Август-чудесное время года. Созревают овощи в огородах, яблоки в садах, в оврагах и рощах наполняются до рубашки ядра лесных орехов.
Если бы не было войны! Люди с душевной радостью пожинали свои бы труды, с благодарностью принимали бы дары природы. Но война разрушительница всего созидаемого человеком, выращенного природой, принесла людям столько горя и бесчисленных страданий.
Жарко жгло солнце, пыль стояла столбом, пот заливал глаза. В воздухе часто проносились на бреющем полете вражеские бомбардировщики, преследуемые нашими ястребками.
Мы шли через населенные пункты, из которых только что бежали фашисты. Картина была типичная после немцев: в огне догорали хаты и сараи, и жителей почти не было.
Ох уж эти, фронтовые дороги!
22 июля от населенного пункта Кромы мы были всего в 40 километрах! Потом прошли 150 километров с боями и около ста без боя. И вот опять Кромы рядом. Всего в трех километрах.
Точно в срок сосредоточились в указанном районе. Как только стемнело к танкам подошли машины с горючим. Танкисты, как муравьи катили бочки к своим танкам, чтобы заправить баки горючим, добавить масло, пополнить боекомплект. И между делом заправляли желудки тем, что осталось от сухого пайка. Кухня иногда задерживалась в пути.
Разведка ушла к реке искать брод.
Экипажи кучками сидели у своих танков, горевали о павших и раненных товарищах или слушали байки бывалых и анекдоты весельчаков.
У танка Юкеля гвардии старший сержант Медведев азартно рассказывал о том, что произошло на его глазах.
В танковом полку служил замполит гвардии майор Е.Дубатолкин, в прошлом заядлый конник. Он и в полк прибыл на коне с длинной шашкой.
Увидев его, командир полка тогда предложил.
-Полк наш танковый. Бери танк какой хочешь. Хочешь легкий танк?
Дубатолкин махал головой, как конь отбивавшийся от мошкары.
-Тогда бери тридцатичетверку! Не хочешь?
Майор ни того, ни другого не взял.
Так и мотался, как белая ворона, среди танков на коне. Танки идут в атаку и он на своей лошадке среди них. Под Филосовом даже срубил отчаянный рубака несколько фрицев.
-Так вот, рассказывал Медведев,- дело было в том селе, где дед подходил. Смотрю, едет Дубатолкин на коне. Думаю, куда это он? А он прямёхонько в церковь, на паперть.... А в церкви отдыхали и от жары спасались мотострелки первого батальона. Я из интереса двинул тоже к церкви. Подхожу к паперти, а мне на встречу усатый старшина ведет лошадь под уздцы и приговаривает
-Нечего божий храм поганить.
Вывел коня и так вдарил ладонью по его крупу, что майор чуть из седла не выскочил, когда конь взбрыкнул и голопом понесся по дороге. Через минуту только его и видел.
-Это тот старшина, кого наградили тогда медалью «За отвагу»?- уточнил кто-то веселым голосом.
-Наградить-то наградили, только не за этот поступок,-осадил весельчака Медведев,- а действительно, за храбрость и ловкость. Он мастер штыкового боя. Сам из под Тулы. В бригаду пришел из Тульского полка ополчения. А туляки знаешь какие ребята боевые? Говорят, что его Брусилов еще в 1916 году за мастерское владение штыком произвел в прапорщики. В той войне он был награжден четырьмя Георгиевскими крестами. А при освобождении Никольского, этот гвардии старшина, а зовут его Сорокин Василий Сергеевич, первым под сильным огнем противника ворвался в немецкую траншею, забросал противника гранатами, тем самым сохранил жизни своим товарищам и обеспечил продвижение вперед. За это его и наградили. Вот он какой старшина!
Ночью мотострелки переправились через Крому, но дальше без поддержки танков продвинуться не смогли.
Авиация врага бомбила боевые порядки бригады, разрушала переправы и задерживала ввод танков в бой. Противник и на водном рубеже пытался остановить наше наступление, обстреливая из всех орудий.
