- Эй, парень, уснул что ли? Или в обмороке с перепугу? Да не бойся, не похож ты на Робина, но проверить не помешает.
Владимир Ильич открыл глаза, и увидел, что зелёный абажур настольной лампы, почему то превратился в листву огромных деревьев над головой, сквозь которые едва просачивался солнечный свет. Если это был сон, то уж очень реальный, потому что тычок сидящего рядом огромного верзилы, пахнущего луком, потом и конским навозом, он почувствовал вполне ощутимо.
- Не похож, тот и не такой коротышка, и помоложе будет, - продолжал верзила, - но шерифу видней, сказал всех, кто в Шервудском лесу попадётся, к нему везти, вот ты и попался.
Владимир Ильич хотел обидеться на «коротышку», но повозка, в которой они сидели, въехала на площадь. На площади возвышалась башенка, это что-то напомнило Владимиру Ильичу. «Эх, сюда бы броневичок», - некстати подумал он.
- А скажите, товарищ, - повернулся он к верзиле, но получил ещё один тумак и кубарем полетел с повозки.
- Ты не выражайся, а слушай, пока я добрый. Сейчас шериф тебя испытывать будет. Гуд ты или не Гуд. Жаль мне тебя, косоглазенький. Это Робин может у богатых отнять, а бедным раздать. А у тебя морда хитрая, ты на такое не способен…
Владимир Ильич аж задохнулся от такой наглости, но вовремя спохватился, покосившись на огромные лапы верзилы.
- Грех на душу за тебя брать не хочу, так что подскажу. Меткость показывать не надо, и если мёдом будут кормить – ешь побольше.
Верзила вытолкнул Владимира Ильича в центр набежавшей толпы, и склонился в поклоне перед подходившим шерифом.
- Итак, - громогласно провозгласил шериф Ноттингемский, - сегодня мы, чтобы уверить наших горожан в справедливости и гуманности нашего суда, испытаем этого человека, прежде чем предъявлять ему обвинение в принадлежности к шайке разбойников Робина Гуда, а то и в том, что он сам является этим негодяем.
Всё, что случилось потом, Владимир Ильич запомнил смутно. Сначала ему сунули в руки лук со стрелами и заставили стрелять в мишени. Владимир Ильич с детства был близорук, поэтому стараться, чтобы выполнить совет верзилы, и не пришлось – первая же стрела вонзилась в высокую спинку шерифова кресла, как раз над его головой. Шериф нехорошо ухмыльнулся, и приказал привязать Владимира Ильича к стулу, а потом принести бочки. Владимир Ильич уже решил, что с порохом, и начал вспоминать закон Божий, по которому у него были пятёрки в гимназии, чтобы помолиться. Но оказалось, что с мёдом.
- Разбойник Робин Гуд мёд терпеть не может, потому что в детстве его покусали пчёлы. Проверим, любишь ли ты мёд.
Ещё один верзила в наряде, похожем на платье Надежды Константиновны, начал кормить Владимира Ильича мёдом с огромной ложки, чем ещё больше напомнил его жену. На четвёртом бочонке Владимиру Ильичу поплохело и он стал проваливаться в темноту, где был слышен только громкий стук его сердца.
Оказалось, что это стучали в дверь кабинета. Лампа по-прежнему горела ровным светом под зелёным стеклянным абажуром.
- Войдите! – еле произнёс Владимир Ильич, не опомнившись ещё от своего кошмара.
Вошёл Дзержинский.
- Владимир Ильич, надо что-то решать с этим английским шпионом. Я бы за то, что он попытался в Вас стрелять, тут же поставил бы его к стенке. Он всё лопочет про большие деньги, которые за него дадут валютой. Надоел со своим «Good?» Так как?
- Гуд, значит? Покажем этим буржуазным ренегатам, что такое гуманный суд. Депортируйте его, валюта нам сейчас не помешает, - и добавил совсем уже непонятное для Феликса Эдмундовича, - Стреляет он плохо, хотелось бы посмотреть, как они его мёдом пытать будут.
/иллюстрация из интернета/