1.
Они спустились с обрыва, поросшего травой, спешились, уселись на камень возле воды и ждали. Тот из лесных кайо, кто дежурит на переправе, заметит гостей, переплывёт на лодке через реку и отвезёт их в селение.
Кричать, свистеть, трубить в рога, жечь сигнальные костры или делать что-то подобное нельзя, надо молча и терпеливо сидеть на виду. Прождать можно целый день, а то и больше. Кайо дежурят не всегда, особенно если они заняты в это время чем-то важным, например, массовой охотой или сбором урожая.
На том берегу лес подступал к самой реке. На бегущую воду ложилась дрожащая зубчатая тень.
Ира сидела безмолвно, с застывшим лицом, не замечая времени. Ей было всё безразлично.
Рыжка напрасно толкала её носом то в плечо, то в спину. Ира не замечала армаку. Рыжка обиделась и легла за камнем, рядом с Чернышом. Армаки почувствовали, что ждать придётся долго.
Солнце изрядно сдвинулось со своего места в зените.
Из леса показалась рослая широкоплечая фигура. Высокий, массивно сложенный мужчина неторопливо зашагал по узкой полоске свободной от зарослей земли, вглядываясь в противоположный берег. Вот он приблизился к самой кромке воды. Внезапно сверкнули на солнце двухцветные волосы. Человек – нет, маур – спустил на воду большую лодку, забрался в неё и поплыл через реку.
Течение было неторопливым, но сильным, лодку сносило в сторону, и она плыла наискось, но не слишком, потому что гребец тоже был силён.
Ира сидела неподвижно и смотрела широко распахнутыми глазами. Она, кажется, даже дышать забыла. Брен мрачно взирал на приближавшуюся лодку и на того, кто сидел на вёслах. Он тоже узнал золотого демона.
Лодка ткнулась носом в берег и стала сползать обратно в воду, мужчина выскочил из неё и втащил судно на глину под обрывом, после чего выпрямился со спокойным достоинством и неторопливо подошёл к ожидающим. Пристальные золотые глаза внимательно оглядели мужчину и женщину.
Двое гостей деревни вели себя подобающе, тихо и терпеливо ждали. Суровый мужчина выглядел, как сильный воин. Он проявил уважение, поднялся с камня навстречу. Маленькая, красивая женщина, судя по одежде, замужняя, осталась сидеть. Она была чем-то потрясена или чувствовала себя нехорошо.
Лалга почему-то посмотрел на неё снова. И внезапно она раздвоилась перед глазами. Одна женщина всё так же неподвижно сидела, распахнув глаза и не моргая. А вторая вскочила, заплясала вокруг камня, размахивая руками, взбрыкивая ногами, словно жеребёнок, и беззвучно хохоча. Лалга недоумёнио потряс головой, вторая женщина исчезла.
-Олите айют, пусть духи покровительствуют вам, - поприветствовал он гостей по обычаю кайо и обратился к женщине, как явно нуждающейся в помощи:
-Ты удивлена моим видом?
-Нет, - едва слышный, бездыханный шёпот.
-Мой вид пугает тебя?
-Нет.
-Ты плохо себя чувствуешь?
На сей раз ответа не последовало. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами так, словно вот-вот лишится чувств. Мужчина сердито дернул её за локоть, заставляя подняться на ноги. Её шатало, она готова была упасть.
-Оставь! Не подобает так обращаться с женщиной.
Лалга отстранил мужчину, словно пушинку, взял женщину на руки и понёс к лодке.
-Зачем вы идёте в селение кайо? Вам нужен целитель или говорящий с духами? - обернувшись через плечо, спросил он у Брена.
-Нам нужен проводник в пустыню, - растерянно пробурчал Брен. - Точнее, пожалуй, уже не нужен... В общем, в гости.
-Хорошо. Иди к лодке. Спусти её на воду и берись за вёсла.
Лалга с невесомой ношей прошёл по колено в воде, забрался в лодку и сел на носу. Женщина в его руках глубоко вздохнула и слабо пошевелилась.
-Тебе лучше?
Он собрался усадить её в середине, чтобы помочь грести, но она обвила руками его шею и не отпустила.
Он внимательно посмотрел на неё, потом ещё более внимательно — на мужчину.
Ира задержала дыхание. Чуткий маур понял, что она не хочет покидать его объятия, и решил, что она боится Брена.
-Мне нужно помочь грести, - мягко сказал он.
Она послушно сползла с его колен, но не отодвинулась, так и осталась рядом. Она бы вцепилась в его одежду, но вцепляться было особо не во что. Тогда она прислонилась плечом к его ногам. И стала жадно разглядывать маура с головы до пят.
Атласная кожа перестала быть идеальной. Шрамы, шрамы, ещё шрамы, некоторые выглядят страшно, каковы же были раны… Порезы, ссадины, синяки, следы от укусов насекомых. Главное – он жив, остальное поправимо. Прекрасные двухцветные волосы не очень-то чисты, спутаны, похоже, давно не причёсывались ничем, кроме пальцев, к тому же по ним ползали... Вши?!!
Он оторвал руку от весла и быстро поскрёб голову.
-Не делай так, ты раздерёшь кожу когтями! Получится воспаление! У меня есть гребень. Хочешь, я вычешу тебе волосы?
-Хочу, - просто ответил он и улыбнулся. - Прямо здесь и сейчас?
-Можно и так.
Он осторожно поднялся, она уселась на его месте, на носу лодки. Прежде, чем улечься головой у неё на коленях, он вскинулся, насторожённо оглядел берега, небо, реку вперёд и назад по течению, потом шевельнул ноздрями и улыбнулся. Ему нравился запах этой женщины.
Он лежал головой у неё на коленях, она тщательно перебирала его волосы. Мрачный Брен ожесточённо работал вёслами.
Черныш и Рыжка плыли следом за лодкой.
Ира не удержалась и погладила маура по волосам.
-Тебя не предупреждали о последствиях подобного обращения с мужчинами? – с улыбкой вопросил он.
-Предупреждали, - машинально ответила Ира.
И заглянула ему в лицо. Яркие золотые глаза слегка сузились, очень знакомо. Зрачки перестали быть вертикальными, разлились. Он понял, что нравится ей, и она ему тоже понравилась.
-Похоже, ты не возражаешь против последствий?
Она затаила дыхание.
-Не возражаю.
Удивительно. Кажется, от неё не тошнит.
-А твой мужчина разве не возражает?
-Он не мой мужчина, он просто мой друг.
Ира прикусила язык, потому как чуть не прибавила, «мой мужчина – ты». Такое было рано произносить вслух.
-Недалеко есть хижина.
Женщина кивнула, роскошная растрёпанная коса качнулась, скользнула по его груди. Он задержал дыхание на один долгий миг.
2.
Лодка ткнулась в лесистый берег. Брен со злости грёб так, что она шла кормой вперёд. Эрмин вылез первым, подождал, пока Лалга вынесет девчонку, и вытащил лодку на сухое место. А кому ещё это делать? Двое демонов так заняты друг другом, что забыли про всё на свете.
Армаки выскочили на берег, встряхнулись, обдали девчонку и золотого фонтаном воды. Двое даже не заметили этого.
Золотой крепко ухватил добычу и потащил в заросли.
-Эй, на рейде! В деревню меня кто проводит? Я тут первый раз!
Лалга слегка повернул голову, сказал через плечо.
-Вон тропинка, придёшь прямо в Ирье-инго, не ошибёшься.
-Приду, - проворчал Брен. – Приеду.
Эрмин поймал повод Рыжки, запрыгнул на Черныша и отправился в кайосское селение.
Сумрачный проход среди густых зарослей, тесный, как туннель в катакомбах, выглядел светлым. Лалга нёс её на руках, и, казалось, освещал всё вокруг янтарными глазами, золотистой кожей, всем собой.
Ира прерывисто вздохнула. Да, нёс её именно Лалга. Кто он такой на самом деле, ей предстоит объяснить, убедить его лететь. До возвращения памяти ещё очень далеко. До появления настоящего её мужчины, маура Ирруора Халеарна, ещё очень далеко.
Главное, он жив. Надо радоваться тому, что есть.
Она смотрела на него, он смотрел на неё. Она-то могла так делать. А вот он при этом как ухитрялся ступать безошибочно? Ни одна ветка её не задела.
-Я не могу поверить, что не сплю.
Лалга удивлённо улыбнулся.
-Я так нравлюсь тебе?
Она не задержалась с ответом ни на миг.
-Очень!
Лалга удивился ещё больше. Он почувствовал, что женщина сказала правду.
Тропинка-нора закончилась, открылась поляна. Здесь, близко от воды, стояла хижина на сваях, незаметная с того берега за ветвями деревьев.
Лалга перехватил драгоценную ношу одной рукой, поднялся в дом по лесенке, поставил женщину на пол. На миг зажмурился. Его трясло от желания, тело натянулось, как струна. Он боялся не совладать с собой.
