/ИНТЕРНАТ/ 2
/ ИЗ РЕЖИМНЫХ МОМЕНТОВ ДЛЯ ВОСПИТАННИКОВ ШКОЛЫ-ИНТЕРНАТА/
7.00 ПОДЪЕМ. В обязанностях младшего воспитателя: принять воспитанников, проверить энуретиков. Пожелать воспитанникам доброго утра. Воспитанники надевают спортивные брюки и тапочки, идут в уборную комнату
Цель: формирование умения спокойно, без криков пробуждаться, не мешая остальным воспитанникам.
-1-
Электрический звонок в жилом бараке для девочек оглушающим сигналом поднимал пыль с пола без разницы, была она или нет. Сдувал со стен и потолка остатки грёз про светлое будущее.
Утро нового дня.
Воздух, от звуков по плотности осязаемый, на вкус противный, разбавлялся через открытую форточку свежестью морозного утра.
Ксюха, старшая по секции № 2, в свои четырнадцать повидавшая в жизни разного, стояла, когда надо, за своё место под солнцем, как пионер. Сегодня надо.
-Харе репу плющить, подъём! Мамку вашу! - хриплым прокуренным баском подгоняла нерадивых (мамкиных):
- Шевелите булками! Ща Дуся явится!
Нарочито вперевалочку, растопырив на ладошках пальцы, подошла к худенькой, малого роста девчонке.
- Ряба!
/Рябова Варя. Полных 12 лет. (Из «Путёвки для обучения и воспитания ребёнка»: «Медицинских показаний, не совместимых с пребыванием в школе – интернате, не имеет»)
- Слушай сюда, курица! Теперя ты мастёвая. На лыжи встанешь, ли как?
Порывистыми движениями Варя торопилась укрыть одеялом простыню с жёлтыми разводами.
Застиранная маечка между острыми лопатками натянулась, просвечивая. Лохматые завитушки, худенькие плечи.
Ксюха углядела, хмыкнула:
- Тырь – тырь, морЯчка, блин!
**
В детский дом устраивались местные на работу кто как. Евдокия Павловна пришла не по призванию.
Мороки много, молока за вредность не дают.
Кофточка цвета «так себе» на полной фигуре в зеркале у входа с хорошим настроением не совместилась.
- Сопливых мне ещё не хватало. Та-ак, форточку закрываем! Рябова, чего сырость с утра разводим?
Глаза на мокром месте. Кто обидел?
Угловатая, неказистая Ксюха возвестила с ехидством:
- Мокрень морячка развела!
Хлюпая носом, размазывая по щекам солёные ручейки, дрожащими губами повторяя:
- Неправда ваша, неправда! – Варя, всхлипывая, выскочила в пустой коридор.
В пижамных штанишках с пузырями на коленках, в куцей майке, как подстреленный воробышек, по холодному полу босыми ногами. В каптёрке кастелянши приоткрытые двери, в комнатке темно и накурено.
- Варюха!? Напугала, мать!
От стеллажей из-за шторки вышла восьмиклассница Сима (Симакова).
- Босяком? О-о, да у тебя слёзки на колёски. С Дусей поцапалась?
Горький комок, мешавший говорить и дышать, растворился, отступил.
Сима, сама Сима, красивая и смелая, обнимает, похлопывает рукой по спине:
- Ну – ну, чего ты? Варюха-горюха! Перемелется всё - мука будет.
Запах духов и сладкого вина.
-Какая ты хорошая, Сима!
Прижимаясь к ней, Рябова больше не плачет.
- Какая ты!
Свет! Яркий свет с потолка обил, как водой холодной.
- Симакова, куда собралась?
Евдокия Павловна поморщилась, учуяв враждебный дымок «табачища»:
- Куришь?
Заняв в каптёрке заметное пространство, отодвинула Рябову животом в сторону:
- А ну выворачивай карманы!
Заметив разбитые губы и припухший нос у девушки, попятилась, тыча пальцем в лицо:
- Что? Что это, Симакова? Ты где была?
И задом, задом вышла, оставив двери открытыми.
- Директрисе стучать побежала, - усмехнулась неулыбчиво Сима.
***
Снегу за ночь насыпало – будь здоров. У завхоза в такие дни, как всегда, «всего две руки». В такие дни, как всегда, зарядка для мальчиков на свежем воздухе. Полезное с приятным. Польза очевидная, до завтрака территория приводится к сносному порядку. Кучи снега из ограды в отвалы «сносят опосля». Приятное – пацаны, у кого есть, успевают покурить под сараем.
Данила Рябов не пускает дым колечками, не судьба пристраститься, не хотят ему давать сигаретки покуривать, проставили покараулить. Сидор командовал:
-Гляди! Чоб не спалили. Пнём не стой, глаза мозолишь. Доски вон таскай да складывай.
