От Рязани до Константинова недалеко, 43 км.
С сайта музея: «Четыре столетия стоит на высоком берегу реки Оки село Константиново. Первое известное упоминание о нем относится к 1619 году, когда оно находилось в Дворцовом ведомстве. Во времена царя Алексея Михайловича село было пожаловано стольникам братьям Мышецким, которые успешно выполняли дипломатические поручения. Центральную часть населенного пункта в 1700 году Яков Ефимович Мышецкий отдал в приданое дочери Наталье, и владельцем Константинова стал ее супруг Кирилл Алексеевич Нарышкин – один из сподвижников царя Петра I. В 1728 году село перешло во владение сына Нарышкиных – Семена Кирилловича, который был женат на Марии Павловне Балк-Полевой. В 1775 году С.К. Нарышкин завещал село своему племяннику князю Александру Михайловичу Голицыну. На месте деревянного храма А.М. Голицын выстроил каменное здание церкви в честь Казанской иконы Божией Матери. В 1806 году выкупил вторую часть села у вдовы майорши А.Н. Матовой.
В 1808 году со смертью А.М. Голицына имение в Константинове по завещанию было передано его внебрачной дочери Екатерине Александровне Де Лициной, в замужестве Долгоруковой. Она продолжает дело своего отца по строительству храма и на свои средства возводит колокольню. В 1845 году село перешло во владение племянника Е.А. Долгоруковой Александра Дмитриевича Олсуфьева. В 1853 году в наследство вступил его сын, Василий Александрович Олсуфьев. Он постоянно жил в Москве, а делами поместья занимался управляющий. В 1879 году В.А. Олсуфьев продал константиновское имение купцам из подмосковного города Богородска Сергею, Николаю и Александру Григорьевичам Куприяновым. Владельцы кирпичного завода и ткацкой фабрики построили на месте деревянного дома новое здание дачного типа с цокольным этажом и просторной верандой. По инициативе и при материальной поддержке С.Г. Куприянова в 1879 году в селе была открыта земская школа, которую окончили в свое время отец и сын Есенины. В 1895 году Куприяновы разорились, и усадьба была продана Ивану Петровичу Кулакову – потомственному почетному гражданину города Москвы. Владел он ею до 1911 года, а после его кончины наследницей стала его дочь Лидия Ивановна, в замужестве Кашина, в гостях у которой Сергей Есенин бывал в 1916-17 годах.
Знаковым событием в жизни константиновских крестьян был царский Манифест от 19 февраля 1861 года, который отменил крепостное право. Уставная грамота была подписана 20 августа 1862 года. Как свидетельствуют документы, крестьяне получили во владение земли 14000 десятин 741 сажень и заплатили за это 72 тысячи 940 рублей 40 копеек. Окончательно свободными землепашцами они стали в мае 1879 года после внесения последнего платежа.
Становление новых рыночных отношений в селе привело к тому, что часть мужского трудоспособного населения стала уходить на заработки в город. Несколько семей с более высоким достатком (Титовы, Хрековы, Кверденевы, Горбуновы) организовали артель, приобрели баржи и стали возить дрова из губерний, где много леса, в Санкт-Петербург. Предприятие на первых порах оказалось прибыльным, это послужило импульсом к формированию зажиточного слоя крестьян, которые начали возводить часовни, украшать храм, покупать новые колокола, приобретать земельные наделы, строить добротные красивые дома.
В конце ХIХ века железные дороги в России стали соединять крупные города, поэтому перевозка дров по воде оказалась экономически невыгодной. В начале ХХ века в затонах случались пожары, которые уничтожали баржи. Все это привело к разорению владельцев. Им пришлось прекратить свою деятельность и сменить род занятий.
Работа в торговых лавках Москвы стала одним из прибыльных видов отхожего промысла. Примером может служить отец С.А. Есенина Александр Никитич, которого в 14-летнем возрасте отправили работать в мясную лавку купца Крылова. Со временем ему довелось стать старшим приказчиком и торговым агентом. При этом его семья осталась проживать в Константинове, да и он сам так и не утратил связи с родиной.
К началу ХХ века окончательно сформировался исторический облик села, особенностью которого была протяженность вдоль береговой линии реки более чем на три километра. «Порядок» – широкая центральная улица и несколько «концов» – переулков, таких как Алексеевка, Потеряевка, а после пожара 1922 года Новый поселок – составляли единое целое. На главной площади села возвышался храм Казанской иконы Божией Матери, стояли дома церковного причта, земская школа, господская усадьба.
Характерная для наших мест крестьянская усадьба состояла из дома, выстроенного из соснового дерева и украшенного резным декором. Размеры жилища определялись достатком хозяев. Состоятельные имели пятистенки и крыши, крытые соломой со слуховым окном. Двор примыкал непосредственно к сеням, отдельно стояли амбар и рига. Земельный надел около дома составлял 40 соток, там были сад и огород. Разделение больших семей привело к тому, что дома для отделившихся хозяев стали возводить на месте сада. Иногда рядом стояли сразу три таких дома.
Пахотные земли делились на три поля, при этом на каждом из них крестьяне имели свои участки. Все это было удобно для трехпольной системы земледелия. Почва была суглинистой, требовала внесения большого количества удобрений, поэтому средний урожай составлял 3-5 пудов ржи и овса с сотки. Случались неурожаи, особенно тяжелыми были 1906-1907 годы, когда приходилось просить помощи от земских учреждений.
Заливные окские луга составляли главное богатство константиновцев, участки имели свои названия: Первая пожень, Тещин язык, Хорошовка, Сапог, Лубянка, Боровое, Дубровка, Дальняя коса и другие. Разнотравье давало много сена, часть его шла на продажу, но в основном оно использовалось в качестве корма для животных. Коров в селе не имели только старики-бобыли. В основном в семьях держали по две коровы. Излишек молока перерабатывали на масло, творог, сметану и продавали скупщикам или на базаре в соседнем селе Кузьминском.
Стала развиваться деревенская торговля, некоторые крестьяне (такие, как братья Есенины – дяди А.Н. Есенина, Гусев, Меркушкин) стали закупать товар оптом в городе Рязани, привозить и продавать в розницу односельчанам. Николай Минаков оказался наиболее успешным в делах, сколотил капитал и выстроил дом из камня по типу городских лавок, где в полуподвальном помещении шла торговля, а жилье располагалось на втором этаже. Дом Минаковых сохранился до наших дней, в нем размещена новая музейная экспозиция мелочной лавки и чайная.
Жители села умели проявить себя не только в привычных крестьянских занятиях, но и ратном деле. Константиновцы, призванные в армию, участвовали в сражениях Русско-японской войны 1904-1905 годов, Первой мировой войны и всех последующих битвах.
Изменение существующего строя в стране началось с отречения от престола царя Николая II и образования Временного правительства. В октябре 1917 года после выстрела крейсера «Авроры» и штурма Зимнего дворца власть перешла в руки большевиков.
Имение в селе Константинове по Декрету советской власти было конфисковано и передано на попечение местных властей. В 1918 году по решению Рязанского уездного исполкома в нем организовали детский дом, просуществовавший до 1923 года. В последующие годы здание использовали как жилье для учителей местной школы, размещали здесь и комбинат бытового обслуживания.
В 1969 году помещение было передано музею, после ремонта через год здесь открылась литературная экспозиция, а в 1995 году в бывшем доме Л.И. Кашиной создан «Музей поэмы С.А. Есенина «Анна Снегина», который действует и поныне.
Жители села Константинова стали колхозниками в 1930 году, когда появилась трудовая артель, а затем в 1950-е годы стали частью колхоза «Имени Ленина» с центром в соседнем селе Кузьминском. В настоящее время колхоз преобразован в ООО «Есенинское», а село Константиново стало местом настоящего паломничества для многочисленных поклонников поэзии Сергея Есенина из нашей страны и зарубежья.
Именно поэтому необходимо максимально сохранить исторический облик села, особенно его центральную часть, разработать регламент застройки, чтобы это уникальное место помогло ощутить колорит русской деревни начала ХХ века, которую воспел в своих стихах Сергей Есенин.»
Ну, что ж. Сергей Есенин:
- 1910. Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется — на душе светло.
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.
Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет.
Ты сама под ласками сбросишь шёлк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты.
И пускай со звонами плачут глухари.
Есть тоска весёлая в алостях зари.
Есенину 15 лет. А песня поется больше ста лет!
Но в основном, в 15-16 лет он пишет грустные, даже мрачные песни. Все время думает о могиле. Наверное, это бывает этом возрасте.
Слишком рано я начал летать
За мечтой идеала земли,
Рано начал на счастье роптать,
Разбираясь в прожитой дали.
Рано пылкой душою своей
Я искал себе мрачного дня
И теперь не могу вторить ей,
Потому что нет сил у меня.
Но это пройдет.
