ПРЕДАТЕЛЬНИЦА
Все лагерные девчонки, обычно кучкуются вместе, парами или тройками, обсуждая общие тайны и планы, плетя паутины всевозможных каверз и любовных интриг…
В их королевстве – государстве всегда не очень спокойно.
Порой идут целые дискуссии, дебаты, и споры, относительно…
Кто с кем, с кем бы она пошла б, или не пошла, кто, где, и у кого, кто лучше, а кто хуже, с кем можно, и с кем хотелось бы, а с кем лучше и вовсе не связываться…
Кто, конченный урод и придурок, осёл, козёл и недоносок, а кто конкретный отморозок, с которого, кроме анализов и взять то нечего.
Порой словесные баталии продолжаются с позднего вечера и до раннего утра, пока, утомлённые жаркими дебатами и дискуссиями, наконец, не выработают окончательный регламент, и не завершат анатомические прения, по разбору заявленных кандидатур.
Утомительные собрания завершаются всеобщим храпом, а с появлением первого солнышка, томные дискуссии продолжаются в том же объёме, и с тем же регламентом. И так каждый день.
У пацанов всё немного проще. Там сплошная конкретика…
Эта толстая, эта худая, эта смазливая, эта так себе, эта сисястая, эта плоскодонка…
Эта плаксивая, а эта хохотушка, эта с причудами, а эта с прибабахами,
эта даёт, а эта не даёт………….. я поцелуи имел в виду, а вы, что подумали?
Хотя, и это тоже бывало….)))
А ещё не любили - стукачей и предателей. Как же их все ненавидели!
Всегда в отряде мальчишек или девчонок находились свои “Павлики Морозовы”.
Только чего-нибудь задумаешь, какую-нибудь мульку, или задумку, иль тайну какую…
Глядишь, уже вся палата об этом верещит!
Где удила классные надыбать можно, в какое время реальней в столовку смотаться, чтобы хлеба с духовки натырить, пока персонала нет?
Когда девок будем зубной пастой мазать, и когда на хутор лучше смотаться, чтобы сигарет с конфетами накупить?
Кто, о какой девке мечтает, иль закадрить собирается?
Кто куда ночью ходил, кто кого круче щемил, у кого из девок, какого цвета трусики?
Кто громче всех ночью храпит, кто громче ночью воздух “озонирует”?
Кто матится, кто ругается, кто шарит по шкафам и крадёт чужое печенье?
Кто по ночам шухарит “велосипеды”, и кто ссытся по ночам без зазрения совести, как толстый бегемот на водопое…
Короче подпольная пропаганда не дремлет, нет да нет, да и заявит о себе …
И “засланных” казачков в отрядах всегда хватало.
Всегда найдётся подлец, который хотел бы выслужиться, тем самым завоевать к себе “уважение и доверие” со стороны администрации и своих непосредственных опекунов – воспитателей и вожатых.
У нас – пацанов, была парочка таких заядлых “подлизал” – Женя Широков и Игорь Самарин. Уж больно им в подручных холуях ходить нравилось.
То там, что услышат – стуканут, то там, что учуют, так сразу доложат куда следует.
Короче разведка “абвера” не дремала, а работала, не смотря на праздники и выходные.
Ну, на них мы особо зла не держали, иногда они и голову включали, старались быть обычными, хотя, как вы понимаете – это была их самая главная, подпольная стратегия.
Иной раз покурить свильнуть на дежурную полянку, или на пляж сбежать в “мёртвый час”, уже эти “архаровцы” информированы по полной…
Тут и к бабке не ходи, ещё только задумали, нас уже вожаки трясут и показания выбивают. А ведь кто-то в нашем кругу конкретно сливал “дезу”…
Даже денег за это не брал. Служил, как говориться честно своему отечеству – короче сволочи!
Хотя, как раз благодаря таким стукачам, меня и спасла когда-то моя любимая вожатая Светлана, узнав, на именно какой водоём, мы в сонный час покупаться отправились.
Если бы не те ганстеры – стукачи, не писать бы мне сейчас мои исторические мемуары.
Так, что с пацанами будем считать - разобрались.
Была у нас в первом отряде и ещё одна “стукачка” конкретная.
Надя Кузнецова.
Девка то, конечно с виду видная.
Помню, у неё всегда на брючках сзади трусики, на попке чётко вырисовывались.
И так аппетитно.
Да….