Ира посмотрела на него и судорожно содрала с себя платье.
Он торопливо привлёк женщину к себе, но тут оказалось, что она ещё не закончила раздеваться. Он удивился. Под платьем была странная прозрачная кожа, женщина стянула её, как чулок из змеиной кожи, и бросила на скомканное платье. В ту же кучку отправились несколько непонятных предметов и странный игломёт.
-Что это?
Элекайо, ученик шамана и дозорный, уверенно сказал, что эти двое не связаны с Герцогом, их пропустить можно и даже нужно. Если он ошибся, а Лалга сам привёз вражеских разведчиков на землю друзей…
-Это одежда и оружие. Я расскажу тебе. Не сейчас.
Он охотно кивнул. Не сейчас. Тело горело от нетерпения так, что он уже не мог говорить. От шнурков ничего не осталось, юбку и повязку чинить придётся.
Он упал на постель, повалил женщину на себя, торопливо целуя и оглаживая. Она высвободилась и стала сама осматривать, ощупывать, обнюхивать. Она словно дышала им, жадно, взахлёб.
-Не надо так долго играть с моим телом, это тяжело выносить.
Она кивнула, он никогда не любил долгих прелюдий для себя. И поспешно обвила ногами его талию.
Он не успел соединить их тела, разрядился. На миг прикрыл глаза от смущения и сразу же улыбнулся.
-Сейчас всё будет. Ладно, поиграй ещё с моим телом.
О да-а, это настоящий кот. Кот, если и способен стыдиться мелочей, то очень недолго. Она почувствовала себя ещё более счастливой, если такое было возможно. Маленькая оплошность означала, что у него давно не было женщины. Он хранил верность, даже не помня никого и ничего!
Лалга удивился в который раз. Красивая эрминочка не обиделась, не рассердилась, не огорчилась, а как будто даже обрадовалась. И снова с удовольствием принялась изучать его. Оглаживала, ощупывала, обнюхивала. И смотрела, смотрела, смотрела.
-Я всё ещё не могу поверить, что не сплю.
Её глаза сияли, она была рада ему. Как ни одна другая женщина, ни разу до сих пор.
-За ночь поверишь? – рискнул пошутить он. Не всем женщинам нравится так много.
-М-м-м… - маленькая красавица не испугалась, улыбнулась и мечтательно прищурилась. - Может быть.
-А за две? А за три? С перерывом на еду, разумеется.
Она засмеялась. И тут же зашипела сквозь зубы. Тело отвыкло от близости, отвыкло чувствовать с такой силой. Легчайшее прикосновение вместе с наслаждением приносило боль, и снаружи, и внутри.
-Я что-то не так сделал?
Она посмотрела на него пьяными, счастливыми глазами.
-Всё так. Я просто отвыкла чувствовать. Сейчас пройдёт. Ты продолжай, пожалуйста, мне всё нравится.
Он охотно продолжил ласкать маленькое, ладное тело. Попутно познакомились. Женщину звали Ырралэт.
Под полом, между сваями зашуршало. Эрминочка замерла.
-Тана с охоты вернулась, - улыбнулся Лалга.
Ырралэт посмотрела вопросительно. В окно просунулась рогатая голова.
-Моя армака, - запоздало объяснил он. – Тана, не подглядывай!
Армачья голова исчезла, под хижиной снова зашуршало.
Он протянул руки, ещё не успел коснуться, как женщина застонала.
-И не подслушивай! – крикнул в окно Лалга.
Ира задыхалась. Она хотела вести себя тихо, но раз за разом не удерживалась и кричала. Пульс в ушах грохотал целым оркестром восточных барабанов, тело взрывалось неистовой радостью. Ещё, и ещё, и ещё…
-Ещё? Или ты устала?
О Господи! Он остался галантным, даже не помня себя! Просто потому, что добрый.
-Устала, - созналась она с огромным сожалением.
Руки и ноги трясутся, сердце колотится с перебоями.
-Давно не чувствовала так сильно.
Он вздохнул и отодвинулся.
-Но ты-то не устал!
Она улыбнулась и склонилась к его бёдрам.
-Я не купался, я грязный, - смутился Лалга.
-Ты вкусный! – заявила женщина. – Весь!
И дичь, и лазутчики, и даже кайо разбегутся от наших криков, подумал он. А затем уже и думать не мог.
Она так и заснула, головой на его бедре. Он осторожно передвинул её себе подмышку, поближе к сердцу. Она спросонья что-то мурлыкнула и свернулась клубочком.
Она спала, а он задумчиво смотрел на неё и улыбался. Что такое странное произошло с ним сегодня? Сколько раз он уже обжигался? И вдруг решил попробовать снова, да ещё сходу. Упрямый кот, как говорит Рейти.
Он удивлялся своим чувствам. Он видел эту женщину впервые. Но при этом, казалось бы, странно, безо всяких оснований, был совершенно уверен, что она его не обманет, не предаст, не сделает даже малой малости ему во вред. Он ощущал необъяснимое, абсолютное доверие, а ещё – невыразимую нежность, огромную, как небо.
3.
Эрминский пират ехал на Черныше по лесной тропинке, тащил за узду Рыжку и чувствовал себя паршиво. Армака девчонки понуро упиралась.
-Что, Рыжуха, забыла про тебя хозяйка? Ничего, пожуём, переживём. Вот посмотрим, как нас кайо примут.
Что за беспечный народ? Не удивительно, что эрмины их завоевали. Ни пограничных постов, ни разъездов, вообще никакой охраны, даже собак. Приходи, бери голыми руками. Никто ни разу не остановил, не окликнул. Вроде ощущались взгляды в спину, но нечётко, вскользь. Это следили, скорей всего, не люди, а дикое зверьё.
Он уже видел дома и шатры в просветах между деревьями, слышал голоса людей. И внезапно заколебался, натянул уздечку. Черныш остановился, Рыжка ткнулась мордой в его круп и споткнулась.
Брен же припёрся сюда без сопровождения. Кто подтвердит, что он гость? Сейчас его как схватят да как принесут в жертву древним богам.
На тропинку выскочила девушка. Замерла, посмотрела без страха. Поверх платья накидка с цветочным узором, амулетов нет. Ученица шаманки. Вот удача, эта кайоска точно определит, что он не враг.
-Олейе айют! Кто ты?
Взгляд девушки защекотал лоб. Брен улыбнулся. И ответил прямо, всё равно она прочтёт.
-Пират. Гость. Совершенно мирный.
Она тоже улыбнулась.
-Эрмин?
Под шарфом волос не видно, кожа загорелая, только телосложение выдаёт.
-У пиратов национальности не бывает.
Что это за команда, где придираются по мелочам вместо того, чтоб сообща искать добычу?
-Раз ты гость, тогда следуй за мной.
Она легко побежала впереди, Брен поехал за ней. Он больше не беспокоился.
Элерела бегала по лесу и тренировалась в обнаружении людей с помощью одних лишь тонких чувств. Она засекла нового человека на полпути к городку, догнала и выскочила перед носом у армаки. Мужчина не испугался прочтения, хотя почувствовал его и понял, что происходит. Значит, знаком с обычаями и особыми навыками кайо. Зачастили нынче гости в Ирье-инго.
Девушка глянула через плечо на бегу, мотнулись многочисленные тонкие косички без украшений.
-Сначала будь моим гостем. Я сделаю вкусную еду, поставлю на стол напитки. А ты расскажешь мне новости. Расскажешь, зачем приехал. Я могу многое подсказать тебе. Затем я позову подруг, будем веселиться.
Брен уже развеселился. У девушек и женщин кайо допустимо более свободное поведение, чем у эрминок. Возможно, он найдёт себе женщину.
Встречные кайо отнеслись к нему спокойно. Раз человека пропустили дозорные, значит, это не разведчик Унтандъена, это свой, хоть и эрмин. Вот и Элерела разговаривает, а не бежит с криком предупреждения.
Брен уже не удивлялся. Кайо вовсе не беспечны, и взгляды в спину посреди леса он ощущал не случайно.
Маленький дом, внутри всего одна комната, даже очаг снаружи, на дворе. У дальней стены две постели.
-Муж против гостя возражать не будет?
Элерела увидела, куда он смотрит.
-У меня нет мужа. А здесь спала моя учительница. Она сейчас в лесу, травы собирает. Она там надолго.
Историю разногласий первому встречному сходу не рассказывают.
Эрмин сел за стол. Вскоре на нём появились запечённое мясо в кореньях на большом блюде, миска с фруктами и кувшин. Брен довольно заулыбался. Кайосская фруктовая брага вкусная, хоть и не очень крепкая. Зато её можно долго пить и разговаривать.
Снаружи раздалась требовательная переливчатая трель. То ли птичий крик, то ли звук гурая, то ли человеческий голос.
Элерела выскочила из дома. Во дворе Моуэле снимал с себя вязанку веток, семеро крыланов устало копошились на насесте.