Вот еще грустная, но не мрачная от лица девушки.
Не ходи ты ко мне под окно
И зеленой травы не топчи;
Я тебя разлюбила давно,
Но не плачь, а спокойно молчи.
Я жалею тебя всей душою,
Что тебе до моей красоты?
Почему не даешь мне покою
И зачем так терзаешься ты?
Все равно я не буду твоею,
Я теперь не люблю никого,
Не люблю, но тебя я жалею,
Отойди от окна моего!
Позабудь, что была я твоею,
Что безумно любила тебя;
Я теперь не люблю, а жалею —
Отойди и не мучай себя!
Но весна берет свое.
Слушает ласково песни глубокие
С запада розовой лентой заря.
С нежностью смотрит на звезды далекие
И улыбается небу земля.
Не только о природе.
Тот поэт, врагов кто губит,
Чья родная правда — мать,
Кто людей как братьев любит
И готов за них страдать.
Он все сделает свободно,
Что другие не могли.
Он поэт, поэт народный,
Он поэт родной земли!
И русская природа не отпускает его.
Белая берёза
Под моим окном
Принакрылась снегом,
Точно серебром.
На пушистых ветках
Снежною каймой
Распустились кисти
Белой бахромой.
И стоит берёза
В сонной тишине,
И горят снежинки
В золотом огне.
А заря, лениво
Обходя кругом,
Обсыпает ветки
Новым серебром.
А вот уже и первые стихи-воспоминания о прошедшей любви в 19 лет.
Я положил к твоей постели
Полузавядшие цветы,
И с лепестками помертвели
Мои усталые мечты.
Я нашептал моим левкоям
Об угасающей любви,
И ты к оплаканным покоям
Меня уж больше не зови.
Мы не живём, а мы тоскуем.
Для нас мгновенье красота,
Но не зажжёшь ты поцелуем
Мои холодные уста.
И пусть в мечтах я всё читаю:
«Ты не любил, тебе не жаль»,
Зато я лучше понимаю
Твою любовную печаль.
А, между прочим, уже началась мировая война.
Очень трогательное стихотворение о белой лебеди:
В это утро вместе с солнышком
Уж из тех ли темных зарослей
Выплывала, словно зоренька,
Белоснежная лебедушка.
Позади ватагой стройною
Подвигались лебежатушки,
И дробилась гладь зеркальная
На колечки изумрудные.
И как она их прятала под крылом. И когда злой орел налетел, то она их выгнала в заросли, а сама погибла.
И, все-таки, главное – это русская природа:
Край любимый! Сердцу снятся
Скирды солнца в водах лонных.
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных.
По меже на переметке
Резеда и риза кашки.
И вызванивают в четки
Ивы, кроткие монашки.
Курит облаком болото,
Гарь в небесном коромысле.
С тихой тайной для кого-то
Затаил я в сердце мысли.
И еще
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».
В это время Есенин довольно много писал на библейские темы (это потом он напишет «к старому возврата больше нет»)
Подошел Господь, скрывая скорбь и муку:
Видно, мол, сердца их не разбудишь…
И сказал старик, протягивая руку:
«На, пожуй… маленько крепче будешь».
И, все-таки, война пробивается в его стихи, пока весело:
Ой, мне дома не сидится,
Размахнуться б на войне.
Полечу я быстрой птицей
На саврасом скакуне.
Но Есенин верен своей теме – родная земля в любое время года.
В прозрачном холоде заголубели долы,
Отчетлив стук подкованных копыт,
Трава поблекшая в расстеленные полы
Сбирает медь с обветренных ракит.
С пустых лощин ползет дугою тощей
Сырой туман, курчаво свившись в мох,
И вечер, свесившись над речкою, полощет
Водою белой пальцы синих ног.
Порой это кажется однообразно и надоедает. Даже сам Есенин чувствует усталость.
Устал я жить в родном краю
В тоске по гречневым просторам.
И начинается у него в 21 год загул, который продлится до конца дней.
Не в моего ты Бога верила,
Россия, родина моя!
Ты как колдунья дали мерила,
И был как пасынок твой я.
О Русь, взмахни крылами,
Поставь иную крепь!
С иными именами
Встаёт иная степь.
- Это, наверное, гимн какого-то поэтического объединения, в котором был Есенин в 1917 году.
О пашни, пашни, пашни,
Коломенская грусть.
На сердце день вчерашний,
А в сердце светит Русь.
Звени, звени, златая Русь,
Волнуйся, неуёмный ветер!
Блажен, кто радостью отметил
Твою пастушескую грусть.
Звени, звени, златая Русь.
Но революция прошла почти незамеченной.
Я покинул родимый дом,
Голубую оставил Русь.
В три звезды березняк над прудом
Теплит матери старой грусть.
То ли он ничего не писал, то ли ничего не публиковал, то ли архивы это не брали. Нет, в начале Гражданской войны он написал кое-какие стихи, но меня это не впечатлило.
Но вот интересное в январе 19 года:
В час, когда ночь воткнет
Луну на черный палец,—
Ах, о ком? Ах, кому поет
Про любовь соловей-мерзавец?
Разве можно теперь любить,
Когда в сердце стирают зверя?
Мы идем, мы идем продолбить
Новые двери.
К черту чувства. Слова в навоз,
Только образ и мощь порыва!
Что нам солнце? Весь звездный обоз —
Золотая струя коллектива.
Что нам Индия? Что Толстой?
Этот ветер что был, что не был.
Нынче мужик простой
Пялится ширьше неба.
В через месяц
Говорят, что я большевик.
Да, я рад зауздать землю.
О, какой богомаз мои лик
Начертил, грозовице внемля?
На счет «большевика» – это интересно. Кто-то его так обозвал. Может быть, он писал еще какие-то революционные речи? Будем дальше посмотреть.
Интересно, как трансформировалось его мрачное настроение со смертями и могилами в 20 году:
По-осеннему кычет сова
Над раздольем дорожной рани.
Облетает моя голова,
Куст волос золотистый вянет.
Полевое, степное «ку-гу»,
Здравствуй, мать голубая осина!
Скоро месяц, купаясь в снегу,
Сядет в редкие кудри сына.
Скоро мне без листвы холодеть,
Звоном звезд насыпая уши.
Без меня будут юноши петь,
Не меня будут старцы слушать.
Новый с поля придет поэт,
В новом лес огласится свисте.
По-осеннему сыплет ветр,
По-осеннему шепчут листья.
Ну, и наконец-то:
Не жалею не зову не плачу,
Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна берёзового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий, ты всё реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст.
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льётся с клёнов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
Это первая после «Выткался на озере» знаменитая песня, 1921 год. Есенину 26 лет. «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?»
Оттого прослыл я шарлатаном,
Оттого прослыл я скандалистом.
Шум и гам в этом логове жутком,
Но всю ночь, напролет, до зари,
Я читаю стихи проституткам
И с бандитами жарю спирт.
Третья знаменитая вещь:
Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.
Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в Бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.
Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.
Дар поэта — ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.
Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но коль черти в душе гнездились —
Значит, ангелы жили в ней.
Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной,—
Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.
Но пробивает, пробивается любовь:
Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Был я весь как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.
Биография покажет, кто это была.
А за два года до смерти он написал знаменитое «Письмо матери»
Ты жива еще, моя старушка?
Жив и я. Привет тебе, привет!
Пусть струится над твоей избушкой
Тот вечерний несказанный свет.
Пишут мне, что ты, тая тревогу,
Загрустила шибко обо мне,
Что ты часто ходишь на дорогу
В старомодном ветхом шушуне.
И тебе в вечернем синем мраке
Часто видится одно и то ж:
Будто кто-то мне в кабацкой драке
Саданул под сердце финский нож.
Ничего, родная! Успокойся.
Это только тягостная бредь.
Не такой уж горький я пропойца,
Чтоб, тебя не видя, умереть.
Я по-прежнему такой же нежный
И мечтаю только лишь о том,
Чтоб скорее от тоски мятежной
Воротиться в низенький наш дом.
Я вернусь, когда раскинет ветви
По-весеннему наш белый сад.
Только ты меня уж на рассвете
Не буди, как восемь лет назад.
Не буди того, что отмечталось,
Не волнуй того, что не сбылось,—
Слишком раннюю утрату и усталость
Испытать мне в жизни привелось.
И молиться не учи меня. Не надо!
К старому возврата больше нет.
Ты одна мне помощь и отрада,
Ты одна мне несказанный свет.
Так забудь же про свою тревогу,
Не грусти так шибко обо мне.
Не ходи так часто на дорогу
В старомодном ветхом шушуне.
«Старушка» прожила после смерти сына еще 30 лет.
И он возвращается мыслями к родной природе:
Этой грусти теперь не рассы;пать
Звонким смехом далёких лет.
Отцвела моя белая липа,
Отзвенел соловьиный рассвет.
