Когда нам было лет семь- девять, отец, бывало, как выпьет, любил поговорить. Посадит нас возле себя и вспоминает своё голодное военное и послевоенное детство, в воспитательных целях, чтобы знали цену куску хлеба.
После войны было голодно. Корову держали, но почти всё, что от неё получали, сдавали государству. С каждой коровы в год надо было сдать определенное количество продукта или молоком, или сметаной, или маслом. Для себя оставалось по кружке молока в день. Но за корову держались, без нее совсем было худо.
Отцу было двенадцать лет. Пришёл бригадир и сказал бабушке, чтобы отец тоже выходил на работу, воду некому возить. Дали ему лошадь с телегой. На телеге бочка на шестьдесят ведер. Надо было набрать воды из колодца полную бочку и ехать в поле, развозить по делянкам. Потом ведро с водой носить по делянке, поить рабочих.
Совхоз выращивал махорку. На обед рабочим варили кашу в котле. А так, как отец вышел первый день, его в списках на кашу не было, крупы на него кашевар не получал. Бабушка дала ему с собой в тряпичном мешочке лепешку из лебеды и отрубей, но за полдня тряски на телеге, отруби с лебеды осыпались. Доходя до этого места в рассказе, отец стискивал зубы и продолжал с каким- то болезненным остервенением: «Жрать охота! Я отруби со дна собрал в ладонь и в рот. Жую, а сам плачу...»
«На другое утро мать меня будит, а у меня всё тело болит, ору: «Не пойду на работу!», а ваша бабка Фрося: «Тольк, вставай. Бригадир грозится, не пойдёшь на работу- лошадь не даст корове сено привезти». Пошёл, куда деваться...»
Трезвый отец не мог вспоминать.
14. 03. 2020