-Кто впустил чужих? Дозоры заснули?
В спокойном голосе вождя звучали отдалённые раскаты грома.
-На переправе со стражей дежурит Элекайо. Раз он разрешил… - испуганно проговорила Элерела. - Это не герцогский разведчик, не враг.
Она чему-то улыбнулась и тут же смутилась. Получается, увлеклась мужчиной и забыла про свои обязанности, про тревожное положение.
-Ты прочла или мне звать Калайюта?
-Не надо его звать, я прочла.
-Она прочла, - подтвердил Брен, появляясь в дверях. Фруктовая брага не очень крепкая, эрмин был почти трезвый. – Я не враг, я… пират.
-Значит, грабил своих.
-Эти свои не очень-то хорошо со мной обошлись.
-Всё равно. Мог бы просто уйти.
-Я и ушёл. Вот к вам пришёл. Грабить не собираюсь, даю слово.
-Хорошо, посмотрим на твоё поведение.
Предостережение прозвучало серьёзно, Брен оценил.
-Как тебя зовут, эрмин?
-Бренгуран Съонгар. Можно просто Брен.
Молодой кайо кивнул.
-Моуэле, тэнкай.
Ну, Брен так и понял, что это вождь, уж очень властное поведение.
-А где второй гость? Я вижу двух осёдланных армак.
Элерела густо зарделась. И значения не придала, и прочесть не всё успела.
-Вторая. Она у Лалги осталась, - сказал Брен.
Моуэле даже брови поднял. Лалга нашёл женщину? Разборчивый, недоверчивый иной сходу кого-то подцепил? Удивительно. И, может быть, опасно. Нужно узнать немедленно.
Он зашёл в дом, взял торбу и сгрёб со стола всю еду, какую увидел.
Затем снял и бросил на насест жилетку из армачьей шкуры, снова нацепил на себя вязанку веток, и крыланы подняли тэнкая над лесом.
Элерела только вздохнула. Снова готовить.
Девушка развернулась к очагу и тут спохватилась. Лалга нашёл женщину? Вот новость так новость! Надо немедленно посмотреть.
Ученица шаманки бросилась сзывать подруг.
Брен внезапно остался один, в пустой хижине, перед пустым столом.
Ладно, хоть кувшин с брагой не отобрали.
4.
Над крышей захлопали крылья.
Лалга улыбнулся и обратил взгляд на входной проём. Моу как нельзя кстати.
Снаружи раздался переливчатый оклик. Лалга вздохнул. Не выйти навстречу невежливо, да что ж поделаешь. На лесенке еле слышно зашуршали шаги. В дверях появился Моуэле, оценил зрелище, беззвучно засмеялся.
-Опять валяешься. Сначала загоняли, теперь заездили.
Лалга посмотрел из-под ресниц хмельными золотыми глазами.
-Теперь мне хорошо-о-о! – выдохнул иной, опуская отяжелевшие веки.
Моуэле улыбнулся, одобрительно, испытывая удовольствие за друга.
Подмышкой у иного спала, свернувшись клубочком, маленькая светлокожая женщина с растрёпанной тёмной косой.
-Вижу. Верю.
Эрминочка сквозь сон услышала голоса, протянула руку, нащупала набедренную повязку, вцепилась и снова тихонько засопела.
-За правильное место мужчину держит, молодец, - снова засмеялся Моуэле. - Потому ты и не вышел, тоже, как она, боялся из рук выпустить?
Лалга отрицательно повертел головой.
-Нет, не поэтому. Мне проще, мог бы взять её на руки и так выйти. Моу, выручай. Нож из зуба сорка при тебе?
И он кивнул на свою правую руку.
Хижину возле реки построили из твёрдого, прочного дерева, которое не гниёт в воде. Видимо, Лалга в порыве страсти всадил когти в пол с такой силой, что не смог их вытащить сам.
Моуэле покачал головой.
-Сложно будет выковыривать. Могу порезать пальцы, сломать когти.
Лалга тихо фыркнул.
-Когти отрастут, они и так растут всё время, стачивать приходится. Пальцы заживут. Выковыривай. Иначе что ещё тут можно сделать.
Иной подвинулся, чтобы другу было удобнее. Моуэле достал нож и присел на корточки.
Ира от этой возни окончательно проснулась, подняла голову, заглянула через лежащего маура.
-Ой, мама! А я и не заметила! Что ж ты меня не разбудил?
Лалга улыбнулся ей с нежностью.
-Ты так сладко спала. И что бы ты сделала? Ножа у тебя нет, а вытащить даже я сам не смог. Раз проснулась, то познакомьтесь. Это Ырралэт. А это Моуэле, кайосский тэнкай и мой друг.
Ира посмотрела на вождя и просияла улыбкой. Крепкий молодой мужчина в косичках и перьях, со смешливым взглядом крупных глаз, ей понравился.
-Черепашья сила, в каком виде я гостя принимаю! Целого тэнкая!
Моуэле засмеялся.
-Целый тэнкай не в обиде.
Ира потянула к себе платье и просто приложила к телу. Проследила взгляд Моуэле и поняла, что забыла спрятать свои инопланетные вещи. Но кайо ничего не сказал и словно даже не удивился.
-Я вам еды принёс. Вот.
Он поставил блюдо и миску прямо на пол. Ырралэт увидела печёное мясо и яблоки, глаза у неё загорелись. Разумеется, Лалга предложил еду в первую очередь ей. Изящная, хрупкая эрминочка походила на птичку. Можно было ожидать, что она и есть станет, будто птичка. Какое там! Ырралэт смела всю еду молниеносно, как армака. И огляделась, нет ли ещё.
Увидела лица мужчин, покраснела.
. -Ой, я тебя без еды оставила!
Моуэле с весёлой усмешкой посмотрел на растерянного Лалгу.
-Ничего страшного, я пришлю вам ещё. Ты с дороги, тебя надо откармливать. И платье велю подобрать, в твоём здесь жарко.
Кайо впервые увидел на лице у иного стыд.
Она с дороги, устала, хотела есть, а он обрадовался, набросился, как с цепи сорвался. Лалга вдруг заметил, что тонкие ключицы эрминки слишком выступают, лицо осунулось, отчего глаза кажутся ещё больше. Кто кого заездил. Ему не мешает поумерить свой пыл.
-Что нового?
-Пока всё тихо. Никто сюда не идёт ни с войском, ни с отрядом. Дозоры я выставил по всему течению Кауанки, с воздуха тоже следят. И я слежу.
-А где твоя армачья жилетка? На высоте же холодно.
Тэнкай подмигнул.
-Оставил. На неё Тана нехорошо косится.
Лалга тяжело вздохнул.
-Ладно, раз всё тихо, схожу я искупаться, где поближе.
Он выпрыгнул из дома, минуя лесенку, и не ушёл, а убежал к реке.
Ира приподнялась и, придерживая спереди платье, прислонилась плечами к стене.
Моуэле стал серьёзным.
-Он не человек, он иной.
-Я знаю.
-У вас не будет детей.
-Я знаю.
-За ним гоняется Унтандъен.
-Я знаю.
-Я укрыл его здесь, в лесах, пока что никто не знает, где он, но это ненадолго. Эрминский герцог скоро придёт к Кауанке. Возможно, придётся воевать.
-Вам не нужна война. Нам двоим надо уйти отсюда, пока не примчался Унтандъен вместе с войском и не предъявил ультиматум.
-Ты не эрминка. Эрминка не стала бы так говорить.
-Не все эрмины одинаковы.
А может, он и прав. Ей ведь помогали, принимая за свою.
-Ты эльта. Мне докладывали про двоих эрминов, пирата и девушку с необычным оружием. Они тоже, как герцог, разыскивали иного.
Да-а, разведка у кайосского вождя что надо. Ира вздохнула и посмотрела на Моуэле. О, эти рыжие армачьи глаза, то лукавые и смешливые, то открытые и серьёзные. Им сходу хотелось довериться. Она вспомнила ицагальского бродягу и травницу. Они всё-таки заглянули в её вещи.
-Да. И за мной тоже гоняется Унтандъен.
-Ты эльта, и он – элет. Я подозревал это. Я три года путешествовал по всему Форсу и нигде не видел таких, как он. Я с детства не слушал слова шамана и был уверен, что кайо-со-звёзд существуют. Элеты из легенд. На звёздах тоже обитают просто люди, никакие не духи.
Ира кивнула. У молодого кайо глаза засверкали откровенным, жгучим интересом.
-Ты прав, на звёздах живут просто люди и другие существа из плоти и крови, а мы оба родились не на Форсе.
Тэнкай помрачнел.
-И ты хочешь увезти его от меня, от нас.
-Там – его дом. Там ему вернут память. Если бы мы оба исчезли отсюда, воевать с Унтандъеном было бы не за что.
-Он найдёт, за что. До него, наконец, дошло, почему мы оставили за собой именно эту землю. Кроме того, что здесь тепло, и всё хорошо растёт, здесь ещё много Мест Силы.