Для меня было всё тогда новым,
Много в сердце теснилось чувств,
А теперь даже нежное слово
Горьким пло;дом срывается с уст.
В автобиографии, помеченной 20 июня 1924 г., Есенин писал: «Мне нравится цивилизация. Но я очень не люблю Америки. Америка это тот смрад, где пропадает не только искусство, но и вообще лучшие порывы человечества. Если сегодня держат курс на Америку, то я готов тогда предпочесть наше серое небо и наш пейзаж: изба, немного вросла в землю, прясло, из прясла торчит огромная жердь, вдалеке машет хвостом на ветру тощая лошаденка. Это не то, что небоскребы, которые дали пока что только Рокфеллера и Маккормика, но зато это то самое, что растило у нас Толстого, Достоевского, Пушкина, Лермонтова и др.».
В этом нашем путешествии сошлись три великих русских поэта: Пушкин, Лермонтов и Есенин. И в стихотворении, написанном 26 мая 1924 года, Есенин это подтверждает.
Блондинистый, почти белесый,
В легендах ставший как туман,
О Александр! Ты был повеса,
Как я сегодня хулиган.
Но эти милые забавы
Не затемнили образ твой,
И в бронзе выкованной славы
Трясешь ты гордой головой.
А я стою, как пред причастьем,
И говорю в ответ тебе:
Я умер бы сейчас от счастья,
Сподобленный такой судьбе.
Но, обреченный на гоненье,
Еще я долго буду петь…
Чтоб и мое степное пенье
Сумело бронзой прозвенеть.
Еще одно великое.
Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.
Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник —
Пройдет, зайдет и вновь оставит дом.
О всех ушедших грезит коноплянник
С широким месяцем над голубым прудом.
Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветер в даль,
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.
Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.
Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава.
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.
И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком…
Скажите так… что роща золотая
Отговорила милым языком.
Песню поют только по трем строфам. Но это еще один есенинский бриллиант.
Интересна одна строфа из стихотворения «К издателю»:
Но ты видением поэта
Прочтешь не в буквах, а в другом,
Что в той стране, где власть Советов,
Не пишут старым языком.
А вот как спустя семь лет Есенин вспоминает Октябрьскую революцию. Этого в школе не проходили.
Теперь октябрь не тот,
Не тот октябрь теперь.
В стране, где свищет непогода,
Ревел и выл
Октябрь, как зверь,
Октябрь семнадцатого года.
Я помню жуткий
Снежный день.
Его я видел мутным взглядом.
Железная витала тень
«Над омраченным Петроградом».
Уже все чуяли грозу.
Уже все знали что-то.
Знали,
Что не напрасно, знать, везут
Солдаты черепах из стали.
Рассыпались…
Уселись в ряд…
У публики дрожат поджилки…
И кто-то вдруг сорвал плакат
Со стен трусливой учредилки.
И началось…
Метнулись взоры,
Войной гражданскою горя,
И дымом пушечным с «Авроры»
Взошла железная заря.
Свершилась участь роковая,
И над страной под вопли «матов»
Взметнулась надпись огневая:
«Совет Рабочих Депутатов».
Под новый 1925 год Есенин написал поэму «Цветы», которую считал лучшей. В основном, он здесь говорит с цветами. Но есть одна строфа, которая объясняет благосклонное отношение к нему Советский власти:
Я видел, как цветы ходили,
И сердцем стал с тех пор добрей,
Когда узнал, что в этом мире
То дело было в октябре.
Цветы сражалися друг с другом,
И красный цвет был всех бойчей.
Их больше падало под вьюгой,
Но всё же мощностью упругой
Они сразили палачей.
Это еще что? 17 января в Батуме он написал стихи «Капитан Земли», посвященные Ленину. Так что Есенин пел песни не только про рязанскую природу. И еще в 1925 году:
Я не знаю, что будет со мною…
Может, в новую жизнь не гожусь,
Но и все же хочу я стальною
Видеть бедную, нищую Русь.
Так что «даешь индустриализацию»!
А вот еще знаменитое:
Дай, Джим, на счастье лапу мне,
Такую лапу не видал я сроду.
Давай с тобой полаем при луне
На тихую, бесшумную погоду.
Дай, Джим, на счастье лапу мне.
Пожалуйста, голубчик, не лижись.
Пойми со мной хоть самое простое.
Ведь ты не знаешь, что такое жизнь,
Не знаешь ты, что жить на свете стоит.
Хозяин твой и мил и знаменит,
И у него гостей бывает в доме много,
И каждый, улыбаясь, норовит
Тебя по шерсти бархатной потрогать.
Ты по-собачьи дьявольски красив,
С такою милою доверчивой приятцей.
И, никого ни капли не спросив,
Как пьяный друг, ты лезешь целоваться.
Мой милый Джим, среди твоих гостей
Так много всяких и невсяких было.
Но та, что всех безмолвней и грустней,
Сюда случайно вдруг не заходила?
Она придет, даю тебе поруку.
И без меня, в ее уставясь взгляд,
Ты за меня лизни ей нежно руку
За все, в чем был и не был виноват.
И где здесь, как сейчас пишут комментаторы, тоска Есенина от того, что есть «диктатура пролетариата»?
Нет!
Знать, у всех у нас такая участь.
И, пожалуй, всякого спроси —
Радуясь, свирепствуя и мучась,
Хорошо живётся на Руси.
И еще знаменитое:
Над окошком месяц. Под окошком ветер.
Облетевший тополь серебрист и светел.
Дальний плач тальянки, голос одинокий —
И такой родимый, и такой далекий.
Плачет и смеется песня лиховая.
Где ты, моя липа? Липа вековая?
Я и сам когда-то в праздник спозаранку
Выходил к любимой, развернув тальянку.
А теперь я милой ничего не значу.
Под чужую песню и смеюсь и плачу.
За один день 13 сентября 1925 года Есенин написал несколько стихотворений своей младшей 14-летней сестре Шуре.
А от пребывания в Персии остались только фразы: «Шаганэ, ты моя, Шаганэ», да еще «Никогда я не был на Босфоре». И тоска о Родине. И что его туда занесло в начале 1925 года?
А осенью он словно прощается с родным домом:
Вот отчего я чуть-чуть не заплакал
И, улыбаясь, душой погас,—
Эту избу на крыльце с собакой
Словно я вижу в последний раз.
И теперь это уже, действительно, приближение конца.
Тот, кто видел хоть однажды
Этот край и эту гладь,
Тот почти березке каждой
Ножку рад поцеловать.
Последняя знаменитая песня Есенина:
Клен ты мой опавший, клен заледенелый,
Что стоишь нагнувшись под метелью белой?
Или что увидел? Или что услышал?
Словно за деревню погулять ты вышел.
И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу,
Утонул в сугробе, приморозил ногу.
Ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий,
Не дойду до дома с дружеской попойки.
Там вон встретил вербу, там сосну приметил,
Распевал им песни под метель о лете.
Сам себе казался я таким же кленом,
Только не опавшим, а вовсю зеленым.
И, утратив скромность, одуревши в доску,
Как жену чужую, обнимал березку.
Это 28 ноября 1925. До смерти – месяц.
И еще (видимо, последней жене):
Что отлюбили мы давно,
Ты — не меня, а я — другую,
И нам обоим все равно
Играть в любовь недорогую.
Но все ж ласкай и обнимай
В лукавой страсти поцелуя,
Пусть сердцу вечно снится май
И та, что навсегда люблю я.
30 ноября 1925
Последнее, предсмертное стихотворение Есенина.
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, —
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Написано кровью, поскольку в «Англетере» не было чернил. Отдано Эрлиху, чтобы он прочел «потом». Ну, со смертью Сергея Есенина я буду еще разбираться.
А пока продолжу читать его произведения.
Стихи на случай, частушки. Это все фигня, интересно только для литературоведов.
Малые поэмы.
Пока из поэмы «Русь», посвященной началу мировой войны, - только последняя строфа
Ой ты, Русь, моя родина кроткая,
Лишь к тебе я любовь берегу.
Весела твоя радость короткая
С громкой песней весной на лугу.
А в марте 1917 года он написал нечто под названием «Товарищ» про февральскую революцию. И, вообще, за 7 лет он написал столько этих малых поэм на политические темы, но все – фигня.
Первая сколько-нибудь интересная вещь «Русь советская»:
Ах, родина! Какой я стал смешной.
На щёки впалые летит сухой румянец.
Язык сограждан стал мне как чужой,
В своей стране я словно иностранец.
…
Вот так страна!
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.
…
Но и тогда,
Когда на всей планете
Пройдёт вражда племён,
Исчезнет ложь и грусть, —
Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким «Русь».
Вот это уже что-то вразумительное и знакомое. То есть когда была гражданская война, то Есенин, действительно, не просыхал. И писал эти поэмы в таком состоянии.
