Дело было на картошке.
Факультет журналистики МГУ по традиции каждую осень собирает картофель на полях легендарного Бородино. Курсу, на котором я учился, выпала эта доля в 1981 году.
Я, как староста курса, по неписанной традиции был завхозом отряда. По всяким хозяйственным нуждам на грузовике меня возил однокурсник Володя Собакарь.
Как-то раз мы с Володей возвращались «на базу» с грузом свежего хлеба и тёплой ещё от недавней коровьей жизни говядины.
Кроме того, в кузове за кабиной под скамейкой лежал покрытый парой фуфаек рюкзак, наполненный бутылками с запрещённым спиртным. Оба (комсомолец-водитель и коммунист-завхоз) с разной степенью ответственности понимали, что сухой закон для отряда картофелекопателей был суров и однозначен, но жизнь в очередной раз взяла своё и подтвердила, что в этой стране действуют в основном законы природы, а не какие-то там измышления.
Ехали в Бородино со стороны Можайска. Чудесные осенние пейзажи чудесной природы сменялись бедной серостью заборов мелких населённых пунктов. Воздух был свеж, как поцелуй ребёнка. Ничто не предвещало сюрпризов.
Проехали Татариново, впереди оставались Горки, а там уже рукой подать до лагеря в Бородино.
Вдруг на проезжей части показались две фигуры, которые двигались в попутном направлении. Одеты эти люди были по-городскому. Недавно нам обещали проверяющих с факультета. Вот они и шли по дороге. Один мужчина, одна женщина. Мужчина – парторг факультета, главное лицо КПСС для нас. Женщина – инспектор курса.
Водитель, притормаживая, сказал завхозу:
- Это Беднарская.
Завхоз добавил:
- А это Блажнов.
Студенты многозначительно переглянулись и вздохнули.
Городские гости Блажнов и Беднарская развернулись и остановились, всматриваясь в ветровые стёкла притормозившего транспортного средства. Они узнали подведомственных студентов и улыбнулись.
Завхоз покинул насиженное место, поприветствовал руководство и гостеприимно предложил пешеходам сократить время пути до инспектируемого объекта.
Инспектор курса заняла предложенное пассажирское сиденье. Парторг факультета вслед за старостой курса неожиданно ловко переместился в кузов.
Староста курса (он же завхоз отряда) и парторг факультета Блажнов присели на доску, которая в кузове играла роль скамьи. Грузовик начал движение по полосе земли, кое-как приспособленной для движения автомобильного транспорта.
С первых метров этого этапа перемещения в сторону Бородино из-под доски типа скамья послышался звон стеклянной тары, наполненной жидкостью. Бутылок было достаточно много, так как запросы населения лагеря были велики и разнообразны. Порой даже экзотичны. Мария Ог--ян, к примеру, для себя и своих ближайших подруг регулярно заказывала Кальвадос. Другие запросы однокурсников были менее экзотичны. Можно сказать, стандартны. Это были блаженные времена, когда Пшеничная еще не подорожала с пяти двадцати пяти до шести двадцати. Её, Пшеничной, в рюкзаке было значительно больше кальвадоса.
В целом по совокупности бухла в рюкзаке хватило бы на решительное разжалование старосты, которое года через два с чем-то и произошло, но совершенно по другой причине. Но сейчас не об этом.
Музыку стекла нарушил ласковый голос факультетского парторга:
- Что везёте, Серёжа?
Староста курса Серёжа осознавал, что доска, на которой он сидел с парторгом факультета, на глазах превращается для него в скамью подсудимых.
- Ездили корову забивать. А потом еще хлеба прикупили. - Ну не про кальвадос же ему рапортовать.
- Сами убивали? – не унимался Блажнов.
- Нет, мы там на подхвате, а забойщика берём из местных.
- Да, мы в свои годы тоже, - откровенно признался Блажнов, не уточняя формы и содержания своих действий в неопределённой исторической ретроспективе.
Покрасневшее от стыда за студентов солнце склонялось к горизонту. Бутылки старательно отрабатывали вечерний звон. Убитая социализмом дорога, помнящая копыта отступающей ле гранд армИ, зияла колдобинами.
Завхоз-коммунист и в том же лице староста курса в эти минуты искренне мечтал о наступлении коммунизма. Чтобы пришло то время, когда эти суки заасфальтируют, наконец, эту грёбаную дорогу. Она стала бы ровной и гладкой. Машины бы ездили без подскоков и эти бутылки не звенели бы, б…!
- А вообще как тут у вас жизнь, Серёжа? – дымчатые стёкла очков парторга Блажнова весело играли отражением двух красноватых солнц.
Бутылки, развалившись в рюкзаке на ухабах, звенели уже совершенно откровенно. Они звенели громче, чем звенит на флоте режущая слух трель учебно-боевых тревог. Они звенели так, что каждая клетка нервов проклинала это дурацкое совпадение, эту встречу на дороге, эту способность людей узнавать других людей, причём зачем-то со спины.
Завхоз-коммунист решил взять быка за рога и сбить нафиг к едреней фене благостный тон этой затянувшейся беседы.
- Тигов с международного отделения вчера хотел жизнь самоубийством покончить. От несчастной любви забрался на трансформаторную будку и схватился за провода.
- Что?!!!! – вскочил Блажнов и, не удержавшись, плюхнулся задницей на мясо, покрытое полиэтиленом. – Он жив?! Жив?!
- Жив, - успокоил завхоз-коммунист. – Наш Кравченко дал ему по рукам каким-то дрыном, он руки разжал, провода отпустил, с будки свалился, так что живой.
Староста Серёжа ощутил, что сердце стало биться ровнее. Истерика Блажнова задвинула звон стекла к самому заднику этой затянувшейся сцены. Требуя всё новых и новых подробностей о происшествии, партийный вождь факультета уже не мог думать ни о чём другом.
- Вот я как чувствовал, пока мы сюда добирались! Вот как чувствовал! – парторг ошарашенно оглядывался по сторонам, как будто искал знакомые места, где можно было бы спрятаться от последствий. – А сейчас он где?
- Не знаю, увезли на скорой, те сказали, что жить будет.
Водитель В.И Собакарь свернул к воротам лагеря. Гости покинули грузовик у «штаба», где могла находиться Бэлла Суреновна, комиссар отряда, в миру преподаватель по телевещанию.
Машина проследовала до столовой, где мясо и хлеб были переданы шеф-повару студенту В.В.Ушканову. Рюкзак со спиртным сразу же был спрятан в кустах.
Благодаря неудавшемуся самоубийству студента Тигова, биографии коммуниста-завхоза и комсомольца-водителя в тот вечер не пополнились никакими подробностями.
Обошлось.
Завтра водитель и завхоз, вновь выехали за пределы лагеря, чтобы позже порадовать его население кого чем.
Для начала, как обычно, заехали в Горки на "заправку". Водитель Собакарь без двух утренних кружек пива в рейс не отправлялся.
Задний борт грузовика был пока цел. Но это уже совсем другая история.