Не так давно в далёкой латиноамериканской стране – Колумбии – в печать вышла книга «Чудовищная измена» писателя – Хуана Хосе Виторио Сантего (в дальнейшем Хуана Сантего или просто Сантего), который, увы, малоизвестен российскому читателю. Конечно же, в России достаточное количество самобытных и оригинальных писателей, переводится громадное количество творений зарубежных авторов, что и обуславливает, на наш взгляд, досадное невнимание со стороны переводчиков испаноязычных авторов к данному писателю. Мы даже опасаемся, что имя Сантего этим самым переводчикам и не известно.
Грустную историю самого писателя мы приводили в очерке «Загрузочный код», который никто не читал. Здесь же мы осмелимся представить читателю краткий рассказик из его шестнадцатитомного сочинения «Детальное описание закоулков метафизического ужаса».
Разворачивающаяся перед глазами читателя картина метафизического ужаса бытия начинается с достаточно безобидной миниатюры, повествующей о молодом человеке, случайно покончившем жизнь самоубийством.
Автор осмелился привести здесь краткое содержание данной миниатюры, стараясь, по возможности, сохранить присущие Сантего обороты речи, хотя, сами понимаете, такое при осуществлении перевода литературного произведения практически невозможно.
Оруга
(То, что живёт во мне)
С малых лет юный Фернандо Оруга начал замечать, что под его кожей обитает некое мерзкое создание. Судя по ощущениям, это была гладкая гусеница-сороконожка длиной сантиметров сорок.
Он заметил определённую особенность в поведении сороконожки. Когда разум его спал, не был сосредоточен, она проявлялась, начинала копошиться, ковыряться где-то в районе лодыжек или бёдер, вздымая бугры на коже Фернандо. Он чётко ощущал это, находясь на границе сна и яви. Зачастую он вскакивал с кровати, откидывал одеяло и в панике начинал щупать свои ноги, пытаясь задавить эту гадость, высасывающую из него все соки.
Он долго и мучительно засыпал, поскольку как только прекращалась связь с миром материального и его мозг, утомлённый бесконечной борьбой, отключался, ужасное создание, жившее в его организме, начинало своё кропотливое шевеление в подкожных слоях.
Каждый раз утром, когда мозг находится ещё в стадии подготовки к пробуждению, а организм уже начинает впитывать в себя ощущения через органы чувств, Фернандо просыпался благодаря своей вечной спутнице – сороконожке, которая хозяйничала в организме несчастного мальчишки, перемещаясь по ногам, ягодицам, нижней части живота.
Зато когда он сосредотачивал свои мысли на этом мерзотном создании, оно, словно опасаясь быть обнаруженным, пропадало, исчезало, по-видимому, в каких-то подкожных, а может, внутримышечных или внутрикостных норах.
Таким образом, Фернандо удавалось жить в мире, если это можно назвать миром, со своим мучителем. Поначалу он жаловался своим родителям, любившим употреблять текилу и ром по утрам и, что вполне объяснимо, по этой причине не могущих найти работу по душе. Однако родители, что, опять же, вполне объяснимо, расценивали Фернандо как некое недоразумение, проживающее с ними под одной крышей – галлюцинацию, обусловленную обильным утренним возлиянием, эффект которого увеличивался по мере прогревания Солнцем нижних слоёв атмосферы.
Отчаявшись достучаться до сердец родителей, он обратился к классному руководителю в школе. Тот, поняв, что малец хочет найти предлог смыться пораньше с уроков, отпустил Фернандо домой, но на следующий день, да и в последующие оставшиеся годы своего обучения, Фернандо был осыпан насмешками и гадкими намёками своих однокашников.
Фернандо в конце концов готов был примириться со своей участью школьного изгоя и «сожительства» со своей сороконожкой, однако он стал замечать, что дрянь, обитавшая в его организме, увеличилась в размерах, начала наглеть и забираться в своих блужданиях по телу Фернандо всё выше и выше, добираясь уже чуть ли не до подбородка своего владельца.
Разумеется, этот факт не на шутку встревожил героя рассматриваемого нами здесь произведения. Он посетил не один десяток хирургических клиник и частнопрактикующих хирургов. Объясняя в деталях свои ощущения, которые нами были описаны выше, он неизменно получал отказ со ссылкой на то, что ему следует обратиться к специалистам профиля, достаточно далёкого от хирургии.
В одной клинике врач, по всей видимости, решив поиздеваться над Фернандо, приказал ему раздеться в присутствии комиссии, состоявшей по большинству из женщин, и в приказном тоне предложил показать то место, где сейчас находится гусеница.
У собравшихся членов комиссии вызвали дружный гогот и хихиканье объяснения героя повествования о том, что как только он начинает осознавать присутствие и, соответственно, дислокацию чудовища, жившего в нём, оно прячется в прорытых в туловище своего хозяина норах.
Едва сдерживая слёзы, брызнувшие из уголков глаз от неудержимого хохота, врач Энрике Мурильо, написал на клочке бумаги адрес знакомого врача-психиатра и порекомендовал Фернандо направить свои стопы туда сразу же, как покинет его хирургическую клинику.
Возмутившись до глубины души таким хамским отношением со стороны медиков – предполагать, что он сумасшедший, слыханное ли дело? – Фернандо разбил окно клиники, перейдя на другую сторону улицы и бросив с размаху камень в стекло.