А вот что он писал в 1924 году в «Руси уходящей»:
Мы многое ещё не сознаём,
Питомцы ленинской победы,
И песни новые
По-старому поём,
Как нас учили бабушки и деды.
Друзья! Друзья!
Какой раскол в стране,
Какая грусть в кипении весёлом!
Знать, оттого так хочется и мне,
Задрав штаны,
Бежать за комсомолом.
А вот это новость, что знаменитое
Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстояньи.
написал Есенин в «Письме женщине» в 1924 году.
А вот, в том же году:
Хочу я быть певцом
И гражданином,
Чтоб каждому,
Как гордость и пример,
Был настоящим,
А не сводным сыном
В великих штатах СССР.
Ну, чем не Маяковский? Да. В 1924 году Есенин написал небольшую поэму «Ленин», где скорбь его не такая, как у Маяковского, но она есть!
А «Метели» есть такие прямо пророческие строки (за год до смерти):
И первого
Меня повесить нужно,
Скрестив мне руки за спиной,
За то, что песней
Хриплой и недужной
Мешал я спать
Стране родной.
Нет, все-таки, кое-что набралось из этих малых поэм. Остались большие поэмы и проза.
1912. Сказание о Евпатии Коловрате. Длинно, нудно, с постоянными словесными изворотами.
1921. Пугачев.
Сумасшедшая, бешеная кровавая муть!
Что ты? Смерть? Иль исцеленье калекам?
Проведите, проведите меня к нему,
Я хочу видеть этого человека.
Это Хлопуша. Но в целом, все по «Истории Пугачева», по Пушкину. Поэма хорошая, без занудства.
1925. Анна Снегина. Анна Снегина – бывшая помещица, которую в 18 году лишили всего. Когда поэту было 16 лет, то он был в нее влюблен. Но она сказала «Нет», и вышла замуж за офицера. Прообраз Снегиной - помещица Л. И. Кашина (1886—1935), «молодая, интересная и образованная женщина». Поэт был свидетелем «раскулачивания», в то время убили ее мужа. И никакого романа у них не было. А через шесть лет она прислала письмо из Лондона. Поэма пронизана какой-то ностальгией. На четверочку.
1924. Песнь о великом походе. История Руси от Петра до гражданской войны. В основном, о победоносных боях красной армии с белыми. В таком легком, полушутливом тоне.
1924. Поэма о 36. О 36 бакинских комиссарах. Ничего особенного.
1924. Страна негодяев. О борьбе с бандами. Местами занимательно.
1925 14 ноября. Черный человек. Поэма о бреде про какого-то черного человека. За месяц до смерти это кажется пророчеством.
Теперь прозаические произведения.
1916. У белой воды. Рассказ о переживаниях молодой бабы, муж которой на все лето уплывал с рыбаками. А она маялась без мужика. А когда муж вернулся больной и хилый, то она отдалась некоему Юшке. Типа бунинских «Темных аллей», но из деревенской жизни. Неплохо.
1916. Яр. Вначале какой-то довольно жестокий рассказ об охоте на медведя и волков. Бедного мишку убили, хотя он убегал. Волков просто постреляли. Чувствуется, что потом кого-то из охотников убьют. Предчувствие не обмануло. Потом пошли все подряд умирать. Такая тоска разлилась, что не смог дочитать. Нет, большая проза – не его.
1917. Бобыль и Дружок. Очень трогательный рассказик о дружбе старика и собаки. Старик умер, а собака умерла на его могиле.
1923. Железный Миргород. Есенин об Америке и американцах. «В специфически американской среде — отсутствие всякого присутствия. Свет иногда бывает страшен. Море огня с Бродвея освещает в Нью-Йорке толпы продажных и беспринципных журналистов. У нас таких и на порог не пускают, несмотря на то что мы живём чуть ли не при керосиновых лампах, а зачастую и совсем без огня. Сила железобетона, громада зданий стеснили мозг американца и сузили его зрение. Нравы американцев напоминают незабвенной гоголевской памяти нравы Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича. Как у последних не было города лучше Полтавы, так и у первых нет лучше и культурней страны, чем Америка.
Ну, все. Теперь буду разбираться с биографией Есенина по Википедии.
Сергей Есенин родился 21 сентября [3 октября] 1895 в селе Константиново Кузьминской волости Рязанского уезда Рязанской губернии, в крестьянской семье. Отец — Александр Никитич Есенин (1873—1931), мать — Татьяна Фёдоровна Титова (1875—1955). Сёстры — Екатерина (1905—1977), Александра (1911—1981).
В 1904 году Есенин пошёл в Константиновское земское училище, по окончании которого в 1909 году начал учёбу в церковно-приходской, второклассной учительской школе (ныне музей С. А. Есенина) в Спас-Клепиках. По окончании школы, в августе 1912 года, Есенин переехал в Москву и начал работать в мясной лавке купца Крылова, где служил старшим приказчиком его отец. В это время Есенин жил в Общежитии одиноких приказчиков во владении купца Н. В. Крылова (сейчас там располагается Московский государственный музей С. А. Есенина). Позже Есенин находит работу в типографии И. Д. Сытина.
В 1913 году поступил вольнослушателем на историко-философское отделение в Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского. Работал в типографии, был дружен с поэтами Суриковского литературно-музыкального кружка.
В 1914 году в детском журнале «Мирок» впервые были опубликованы стихотворения Есенина. Первое его стихотворение «Береза» было опубликовано под псевдонимом «Аристон».
В 1915 году Есенин переехал из Москвы в Петроград, читал свои стихотворения А. А. Блоку, С. М. Городецкому и другим поэтам. В апреле на одном из литературных вечеров Есенин познакомился с искровцем, литератором-рецензентом, членом ЦК РСДРП Щеколдиным Ф. И. (Повар).
В январе 1916 года Есенина призвали на войну. Благодаря хлопотам друзей, он получил назначение («с высочайшего соизволения») в Царскосельский военно-санитарный поезд № 143 Её Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Фёдоровны по рекомендациям Григория Распутина и Николая Клюева. В это время он сблизился с группой «новокрестьянских поэтов» и издал первые сборники («Радуница» — 1916), которые сделали его очень известным. Вместе с Николаем Клюевым часто выступал, в том числе перед императрицей Александрой Фёдоровной и её дочерьми в Царском Селе. В 1915—1917 годах Есенин поддерживал дружеские отношения с поэтом Леонидом Каннегисером, впоследствии убившим председателя Петроградской ЧК Урицкого.
К 1918 — началу 1920-х годов относится знакомство Есенина с Анатолием Мариенгофом и его активное участие в московской группе имажинистов. В период увлечения Есенина имажинизмом вышло несколько сборников стихов поэта — «Трерядница», «Исповедь хулигана» (оба — 1921), «Стихи скандалиста» (1923), «Москва кабацкая» (1924), поэма «Пугачёв».
В 1921 году поэт вместе со своим другом Яковом Блюмкиным ездил в Среднюю Азию, посетил Урал и Оренбуржье. С 13 мая по 3 июня гостил в Ташкенте у своего друга и поэта Александра Ширяевца. Там Есенин несколько раз выступал перед публикой, читал стихотворения на поэтических вечерах и в домах своих ташкентских друзей. По словам очевидцев, Есенин любил бывать в старом городе, чайханах старого города и Урды, слушать узбекскую поэзию, музыку и песни, посещать живописные окрестности Ташкента со своими друзьями. Он совершил также короткую поездку в Самарканд.
Осенью 1921 года в мастерской Г. Б. Якулова Есенин познакомился с танцовщицей Айседорой Дункан, на которой он через полгода женился. Она была старше его на 18 лет. После свадьбы Есенин с Дункан ездили за границу (Германия, Франция, Бельгия, Италия и на 4 месяца в США). В Штатах он находился с мая 1922 года по август 1923 года. Газета «Известия» опубликовала записи Есенина об Америке «Железный Миргород». Брак с Дункан распался вскоре после их возвращения из-за границы.
В начале 1920-х годов Есенин активно занимался книжно-издательской деятельностью, а также продажей книг в арендованной им книжной лавке на Большой Никитской, что занимало почти всё его время. Последние годы жизни Есенин много путешествовал по стране. Он трижды посетил Кавказ, несколько раз съездил в Ленинград, семь раз — в Константиново. В 1924—1925 годах Есенин посетил Азербайджан, выпустил сборник стихов в типографии «Красный Восток», печатался в местном издательстве. Есть версия о том, что здесь же, в мае 1925 года, было написано стихотворное «Послание евангелисту Демьяну».
В 1924 году Есенин решил порвать с имажинизмом из-за разногласий с А. Б. Мариенгофом. Есенин и Иван Грузинов опубликовали открытое письмо о роспуске группы. В газетах стали появляться резко критические статьи о Есенине, обвиняющие его в пьянстве, дебошах, драках и прочих антисоциальных поступках. Поэт своим поведением (особенно в последние годы жизни) иногда сам давал основание для подобного рода критики. На Есенина было заведено несколько уголовных дел — в основном по обвинению в хулиганстве. Известно также Дело четырёх поэтов, связанное с обвинением Есенина и его друзей в антисемитских высказываниях.