-И всё же, если бы мы улетели… Но это сложно. Звёздный корабль в южных пустынных горах, в неприступном ущелье. К нему можно добраться только на небесной лодке, она тоже летает. Но она утоплена где-то здесь, в лесном озере. Наверно, её получилось бы достать с помощью армак. Упряжка, канаты… Но если Лалга не вспомнит, как вставляется кристалл в двигатель… Я пока ничего не рассказывала ему, я только-только его нашла и просто радовалась…
Глаза наполнялись слезами и одновременно сами собой закрывались.
-Мы найдём озеро, достанем небесную лодку, я подумаю над этим. И с кристаллом разберёмся. А пока… Ты устала, тебе надо отдохнуть. Слушай, как лес поёт. Это хорошая, добрая земля, она даёт силу. Пока здесь всё тихо, мои дозоры не дремлют. Позже ещё поговорим.
-Но зачем всем погибать из-за одного? Это же неразумно. Они откажутся.
-Они не откажутся. Представь себе такое положение. К нам прибежал кайо, один из тех, кто живёт на равнине, в деревне или в городе, среди эрминов и ороле. И его преследуют. Думаешь, мои кайо не станут за него сражаться, все за одного? Лалга стал другом для всех нас, он свой. За своего воюют.
-Но сюда идёт огромное войско. Зачем же всем погибать из-за одного? Ты тэнкай, ты отвечаешь за остальных. Они могут отказаться. Ты прикажешь им?
-Да, прикажу. Но я уверен, что и приказывать не понадобится. Мы защищаем своих.
-Но если они всё-таки откажутся? Такое ведь может случиться?
-Тогда я уйду в горное убежище, прихватив с собой вас обоих. Мои кайо смогут ответить, что вас у них нет, и они не знают, где вы. Только отговорка не поможет, не в случае с Герцогом, и мои кайо это знают.
-И всё-таки, почему ты…
-Почему я всё это делаю? Потому что он мой друг. Потому что могу.
Прибежал от реки Лалга, с него ручьями стекала вода.
-Вы так хорошо тут разговариваете! Мне пора ревновать?
Ира сразу подскочила, откуда и силы взялись.
-Нет! Мне интересны новые места и новые люди, но ты – это ты!
Моуэле кивнул обоим и выбрался из хижины. Но не ушёл по тропинке и не уехал на армаке. Сквозь дверной проём было видно, как тэнкая подняли на подвеске над лесом семеро крыланов.
-Я тоже так летал, - похвастался Лалга. – О чём же вы тут без меня разговаривали?
-Об Унтандъене, конечно. Меня он тоже ищет.
-Не бойся. Я буду драться за тебя и я теперь не один.
Его глаза мягко сияли, они были, как тёплый мёд, просвечивающий на солнце. Тёплый, нежный, сладостный золотистый мёд. Так хочется смотреть, а веки опускаются сами собой.
Лалгу окликнули. Он объяснил, что это пришёл Элекайо, ученик шамана, дозорный. Они двое стали разговаривать на поляне, Ира задремала в хижине. Шумел жаркий ветер в кронах деревьев, врывался свежим потоком в дверной проём. Не хотелось надевать ни герлон, ни платье, не хотелось вообще шевелиться. Она чувствовала себя защищённой, хоть и понимала, что это иллюзия. А ещё ощущала, как незримая энергия сама собой вливается в тело, восстанавливает силы. Наверно, всё дело в спокойном сне и хорошей еде, а может быть, действительно, здесь место волшебное.
Она прислушалась к разговору. Элекайо мечтал ездить на зелёном ящере и расспрашивал, что да как было в пустыне. Лалга терпеливо вспоминал всё это снова и снова, чтобы рассмотреть для подростка с разных сторон, в подробностях.
Он отвлёкся от рассказа, прислушался и взлетел по лесенке в хижину. Ырралэт тряслась от озноба, стучала зубами и захлёбывалась беззвучными рыданиями.
-Я думала, что умру в Киримэ! Мне рассказали, как тебя утащил ящер!
Он обнял её. Она напомнила ему Миуну.
-Но я жив, как видишь. Ящер как раз уволок меня от герцога, который почти догнал. Ты искала меня, ты не случайно оказалась здесь? Ты была на торгах в Турлавере! И в женском отряде.
-Да, я там была. Бррр! Какой ты холодный! В Кауанке купался? Зря! Я уже отдохнула.
-А мне кажется, что нет. Поспи ещё.
Она послушно закрыла глаза. За веками постепенно стемнело.
Сквозь щели в потолке луны смотрели на Ырралэт. Он тоже смотрел на Ырралэт. Смотрел, смотрел и досмотрелся.
Попробовал отвлечься, подумать о чём-то серьёзном, вроде преследования Унтандъена. Это не помогло.
Неохотно сбегал, снова искупался в Кауанке. Это тоже не помогло.
В конце концов, придвинулся, уткнулся лбом в плечо женщины.
-Ырралэт, проснись! Не могу-у!
От этого стона она мгновенно вскинулась, не открывая глаз, обхватила его и руками, и ногами.
-Давно бы разбудил, я же сказала, что отдохнула…
Девушки прибежали к переправе в темноте.
-Лесенка убрана. Чувствую, мы никого не увидим до завтра.
-Рядом деревья, а в стенах щели. Можно залезть и посмотреть.
-Да, только под хижиной Тана. А Тана не дремлет. Хочешь, сама попробуй подойти поближе, я уже пробовала.
-Все уже пробовали. Точно, мы до завтра никого не увидим.
-Зато услышим. Тебе хочется всю ночь тут слушать не свою радость? Лучше завтра утром снова придём.
5.
По затылку бежали мурашки, щекотно приподнимая волосы. Не от наслаждения – от восторга. Живой! Нашёлся! В памяти крутилась ликующая кельтская песня. Ира смотрела на своего маура и не могла насмотреться. А когда принялась перебирать чёрно-жёлтые пряди, поглаживая и пропуская сквозь пальцы, он проснулся.
Она забыла дышать.
Глаза у него сейчас, как тихий солнечный свет. Какой бывает ранней весной, когда деревья, сонные и слабые, едва очнулись от зимнего забытья и впитывают тёплые лучи всем существом, возвращаясь к жизни. Ира ощущала себя подобно такому дереву.
Лалга улыбнулся, обнял маленькую эрминочку и осторожно накрыл своим телом. Первый угар страсти прошёл, они оба теперь неторопливо изучали друг друга, тщательно и осмысленно. Ловили каждый вздох, впитывали каждый стон, упивались каждым прикосновением. В перерывах отдыхали и разговаривали, но слова текли вяло, быстро иссякали.
Она размышляла, как лучше рассказать. Поверит ли, что он не отсюда, что надо будет лететь? Примет ли такую новость?..
Он размышлял, как лучше рассказать. Очень хочется узнать друг о друге всё-всё, ему так точно, да и ей явно тоже. Но слишком много происшествий, слишком много жестокости. Она снова будет плакать…
Затем они захотели есть, но оказалось, что еды нет. Моуэле посреди ночи присылал ещё, но всё это тогда же и закончилось. Оба обладали отменным аппетитом, особенно после занятий любовью.
Лалга решил сбегать в городок, не то, если охотиться, а потом готовить… Слишком долго.
-Я останусь тут одна? – испуганно посмотрела на него эрминочка.
-Не одна. Тебя будет охранять моя армака. Пойдём, я тебя с нею познакомлю.
Форсианская лошадь топталась прямо перед входом, словно только того и ждала. Большая, крупнее обычных армак, с пучком рогов на темени, будто дракон, и когтистая, как кошка.
-У неё такая же чёрно-жёлтая шерсть, как твои волосы! – восхищённо воскликнула женщина.
Лалга грустно улыбнулся, вспомнив композитора и хирурга, которые спасли ему жизнь, стали настоящими друзьями и на прощание подарили Тану. Потом тряхнул головой.
-Смотри, Ырралэт. Это – Тана. Она умная, она никого к тебе не подпустит.
Эрминочка серьёзно кивнула.
-Смотри, Тана, это моя женщина. К ней никто не должен подходить, пока меня тут нет. Тана, охраняй!
Пятнистая армака сделала мягкий шажок навстречу и тут же боком отпрыгнула, выгнув спину, точно котёнок. Это выглядело приглашением, мол, поиграй со мной.
-Так ты лошадь или кошка? – пробормотала Ира.
Тана весело оскалилась. Зубастая армачья улыбка выглядела внушительно, Ира попятилась. Тана тоже попятилась, непонимающе потрясла гривой. Почему её испугались? Она же хорошая!
-Не бойся её! Она тебя не обидит!
Но Ира мигом взобралась по лесенке в хижину и оттуда крикнула:
-Я тебя лучше здесь подожду!
Лалга пожал плечами и побежал в кайосский городок.
Из леса выскочил подросток. Ира выглянула наружу, когда звонко прозвучало знакомое «олитэ айют!».
