! Скоро кувалдой станешь! Классный репортаж! Воткнём фитиль отделу информации!
Репортаж решили обмыть. Помню, что Зилов всех уговаривал поселиться в пустой клетке, где, хотелось бы по-честному, будем питаться коньяком остаток жизни и заниматься продолжением человеческого рода! В общем, мы застряли у девчонок. До утра понедельника. Покинуть зоопарк не было сил. Это, конечно же, была отмазка.
От таких симпатичных научных сотрудников так просто не уходят!
Вы не занимались сексом в зоопарке? Когда вам говорят: не бойся, милый, это визг макак? Чавкает гиппопотам, а пищат летучие мыши? Не обнимали за грудь весёлых ласковых латышек под стон совы и уханье гориллы? Не целовали их под рёв тигров и посвист сапсана? Не гладили им коленки под вой волков, блеянье коз, маралов и баранов, под ржание зебр, посвист сурка, шуршание гюрзы за стеной и дикий хохот обезьян?
Э-э, тогда вы ничего не видели и не слышали в жизни! Советую попробовать, незабываемое впечатление! Лично я не променял бы ни на какие хоромы продавленный диван с пружинами, впивающимися в спину в коморке старшего научного сотрудника Сильвии! Вот честное пионерское, никогда!
Только не пойму, что мне делать с моим дружком, с этим, хотелось бы по-честному, Зиловым, потенциальным алкашом.
Сойдет ведь с ума от беспробудного пьянства?