Советская власть беспокоилась о состоянии здоровья Есенина (это как-то фантастично). Так, в письме Раковского к Дзержинскому от 25 октября 1925 года Раковский просит «спасти жизнь известного поэта Есенина — несомненно самого талантливого в нашем Союзе», предлагая: «пригласите его к себе, проборите хорошо и отправьте вместе с ним в санаториум товарища из ГПУ, который не давал бы ему пьянствовать…» На письме резолюция Дзержинского, адресованная его близкому товарищу, секретарю, управляющему делами ГПУ В. Д. Герсону: «М. б., Вы могли бы заняться?» Рядом пометка Герсона: «Звонил неоднократно — найти Есенина не мог».
В конце ноября 1925 года Софья Толстая договорилась с директором платной психоневрологической клиники Московского университета профессором П. Б. Ганнушкиным о госпитализации поэта в его клинику. Об этом знало только несколько близких поэту людей. 21 декабря 1925 года Есенин покинул клинику, аннулировал в Госиздате все доверенности, снял со сберкнижки почти все деньги и через день уехал в Ленинград, где остановился в № 5 гостиницы «Англетер». В Ленинграде последние дни жизни Есенина отмечены встречами с Н. А. Клюевым, Г. Ф. Устиновым, Иваном Приблудным, В. И. Эрлихом, И. И. Садофьевым, Н. Н. Никитиным и другими литераторами.
Личная жизнь. В 1913 году Сергей Есенин познакомился с Анной Романовной Изрядновой, которая работала корректором в типографии «Товарищества И. Д. Сытина», куда Есенин поступил на работу. В 1914 году они вступили в гражданский брак. 21 декабря 1914 года Анна Изряднова родила сына, названного Юрием (расстрелян по ложному обвинению в 1937 году, реабилитирован 28 ноября 1956 г. ВКВС СССР). В 1917 году познакомился и 30 июля того же года обвенчался в селе Кирики-Улита Вологодской губернии с Зинаидой Райх, российской актрисой, будущей женой режиссёра В. Э. Мейерхольда. Поручителями жениха были Павел Павлович Хитров, крестьянин из деревни Ивановской Спасской волости, и Сергей Михайлович Бараев, крестьянин из села Устья Устьянской волости, поручителями невесты — Алексей Алексеевич Ганин и Дмитрий Дмитриевич Девятков, купеческий сын из города Вологды. Свадьба происходила в здании гостиницы «Пассаж». От этого брака родились дочь Татьяна (1918—1992), журналистка и писательница, и сын Константин (1920—1986) — инженер-строитель, футбольный статистик и журналист. В конце 1919 (или в начале 1920) года Есенин покинул семью, а на руках беременной сыном (Константином) Зинаиды Райх осталась полуторагодовалая дочь Татьяна. 19 февраля 1921 года поэт подал заявление о разводе, в котором обязался материально обеспечивать их (официально развод оформлен в октябре 1921). Впоследствии Есенин неоднократно навещал своих детей, усыновлённых Мейерхольдом. В 1919—1921 годах встречался с поэтессой Екатериной Эйгес, которой также оставил на хранение часть своего рукописного архива. В 1920 году Есенин живёт дома у своего литературного секретаря Галины Бениславской. Она впоследствие говорила, что их отношения были платоническими, они даже ни разу не поцеловались. Их периодические личные отношения продолжались вплоть до женитьбы на С. А. Толстой осенью 1925 года.
В 1921 году поэт с 13 мая по 3 июня гостил в Ташкенте у своего друга, ташкентского поэта Александра Ширяевца. По приглашению директора Туркестанской публичной библиотеки 25 мая 1921 года Есенин выступил в помещении библиотеки на литературном вечере, устроенном его друзьями, перед слушателями «Студии искусств», которая существовала при библиотеке. В Туркестан Есенин приехал в вагоне своего друга Колобова — ответственного работника НКПС. В этом поезде он и жил всё время своего пребывания в Ташкенте, затем в этом поезде совершил путешествие в Самарканд, Бухару и Полторацк (нынешний Ашхабад). 3 июня 1921 года Сергей Есенин уехал из Ташкента и 9 июня 1921 года вернулся в Москву. По стечению обстоятельств б;льшая часть жизни дочери поэта Татьяны прошла в Ташкенте.
Осенью 1921 года в мастерской Г. Б. Якулова Есенин познакомился с танцовщицей Айседорой Дункан, на которой он женился 2 мая 1922 года. Она была старше Есенина на 13 лет. При этом Есенин не говорил по-английски, а Дункан едва изъяснялась по-русски. Сразу после свадьбы Есенин сопровождал Дункан в турах по Европе (Германия, Бельгия, Франция, Италия) и США. Несмотря на скандальный антураж пары, литературоведы полагают, что обоих сближали и отношения творчества. Тем не менее их брак был краток, и в августе 1923 года Есенин вернулся в Москву.
В 1923 году у Есенина завязалось знакомство с актрисой Августой Миклашевской, которой он посвятил семь проникновенных стихотворений из цикла «Любовь хулигана». В одной из строк, очевидно, зашифровано имя актрисы: «Что ж так имя твоё звенит, Словно августовская прохлада?». Примечательно, что осенью 1976 года, когда актрисе было уже 85, в беседе с литературоведами Августа Леонидовна призналась, что роман с Есениным был платоническим и с поэтом она даже не целовалась.
12 мая 1924 года у Есенина родился сын Александр после романа с поэтессой и переводчицей Надеждой Вольпин — впоследствии известный математик и деятель диссидентского движения. Александр Есенин-Вольпин умер в США 15 марта 2016 года в возрасте 91 года.
18 сентября 1925 года Есенин женился в третий (и последний) раз — на Софье Андреевне Толстой (1900—1957), внучке Л. Н. Толстого, в ту пору заведующей библиотекой Союза писателей. Этот брак также не принёс поэту счастья и вскоре распался. Неприкаянное одиночество стало одной из главных причин трагического конца Есенина. После смерти поэта Толстая посвятила свою жизнь сбору, сохранению, описанию и подготовке в печать произведений Есенина, оставила мемуары о нём. Согласно воспоминаниям Н. Сардановского и письмам поэта, Есенин какое-то время был вегетарианцем.
28 декабря 1925 года Есенина нашли мёртвым в ленинградской гостинице «Англетер» его друг Г. Ф. Устинов с супругой. В момент смерти поэта дверь внутрь номера была наглухо заперта, её открывали дополнительным ключом. После взлома дверей вошедшие друзья Есенина увидели страшную картину: весь номер был перевёрнут вверх дном, на шее лежавшего («лежавшего»? первым вошел участковый надзиратель Горбов, который видел Есенина висевшем на трубе отопления) на диване поэта была подвешена петля, сделанная из разорванной простыни. Последнее стихотворение поэта — «До свиданья, друг мой, до свиданья…» — по свидетельству Вольфа Эрлиха, было передано ему накануне: Есенин жаловался, что в номере нет чернил, и он вынужден был писать своей кровью.
Согласно версии, которая является ныне общепринятой среди академических исследователей жизни Есенина, поэт в состоянии депрессии (через неделю после окончания лечения в психоневрологической больнице) покончил жизнь самоубийством (повесился).
После гражданской панихиды в Союзе поэтов в Ленинграде тело Есенина 29 декабря было доставлено на поезде в Москву, где в Доме печати также было устроено прощание с участием родственников и друзей покойного. Похоронен 31 декабря 1925 года в Москве на Ваганьковском кладбище.
Версия убийства. В 1970-е — 1980-е годы возникли версии об убийстве поэта с последующей инсценировкой самоубийства Есенина (как правило, в организации убийства обвиняются сотрудники ОГПУ). Вклад в разработку этой версии внёс следователь Московского уголовного розыска, полковник в отставке Эдуард Хлысталов. Версия убийства Есенина проникла в массовую культуру: в частности, в художественной форме представлена в телесериале «Есенин» (2005). Сторонники этой версии утверждают, что, если детально рассмотреть посмертные фото поэта в высоком разрешении, то можно с уверенностью предположить, что поэт перед смертью был сильно избит. По их мнению, в пользу этой версии говорит известный факт: Сергей Есенин, с юности увлекавшийся кулачными боями, был, по воспоминаниям современников, достаточно сильным бойцом, который мог оказать активное сопротивление напавшим на него убийцам.