-Моуэле верайян, - сказал ребёнок, бросил ей свёрток, застенчиво улыбнулся и убежал.
В свёртке оказалось блюдо с крышкой, от которого вкусно пахло жареным мясом, вышитое платье из ткани вроде тонкого хлопка, костяной полупрозрачный гребень и вязаные сапожки на кожаной подошве, узорчатые, с кисточками.
Ира с удовольствием переоделась, вздохнула и взяла гребень.
-Эта коса превратилась в одну большую дрэду, - проворчала она вслух и уселась во входном проёме.
Сперва она терпеливо разобрала пальцами волоски, выбившиеся из плетения и запутавшиеся поверх косы, затем расплела волосы и стала расчёсывать, начиная с самых кончиков, помаленьку продвигаясь вверх. Помыть бы голову, да нечем, тёплой воды нет, мыла тоже.
Утомившись, она прекращала на время своё занятие, болтала ногами в воздухе и смотрела, как Тана внизу ловит бабочек. Армака махала когтистыми лапами, щёлкала зубами, прыгала на высоту в два-три своих роста.
Как же рассказать Лалге? Прямо хоть сагу сочиняй, чтобы сжато поведать их историю. Ира и начала сочинять. «Жил да был хитрый кот среди звёзд…» Далее сага застряла.
Шептались под тёплым ветром глянцевые листья. Вот так же они шелестели, когда Лалга нёс её по лесной тропинке. Он сильно изменился. В лодке она разглядела шрамы, а сейчас подумала о манерах. Осанка у него временами бывала прежней, но величественная поступь исчезла. Теперь он мог хищно ссутулиться и пригнуться, слушая джунгли. Теперь он весело носился бегом, с такой скоростью, что глазами не уследить. Стали беднее жесты, даже интонации. Зато веселее и моложе…
За деревьями послышались звонкие голоса, на поляну высыпали девушки. Они увидели Иру, уставились на неё и замерли. Она тоже замерла с гребнем в поднятой руке. Хорошо, что причесаться успела.
Тана загородила собой лесенку, нагнула рогатую голову.
Интересно, полезли бы кайоски драться, не будь здесь Таны? Вон как смотрят некоторые, точно они каннибалы и готовятся пообедать.
Девушки заулыбались, поманили руками, закричали что-то, вроде без злости. Ира смогла разобрать только имя Лалги и покачала головой. По-кайосски она не понимает, к тому же их слишком много.
Девушки разочарованно переглянулись и ушли. Напоследок самая высокая что-то ехидно проговорила, Ира снова разобрала имя Лалги. Кайоска в цветастой накидке поверх платья смерила насмешницу долгим взглядом, покачала головой.
Девушки скрылись за деревьями, голоса затихли.
Через некоторое время вернулся Лалга, принёс еды, немного позабавился, обнаружив, что у них теперь есть две порции.
-Кайо не рассердятся? Они нас кормят, а мы им ничем не помогаем.
-Мы помогаем. Я сегодня поправил крышу дома, снял ребёнка с дерева, показал, как играть на киаре…
-А тут приходили твои поклонницы, Тана их ко мне не пустила. Мне пора ревновать?
-Нет. Ни одна из них ничего не добилась.
-И как же ты с ними справился?
-Никак. Я от них бегал. Так бегал, что даже на дереве спасался, весь Ирье-инго катался со смеху. С ними справилась Тана – зубами за шиворот, и подальше, подальше, да ещё лапой под зад, чтобы скорости придать.
Теперь покатилась со смеху Ырралэт и долго хохотала, а он с удовольствием на неё смотрел. Когда она перестала смеяться, то набросилась на него и с таким жаром воздала по заслугам, что он потом долго пытался отдышаться, сладко вздрагивая от эха ощущений.
Он вспомнил, что хотел её предупредить.
-Девушки – это не так страшно. А вот увидишь старика – сразу прыгай верхом на Тану и скачи во весь опор. И ни за что не смотри ему в глаза.
6.
Ырралэт спала. Он с удовольствием смотрел на неё. Перевёл взгляд на тарелки с крышками. Еды снова не осталось.
Ах, какая женщина! Выглядит, словно птичка, а вот аппетит, как у Таны. Потому и сильная. Она способна на целую ночь страсти, и даже более того. Она создана, как специально для него, для Лалги.
Улыбаясь, он выбрался из хижины и ушёл в городок за продуктами. Его армака осталась охранять его женщину.
Ира проснулась и нежилась в постели, сладко потягивалась, вздыхала. И продолжала прерванные накануне размышления. Как достать шлюпку из озера, где лучше вернуть память? Наверное, на Тайре, у специалистов старшей цивилизации. И как убедить маура лететь? Он уже к здешним кайо привязался, тут у него друзья…
Да, он сильно изменился.
Изменилась и манера заниматься любовью, стала проще, исчезла богатая изощрённость. Но чуткость осталась. Он по-прежнему был способен на невероятную нежность.
И среди эротических приёмов появилось кое-что новенькое.
Она застыла, осознав.
Память ему стёрли, а вместе с нею – и личный кодекс. Но маурский темперамент никуда не делся.
Картинки замелькали у Иры в голове с такой скоростью, что она взвыла. Сколько женщин побывало в его постели? Одна, две, десять, ещё больше? Она мгновенно представила себе, как он с ними… Как?! Как она будет прикасаться к нему после всех этих женщин... всех этих... После того, как он их... они с ним... он в них…
Ира подавилась слюной, её затошнило. Она пулей вылетела из хижины, упала мимо лесенки, повисла на руках, заболтала ногами, до земли не достала, свалилась в траву. И тут её вывернуло, жестоко, всухую...
Давно ли это происходило, но на его ладонях словно до сих пор остался чужой пот. На ладонях, которыми он ласкал её. Да что там ладони? Вся кожа! Ира почувствовала себя липкой от пота чужих женщин, её снова вывернуло.
А чужая слюна во рту? После глубоких поцелуев...
Тана растерянно топталась неподалёку. Женщине друга плохо, но врагов тут нет, защищать не от кого. И трав не существует от такого отравления…
Он не только ласкал их, не только тёрся о них всем телом. Он же соединял с ними своё тело, и на его органе остались их соки. Эти чужие соки теперь в ней!
Иру вывернуло ещё раз, она раскашлялась, горло зверски саднило. Странно, что слёз не было.
А ещё она его измаранный в чужих соках орган брала в рот…
Иру вывернуло так, что она чуть не задохнулась. Все внутренности словно стремились разом вырваться наружу, как у человека, смертельно раненного в живот. Как теперь прикасаться?!!
Она опомнилась.
Да ты уже прикасалась, пока не сообразила насчёт его форсианского прошлого. И была неимоверно счастлива, что он жив и нашёлся...
Он, ничего не помня, заново влюбился именно в тебя, предпочёл тебя и готов воевать со всеми, кто на тебя претендует, даже с друзьями. Он верен тебе сейчас. Женщин, чтоб за ним бегать, даже в сельве с лихвой хватает, он отверг их всех. Он больше ни на кого не смотрит и восхищается только тобой. Чего ещё надо? Где ты на Земле видела мужчин без прошлого? Что случилось, то случилось, он в этом не виноват.
Эгоистка клятая, а о нём ты подумала? Он – максималист, к тому же темпераментный и эмоциональный. Память вернётся вместе с прежними принципами, и он осознает, что его вынудили вести себя не так, как он сам выбрал. Что с ним будет после этого?..
И всё же, как теперь к нему прикасаться? Как ей быть? И как не допустить близости? Она же не сможет, она же снова блеванёт, прямо в постели…
***
Довольный собой Лалга шагал по лесной тропинке, нёс большой тюк с запасом еды и размышлял.
По прикосновениям, по выражению глаз, по голосу Лалга чувствовал, что вот эта маленькая эрминочка действительно любит его.
Стэнтъе было нужно богатство, Эртке – безопасность в укромном уголке, Кхано – помощь по хозяйству, Лэзъюре – безграничное поклонение, точно живой богине, Норавъяне – беспрекословное послушание дитяти, которого она пригреет, Хюльчинде – колдовская школа, Миуне – покровительство и защита, Тарсе – её бесценная Пантайя. И только Ырралэт нужен он сам, именно он и никто другой.
Он вышел на поляну у реки и тут же издал переливчатый крик, которому научился у кайо.
Ырралэт выбралась из хижины.
Что-то было не так. Она смотрела по-другому, она стала слишком задумчивой, прежняя бурная радость исчезла, а в глазах у женщины появилась горечь. И навстречу эрминочка не бежала, а шла.
Вот и всё, похоже. Только три дня радости. «Мне интересны новые места и новые люди»… Наверное, он был женщине в новинку, ей стало любопытно. А теперь она опомнилась. И почувствовала отвращение.
