– Нина!.. Ни-и-ина! Ты меня слышишь?!
– Бабушка, давай я, – суетится позади Вероника. Поворачиваюсь, резко кидаю ей трубку:
– Чёрт, я совсем глухая стала… Скажи этой старой овце, если я завтра не найду её тощую задницу здесь, она у меня попляшет!
Вероника тяжело вздыхает, поднимает трубку к уху и отвечает:
– Да, баб Нин, это я… Да ничего она не имела в виду… Хорошо, я поняла, – кладёт трубку на рычаг, укоризненно смотрит на меня и говорит:
– Сказала, что приедет, но за тощую задницу ты ответишь.
– А как же! – ухмыляюсь довольно. – Знала, что отреагирует!
– Ба-а-б, – умоляюще тянет внучка. – Может хватит? Не позорься и меня не позорь…
– Вот что за глупости ты говоришь, – с удовольствием потягиваюсь настолько, насколько позволяет застаревший артрит. – У нас же отпуск! Веселимся!
***
Веронике, конечно, стыдно за меня. Но я уверена – в свои года она ещё не научилась веселиться и отдыхать. Как славно, что мы с Лёшей напросились ехать с ней в отпуск! А то совсем забыла своих бедных стариков…
– Кстати, о стариках, – оглядываюсь по сторонам. – Куда этого несносного деда чёрт понёс?!
– Он пошёл смотреть новые ножи в оружейном магазинчике… – вздыхает внучка.
– Да? О, его оттуда долго не вытянешь! Давай пока постоим покурим, – медленно ищу в кармане брюк пачку сигарет, раскрываю её и вытаскиваю сигаретку, обычную, какие мы курили, будучи молодыми. Это сейчас напридумывали непонятно что, а я люблю классику…
– Бабуль, ну я же не курю! – недовольно морщится Вероника. – Курение вредит здоровью!
- Какая ты зануда, – закатываю глаза. – Точно не в меня, а в своего деда!
- А вот кстати и он! – спохватывается внучка, а мне лишь остаётся сунуть сигарету обратно в пачку.
Мой несносный муженёк – это единственный мужчина, которого я порой люблю и ненавижу одинаково. Уверена, он в отношении меня испытывает тоже самое. А как же – прожить более пятидесяти лет вместе и не переубивать друг друга – это особая наука, которая даётся далеко не всем.
Мой муж, а по совместительству деда Лёша для Вероники, ковыляет тихонько к нам, матерясь на весь торговый центр так залихватски, что даже у меня, старой прожжённой жизнью бабки, начинают уши гореть.
Вероника тихо вздыхает. Я понимаю, как ей с нами непросто. Но деваться некуда – мы уже приехали на курорт, который, возможно, будет последним в нашей жизни. И мы совершенно не хотим себе в чём-то отказывать.
– Пошли, матершинник, - беру мужа под руку, краем уха слушая его бурчанье.
Люблю этого старого пердуна.
***
– Посмотри, какая у этого официанта крепкая задница… Я бы на твоём месте подошла и познакомилась!
– Бабуль! Отстань от меня!
– Ты ещё жалеть будешь! Иди, я сказала! Совсем без мужика скоро останешься, так и помрёшь нетраха…нецелованной!
– Ну бабу-у-уль!
– Не бабулькай! Брысь отсюда!
Вероника недовольно фырчит, но всё же отходит к официанту. Я вижу, как на её лице возникает напряжённая улыбка, когда она знакомится с официантом.
- Вот паразитка, даже не старается…
- Ты слишком давишь на неё, - на соседнем шезлонге, глядя в огромную синюю даль океана, говорит мне муж.
Сигара в его длинных старых пальцах трясётся, другая рука некрепко держит стакан с виски, а я вдруг ловлю ощущение безграничной влюблённости в этого человека, которое когда-то с головой накрыло меня. Мой муж всегда был для меня мужчиной, который принимает решения (с оглядкой на моё мнение, конечно).
– Сам-то помнишь, как я тебе рассказывала, что меня старой девой называли? – фыркаю я.