В 1989 году под эгидой ИМЛИ имени Горького была создана Есенинская комиссия под председательством советского и российского есениноведа Ю. Л. Прокушева; по его просьбе был проведён ряд экспертиз, приведших по его мнению к следующему выводу: «опубликованные „версии“ об убийстве поэта с последующей инсценировкой повешения, несмотря на отдельные разночтения…, являются вульгарным, некомпетентным толкованием специальных сведений, порой фальсифицирующим результаты экспертизы» (из официального ответа профессора по кафедре судебной медицины, доктора медицинских наук Б. С. Свадковского на запрос председателя комиссии Ю. Л. Прокушева). Версии убийства Есенина считаются поздним вымыслом или малоубедительными и другими биографами поэта.
Смерть Есенина – темное дело. В конце 20 века, особенно после разрушения СССР, возникли версии об убийстве поэта. Я прочел много публикаций на эту тему. И на мой взгляд, наиболее полно этот вопрос освещает материал на сайте «Комсомольской правды» (https://www.kp.ru/daily/23609.3/46548/):
Смерть Есенина: убийство или самоубийство?
Фильм «Сергей Есенин» режиссера Игоря Зайцева, который показывает Первый канал, - первое масштабное кинорасследование трагической гибели светлого гения России. По словам режиссера, фильм должен снять клеймо самоубийцы с великого русского поэта. В этой киноленте, поставленной по роману Виталия Безрукова «Есенин», подробно представлена версия убийства Сергея Александровича - как, кто и зачем убил народного любимца и кто был заказчиком. Сериал уже породил волну обсуждений как сторонников версии убийства, так и самоубийства поэта. Мы же решили обратиться за комментариями к специалистам и потомкам поэта.
Судмедэксперт Сергей НИКИТИН: Поэт повесился сам!
Вот уж действительно - как в кино! Один из героев фильма «Есенин» судмедэксперт, доказывающий версию об убийстве поэта, оказывается, существует на самом деле. Эксперт Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения Москвы Сергей Никитин, один из ведущих специалистов страны, принимал самое активное участие в экспертизе по факту смерти Есенина. Вот только мнение «киношного коллеги» вызывает у него смех.
- Сергей Алексеевич, смотрите сериал?
- Серьезному специалисту, который хорошо знает, чем отличается жертва убийства от самоубийцы, глядеть на это смешно. Но вчера после вашего звонка специально посмотрел.
- Ну и как?
- Особенно впечатлил судебный медик. Ужас! Разве нельзя было найти человека более благообразного? Мы же все-таки ученые, а не бандиты. За 32 года работы ни разу не встречал даже санитара с такой физиономией.
- Ваш «коллега» в фильме утверждает, что Есенина убили.
- В 1992 году после многих публикаций о расправе над великим поэтом в бюро Главной судебно-медицинской экспертизы Минздрава России (я тогда был командирован в это бюро для участия в идентификации царских останков) официально обратился председатель Есенинского комитета ИМЛИ им. Горького, ныне покойный Ю. Прокушев. Комитет попросил проверить все версии смерти Есенина. Наша экспертная группа, в которую входили три профессора судебной медицины - С. Абрамов, В. Крюков и В. Плаксин, - а также эксперт И. Демидов, уже ответила много лет назад на все эти вопросы. Большую помощь, как специалист в области фотографии, нам оказал прокурор-криминалист Генпрокуратуры В. Соловьев. Мы изучили массу материалов - копию акта осмотра места происшествия, копию акта вскрытия тела, подлинные фотонегативы, семь гипсовых посмертных масок лица С. Есенина. Чтобы исследовать самую качественную из них, изготовленную скульптором И. Золотаревским на следующий день после смерти поэта и на которой видна каждая морщиночка, я специально ездил в Санкт-Петербург в «Пушкинский дом».
- И каков был ваш вердикт?
- Он повесился сам.
- А разве нельзя обмануть следователя и судмедэксперта?
- Можно. Для этого, например, можно толкнуть жертву под поезд. Или застрелить в упор (случай с Маяковским, кстати, в определении рода смерти намного сложнее есенинского). Но главный аргумент против версии убийства Есенина вовсе не в области судмедэкспертизы. Это просто обычная логика.
- То есть?
- Ну зачем, по-вашему, огэпэушникам (именно ОГПУ, по мнению следователя Э. Хлысталова и др., является убийцей) перед тем как вешать Есенина, бить его канделябром в лоб ?! У них ведь другая задача - чтобы комар носа не подточил.
- Ну оплошали чекисты, Есенин неожиданно оказал сопротивление...
- Тогда возникает вопрос: зачем могущественное ОГПУ после неудавшейся имитации самоубийства пустило в гостиничный номер фотографа М. Наппельбаума? Он, приехав на место происшествия, фотографировал все, что хотел, включая «неопровержимые улики»... Следователь Э. Хлысталов и другие теперь предъявляют фото вдавления на лбу Есенина как главное доказательство убийства. Кроме того, зачем ОГПУ заставило скульптора И. Золотаревского сделать точнейшую гипсовую маску лица поэта? (Смеется.)
- А если и это не аргументы?
- Предположим. И даже забудем о результатах исследования тела С. Есенина, проведенного А. Гиляревским в морге Обуховской больницы. Допустим, он при вскрытии предпочел «не заметить» перелом лобной кости. Допустим, агенты ОГПУ создали себе кучу проблем, сначала избив С. Есенина, а потом затащив на трехметровую высоту мертвое тело. В этом случае версию о самоубийстве, как это ни парадоксально, доказывает именно этот след на лбу у покойного.
- ?!
- Любой судебный медик знает: если человека ударить по лбу тупым предметом, никакого вдавления не получится. Образуется рана. Она может быть различной формы, но в виде ямки - никогда. Даже если после удара образуется вдавленный перелом лобной кости, вдавления на коже все равно не будет.
- Тогда что на лице у Есенина?
- Я провел эксперимент. С посмертной маски Есенина снял гипсовую форму и нанес на ее внутреннюю сторону слой пластилина толщиной около 5 - 6 мм (толщина мягких тканей). Вмятину выровнял. Внутреннюю сторону получившейся маски залил гипсом, который играл роль черепа. А затем приложил трубу диаметром 3,7 см (диаметр был вычислен, исходя из размеров и глубины вдавления) с учетом характерного для повесившихся наклона головы. И все совпало! След на маске точно повторял оригинал - вплоть до следа у правого ската носа. Следовательно, горячая труба (а в ночь на 28 декабря в гостинице «Интернационал» - бывший «Англетер» - включили паровое отопление) в течение нескольких часов была в плотном контакте с кожей лба.
- Разве это ожог? Что-то не похоже...
- Мягкие ткани как бы сварились, и вдавление зафиксировалось вплоть до похорон. Горячая труба сделала еще одно дело. Левое же глазное яблоко несколько запало, как у всех покойников, и произвело впоследствии впечатление «вытекшего».
- Но были же в деле Есенина и другие странности.
- Возьмем протокол осмотра, составленный участковым надзирателем Н. Горбовым. Итак, «прибыв на место, мною был обнаружен висевший на трубе мужчина... лицо было обращено к трубе... Ноги от пола были около 1 и 1/2 метра...»
- Вот и пожалуйста! Говорят, что высота потолков в «Англетере» около четырех-пяти метров и туда невысокий поэт самостоятельно бы не забрался.
- Ничего подобного. Судя по фотодокументам, высота потолков - не более 352 сантиметров. Это легко устанавливается с помощью математики (показывает расчеты). Тут вообще-то трагическое стечение обстоятельств. Никаких высоко расположенных крючков в номере не было. Но кресло, письменный стол и высокая подставка для канделябра привлекли внимание С. Есенина. Они образовали этакую лестницу на Голгофу. Оставалось только взойти по этим ступенькам и дотянуться до трубы парового отопления. Есенин ростом 168 сантиметров стоял на тумбе высотой 150 сантиметров - получается 3 метра 18 сантиметров. Он легко дотягивался до той точки, где был узел.
- Но разве узел не должен соскользнуть по трубе вниз?
- Тогда позвольте спросить: каким образом участковый застал Есенина висевшим именно на вертикальной трубе? Но так как возникло много дурацких вопросов, мы провели дурацкий эксперимент - нашли точно такую трубу, что была в гостинице, и стали на ней испытывать всевозможные виды веревок - пеньковые, хлопчатобумажные, шелковые различного диаметра. Завязывали самые разные узлы, и ни один из них не подвел. Сначала на трубе подвесили нашего лаборанта А. Иванова, затем к нему присоединился другой, и только когда на этой гирлянде повис третий, узел начал сползать вниз.
- «...в нижней трети левого предплечья одна рана, идущая в горизонтальном направлении, и три раны в вертикальном направлении, эти раны длиною около 3 см...» (читаю я протокол).