Никаких последствий для него это не имело. Он удалился в свою квартиру и стал жить, получая пособие по безработице, практически не выходя из своего убежища.
Меж тем, зверь (да, да! - именно так теперь можно было назвать то, что обитало в организме Фернандо), окончательно обнаглел. По ночам сороконожка, потеряв всякий стыд, поскольку, скорее всего, понимала, что хозяин прекратил предпринимать какие бы то ни было попытки извести её, добиралась уже и до подбородка и до волосистой части головы Фернандо.
Парочку раз герой повествования был даже разбужен от щекотания многочисленными ножками гусеницы в носу и на языке. Один раз Фернандо, проснувшись, обнаружил торчащую из левой ноздри переднюю (или заднюю?) часть мерзкого монстра.
Решив, что, наконец-то, настало время поквитаться со своим мучителем, Фернандо схватился правой рукой за нос, поймав, как ему показалось, своего извечного мучителя. Ощутив отчаянные попытки извивающейся гусеницы освободиться от его цепкой хватки, он потянул себя за нос, едва не оторвав его от лица.
Почувствовав, как мерзкая горькая жижа полилась внутрь носовой полости и далее, по носоглотке, Фернандо решил, что с тварью покончено, и ослабил хватку.
К его глубочайшему разочарованию, в кулаке оказались его собственные сопли, окрасившиеся хлынувшей из носа кровью. Никакого чудища, ни даже малейшего его следа не было.
Понимая, что он бессилен что-либо сделать с одолевавшим его монстром, Фернандо решил вытравить его из своего организма. Для этого он сходил в ближайший магазин товаров для дома и по совету консультанта, искренне считавшего, что речь идет о некой садовой гусенице, приобрёл два вида сильнейших инсектицидов, как в порошке, так и в гранулах, которые принял тем же вечером, запив небольшим количеством воды.
Соседи по дому в тот вечер долго не смогли заснуть, растревоженные чудовищными, находящимися за гранью переносимости рассудком, воплями, доносившимися из квартиры Фернандо Оруги. Крики эти обусловлены были его непрестанной борьбой с тварью, поселившейся в его теле. Первый приём инсектицидов оказался неудачным – реакция физически здорового организма не заставила себя ждать, и Фернандо вырвало прямо на кухонный стол.
Однако такая мелочь не остановила мужественного молодого человека. Вытерев со стола и с пола ошмётки непереваренной пищи, омерзительно пахнувшей желчью и инсектицидами, он вновь зачерпнул суповой ложкой из пакетиков с инсектицидами сначала порошкообразный, а затем гранулированный яд, после чего запил оказавшуюся в его рту массу водой.
Рвотные позывы отторгавшего отраву организма Фернандо расценивал как попытки мерзкого чудовища избежать страшного конца, в связи с чем крепился до последнего, сдерживая рвоту, а временами проглатывая выплеснувшиеся из желудка в рот рвотные массы.
Страшные рези, начавшиеся в желудке после того, как Фернандо в третий или четвёртый раз проглотил набранные суповой ложкой дозы ядохимикатов, были встречены им радостным ликованием, поскольку, как он посчитал, они свидетельствовали о последних потугах монстра справиться с воздействием отравляющих веществ на свой организм.
Он ощущал как гусеница, агонизируя, судорожно сгибается и разгибается в его животе, примерно в области кишечника. Именно вопли торжествующей радости слышали встревоженные соседи Фернандо. Они вынуждены были, после получаса непрерывных воплей и визгов соседа, отзвук которых жутким эхом раздавался по кварталу, вызвать полицию.
Однако же, в Колумбии (впрочем, как и в России – прим. переводчика), полицейские не слищком торопятся к месту происшествия. Так и в тот момент колумбийские стражи порядка не спешили примчаться по вызову к эпицентру разыгрывавшейся трагедии, справедливо полагая, что ничего угрожающего устоявшемуся миропорядку не происходит – просто какой-нибудь наркоман «сел на измену» или алкаш «белочку поймал».
В связи с этим соседям, отчаявшимся найти избавление от леденящих кровь возгласов Фернандо, пришлось выслушивать их ещё часа три. До тех пор, пока молодой человек, по-видимому, устав кричать, вышел подышать свежим воздухом на балкон своей крохотной квартиры на двадцать седьмом этаже башни «Эдифисио де Апартаментос», откуда по трагической нелепой случайности свалился на расположенный внизу асфальт.
Подъехавшие полицейские успели констатировать, даже не обладая специальными медицинскими познаниями, смерть Фернандо, поскольку резонно посудили, что человек с размазанными по асфальту мозгами вместо головы не может думать, ergo, не существует.
***
Вот, собственно, логическое завершение миниатюры. Действительно, как, если не в качестве случайного самоубийства, можно расценить смерть Фернандо? Ведь до счастливого избавления от гнёта мерзкого насекомого оставалось всего лишь несколько шагов. Но попытка героя приведённого выше рассказа, к сожалению, закончилась плачевно.
Сантего, окутав финальную сцену борьбы героя с монстром внутри, не раскрывает перед читателем, что послужило причиной падения его героя с балкона. Вполне вероятно, что перила балкона были чрезмерно хлипкими, а то и вовсе имели бреши.
Что ж, Сантего свойственно оставлять читателя наедине со своими мыслями, предположениями и догадками.