Обзольные доски для кочегарки дядьки из машины высыпали не там, где надо. Надо у забора.
Примёрзший друг к другу горбыль из-под снега достать непросто, непросто и перетащить на 20 метров до забора, по натоптанному, скользкому пути. Мальчишки под сараем принялись комментировать да подсказывать. Всё потеха.
-Бери больше! Пупок развяжется.. . Ща попрёт как конь!
«Обидно, малявкой считают. А он вот какой!»
Данька ухватил за тонкие концы две горбыльные тесины разом, всю свою силушку приложил, покраснев от потуги, сдёрнул-таки с кучи и поволок, низко склоняясь вперёд. Ножки в резиновых сапожках непослушно разъезжались в стороны. Старенькие рукавички промокли, прохудились.
- 2 -
С крашеной лавочки Данила не доставал ногами до пола, болтал ими, стукаясь сапожками, пытаясь согреться. Хотелось разуться, но тётя Нюра тогда уж точно выгонит из тепла. Через длинные
самодельные столы, составленные буквой «П», укрытыми новыми клеёнками, в окошко раздачи было видно, как Варя протирает тарелочки.
Из мойки со стопкой посуды на руках вышла Симакова. Увидев Данилу, подошла, поставила чашечки перед ним.
- Данилка-курилка пожаловал! Варюха! Гость к тебе важный! Смотри, какой отважный!
Данила брови насупил и губы надул. Такой суровый. А улыбка, растянула - таки рот до ушей:
- Сима! Ты чо здесь? Проштрафилась? Наряд не по порядку?
-Дыр да тыр, тараторка! - Сима покашляла в кулачок. - Никому ни скажешь?
- Не, Сима, не! Чо не сказать-то?
У Данилки ушки на макушке топориком и глазки, как пуговки, любопытные, большие, большие.
- Мне уйти надо, ненадолго. Ты поможешь? Отмажешь?
Данила с лавочки спрыгнул забиякой таким, плечики расправил:
- Чо делать-то?
Симакова и так мировая, а когда улыбается ...
-Говори, чо делать-то.
От нетерпения ножки сами переступали, собираясь тотчас бежать на край света.
-Тыр – дыр, непоседа. За меня тут управишься?
**
Чашечка, тарелочка - всё аккуратно и ровненько-ровненько, как по ниточке.
От волнения язычок покусывая, Данила старается не за страх, а за совесть. Варя в помощниках, только успевает из кухни выносить лепёшки да яички варёные. Дальше Данила, он главный, ему доверили.
На тарелочку две лепёшки, одно яичко… Чай из чайника в чашечки, так и быть, наливать Данила Варваре поручил.
Управились, успели. НО… одного яичка не хватило.
Вспотел Данилка от неприятности. Под столы заглядывал, под лавки, в кухне искал. Тётя Нюра сказала, всё точно было, по счёту.
Евдокия Павловна зашла с проверкой перед завтраком.
- Как это не хватает? Вы чиво это? Чиво творите?
Рябовы, Варвара да Данила, видом своим виноватым доверия не внушили.
К шпане затрапезной у Евдокии Павловны был свой подход - справедливо-правильный:
- Так, карманы выворачиваем!
«Это они, ну, не они, так такие же по осени в её огород лазят. Витаминов не хватает?
Ничего подобного. В рацион питания всё входит»
- Рябов, ты почему здесь? Рот открой, дыхни!
«Нет, яичком не пахнет. Спрятали?»
Данилка не знал, куда ручки деть: за спину неудобно, в карманы стыдно.
Уши покраснели, стыдно. «Подвёл, не доглядел».
-3 -
Поливанова Мария Ивановна выйдет на пенсию ветераном труда, как минимум, очень уж уважаемый на селе человек. Жила с матерью престарелой в стареньком домике на отшибе.
На должности непростой, а вот… Сама узнала или кто подсказал в администрации, чтобы записать квартирный вопрос в нужную графу, желательно иметь на попечительстве ребёнка, а лучше сразу двух.
В социальных службах все свои, двумя руками ЗА. Документы не откладывали по долгим ящикам, оформили, подписали, заверили. Детей решено было перевести на новое место жительство буквально сразу в новый, светлый дом в центре села.
От работы недалеко, магазин за углом и со школой рядом. Живите, радуйтесь. Формальности и формуляры многие многим показались лишние.
Варвара выше Данилки на голову, дальше видела в делах житейских, перейти в семью согласилась. Хуже не будет. Данила ЗА - за компанию, за лучшей долей, хвостиком.
***
Прошли первые приятные хлопоты. Поливанову со временем героем дня селяне считать перестали, подзабыли о её подвиге христианском. Повседневная суета в домашних делах оказалась далека от возвышенности дел благородных. Не иметь детей, а тут счастье такое!
