Старый, матёрый, прожженный он целовал её пальцы, на одной руке, на другой. Его тело дрожало и он , как неопытный юнец, не мог справиться с этим. "Господи,"-думал он, "Господи , за что мне это счастье, за что?" Осмелев, приблизил своё лицо к её лицу и , уже как настоящий хищник, повёл носом, пытаясь поймать её запах. Обнюхал брови, потом глаза , нос, подбородок, шею, потом вернулся к губам. Провёл пальцем по верхней, затем по нижней обрисовав контур, почти не сдерживаясь втянул в себя запах её полуоткрытого рта, откинул назад свою голову, вволю насладившись ещё одним приступом дрожи и поцеловал. Вначале в один уголок губ, затем в другой. Она не сопротивлялась, только прижалась к его телу, дав понять, что доверяет ему. "Как ребёнок", успел подумать он. Волна нежности накатила, захлестнула его мозг и, не дав опомниться, утащила в водоворот страсти и соблазна. Он целовал её жадно, как в последний раз. Он целовал ее так, как никого никогда не целовал. Не прекращая поцелуев, схватил на руки и понёс её, в святая святых, своё холостяцкое логово. Положил на постель, гладил её волосы, лицо и вдруг осознал, что она не отвечает ему. Его страсть, его любовь, его чувства принадлежали только ему. Ей они были не нужны. "Ты не любишь меня?" В его голосе звучали обида, разочарование и надежда одновременно. Старый, матёрый, прожженный, ведь он знал, что счастье не для него. Знал, но все равно попался. " Ты не любишь меня?," повторил он. "Нет, прости. " И больше ни слова. Гаврош поднялся, вышел на балкон, закурил. Услышал как хлопнула входная дверь. Ночью за десять минут он написал очередное своё стихотворение.
Когда я тебя разлюблю
Ты вернёшься
В дождливое серое утро ворвёшься
Я двери открою
Я дров нарублю
Чтоб ты отогрелась
Камин затоплю
Сварю тебе кофе
И от равнодушья
Тоской защемит мою стылую душу.
В молчании по комнате тесной пройдусь
Возьму сигарету, к окну отвернусь
Поймёшь все без слов, лишь слегка улыбнёшься
Когда я тебя разлюблю
Ты вернёшься.
P.S. Продолжение будет обязательно.