- Он сделал поверхностные разрезы кожи, чтобы написать кровью свое последнее стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья...» Кое-кто утверждал, что такие небольшие раны не могли дать достаточного количества крови. Мы снова опытным путем доказали - могли. Наш лаборант случайно чуть порезал палец, и я его кровью написал это стихотворение. Причем в двух экземплярах, так как второй должен оставаться в архиве. Выяснилось, что крови хватило бы и на три стихотворения (0,02 миллилитра на каждое). Но здесь нужно учесть, что вряд ли С. Есенин написал это произведение за 2 - 3 минуты. Поэтому после остановки кровотечения из первой ранки он делал второй разрез, затем третий и четвертый.
- «Под левым глазом - небольшая поверхностная ссадина...» Еще одна странность.
- Одна из фаз механической асфиксии при повешении - так называемые клонические судороги, в результате чего человек бьется об окружающие предметы. Один старый судмедэксперт, присутствовавший при казнях предателей во время войны, рассказывал мне, что судороги были настолько сильны, что обрывались веревки. Кстати, если вы прочтете следующую строку: «Одет в черные лакированные туфли», - то вы обнаружите настоящий криминал. Шикарные туфли Есенина бессовестно украли в морге. Это установила научный сотрудник ИМЛИ М. Стахова. Я хочу, чтобы вы поняли, насколько скрупулезно исследовались все документы.
- Но в фильме утверждают, что у рта Есенина имеются следы от удавки.
- Следы действительно есть. Но это вертикальные потеки подсохшего желудочного содержимого у уголков рта. Такое случается с повесившимися. И никакого предшествовавшего повешению удавления в случае с С. Есениным не было. Посмотрите на фотографию крупным планом правой боковой поверхности шеи. Видна двойная борозда, образованная обычной витой веревкой диаметром около 1 см. Кстати, известно, что С. Есенин всегда надевал шарф именно двойным оборотом...
- Получается, Есенин наложил на себя руки все-таки сам.
- Думаю, в этом поучаствовал алкоголь. За несколько дней до гибели поэт вышел из психиатрической больницы. В тот вечер он с друзьями выпил немного шампанского. А у алкоголиков после длительного воздержания даже маленькие дозы алкоголя могут вызвать помутнение рассудка.
- Но почему все-таки версия об убийстве так популярна?
- Наверное, потому что выдумки интереснее правды.
Владимир ВОРСОБИН.
Версия следователя Хлысталова.
В основу сюжета фильма о Есенине положена реальная история из жизни следователя МУРа Эдуарда Александровича Хлысталова (в фильме его фамилия Хлыстов), получившего по почте посмертный снимок Есенина и начавшего свое независимое расследование.
Сегодня Хлысталова нет в живых (в фильме следователя сыграл Александр Михайлов), но он оставил опубликованное расследование по делу убийства Есенина. С ним беседовал и автор романа «Есенин» (по которому снят сериал) Виталий Безруков.
Из книги Хлысталова:
«Я тогда работал старшим следователем на знаменитой Петровке, 38, и расследовал сложные преступления. На мое имя поступало много писем... Я заглянул в конверт, но письма в нем не оказалось. В конверте лежали две фотографии. На первой фотографии мертвый Есенин лежит на диване или кушетке, обитой дорогим бархатом или шелком. Видимо, его тело только что вынули из петли. Волосы взлохмачены, верхняя губа опухшая, правая рука неестественно в трупном окоченении повисла в воздухе. На ней ясно видны следы глубоких порезов. И сколько я ни всматривался в фотокарточку, признаков наступления смерти от удушения петлей не видел. Не было характерно высунутого изо рта языка, придающего лицу висельника страшное выражение. Удивлял факт, что труп положили на диван, ведь у повешенных ослабевают мышцы мочевого пузыря и другие мышцы... На другой фотографии поэт изображен в гробу... На лбу трупа, чуть выше переносицы, отчетливо видна прижизненная травма. Про такое телесное повреждение судебно-медицинские эксперты заключают, что оно причинено тупым твердым предметом и относится к опасным для жизни и здоровья человека. Что-то было не так. Захотелось сразу же взяться за изучение материалов о смерти Есенина...»
Аргументы в пользу убийства
1 Неестественно согнутая рука поэта. «Живой поэт мог держаться за трубу, но когда наступает смерть, мышцы ослабевают, руки должны быть опущены вдоль туловища. Почему правая рука была поднята вверх? А не могло быть, что трупное окоченение наступило в другой позе, а потом труп повесили?» - пишет Хлысталов.
2 У трупа Есенина имелась странгуляционная борозда только на половине шеи. Подобная борозда образуется, если преступник веревкой душит сзади свою жертву.
3 Зафиксировано, что веревка, на которой якобы повесился Есенин, не имела мертвой петли, а была просто намотана на шее как шарф. Значит, на шее висельника должна быть не одна, а несколько странгуляционных борозд. Но их не было.
4 Судмедэксперты зафиксировали глубокие порезы на правой руке поэта. Принятое объяснение - будто бы поэт порезал вены, чтобы написать кровью последнее стихотворение «До свидания», которое в прессе окрестили предсмертным. Хлысталов усомнился, мог ли человек сам себе нанести столь глубокие порезы. Есенин был правшой, зачем же он порезал себе правую руку? (Так чтобы ей писать!) Научно не доказано, что последнее стихотворение написано кровью (об этом сказал поэт Эрлих, который последним видел Есенина живым). По версии Хлысталова, Эрлих может быть причастен к убийству поэта. Возможно, его подлинная роль в расправе над поэтом прояснится, когда откроются архивы - Эрлих был агентом НКВД.
5 «Кто-то из современников выдвинул предположение, что лицо мертвого Есенина было обожжено трубой отопления, - пишет Хлысталов. - Но Эрлих писал, что вечером поэт сидел за столом в меховом пальто. Утром милиционер не снимал шинель, потому что в номере было холодно; в «Англетере» всегда плохо работало отопление».
6 Следствие упустило из виду многочисленные раны на теле убитого поэта (они хорошо видны на фотографии) и не стало выяснять их происхождение. Не выяснили, при каких обстоятельствах у Есенина появился синяк под глазом. Видевшие поэта вечером Устиновы, Ушаков сообщили, что у поэта вечером синяка не было. Быть может, перед смертью поэта избивали? На месте происшествия был художник Сварог, который сделал моментальный рисунок тела поэта на полу гостиничного номера. На рисунке отчетливо видно, что Есенин подвергался насилию, его одежда в беспорядке висела на частях тела. Перед фотографированием одежду привели в порядок. Номер, где умер Есенин, не был должным образом осмотрен и описан (в протокол не попало - было ли что-то украдено у Есенина, как лежали вещи, что на полу имелись пятна крови, не осмотрена труба отопления, на которой якобы повесился поэт, и т. д.).
7 Очевидцы указывали на бледный цвет лица вынутого из петли. «Мне приходилось видеть сотни висельников, но ни разу не видел трупа с таким цветом лица. Оно, как правило, имело багрово-синюшный цвет, с признаками, прямо свидетельствующими о наступлении смерти от асфиксии. Ни на рисунке художника В. С. Сварога, ни на посмертных фотографиях этих признаков (высунутый язык и т. п.) не видно, - пишет Хлысталов. - Кстати, А. Г. Гиляревский (судмедэксперт) также не констатировал самоубийство. Он написал, что «смерть Есенина последовала от асфиксии, произведенной сдавливанием дыхательных путей через повешение». «На эти и другие вопросы ответ можно будет дать, когда для исследователей откроются архивы ЦК КПСС и КГБ СССР, где, несомненно, имеются тысячи документов, проливающих свет на заговор против Есенина», - пишет Хлысталов.
Хроника последних дней
Хроника жизни Есенина свидетельствует, что последнее время перед гибелью поэта не оставляли в покое чекисты: современники Есенина писали в воспоминаниях, что нередко приходилось с поэтом бегать по подворотням, путая следы, чтобы оторваться от «хвоста».
На Есенина сфабриковано 13 уголовных дел (но все они были закрыты). По одной из версий, Есенину помогли друзья спрятаться от преследования в психбольнице; так что чекисты сбились с ног в поисках поэта, а он в палате спокойно писал стихи (например, сочинил «Клен ты мой опавший»).
7 декабря через родных он дает телеграмму в Ленинград другу-поэту Вольфу Эрлиху, чтобы тот подыскал ему две-три комнаты, обещая приехать в двадцатых числах декабря. Он бежит из больницы (по версии Хлысталова, с помощью «подсадного» пациента больницы - чекиста).
Утром 24 декабря Есенин приехал в Ленинград. На вокзале он нанял извозчика и с вещами приехал к Вольфу Эрлиху, который устроил его не в квартиру, а в гостиницу «Англетер» в номер пять на втором этаже. Эта гостиница предназначалась для ответственных лиц, чекистов, военных и партийных работников. Человек со стороны в нее поселиться не мог. Здесь Есенин намеревался жить постоянно и издавать литературный журнал.