На высотах он подготовил много опорных пунктов, противотанковых районов, окопов с ходами сообщений.
В некоторых местах были оборудованы пулеметные гнезда с перекрытием из железнодорожных рельсов и толстых бревен, все подступы к реке, к населенным пунктам, предмостным участкам и бродам были заминированы противотанковыми минами, а мосты взорваны.
В тот день , когда мы безрезультатно пытались форсировать реку и приступить к решению главной задачи- к овладению Кромами, войска 3-й и 63-й армий полностью очистили областной центр-Город Орел.
Салют в честь освобождения Орла как бы подстегнул нас на ускорения форсирования. Добавил фронтовой злости, мы тоже сможем!
Сама река не очень глубокая, в нескольких местах танки свободно проходили ее русло, но северный берег был сильно крутым.
Сколько не бились, командир танкового полка Воловатов и его заместитель по строевой части Дубовик-сами садились за рычаги, сажали лучших механиков-водителей и командиров танков - тридцатьчетверки не брали крутой подъем.
Цель гитлеровцев была понятной: дольше задержать наши войска у реки Кромы и дать возможность фашистским частям безнаказано оторваться от преследующих войск.
Но на их пути стали войска Пухова и Рыбалко.
Весь день наши гвардейцы- артиллеристы и минометчики вели огонь по колоннам врага, начавшего отход от Кром. А саперы под непрерывном вражеским огнем строили переправы и выезд на левый берег для танков.
С наступлением ночи развернулся ожесточенный бой, на рассвете 6 августа наши мотострелки первыми переправившись на другой берег, заняли Малую Драгунскую, Новотроицкий и, развивая успех, вышли на высоту 234,5.
Вступили в бой и подоспевшие танкисты.
Взвод Юкеля, преодолев реку завязал бой с танками противника на высоте 234,6 и у деревни Марьинское.
Танкисты, поддерживаемые артиллерийским огнем, развернутым строем ринулись на врага по разминированным проходам.
Жестокий и кровопролитный бой разгорелся на высоте 250,2 .
2-я мотострелковая рота, под командованием гвардии старшего лейтенанта Белозерова, поддержанная ротой 12-го танкового полка отважно и смело била врага, тесня его с высоты.
По-гвардейски сражались все танковые экипажи.
Используя господствующую высоту и наличие противотанковой артиллерии, фашисты старались во чтобы то ни стало отразить танковые атаки.
Его авиация и артиллерия засыпали наши танки бомбами и снарядами, осколки барабанили по броне, как пневматические молотки в клепальном цехе. Пороховая гарь проникала внутрь танков, разъедая глаза и горло танкистам, затрудняя вести прицельный огонь по огневым точкам противника.
Но это уже не помогало немцам.
Первыми на гребень высоты выскочили танки Колесникова, Тарышкина и Юкеля.
Выстрелы, взрывы снарядов, лязг гусениц-все перемешалось на высоте.
Трудно было ориентироваться среди вздымающихся земляных султанов, пороховой гари и дыма от горевших танков.
Горела сталь, горела земля и среди этого пекла мельтешили в дымявшемся обмундировании люди, выбравшиеся из горевших танков. Они продолжали борьбу уже на земле, уничтожая врага тем, что было в руках.
Юкель видел,как его танк прошил немецкий Т-IV. Но не видел, а только почувствовал сильный удар в башню своего танка и тут же в борт, отчего потерял сознание. Очнулся только в полку и не помнил, как механик-водитель и командир орудия его тащили из горящего танка, в воронке перевязали раны и в тяжелом состоянии доставили до санчасти полка.
Экипажи Колесникова и Тарышкина вели огонь по врагу до тех пор, пока можно было стрелять из орудий. Их тоже подбили. Они вылезли из дымящихся танков и, вооружившись снятыми пулеметами вместе с мотостелками продолжали бой на высоте.
Особенно тяжело было в этом бою молодым, неопытным танкистам, только что прибывшим на фронт.
Один небольшой промах мог стоить жизни. Лейтенанты Пузов и Снопов в дыму и в горячке боя не заметили указателей, поставленных саперами, пытаясь увернуться от огня противника, заскочили на мины.