А счастье ли? Уже за сорок. Всю жизнь как у Христа за пазухой, мама для неё и всё за неё. А тут?
Тут - вот тебе и здравствуйте.
Пять раз в неделю будильник сворачивает кровь Марии Ивановне в семь утра. Люди добрые по нынешним временам в деревне седьмой сон смотрят. Она же, не выспавшись, в зеркале наблюдает процесс невесёлый, ещё одна морщинка прибавилась.
- Варвара! Сколько можно? Через день да каждый день. Тебя, как котёнка, носом надо тыкать?-
Селиванова брезгливо пинает скомканную простыню.
Варюха тёмными глазами смотрит в утренние сумерки за тёмным окном.
(Может, там далеко, где-то в Африке, где всегда лето, нет темноты?)
Данилка свою кроватку заправил, сопит, недовольно:
новая мама, мол, слушаться надо.
Видом своим умасливая хозяйку, сидит на табуреточке с краюшку.
****
Морозы в прошедшей зиме остались, сосульки растаяли. Побежали ручьи по обочинам, унося за край улицы в потоках всякую всячину. Щепочка с загнутыми концами, чем не кораблик? Незаметные, крошечные матросы на борту, отчаянные люди. Не побоялись, рискнули, бросили вызов свирепому потоку, плывут в далёкие страны. Быстрое течение прижало судёнышко к острому краю скалы подводной, накренило.
Вот вода уже плюскает за борта невысокие. Тут и конец экипажу, но нет! Данилка с берега прутиком не даёт беде случиться. Он капитан! Он рулевой!
Эко бы сейчас сапожки его старенькие! Были бы очень к месту. Ботиночки новые, красивые уже замарались чуть. И эх, ма! Ё-маё! Скользкая обувка!
Коварный берег злой реки!
Мокрый и грязный стоит Данилка у нового крылечка, нового дома, дрожит, как осиновый листочек, на свежем весеннем ветру, пряча за пазуху окоченевшие руки.
Страх зайти! Как же теперь, как?
После комплексной проверки начальство из области себя долго ждать не заставило. В общем, всем досталось на орехи и семечки. День не задался, с утра неприятности. Ещё вот грязи по колено. Не проехать, не пройти, всё в дом тащится, всё в дом за ногами.
Семьища-то теперь, слава Богу, ого-го!
К неприятностям на работе Мария Ивановна отнеслась как к личной обиде. Она ещё покажет и докажет им.
Приходившими теперь на ум доводами своей правоты, Мария Ивановна довела себя до белого каления.
Данила со своей проблемой свалился на голову последней каплей.
-Ты! Ах ты!!
Схватив Данилу за шиворот, как кутёнка, потащила в дом, приподнимая над чистым полом.
- Мама, посмотри на поросёнка! Так угвоздаться только на вред и можно!
Мама Марии Ивановны - болезная бабуся, с самого начала затеи с детьми, была против изменений в размеренной жизни. К старости зачем лишние хлопоты, да с чужими? За ней бы кто поухаживал...
-Я говорила! А я предупреждала!
Как это денюжки достаются и тратятся на них, оболдуев, выслушивал Данилка у порога на коврике, шмыгая носом. Пройти в комнаты разрешения не было. Снял один ботиночек и стоял с ним в руках, понурив голову, виновато рассматривая накапавшую из башмачка лужицу.
За спиною скрипнула входная дверь. Знакомые шаги, знакомое дыхание.
-Варя!
Прижимаясь к ней, обнимая, Данилка не сошёл с места, не выпустил башмачка - и всё ничего, только
слёзы сами по себе и голос подвёл:
-Варя!
Варвара спросила шёпотом:
-Тебя били?
И как с крыши прыгнула, закрыв глаза:
-Вы не смеете бить! Вы не смеете! Вы не мама!
Кричала так, что на улице было слышно, и слёзы за компанию потекли ручейками.
В эту весну раньше времени большая жирная муха проснулась в доме Марии Ивановны. И надо такому случиться, именно в этот день и в это время. Именно поэтому, услышав крики, хозяйка не с умыслом объявилась в прихожей с хлопушкой в руках.
Данилка глаза не закрыл. Увидел.
Шагнул навстречу и с размаху кинул свой башмачок в лицо Марии Ивановне.
КОДЕКС
«О БРАКЕ И СЕМЬЕ РСФСР»
Статья 137. Освобождение опекунов и попечителей от выполнения их обязанностей
Опекуны и попечители могут быть освобождены от своих обязанностей также по их личной просьбе, если органы опеки и попечительства признают, что эта просьба вызвана уважительными причинами (болезнь опекуна или попечителя, изменение их материальных условий, отсутствие необходимого контакта с подопечным и т.п.).