Но вот эту он не готов отпустить! Ему хотелось шипеть и рычать. Моё! Никому не отдам! И тут же он чуть не мурлыкнул вслух, успокаивающе, утешающе. Печальный взгляд голубых глаз больно зацепил что-то у него глубоко в груди. Он осторожно узнает, что случилось, в чём дело. И сделает всё, чтобы это исправить. Её страсть, её нежность, счастливое сияние в её глазах, обращённое к нему, возвратятся снова. Он сделает всё, чтобы вернуть ту радость, что испытывали они оба, чтобы вернуть эрминочку себе. Она – его кошка, хоть и человек.
Он потянулся к ней, чтобы обнять, тюк-то висел за плечами и не мешал. Она вся сжалась. Он опустил руки.
-Что тут произошло, пока меня не было? – спросил он спокойно.
-Много чего произошло, но не сегодня, гораздо раньше, - еле выдавила Ира.
Лалга вздохнул. Наверно, она что-то ужасное вспомнила. Как эрмины могут издеваться над другими, он знал. Ну, ладно. Благо она не удрала обратно за Кауанку, а осталась тут, с ним. Значит, он ещё поборется за них обоих.
-Знаешь что, поедем-ка мы с тобой в Ирье-инго. А то тут всё время что-то происходит, пока меня нет.
Тана, топтавшаяся неподалёку, тревожно взвизгнула, сорвалась с места и с хрустом вломилась в заросли. Лалга скинул с плеч тюк и бросился за ней. Растерянная Ира осталась посреди поляны.
За хижиной зашелестело. Из кустов со стороны реки выбрался полуголый эрмин. С него ручьями стекала вода. Он увидел Иру и обрадовался.
-О! Привет! Разведка Унтандъена не дремлет, да ещё такая очаровательная! Ты давно здесь? Расскажи мне, где тут кайосские кордоны.
В первое мгновение Ира застыла от ужаса. Это герцогский шпион! Перебрался вплавь через реку и сейчас натворит тут дел! Ни Лалги, ни Таны рядом, ни герлона защитного на ней, и оружие в доме!
-Я лучше план нарисую. Подожди здесь, - нашлась она и побежала к хижине.
Мужчина прищурился, подобрался.
-Э, а ну стой! У тебя акцент не наш! Ты не эрминка!
Он кинулся за ней.
Ира уже взобралась по лесенке и хотела втянуть её в хижину, но эрмин успел ухватиться за бревно с поперечинами. Тогда Ира оттолкнула лесенку от себя, прыгнула вглубь дома, схватила бластер и подскочила обратно.
Очень кстати появились Лалга с Таной. Армака поймала шпиона зубами за загривок, куснула – и человек мешком свалился на траву, мёртвый.
-Это второй, ещё одного Тана поймала там, дальше. Уезжаем!
Ира схватила свои вещи и прыгнула сверху прямо в руки Лалге.
7.
В лесном городке готовили пир. На площадь притащили покрывала и подушки, расставили блюда с едой, принесли кувшины, в которых плескались травяные и фруктовые напитки, молоко, вода, что угодно, кроме браги. Лица у людей были суровые и сосредоточенные.
Что они собрались праздновать, упрямые кайо? Воистину Деревня Чудаков. Лучше бы в горы бежали.
Брен убрался подальше от суматохи, бродил по окраине городка, ворчал.
Здесь его и нашёл Калайют, наконец-то застал одного.
-Я знаю, кто ты. Только тут не вздумай разбойничать.
Ну да, рыбак рыбака видит издалека, мысленно хмыкнул Брен. Старик с хитрыми глазами пирату не понравился.
-Даже и не думал, - мирно ответил эрмин. И насторожился.
-Не напрягайся так, - с усмешкой посоветовал шаман. – Ничего страшного я с тобой делать не собираюсь, просто хочу поговорить. Я же не зря прозываюсь Говорящим-С-Духами, люди мне интересны поскольку постольку.
Брен молчал, ждал, что ему скажут дальше.
-Расскажи-ка ты мне, эрмин, про этих двоих, про иного и его девчонку. Кто они такие, откуда пришли, что намерены делать.
-Не могу, - пожал плечами пират. – Не знаю.
Калайют недовольно пожевал сухими губами.
-Не тот ответ. Я так думаю, что ты знаешь.
Пират нагло ухмыльнулся в лицо старику. Какой спрос с пирата?
-Тогда будет другой ответ. Не расскажу.
Шаман прищурился, взгляд его стал тяжёлым и острым, как боевое копьё.
-А я так думаю, что расскажешь. Точнее, я сам прочту.
Брен хмыкнул и собрался уйти. Но ощутил, что не может сдвинуться ни на шаг. Голова сделалась неподъёмной, точно корабельная пушка, того гляди от шеи отвалится.
-Мне интересно, какой предатель кайосского народа тебя учил? – прошипел старик, обнаружив у пирата мысленную защиту, которую не смог пробить. – И почему ты упорствуешь? Что защищаешь? Говори!
Шелестели вечнозелёные деревья, сквозь кроны пробивался солнечный свет.
Брен молчал. Он-то знает, что именно защищает. Своё, то, что до сих пор надеется получить. Хоть у эрмина сейчас житуха зашибись – женщины, жрачка и выпивка даром, он хотел большего. Демон девчонку не вспомнил за столько времени, значит, память и не восстановится. Их отношения, следовательно, тоже. Пират получит всё – и сокровище, и девчонку, и дорогу к звёздам.
Брен молчал не только сейчас, он молчал вообще, с тех пор, как поселился у кайо. Не предъявлял претензий, никоим образом не выказывал недовольство. Он лично видел, на что способен золотой демон. Да и кайо разозлятся, если эрмин вздумает тут качать права.
Шаман ярился всё больше, усиливал напор, пока не выдохся. Пиратский экран так и не пробил, бросил эрмина валяться в траве с больной головой и ушёл. Главное он знал, хотел подробностей, но можно и обойтись. Молодой выскочка-тэнкай временами слишком громко думает. Калайют прочёл у него, что золотой демон – не просто иной. Это элет! С ума сойти! Тут появляются новые возможности. Военная мощь не интересовала шамана, в отличие от герцога. Но, если верить легендам, у элетов развита магия. А ещё они изобрели вечную молодость. Вот это куда ценнее, чем всякое там оружие и летающие машины. Хотя от воздушного корабля шаман тоже бы не отказался…
Тана несла на спине по лесной тропинке Лалгу, Иру и тюк с едой. Она разогналась так, что чуть не влетела головой в дом посреди Ирье-инго. Лалга остановил её возле группы воинов, что сидели под деревом и не участвовали в подготовке праздника. Он соскочил с седла и бросился к ним.
-Где Моуэле?! Надо предупредить! Эрминские разведчики прорываются!
На него успокаивающе замахали руками.
-Они давно прорываются, особенно ниже по течению. Мы знаем, и вождь знает. Кордоны по всей Кауанке выставлены.
-Плохие кордоны, - буркнул Лалга. – Двое только что проскочили вплавь на месте переправы, один напал на Ырралэт.
-И где они теперь?
-Их Тана укусила, – смягчил фразу Лалга, оглянувшись на Иру.
Кайо захохотали.
-Понятно. Всё равно они далеко бы не ушли. Садитесь, послушайте. Двое пойдут и спрячут тела, а мы вам расскажем про кордоны и прорывы.
Говорил один воин, специально по-эрмински.
-Тиха южная ночь. Особенно, когда на небе сияют все три луны.
Слушатели тихонько зафыркали. Лалга пояснил Ире, что кайо любят вести разведку и воевать именно в лунные ночи.
Рассказчик тем временем продолжал.
Группу парламентёров Унтандъена, следовавших открыто, завернули сходу, их до сих пор мариновали на том берегу Кауанки.
Тогда через пограничную реку поплыл герцогский шпион, один, также открыто, без оружия. До другого берега доплыл, но вылезти из лодки ему не дали, в то, что он перебежчик, не поверили и велели возвращаться. Под прицелом игломётов и духовых трубок он не решился возражать.
Второй шпион уверял, что он мирный человек, никогда не состоял на службе у герцога, что он сильно болен, и ему срочно нужен целитель. Его тоже разоблачил ученик шамана, владеющий вторым зрением.
Затем к лесным кайо отправилась женщина, внаглую, на крылане. Одетая соблазнительно, то есть, почти раздетая. Приземлилась, и её тут же окружили воины. Она решила, что прямолинейность – лучшая политика.
-Сорки! На такой высоте холоднее, чем я ожидала. Юг, называется.
На неё наставили игломёты.
-Вы будете стрелять в безоружного? В женщину?
Рассказчик сделал многозначительную паузу.
-И что с нею стало? – не выдержала Ира.
-Что-что… - кайо хмыкнул. – Поимели, раз явилась, да спровадили обратно.
Слушатели разразились хохотом, хотя уже знали наизусть эту историю.
Лалга издалека увидел шаманку, и они с Ирой ушли.
