Последний бросок

               

                Рассказ


Огромный тёмно-бурый секач вольготно разлёгся в такой же большой грязной луже, нежился, щуря и без того узкие глаза на заходящее солнце. Время от времени  позволял себе перевернуться на другой бок, вдавить грузное тело глубже в спасительную прохладную жижу.
Солнце хотя и двинулась на закат, однако палило щедро, создавая для лесного здоровяка излишние неудобства.
Жара. Летний зной. Мириады комаров, гнуса, оводов и слепней. И, как последняя отрада в таких условиях,  вот эта лужа, быстрее напоминающая болотце, на окраине смешанного леса, где обитает большой гурт диких свиней.
Секач не претендует на роль вожака, однако во времена гона в конце осени доказывает собратьям свою силу и мощь в драках с другими вепрями, пока успешно оттесняя более слабых самцов от участия в продолжение свиного рода, чем заслужил благосклонность целого десятка хорошеньких свиноматок. Это они сейчас только что вернулись с подросшими поросятами с пшеничного поля, где полакомились свежими, почти созревшими зернами, и теперь лениво перехрюкивались, выбирая для себя местечко в грязи.
Чуткий, обострённый слух и такой же нюх самца не улавливали в воздухе ни малейших признаков опасности. Всё было до боли знакомо: привычно шумел на ветру листьями лес;  всё так же назойливо звенели насекомые; обыденно суетилась и повизгивала молодая свиная поросль.
Охваченные дрёмой и ленью глазки секача уже почти слиплись в сонной неге, как ветер донёс,  а тонкий нюх уловил, распознал посторонние страшные запахи, заставил резко сбросить сон, выскочить из лужи, насторожиться.
Жадно втягивая в себя летний зной, фильтровал, пытаясь понять причину беспокойства. Вертикально застывший хвост секача говорил о серьёзности той  опасности, что нёс в себе запах. Этот запах уже приходилось чуять кабану в своей жизни, и он остался, впитался в его кровь и плоть. Ещё будучи молодым подсвинком он уже испытал на себе жар того страшного, гибельного запаха. Зарубцевавшиеся ожоги вдоль хребта – страшная отметина с тех времён.  И с тем врагом секач не знал,  как надо бороться.
За свою жизнь ему приходилось сталкиваться в бою и с волками, с медведями, и даже с двуногим зверем-человеком, и всякий раз он выживал, то разорвав противника, то вспаривая врага своими мощными клыками, а то и сам уходил от врага со страшной раной в боку, что нанёс ему двуногий противник, предварительно оглушив лес ужасным  громом. Это рана  нет-нет, да и напомнит о себе и теперь в самый неподходящий момент.
Так и есть! Порывы ветра доносили до секача помимо запаха дыма ещё и чуть слышное с такого расстояния тепло. Огонь был слишком далеко, но продвигался в их сторону стремительно, так стремительно и быстро, что кабан занервничал, забеспокоился, несколько раз обежал вокруг одинокой берёзы, что стоит  на краю лужи, и снова застыл изваянием, с ещё большим усердием определяя для себя степень опасности.
Всё остальное свиное семейство почти успокоилось, улеглось в луже, мирно похрюкивая. Лишь ещё один самец, чуть помладше, насторожился, подошёл к секачу, встал рядом. Сломанный нижний клык и огромная борозда от его клыка, клыка  старого секача вдоль заднего стегна молодого кабана говорили сами  за себя: всё это время он не терял даром, в бою добывая себе право на участие в продолжение свинячьего рода. Секач уже испробовал на себе силу и мощь молодого соперника, и отдавал ему должное, как достойному преемнику. Да и в бою со стаей волков молодой соплеменник показал себя искусным бойцом, разорвав в клочья вожака голодных извечных противников свиней. Такому не стыдно будет проиграть в той, последней схватке, что обязательно когда-нибудь случится.
А вот что бы она произошла, необходимо соблюсти главное условие – сохранить себе жизнь сейчас, не задохнуться в дыму, не зажарить себя живьём в страшном, всепоглощающем огне. Не дать погибнуть в страшной стихии всему свиному стаду. Вот  об этом и донесли ему запахи.
Надо спасаться, и не только самому, но и всем соплеменникам, что уже почти уснули в уютной, освежающей луже после сытного приёма пищи.
Секач крикнул, издал предостерегающий звук, оповестил гурт, не поворачивая головы, продолжая  усиленно фильтровать воздух, твёрдо уверенный в том, что несколько свиноматок с подросшими поросятами уже на ногах, застыли настороже.
Вот оно! Свежий порыв ветра ещё больше усилил запахи. Сомнений не оставалось: огромный, страшный огонь шёл валом по лесу, по вершинам деревьев, периодически опускаясь вниз, сокрушая всё на своём пути.
В подтверждение, невдалеке пронеслись несколько косуль, высоко выбрасывая свои хлёсткие, стремительные тела над травой. Следом, с той стороны лужи, послышался тяжёлый топот лосей.
К запаху огня и дыма добавились неприятные запахи извечных врагов – волков, но последние уже, вернее, не столько волновали старого секача, как стремительно приближающийся  огонь. Ибо волчья стая промелькнула очень быстро и скрылась где-то там, где проходит чёрная, вонючая дорога со страшными, чадящими чудовищами.
Ждать больше нельзя было ни минуты, и старый секач, призывно крикнув, направился вслед ушедшим зверям, подальше от стремительно надвигающейся опасности.
Его клиновидная морда легко раздвигала заросли кустарников,  за ним устремилось всё свиное стадо. Иногда рядом  бежал молодой секач, но чаще он пристраивался в хвост старому вепрю, экономя свои силы. Это был хитрый кабан.
А огонь приближался быстрее, чем бегали свиньи. Вот его жар  стал более ощутим, ноздри хряка втягивали в себя уже горячий, даже жгучий от жары воздух. Ещё чуть-чуть, и загорится шерсть, зашкварчит на огне свиное сало.
В ужасе орущие поросята начали сбиваться в кучи, путались, мешали бежать друг другу.
Два раза секач уже слышал предсмертные крики более слабых поросят.
И вот она, дорога, там, за ней чистое поле, и где-то далеко-далеко синеет кромкой лес, где нет страшного, ужасного огня. Но дорогу заняли огромные гремящие и чадящие чудовища-машины.
В какое-то мгновение весь свиной гурт сгрудился на краю дороги, не решаясь бросится под колёса монстров. А сзади подпирал огонь, но и эти чудища вызывали не меньший страх. Старый секач никогда не претендовал на роль вожака, да и свиное стадо никогда и не нуждалось в его руководящих услугах. Но тут был другой случай, и надо было действовать. От нетерпения и от  бессилия хряк взламывал рылом целые куски ненавистной вонючей дороги, но это не могло остановить нескончаемый поток монстров.
И тогда секач, не раздумывая, бросил своё огромное тело на этого чадящего и гремящего зверя в желании остановить его, дать возможность перебежать дорогу свиному гурту.
Последнее, что увидел старый секач в своей жизни, это остановившееся машины, и стремительно уходящее через дорогу стадо во главе с его соперником, молодым вепрем с отломанным в бою нижним клыком.

                5 сентября 2010 год.