По просьбе Есенина у него в номере оставался ночевать Эрлих. Свое пребывание в Ленинграде поэт не афишировал. Многие из знакомых и даже старых приятелей не знали о нахождении его в Ленинграде. В номере поэт сочинял стихи, читал их Устинову, Эрлиху, был полон жажды работать.
Елизавета Устинова вспомнила, что поэт ходил к портье и приказал ему никого к нему не пускать: он кого-то опасался из Москвы. В воскресенье, 27 декабря, к шести вечера в номере остались втроем: Есенин, Ушаков и Эрлих. По свидетельству Эрлиха, в восемь вечера он ушел домой и не оставался ночевать у Есенина потому, что утром должен был пойти на прием к врачу и получить деньги для Есенина. В номере оставались Есенин и Ушаков. Дойдя до Невского проспекта, Эрлих якобы вспомнил, что забыл портфель, где находилась доверенность. Он возвратился обратно в гостиницу и прошел в номер к Есенину. Ушакова уже не было. Есенин сидел за письменным столом, накинув на плечи меховое пальто, и просматривал свои рукописи. В газетах сообщали, что поэт около десяти часов вечера спускался к портье и просил к себе никого не пускать... Вот и все, что известно о последних часах жизни Есенина.
Виталий БЕЗРУКОВ: Поэта убил Блюмкин! В своем романе Виталий Безруков описал, как, на его взгляд, происходило убийство Есенина, назвав имя предполагаемого убийцы - поэта-чекиста Блюмкина - и заказчика - Троцкого.
Из романа Безрукова «Есенин»: «...Эрлих торопливо схватил портфель и понял, что наган в нем: Есенин ничего не заподозрил... Есенин закрыл за ним дверь... ...Дверь отворилась, не скрипнув, петли, видать, смазали заранее, и в номер вошел Блюмкин, за ним гэпэушник и тот подсадной «белый офицер», что был с Есениным в камере на Лубянке. Он запер дверь за собой. Увидал Блюмкина Есенин - сердце его зашлось в смертельной тоске. Крикнул он в отчаянье: «Черный человек! Черный человек!» - и швырнул в морду его гармонь русскую. Упал на пол Блюмкин. Бросился Есенин к чемодану, сунул руку, но нет там нагана! «Эх, Эрлих, иуда!..» Двое других разом навалились на одного Есенина, усадили на стул, удавку на шею накинули. Хрипит Есенин, правой рукой вцепился в веревку. Вскочил Блюмкин... и наганом со всего маху рукояткой в лицо! Еще! Еще! Один бьет, двое держат! Глаз вытек! Переносица проломлена! Обмяк поэт, затих».
- Для меня неоспоримый факт, что Есенина убили, - говорит автор романа Виталий Безруков. - Следователь Хлысталов - профессионал, с позиции современной криминалистики доказал, что это убийство. Он занимался расследованием 13 лет. То, что найденный вами судмедэксперт рассказывает про эксперимент с трубой, меня не волнует. Для меня большие авторитеты - свидетели тех времен. Есть поэт Князев, его стихотворение - свидетельство убийства Есенина. Он сидел ночь в морге с телом Есенина. Правда, в фильме, на мой взгляд, образ Эрлиха искажен. Он никогда не любил Есенина и завидовал ему. Вот и повод убрать поэта с пути. В «Стране негодяев» Есенин размазал на века Троцкого. Такое «главный негодяй» вряд ли мог простить. Только одна истина может быть: эксгумация останков поэта. А поскольку делать это не хотят, значит, какие-то люди боятся правды.
Внук поэта Сергей ЕСЕНИН: Стоит подать в суд на Безруковых!
Мы отыскали в Москве прямых потомков Сергея Есенина - родного внука Сергея Владимировича Есенина (от жены Зинаиды Райх) и правнучку Анну. Они негативно оценили просмотренные серии нового сериала.
Вот что Сергей Владимирович и Анна сказали «КП»: «Фильм отвратительный! Возмущает, что в нем путаница во времени. Те события, которые происходили в 1922 году, в фильме происходят в 1924-м, те, что в 1916-м, случаются в 22-м. Из-за этой путаницы происходит подтасовка фактов, которые и без того извращены. «Смешной» в фильме момент, когда, сидя дома, Есенин объясняет Ганину, кто такая Зинаида Райх (хотя Ганин был первым женихом Зинаиды Николаевны!). В этом же эпизоде Есенин рассказывает о еврейских корнях Зинаиды Райх. Но на самом деле он говорил эти слова в Америке, после скандала с одним человеком, обвинившим его в антисемитизме. Есенин ответил, мол, у меня жена еврейка и дети евреи, прекрасно зная, что она немка.
Дуэль Есенина с Пастернаком - не более чем фантазия. Вспомните, как воспитывался Пастернак, он не был таким низким человеком и не мог так себя вести. В романе Безрукова эта дуэль описана таким образом: «Есенин схватил Пастернака за яйца, пропустив два удара». Такое неуважение к гениям, на мой взгляд, недопустимо. Нереалистично выглядят споры Есенина и Пастернака - кто из них лучший поэт. Есенин всегда очень уважительно относился к творческим людям. Скольким поэтам бескорыстно пристраивал стихи в издательство!
Не нравится, что фильм сделан на Безрукова. У него все время улыбка на лице - такой «сладкий идиотик». Все другие герои в приниженном положении. Взять, к примеру, Бениславскую. Она за Есениным хвостом не бегала, как показано в фильме, была гордой, единственной, кому Есенин доверял свои издательские дела. У создателей фильма, как они говорят, была цель доказать, что Есенин не самоубийца, не алкоголик, но вышло все наоборот - весь фильм Есенин пьет и безобразничает. А где же муки творчества? До 30 лет он успел выпустить несколько томов стихов! В фильме он постоянно экспромтом стихи сочиняет (что на самом деле случалось с ним чрезвычайно редко), совершает такие неприличные поступки, что вызывает неприязнь. Сестры Есенина рассказывали, что поэт был щепетилен и избегал беспорядочных половых связей - боялся подцепить какую-нибудь болезнь. Но в фильме он настоящий бабник.
- А у родственников Есенина создатели фильма не брали консультации?
- Считаю, что мнение нужно спрашивать не у родственников, а у потомков. По закону о нашем авторском праве, только прямые потомки имеют право на наследование и защиту репутации. Мы подумывали подать в суд на Безруковых, но решили, что это ниже нашего достоинства! Да, мы верим в версию убийства поэта. Эксгумация останков поэта не повредила бы - чтобы народ успокоился. Но на это никто не хочет идти. И открывать архивы тоже, потому что нить потянется до наших современников. Не согласны с версией, что заказчик убийства Троцкий. Наверняка это было политическое убийство, но вешать ярлыки убийц на исторических персонажей - очень смело, ведь нет доказательств. Убийцей выставлен поэт Блюмкин, по фильму друг Есенина. Родственники Блюмкина могут справедливо оскорбиться. Да и киноотношения Есенина с Блюмкиным - полный бред. Сергей Александрович никогда так близко не общался с ним. Он его знал, но не более. По поводу актеров - Михайлов создал точный образ следователя Хлысталова, которого мы очень хорошо знали. Остальные актеры не нравятся.»
Вот так. Я склонен считать, что Есенин повесился сам в результате депрессии, усугубленной алкогольным психозом. Но, как справедливо заметил эксперт Никитин, «выдумки интереснее правды».
Так что жаль, что жизнь третьего в нашей поездке великого русского поэта тоже оборвалась прежде времени.
Пушкин, Лермонтов, Есенин – наша слава и наша боль.
И напоследок – о нашем посещении Константинова.
При входе встретили какого-то милого козленочка, который просил поесть, но у нас не было. Поют петухи. Усадьба с хозяйскими постройками, заросшая травой. В родном доме никого нет, и экскурсии тоже нет. Баня в доме. Двор, сеновал. Церковь иконы Казанской божьей матери, которая основана по заказу князя Голицына. Красивая панорама Оки. Роскошная акация. Начальная земская школа, которую Есенин окончил с похвальным листом. Дом Анны Снегиной. Посетили этот музей. Там не так, как было в жизни. Очень красиво, но уж больно все вытоптано. Спустились к Оке, совершил омовение. На выходе из воды я сказал: «Пусть я дурачок и не Сергей Есенин, но я тоже пишу стихи». И на ходу начал сочинять. В итоге получилось вот что:
Теплый августовский вечер,
Над Окою – тишина.
Солнце светит, рыбки плещут,
А в башке - опять весна!
Здесь, на родине Поэта
Так бы долго жить и жить,
Чтобы этим добрым светом
Душу грешную лечить.
Да, я не Есенин, но все же…
Закусили в кафе и поехали в Москву.
Если Вас, неизвестный читатель, заинтересовало это произведение, то, пожалуйста, напишите пару слов atumanov46@mail.ru