Он тихо смеётся в ответ:
– Это только ты у нас всё забываешь и по сто раз мне рассказываешь.
– Ну вот… А ей жить надо!
– Эх, Вика, Вика, – Лёша переводит взгляд на меня и улыбается – немного грустно:
– Она, наверное, уже жалеет, что привезла нас сюда…
Хмыкаю раздражённо:
– А разве только ей жить надо? Тебе, мне, нам – тоже это необходимо. А она – потерпит, – тепло улыбаюсь ему, а он салютует мне стаканом.
***
Ближе к вечеру в номере раздаётся звонок.
– Почему я уверен, что это Нина? – ворчит муж, поднимая телефонную трубку. Пару минут он слушает, ничего не говоря, а затем передаёт мне аппарат:
– Так и есть. Возьми, она там сейчас с ума сойдёт.
– Что с ней?
– Не знаю. Очередной экзистенциальный кризис.
– Алё, Нина, да это я. Что тебе нужно? Мы же договорились, что до завтрашнего приезда ты не будешь расшатывать мою детскую психику… Что значит – не хочешь ехать?! Ты в своём уме?! Хотя о чём это я, ты старше меня на четыре года… Что? Старая, говоришь? Пора в могилу? Нина, читай по губам! Тебе нужно, чтобы родственники загрузили тебя в машину, доехали с тобой до вокзала там погрузили тебя в поезд. Несколько часов – и ты будешь здесь, у нас, дожидаться пока моя внучка с парочкой горячих мулатов выгрузит тебя с полок в прекрасную жизнь! И чтобы я больше не слышала никаких разговоров о старости! Выпей шампанского, отпуск начинается! Всё, до встречи, целую!..
***
– Праздничный ужин прошёл просто прекрасно, верно? Ты видела, как на тебя смотрел управляющий отеля? Не теряйся, девочка моя…
– Бабуль, ну сколько раз повторять, я не готова к серьёзным отношениям…
– А кто о них говорит? – помигиваю внучке, беря её под руку. – Тебе бы сейчас яркий, страстный горячий роман на одну ночь!..
Мы медленно прогуливаемся по ночному пляжу. Песок холодит мои ступни, завтра, скорее всего, они будут болеть, но я не обращаю на это внимания, крепкой рукой держа мужа за руку с другой стороны.
И вспоминаю, как мы с ним по молодости сгорали в огне страсти. Эх... хорошее было время!..
Алый диск солнца медленно сползает в море. Лёгкий ветерок нашептывает мне что-то приятное, и если бы кто-то включил музыку, я бы, наверное, станцевала…
– Бабуль, ты всегда такой была? – внезапно спрашивает меня Вероника.
– Какой – такой?
– Ну… безбашенной что ли. Весёлой. Ты как будто не помнишь о том, сколько тебе лет…
– О, моя дорогая, поверь, я каждый день стараюсь забыть об этих годах, – невесело улыбаюсь я. – Я всю жизнь жила по правилам, загоняла себя в угол, как и твой дед во многом, – поворачиваюсь к Лёше, он подмигивает мне. – Но осознание того, что жизнь конечна, что она вот уже скоро! – подходит к завершению, – убирает все ограничения. В конце концов, кто я такая, чтобы мешать себе наслаждаться отпуском, верно? – улыбаюсь Веронике.
И она впервые за весь день искренне улыбается мне.
***
День уже закончен. Лёша спит рядом, негромко похрапывая. Я стою около зеркала, расчёсываю длинные седые волосы, вглядываюсь в глубокие морщины – свидетельниц всех моих переживаний и несчастий, и улыбаюсь.
За все годы и отпуска, проведённые с мужем, этот отпуск – самый лучший, пожалуй. Самый идеальный. Наверное, потому что он кажется мне последним.
Я стою, расчёсываю свои волосы, а из зеркала на меня смотрит молодая девушка, которая смеётся и подмигивает в ответ.
Посвящение: тебе, мой милый и любимый. Я знаю, что мы состаримся вместе.