Рейтанун курила возле костра, точнее, вдыхала дым из маленькой чашечки на цепочке. Подожжённая щепотка сухих трав пахла, как обычный табак. Ира поколебалась и всё-таки рассказала, как выглядит курительная трубка.
Старая ведунья довольно покивала. Моуэле, после того, как освободится, вырежет ей новое приспособление из кусочка дерева.
Ира нарисовала конструкцию трубки на кусочке коры угольком от костра. И снова заколебалась. Ира, Ира, что ж ты творишь? Хреновый из тебя прогрессор, нашла, чему учить хороших людей…
Лалга сидел рядом и наблюдал за ней с улыбкой. Он услышал, о чём она думает, как попрекает себя, и неосознанно ответил, так же мысленно:
«Ты вовсе не учишь их ничему такому, чего они не знали бы сами, не переживай, И-р-а. Половина эрминов и кайо давно нюхает дым».
Она потрясённо развернулась к нему всем телом.
-Ир!!! Ты вспомнил, как передавать?! Ты вспомнил всё?
Теперь уже Лалга застыл от неожиданности.
-Как ты меня назвала? Ты знаешь, кто я?!
Он схватил её за плечи и встряхнул, потому что она растерянно замолчала.
-Кто я?!! Ты знаешь это?! Ты знаешь!!! Расскажи мне!!!
-Тише, тише, Лалга! – шаманка поймала его за локоть. – Не гони армаку и не тряси девочку. Раз она молчит, значит, так надо. Скоро и сам всё узнаешь.
Он опомнился, отпустил эрминочку.
-И то верно. Я и сам всё узнаю – после обряда.
Ира прерывисто вздохнула, её била дрожь от разочарования. Она решила, что он снова научился передавать мысли, потому что вспомнил. А он просто услышал. Потому что постоянно прислушивался. Потому что любил.
-Рейти, а почему ты здесь? – Лалга повернулся к шаманке.
-Все здесь, - ответила Рейтанун. – После пира мы уходим в горы. За вами уже хотели посылать, когда вы сами примчались.
-Тогда нужно съездить обратно, взять вещи.
-Не стоит, это уже опасно. Найдётся шатёр и одеяла для вас двоих.
-А о каком обряде речь? – спросила Ира и с ужасом узнала, что шаманка пообещала мауру вернуть память. Да разве у женщины с дикой планеты хватит умения на такое сложное дело? А если обряд навредит? Иру снова затрясло. Первобытные ритуалы – это или бесполезные танцы с бубнами, или… крайне опасные. Лучше на Тайр долететь, вот там и возвращать… утерянное.
-Не бойся, - спокойно сказала Рейтанун. – Я хорошо понимаю незримое.
Их позвали на площадь, усадили за скатерть рядом с вождём. Ира напряглась, на них смотрели. К ней с улыбкой подбежала девочка:
-Меня зовут Лиу. А тебя я знаю, ты женщина Лалги. Он хороший, он снял меня с дерева, уговорил маму не наказывать и поучил играть на киаре.
Ира улыбнулась в ответ, подвинулась, усадила маленькую кайоску между собой и Лалгой. Девочка хорошо говорит по-эрмински, это кстати.
Заиграла музыка, на середину площади, свободную от сидящих людей, выскочили молодые мужчины и начали воинственный танец. Они стучали копьями в землю и, опираясь на них, прыгали, высоко, плавно и слаженно. Вождь пошёл танцевать вместе с ними.
-Лиу, а разве тэнкай не скажет речь? – перекричать грохот было сложно.
-Зачем? Все уже всё знают.
Кто-то ел и пил, кто-то хлопал в ладоши и подбадривал танцоров переливчатым криком. Звучало мощно и грозно, пробирая до дрожи.
Воины окончили танец и разошлись, их место заняли девушки. Мелодия сменилась, стала весёлой. Она называлась «Красный цветок». Лиу потянула Иру за руку. Та засомневалась. Но песня заводила, движения девушек напомнили «Танец против часовой стрелки». Ира решилась. Что ей сделают на глазах у всех? Лиу так и повела её за руку по кругу.
-Может, перед походом стоило бы отдохнуть? – спросила у неё Ира.
Возле них закружилась высокая девушка в красно-чёрном платье. Кайона, представила её девочка, это имя означало Цветок Кайо.
-Перед походом лучше взбодрить и порадовать себя, - презрительно процедила Кайона. Теперь её слова были понятны. – Эрминки слабые, они не годятся в жёны великим воинам, таким, как Лалга. А я гожусь, я – первая красавица кайо, всё равно он мой будет.
-Не первая ты, а глупая, - перебила девушка в цветастой накидке, Элерела (Небесный Глаз, то есть, Звезда). – Мы ещё посмотрим, чей он будет. Бегай больше между тэнкаем и Лалгой, ни одного не поймаешь.
Ира жутко разозлилась. Что ещё такое? Кто им дал право распоряжаться, как будто мужчины – это охотничьи трофеи? Но она не знала, чем ответить, чтобы не поссориться со всеми кайо. Поэтому просто отпустила руку девочки, гордо выпрямилась и шагнула в середину круга.
Парам-пам-пара, парам-пам-пам. Гремели барабаны, сипло и мелодично пели гураи, звенели струны киар. Если она устанет, прыгая тут, Лалга посадит её на Тану, вот и всё. От бешеной пляски вздымалось из самой глубины нутра столь же бешеное желание бороться и победить. Ей хлопали и кричали – так же азартно, как своим танцорам. Всё будет хорошо.
Ступня подвернулась, противно хрустнула, её прострелила боль. Ира упала, машинально осмотрела землю под ногами. Утоптано и ровно, ни веточки, ни травинки, споткнуться не обо что. Ира подняла голову и поймала пристальный взгляд Элерелы.
Метнулась пёстрая накидка, кайоска побежала к Лалге, заговорила с ним, обошла вокруг, чтобы он отвернулся к ней и не заметил Иру. Но он заметил, бросился через толпу. Его опередили, поставили Иру на ноги, она, хромая, пошла навстречу. Наступать можно было только на пятку. Ира представила себе, как она выглядит, и сжала зубы.
Лалга поднял её на руки, принёс к шаманке. Та ощупала Ирину ступню, заявила, что это просто растяжение, перелома нет, покопалась в поясной сумке, достала бутылочку из высушенного плода, натёрла пострадавшую ногу пахучей мазью и наложила тугую повязку.
Ира оторвала взгляд от своей ступни, подняла голову. Пока Рейтанун лечила её, оказалось, что кайо собрали вещи, погрузили на армак и построились в пешую колонну.
Ира такими глазами смотрела на эту колонну, что к ней подошёл Моуэле.
-Вообще-то нам не в новинку – вот так, внезапно, уходить в горы. Если ты заметила, в Ирье-инго шатров больше, чем домов. Нам не привыкать. Раньше кайо кочевали, сейчас просто делать это негде.
Моуэле оглядел всех и махнул рукой. Музыканты заиграли, колонна из людей и животных тронулась в путь.
-Не надо нас жалеть, мы сами знаем, что делаем, - добавил тэнкай строже. И тут же улыбнулся, чтобы маленькая эльта не обиделась.
Кайо уходили в горы под весёлую мелодию «Красный цветок».
8.
Сначала двигались через сельву.
Ира ехала верхом на пятнистой армаке, позади неё сидела Рейтанун, Лалга шёл пешком. Он был мрачен. Женщина по-прежнему избегала его рук, даже в седло забралась сама. И поговорить никак не получалось.
Дорога была широкой, видимо, кайо следили, чтобы она не зарастала.
Колонна людей и животных растянулась на несколько километров, в ней собрались не только жители Ирье-инго. Армаки везли детей, стариков и грузы. Взрослые и подростки шли пешком. Дорога, хоть и просторная, всё равно походила на зелёный туннель. Кроны смыкались высоко над головами и усыпляюще шумели. Музыка давно стихла.
Колонну охраняли, по сторонам от неё ехали воины с игломётами наготове.
Ира вертела головой, привставала в седле, оглядывалась.
-Кого ты ищешь? – спросила шаманка.
-Где Брен? – Ире было стыдно, она совсем забыла про эрмина.
-Пират? Он где-то в хвосте, мается головой с похмелья и тоже едет верхом.
Ира вздохнула. Она ведь и о Рыжке забыла. Лалга помрачнел ещё больше.
-А где Калайют? – угрюмо спросил он.
-Он остался с воинами, которые рассыплются по лесу и затаятся. Каждое дерево, каждый камень, каждый лесной пригорок станет драться, Унтандъен не пройдёт. А шаман пусть тебя не беспокоит, он на что-то потратил силы и всё ещё не восстановился. К тому же, я рядом.
Дорога вела через пригорки, овраги, неглубокие речки. Кое-где были перекинуты мостки, иногда приходилось переправляться вброд. Хуже всего было тем, кто шёл пешком. Ира с тревогой поглядывала на Лалгу. Маур вымок по пояс, как бы не простыл. Лалга не замечал этих взглядов, он уже не поднимал глаз на эрминочку, смотрел только себе под ноги.
