Читатель, верно, знает мудрость пословиц нашего народа о камне лежачем, под который вода не течет.
Есть у пословицы этой столь сокровенный смысл, что один мужичок на себе решил проверить ее силу.
Покинув отчий дом и обзаведясь семейством, стал проживать Виталька в небольшом частном домике в Бурятии.
Сейчас не будет автор раскрывать всех прелестей-отличий пребывания в нем от жизни граждан в коммуналке.
Однако, нелишне будет подчеркнуть, что наряду со всем прочим, отопление дома в холодную погоду, требует дровишек, газа, уголька.
Конечно, славненько живется населению страны, коль пользует оно газ.
Грустно подумать даже, что в двадцать первом веке не всем доступно это чудо-топливо.
Не было у Витальки ни голубого топлива, ни уголька. Приходилось главе семьи платить рублем за заготовку в лесу дров.
Дровишки привезти из леса, их распилить и поколоть, как оказалось, для Витальки – это еще полдела.
Ведь нужно их еще и сохранить.
Читатель, видимо, подумает, что дрова хозяина либо от времени могли истлеть, либо сточить их мог зловредный жук-короед.
Отнюдь, господа. Дрова могли форменным образом исчезнуть, ведь их могли украсть.
Как, спросите вы, в большом городе, хоть и на его окраине, могло процветать воровство.
Да очень просто: сосед по улице Витальки, видимо, решил, что свои дрова он сжечь еще успеет. Решил, болезный в этом деле, помочь Витальке, стал он дрова чужие у себя кидать в печь.
Словом, замечать стала супруга Виталия небывалый для них расход топлива печи.
Стала тут возникать у супругов мысль о воровстве: ведь не могли они за неделю сжечь месячный запас дров.
Стоять у дровишек, в ночном дозоре, для Витальки было недосуг.
Вспомнив о пословице про лежачий камушек, решил в поленья он вложить «индикатор воровства».
И что бы вы подумали, читатель, служило той лакмусовой бумажкой определения убытка дров? Вы думаете, он посчитал количество поленьев, или объем дров?
Отнюдь, господа! В пять или шесть своих поленьев он искусно замуровал снаряженные охотничьи патроны.
Этим он пытался наказать воришек, чтоб охоту всякую у них отбить, даже подойти к его дому.
Прошло буквально два, или три дня, и, казалось, все пришло в нужную норму. Убыль дров была уже в должных пределах.
Однако, через пару недель, опять дрова стали исчезать «на глазах».
Видимо, воришка починил свою печь после разрушения ее от взрыва в ней его патронов, решил Виталька. Может, и другой любитель чужих дров положил свой глаз на его, так нужное ему топливо.
Не стал он вновь проверять силу пороха, при его горении в закрытом объеме.
Стал он, уже, дрова закрывать под замок в небольшом сарае.
Вы думаете, этим он решил вопрос сохранности добра? Дудки!
Дрова исчезать стали и из под замка.
Решает тут Виталька наказать злодеев, вспомнив о свойствах рессоры, в звонкой стали, сохранять свою форму.
Уж лучше бы, конечно, шофер Виталя и не приносил бы из гаража своего автохозяйства лист поржавевшей рессоры. Ведь, хоть и окислы железа окрасили ее в грязно-бурый цвет, но свойства гибкости-упругости в ней не исчезли.
Кстати, и автору этих строк довелось на себе испробовать коварность звенящей стали рессоры.
В одну из своих поездок на автомобиле, увидев на проезжей части полотна дороги лист рессоры, решил он пропустить его между колес авто. Случилось так, что колесо автомобиля, наехав на рессоры край, ее поставило «на попа».
Не спас водителя луженый металл днища «Двадцать первой» («Волги»): рессора, как острый нож разрезает кусок масла, вспорола брюхо машины, отскочив в сторону от заднего ее моста.
Просит прощения у вас, читатель, покорный ваш слуга, что отвлекся он от существа рассказа.
Итак, Виталька, соорудив мудреный механизм взведения рессоры, решил его пристроить у себя в сарае.
Причем, коль довелось бы кому-нибудь открыть его двери, без должных опасений-операций, аккурат, в лоб, получил бы он удар звенящей сталью.
Своим же домочадцам Виталька строго настрого запретил открывать двери сарая.
Последние полтора месяца зимы для семьи прошли без эксцессов: умело открывая дверь сарая, глава семьи носил дровишки в свою хату.
Воришка почему-то в «мышеловку» рессоры не шел, как будто чувствуя подвох.
Пришедшая ранняя весна, а за ней – и последний лед водоемов, звали на твердую, еще пока, воду любого рыбака. Ведь, по нему, по этому льду, как всегда, бывает настоящий жор рыбы.
А Виталька, ко всему прочему, еще и рыбак. Ну, как тут не побывать на рыбном клондайке?
Все его снасти зимние хранились в сарае.
Собравшись на рыбалку, в спешке, бежит он в сарай. Забыв о взведенной рессоре, открывает дверь, немного поскользнувшись на сыром грунте.
Будем честны, рессора, шмякнула его, своей полосой, прямо в лоб.
От должного увечья спасло Витальку лишь то, что пытаясь сохранить равновесие на сыром грунте, он немного изменил опасный предел рессорного, для себя, удара.
Лежит он, бедный, на сырой землице, потирая большую шишку на лбу, начинающую уже багроветь: «Ну, нафиг эту рессору, в ее звенящей стали! Не рой другому яму!»
Пришлось несостоявшемуся уже рыбаку проверить на себе мудрость народа не только про лежачий камень, но и про чужую яму, которая может стать своей.