Пузов доложил по связи о выходе из строя ходовой части. В его экипаже было двое убитых.
А раненный и оглушенный Снопов еле слышно прошептал о развороте днища и смерти водителя. Это все, что они успели передать.
Фашисты добили остановившиеся тридцатичетверки и подожгли их. Вскоре танки взорвались. Экипажи погибли.
Пали смертью храбрых в поединке с «тигром» и «фердинандом» и экипажи лейтенантов Рубахи и Лебедева.
На другом склоне высоты сражались танкисты 1-й роты гвардии старшего лейтенанта Евенко. Экипаж ротного уничтожил один танк, противотанковое орудие, склад боеприпасов и помял с десяток фрицев.
Экипажи Гридько и Соколова огнем и умелым маневрированием пробили себе путь и перевалили через высоту.
И тут им открылась картина бегства немцев из Кром. Автомашины с пехотой мчались на Апальково.
Танкисты, стреляя с ходу, с удовольствием разнесли в щепки несколько их автомашин. Выехав на дорогу, перегородили путь к отступлению.
По бегущим немцам открыли огонь артиллеристы и минометчики, устроив им настоящий ад.
В грохоте боя Богомазов еле расслышал голос Климочкина.
-Саша, мы наверное горим. В танке такой смрад и гарь, хоть топор вешай. Трудно стало дышать.
Соколов открыл люк и оглянулся. Корма их танка полыхала.
Тут же услышали голос командира полка
-Соколов, покинуть танк!
И тут же.
-Коля, стой! Климочкин, берите пулемет и живо из машины. Богомазов, захватите гранаты.
Экипаж, выбравшись из танка, сперва хотел спасти свою машину. Комбинзоном сбивали пламя. Но огонь уже пробрался внутрь и подбирался к баку с дизтопливом. Повалил густой черный дым, как из паровоза. Отбежав от танка на небольшом бугорке у дороги установили пулемет и строчили из него по бегущим фрицам.
Оставшиеся три танка из роты Колесникова под командованием Гридько, Губинова и Кудилина вышла на позиции вражеских батарей и гусеницами раздавили восемь немецких противотанковых орудий вместе с расчетами
Но увлекшись боем, танкисты потеряли бдительность, вскочив на минное поле. Танки завертелись на месте, по ним открыло огонь уцелевшее замаскированное в сарае орудие. Их прицел был точен и танки загорелись один за другим.
Танкисты не покинули горящие машины, задыхаясь в дыму продолжали бить по немцам до последнего снаряда. Гридько и Кудилин сгорели заживо, а Губинов вылез сам и вытащил тяжелораненого командира орудия гвардии сержанта Быстрова.
Губинов сбросил с себя комбинезон и несмотря на огонь противника стал катать Быстрова по земле, пытаясь погасить огонь на его одежде. От потери крови Губинов на некоторое время потерял сознание. А когда очнулся увидел, как ликующие фрицы подбегают к ним. Гвардеец, превозмогая боль из последних сил преподнявшись на колено, бросил под ноги фашистам противотанковую гранату. Сразу два взрыва гранаты и танка снесли крышу с дома, разорвали на куски дюжину фрицев, но слетевшая с танка башня накрыла и гвардейцев.
Так героической смертью пал последний экипаж из роты Колесникова.
Тем временем экипаж Соколова и мотострелки добивали фрицев на дороге и склоне высоты.
Климочкин метко стрелял из снятого с танка пулемета.
Немцы сообразив, что не пробьются здесь, свернули машины в объезд Апальково и стали уходить от возмездия.
-Эх, жаль нет моей пушки,- расстроено вздыхал Богомазов,- я б им показал кузькину мать, как шастать по нашей стране.
И как бы в поддержку сказанного раздался ужаснейший гром, а в той стороне, куда свернули фашисты, вспыхнуло пламя, охватившее машины и людей и ...пошла пляска смерти.
Это результат залпа «катюш» из восьми установок. Там же появились штурмовики- проворные Илы. «Черная смерть», как их окрестили фашисты.