Трусики у неё были соблазные, хоть и отечественные советские…
Да и какая разница, главное клёво брючки сидели )))
К ней подбираться было бессмысленно. Её словно чёрт заворожил.
Вроде по началу, неплохо ведется на разговоры…
А только тему сменишь, и начнешь её на “подружить” уламывать, та сразу в позу и….
“А ну, пошёл куда подальше!”
“Тоже мне, джентельмен хренов!”
“Ещё раз подойдёшь – по морде словишь!”
Вот такой у неё вечно был ответ “Чемберлену”.
А рука у неё была приличная, увесистая. Я видел, как она в волейбол по мячу рукой хлопала. Такой удар, что после ещё минуты две, этот “ударчик” по периметру лагеря гулким эхом по лесу гулял.
Эта не обманет.
Влепит, так влепит!
Да, ну и ладно…
Никто к ней из пацанов, даже по серьезному и виды не клеил.
Она, какая-то мужичка была, в плане там, типа перейти на обоюдные рельсы.
Хотя на танцах она, словно оттаивала…
Но, если никто не приглашал, смело шла на таран и брала мужичков наглостью и напором.
И никто ей в этом вопросе отказать не мог, просто её пацаны, откровенно побаивались. Она же если, что, заложить могла “за всю морковку”.
Помню, как она трясла за кустами одного “несмысленыша”, который отказать ей с ней станцевать пытался…
Он ей кличку, помню, придумал смешную…
“Пани Каплан”…
За, что и схлопотал от неё.
А эта кличка, за ней, потом всю смену так и тянулась.
Как-то нас повели на экскурсию в сторону Комсомольского залива.
На одной там зеленой поляночке, помню, земляника росла.
Ну, все тут же бросились собирать её.
А я сидел на травке и наблюдал за Надькой….
Как у неё трусики на брючках выделяются, когда она свою попку вверх загибает…
Любоваля , любовался….
И что-то мне так, сильно-сильно захотелось с ней задружиться.
Ну, я и кинулся помогать ей собирать землянику…
Собираю рядом и кладу ей в целлофановый мешочек. А та, ноль эмоций….
Даже не обращает на меня внимания.
Короче за час насобирал ей земляники полный пакет.
Она мне…
“Не ожидала, что ты такой…”
“Какой, такой?” – бросил ей я.
“Да, нормальный!”
“Не то, что эти…”
А я тут возьми, да и ляпни…
“Надь, а давай дружить?”
Она мне протягивает руку и говорит”:
“А что Олейников, а давай!” – и так сжала мне ладонь, что я чуть не обмочился от боли.
Ну, и тут же ей…
“Крыса грёбанная, не отпустишь, сейчас всё хабало расшибу!”
Та подержала мою руку ещё немного, а потом отпустила и говорит…
“Если мне женишок такой, как ты понадобится…
“То, я теперь буду знать, к кому обращаться!” – и смеясь, высыпала всю, собранную мною землянику мне на голову.
“Вот крыса, так крыса!” – потирал руку я.
“Бывают же уродки на земле!”
“К ней по хорошему, а она скотина, ещё и издевается!”
“Ничего, ещё поплачешь стерва горькими слезами!”
“Ещё попросишь аудиенции, это я тебе отвечаю!”
“И не таких обламывали!”
Только стала она после всего этого, злющая - при злющая.
Она всегда следила за нами, ходила, как старый шпик по пятам, закладывала всех без зазрения совести…
Мы даже уже сформировали план, как устроить ей ночью “тёмную”…
А чё….
Как следует её отдубасить, чтобы знала, чьи в лесу шишки….
Да, не тут-то было….
Нас в женском корпусе уже ждала засада. Нам казалось, мы всё просчитали, всё до мелочей, а нет….
Информация на стол нашему вожаку пришла вовремя.
Только мы двери, во втором часу ночи, помню, тихонечко в женском корпусе приоткрыли…
Тут же нас всех, как малых цуциков, прямо на веранде живеньких и повязали…
Сверху, наша мигера с воспитателем вышли, а снизу наш разлюбезный вожак, с ещё одним дружком своим, вожаком из третьего отряда, с фонариком, нас как роднехоньких здесь и оприходывали….
Всех пятерых разом. Помню фонариком каждому на морду светят….
“Ты чего здесь забыл?” – хлабысь по морде.
“А ты, какого хрена здесь в два часа ночи оказался?” – хлоп между глаз.
А воспитатель собака стоит, и хоть бы хны….