Артиллеристы и минометчики бригады перенесли огонь по фрицам, бегущим из Апалькова.
Танкисты роты Колесникова, оставшиеся без своих бронированных крепостей, продолжали наступление вместе с пехотой в ее боевых порядках.
В Апалькове Соколов собрал свой экипаж возле танка Губинова. Пытались приподнять башню, но сил не хватало. Да и помощь экипажу не требовалась....все его члены были мертвы.
Лейтенант с понурой головой шагал по тем местам, где час назад был бой. За ним с пулеметом на плече Климочкин, потом водитель, шествие замыкал Богомазов.
Их взору престала жуткая картина. Вся местность была усеяна изуродованными танками, трупами людей и животных.
-Вон слева, смотрите!-воскликнул Богомазов,-сколько исковеркано и сожжено «тигров» , «пантер» и « фердинандов».... там и наша заслуга.
-Есть, конечно, -подтвердил Соколов и добавил,- но тут больше поработали «зверобои».
Так называли на фронте 152-миллиметровые орудия. В конце войны эти пушки устанавливались и на шасси танка ИС. Снаряды этих орудий пробивали лобовую броню всем «зверям», да и башни сбивали на раз, два.
Разбитая броневая техника валялась в разных видах: со сбитыми башнями и гусеницами, с согнутыми и перебитыми стволами танковых пушек. Некоторые еще дымились, распространяя дым с запахом горевшего мяса.
На возвышенностях стояли наши разбитые тридцатичетверки и легкие танки Т-70 с сорванными гусеницами и опущенными стволами орудий, как будто провинившиеся, не выдержав огневого боя.
Экипаж Соколова со слезами прощались с останками своих товарищей и развороченной техникой.
Врач полка гвардии старший лейтенант Штокман остановив кровотечение, тщательно обработал раны Юкеля.
Юкеля навестил экипаж Соколова.
-Где Саша Гридько?- тихо спросил Семен .
-Там,-махнул рукой на Анальково,-грустно ответил Соколов,-мало нас уцелело. Из роты Евенко три танка, Малюги, Воробьева и Романа. Из другой роты осталось четыре танка. Так что давай, поправляйся быстрее, опытный боец на вес золота.
Помолчал.
-За всех отомстим, гадам!
Подошла санитарная машина. Ребята бережно положили своего взводного в кузов машины, попрощались по фронтовому: до встрече на дорогах войны или в Берлине.
С тех пор о Юкеле ни слуху , ни духу. Домой он после того боя не писал и после войны не прибыл.
Родители получили из полка сообщение только о направлении его в медсанбат.
Архив не подтвердил поступление Юкеля в какой-либо госпиталь.
Возможно, беда случилась в пути. Какой-нибудь немецкий стервятник сжег ту полуторку на Орловской дороге.
Экипаж Соколова вскоре получил новый танк и громил на нем немцев под Севском, освобождал Левобережную Украину. Преодолел крупные реки Десну и Днепр. В бою на плацдарме у Горностайполя Соколов пал смертью храбрых. Остальные члены экипажа были ранены и отправлены на лечение в тыл.
Гвардии сержанты Петр Урюпин и Владимир Кузнецов пали смертью храбрых 12 февраля 1945 года в Галлене.
Гвардии рядовой отважный разведчик Федя Яшнов пропал без вести 24 апреля 1945 года.
После госпиталя Богомазов получил направление в военное училище. Перед окончанием войны он в звании младшего лейтенанта на новом танке-огнемете прибыл на фронт.
После Парада Победы, в котором он участвовал, демобилизовался, прибыл в Царевщину, завел семью. Долгое время работал ревизором на железнодорожном транспорте.
Климочкин вернулся в Новокуйбышевск и до сих пор водит бульдозер на новостройках.
Гвардии старшина Василий Архипов до 1979 года работал в колхозе Нефтегорского района.
Гвардии капитан Анатолий Шамаров трудится на производстве и ведет активную военно-патриотическую работу среди подрастающего поколения.