Стоит собака и улыбается…
Тут, то я и подумал….
Откуда в старое, ещё предвоенное время, в стране столько предателей то было.
Я смотрел с ненавистью на них, и видел в них их, тех, доморощенных, фашистских “прихвостней”- полицаев .
Короче, решили мы нашу затею отложить до конца смены, чтобы уж там, под конец, насладиться расплатой сполна.
А сейчас пускай это всё на время уляжется.
Время шло. Уже помню, половина смены пролетело…
Надюша уже стала профессиональной “сдавалкой” всех и вся….
И мы уже с этой ситуацией даже, как-то, все пообвыклись…
И вот, наконец, случилось то, чего я так долго ждал и лелеял.
Помню, я в той давней смене, с кем только из девчонок не передружил…
И “стройняшка – вкусняшка”- Галка Самойлиха со второго, что об меня все зубы пообломала, и Маринка Медведева губастая – сисястая, с того же отряда,
и “Дзюлейка - Берендейка” с большущей родинкой на груди – молодая вожачка с четвертого…
И наша “стройнюлечка – евреечка” - Галя Малиновская…
Вечно мне, которая, свои смертоносные засосы на шею ставила…
После, которых меня чуть из лагеря не турнули…
В общем, как говориться: ”Бог шельму метит!”
Пошла наша Надечка в своих любимых вьетнамских шлёпочках, на босу ногу, в столовку, накрытие столов проверить, а за одно, и за кем-нибудь приследить…
Шла, шла, да случайно, и напоролась на стеклушко в песке…
Кто-то стекляшку острую ту, словно специально для неё в песок прикопал…
В общем, напоролась деточка конкретно…
А я черным ходом со столовки, как раз хлеб, в тот торжественный момент, горячий из пище-блока выносил..
Смотрю….
Надька на песке, на красивой заднице своей сидит, ногу кверху задрала, и как волчица на луну, как оглашенная воет! Мне вроде, как бы, бежать бы и бежать…
А нет….
Что-то жалко её несчастную стало. Опять на меня флюиды прошлых бессонных ночей, внезапно напали…
Бросил я в кусты весь этот хлеб, и бросился к ней.
А драма, конечно, была печальная. Рана была приличная. Кровь бежала прямо струями и стекала вниз по ноге…
Я растерялся поначалу, а потом вспомнил, как нас в школе учили кровь останавливать…
Перевязать жгутом чуть повыше раны, чтобы остановить течение, что я быстро и сделал.
Снял свой брезентовый ремешок с джинов, и затянул им ей, чуть повыше икры.
Надька уже, помню, вся белая – белая от стресса была, её тошнило, она чуть ли уже не теряла сознание…
“Юра отведи меня в медпункт пожалуйста, я тебя прошу!”- полубредила она.
Я кое-как приподнял её, она меня обняла за плечи и мы медленно, медленно …
Едва в припрыжку, двинули к медпункту.
Она всё твердила, помню, что ей не хорошо, что ей плохо….
А я её успокаивал, помню…
“Не переживай, мол Надюш….
“Сейчас дойдем, и всё будет в порядке – обещаю!”
“Люди вон на фронте ноги теряли, а у тебя, то рана, с укус комара!”
Она смотрю, заулыбалась даже…
Повеселела слегка, и тут вдруг…
“Ты прости меня, Юр… - вдруг запричитала.
“Дуру чокнутую….
Залепетала, помню, так жалобливо, жалобливо….
“Надь, береги силы, прошу тебя!”
“Тебе сейчас нельзя много разговаривать”….- отвечал я.
“Не дай Бог, что с тобой, как я без тебя тогда буду!”
Сам понимал, что сейчас играю в свою игру, пользуюсь, так сказать удобным моментом….
Она уже смотрю, положила голову мне на плечо…
“Всё обойдется, мы с тобой ещё обязательно и танцевать будем!” – продолжал я.
“Ты слышишь, Надь?”
“Слышу, слышу … - тихо отвечала она, а я продолжал.
“Я с той ещё земляничной поляны, с тех пор, так только о тебе одной и думаю…” - продолжал я.
“Правда?” – вдруг шепнула она.
“Правда, правда!” – отвечал я.
А как же твоя “Самойлиха”, и “Берендиха”?
“Да, никак!” – отвечал я.
“Я только с тобой хочу и больше никого мне больше не надо?”
“Это из-за того, что мои трусики на заднице тебе так нравятся,
или ещё из-за чего то?” – и она иронично улыбнулась.
“Во-во!” – ухмыльнулся я.
“Уже, сволочи доложили!”
“Да нет, Надь….” – продолжал я.
“Хотя и из-за этого тоже!”
“Но я не смеюсь – зуб даю!”
“В лагере каждый второй бы с тобой ходил!”
“Ты очень красивая".
“Правда, очень странная…
“Какая, какая я? – слегка прищурившись, спросила она.
“Ну, есть в тебе, что-то такое…
“Договаривай – договаривай...” – уже, более настойчивей, просила она.
“Что ещё такое есть во мне?”
“Ну, нелюдимая, какая-то ты, какая-то….
“Ну, какая, какая я?” - ещё настойчивей спросила она.
Тут я и ляпнул.
“Ну, мужичка, какая-то ты!” – и тут я понял, какую я сейчас глупость сморозил.
Какая меня тогда муха тогда укусила, не знаю, что я такую нелепость сказал.
“Мужичка говоришь?”
И я представил её сейчас в гневе….
Но…..
Она вдруг разрыдалась, как последняя девчонка, и мне её стало так больно жалко….
Какая же она тогда несчастная, принесчастная была, это надо было видеть….
“Никто меня не любит…” - скулила она.
“Да мужичка, я и есть мужичка!”
“Так мне и надо, дуре проклятой!”
“Это мне наказание за всё, за всё!”
Мы уже стояли, помню с ней на пороге медпункта.
Я её передал нашей Валюше – нашей докторше…
И Надюша поковыляла по ступеням в родимый медпункт.
На пороге, помню, я негромко окликнул её….
“Надь, прости, я не хотел обидеть тебя, серьёзно!”
Она только головой, едва кивнула в мою сторону и зашла в помещение.
Я ликовал тогда! Я совершил, самый главный подвиг в своей жизни!
Во-первых, я высказал ей в глаза, всё, что о ней думал….
А во-вторых, я выполнил свой стратегический план “Б”!
План “Барбаросса”! А иначе его и не назовёшь.
Если эта схема сработает - я становлюсь победителем и обладателем ещё одного пламенного сердца! И ещё какого! Ведь согласитесь!
Если Надька всё говорила всерьёз – значит, она точно в меня втрескалась, и она теперь навеки моя…
Тем самым я убиваю двух зайцев сразу!
У меня появляется любимая фаворитка, и я одним махом убиваю самого главного в лагере “стукача”! А это ребята представляете - что?….
Это полная и безоговорочная свобода, от досаждавшей нас всех столько дней и ночей, предательской дискриминации! Так, что….
Вот она, настоящая жизнь! Настоящая и долгожданная свобода!
Да….
Что, что, а свободы мы, тогда ещё не совсем зрелые “несмышленыши”…
Очень любили.
Надька, наконец, оклемалась….
Ей наложили на ногу несколько швов, а через неделю уже нога зажила, ей сняли повязку, и она снова, как тогда…
В своих любимых брючках, через которые, так отчаянно, вечно рвались наружу её "приветливые" трусики…
Влилась в нашу общую, и насыщенную пионерскими тайнами и интригами, лагерную жизнь.
А как у вас потом с нею было, что или не было? – наверное, спросите вы.
Да как, как?
Как в лучших, зарубежных, романтических блокбастерах!
Как в лучших домах Лондона, как любил говаривать, наш неподражаемый предводитель кооператива “Рога и копыта” – Остап, Сулейман Бендер ибн Оглы!
Со всеми, всеми втекающими и вытекающими…
Надька стала совершенно другим человеком, и на живых примерах доказала всем,
что она абсолютно достойна быть “членом нашего королевского общества!”
Были и томительные любовные встречи, страстные и волнующие минуты ожидания,
лирика, ревность и многое другое….
И очень крепкая, крепкая дружба, конечно, с обещаниями и нескончаемыми, слёзными
и горячими обязательствами.
А ещё я помню, у неё были самые сладкие губы….
Которых, я никогда, никогда, уже, наверное в своей жизни не забуду.
Надюш, если ты читаешь сейчас эти мои “душетрепательные” романы, пожалуйста, прими всё, мною описанное с открытым сердцем и неподдельной, чистой любовью
и добротой.
Видит Бог, я любил тебя искренне и честно, как ни одну, ни одну другую.
Ну, ей Богу! Не веришь? Зуб даю!
2020г.