Колонна передвигалась со скоростью идущего человека. Тот, кто быстро бегал, мог легко догнать кого угодно. Рядом с Лалгой неожиданно выросла Кайона. Она несла на палке небольшой узелок, пританцовывала на ходу, напевала «Красный цветок» и улыбалась.
-Привет! А вот и я! Что же вы такие скучные? Я сколько времени за вами иду, а вы всё молчите да молчите! Хоть бы что интересное рассказали!
Ира с изумлением посмотрела на неё. Вот это самомнение! После всего, что она наговорила – взять и заявиться на глаза, как ни в чём не бывало!
-Лалга, ну, поведай что-нибудь! Как раньше! Мне скучно идти просто так!
-Тебе скучно? Сейчас станет весело, - проворчал угрюмый Лалга. – О крыланах Унтандъена забыла? Они живо напомнят.
Дорога вывела на открытое место, к узкой равнине и холмам. Теперь колонну сверху не укрывали кроны высоченных деревьев.
Кайона испуганно вскинула голову, оглядела небо, даже покрутилась вокруг себя на ходу, чтобы лучше осмотреться.
-Никого там нет, - фыркнула она и положила ладонь на локоть Лалги. Он стряхнул её руку.
-Как – нет? Вон один летит!
Кайона вскрикнула, метнулась в траву на обочине и присела. Некоторое время всматривалась в безоблачное небо, затем выскочила обратно. Оказалось, пока она сидела в траве, все ушли далеко вперёд. Пришлось догонять.
-Обманул! Вот шутник! Не стыдно тебе слабых девушек пугать? Посади меня на Тану, я устала! Она такая большая, что и третий человек поместится!
-Не посажу, и не проси. Не хочу, чтоб она пала в конце пути.
-Какой ты злой и жадный! Раньше ты таким не был! Ничего не случится с твоей Таной, а я тоже хромаю, мне камешек в обувь попал, пятку поранил!
Кайона запрыгала на одной ноге и помахала в воздухе другой ногой, обутой в мягкую туфельку. Затем девушка сняла с плеча палку с узелком и демонстративно захромала, опираясь на неё, как на костыль.
-Кайона, уймись, всё равно ничего не добьёшься, - устало посоветовала с высоты седла Рейтанун.
Молодая кайоска ахнула, бросила палку с узелком, побежала к обочине, вернулась, на ходу вдевая в волосы пламенеющий махровый цветок. И заплясала, забыв про выдуманную хромоту и настоящую усталость.
-Чего это она? – вяло удивилась Ира.
-Радости – через край. Найти красный цветок – к удаче, к обретению мечты.
Ира пожала плечами. Если бы она верила в приметы, то испугалась бы.
Огромная колонна разделилась – одна группа отправилась через ущелье к пустынному плато, другая рассеялась по террасам на крутых склонах, а третьей, в которой были Лалга, Ира и Рейтанун – предстояло взобраться на столовую гору, которая плыла плоской вершиной в облаках, точно корабль гигантов.
Поднимались до ночи, а когда достигли, наконец, площадки на вершине, то попадали на землю от изнеможения. Ира устала даже дышать. Рёбра отказывались вздыматься, она боролась за каждый вдох.
Вокруг была сельва, правда, деревья не такие высокие. И в том числе необычные, с розеточными кронами, какие внизу нигде не росли.
-Осторожнее тут бегай, Лалга. Обрыв незаметен за кустами, - сказала шаманка. То есть, зазевавшись, можно улететь вниз с километровой высоты.
-И да, готовься.
-Что? – вскинулся Лалга. – Ты же устала!
Кожа Рейтанун посерела. Но, может, так казалось в сумерках. Края пушистых облаков на западе слегка светились, и этот свет стремительно мерк.
-И ты устал. Тем легче будет проникнуть в твоё сознание.
На поляне развели костёр, согрели травяной чай, раздали всем вяленое мясо. Кое-кто завернулся в одеяло и заснул прямо на земле, не дождавшись еды.
Рейтанун прошлась по лагерю, отобрала нескольких, самых крепких юношей и девушек, вернулась к Лалге и позвала его. Ира побрела следом.
Возле скал на траве лежал плоский камень с вделанными в него металлическими кольцами.
-Жертвенная плита? – мрачно спросил Лалга.
-Когда-то была, - невозмутимо подтвердила шаманка. – Давно.
Она постелила на камень армачью шкуру и велела:
-Ложись. Тебя привяжут.
-Зачем?
-Пока ты не позволишь как следует себя связать, я не начну обряд.
-Почему?
-Потом поймёшь, очень скоро. Приготовься простить себя за многое… И подумай об этом в первую очередь, когда память станет возвращаться.
Лалга улёгся, его руки и ноги крепко примотали верёвками к кольцам.
-Может, не стоит… рисковать прямо сейчас? – трясущимся голосом вставила Ира. – Может, лучше…
Рейтанун схватила её за локоть, оттащила в сторону.
-И как вы улетите отсюда? Ты не знаешь, где озеро, в котором спрятана летающая лодка. Ты не знаешь, как присоединить кристаллы, чтобы заставить её двигаться. Пока вы ищете это озеро, вас поймает Унтандъен. Откуда я знаю? Ты постоянно об этом думаешь, и думаешь громко. Я вытащила его один раз, когда он потерял всякую надежду. Вытащу и снова.
Они вернулись к плите.
Подошла девушка в цветастой накидке поверх платья.
-Элерела, ты зачем здесь? – строго спросила шаманка.
-Как – зачем? Помогать буду.
-Нет, не будешь. Помогать будут другие, не ты.
-Почему не я?
-Почему не ты? Потому что ты захотела учиться и у меня, и у Калайюта, а это немного несовместимо. Не тому ты у него научилась. Потому что я знаю, кто уронил нашу эльту во время танца. Кайона, подойди!
-Она же глупая, она не сможет!
-Она, может, и глупая, зато не подлая. А ты уходи от этого места.
Элерела постояла с непроницаемым лицом. И, наконец, ушла. Подбежала девушка в чёрно-красном платье.
-Кайона, ты когда-то отказалась учиться. Испугалась большого труда и больших ограничений. Но учиться тебе придётся, позже. Сейчас постой рядом.
Шаманка повернулась к Лалге.
-Глаза можешь не закрывать, главное – расслабься и ни о чём не думай.
Тёмные перистые кроны деревьев качались под ночным небом с редкими звёздами. Искры костра улетали вверх и смешивались с огнями в вышине.
Кайо любили ночь. Ночью мир дышит свободней, ночью луны дают силу, говорила Рейти. Она знает, что делает. Лалга вздохнул и расслабил тело.
Шаманка повелительно взмахнула рукой, села на край плиты и прижала кончики пальцев к вискам лежащего. Кайона стояла рядом.
Забили барабаны, зазвенели гонги, мрачно, на низких нотах, загудели сиплые дудки. Ритмичный лязг и грохот ощутимо подчинял себе. Ира облегчённо вздохнула, когда началась песня и отчасти заглушила гипнотический ритм. Но он всё равно усыплял. Ира увидела, как Лалга опустил веки, сама тоже задремала, сидя неподалёку.
Она подскочила, когда к звёздам взвился безумный вопль ярости и муки. Маур корчился на камне, изо всех сил стараясь вырвать руки и ноги из пут. Рядом шаманка осела наземь, возле неё засуетилась Кайона.
Музыка давно стихла. Оглушительное эхо от вопля заметалось по ночным горам. Показалось, что это уже было. Ах да, сон о пустом ущелье…
Вопль повторился, отчаянный и яростный. Её вопль. Она упала ему на грудь, маленькая землянка, что тщетно пыталась перекричать маура. Его Ира. Или уже не его? Теперь он понял её отвращение. Он замер и закрыл глаза.
Из-под стиснутых век побежали жгучие слёзы, потекли по вискам.
-Ир!!! Что ты?!! Не надо!!! Помнишь, ты сказал, чтобы я выжила любым способом? Что бы ты ни сделал, это был твой способ, и я дико, безумно, невероятно счастлива, что ты выжил!!!
-Я не хотел убивать, - глухо проговорил он. – Я не хотел изменять. Я хотел оставаться верным. Тебе, себе. У меня отняли это право.
Он открыл глаза. Зрачки разлились, из них глядела бездна.
-Я отомщу.
Рядом закашлялась шаманка. Она поднялась и снова присела на плиту.
-Не надо мстить, не то потеряешь всё. Береги своё, иди дальше.
-У меня больше нет своего, у меня отняли всё. Я тоже отниму.
-Не отняли и не отнимут, если сам не отдашь.
-А, да. «Нельзя отнять то, что я съел, и то, что я видел». Поговорка устарела. Если съел недавно, можно заставить вывернуть. Если съел давно – можно по-разному вывести вещества из тела. С тем, что видел, ещё проще – можно стереть память.
-У тебя ничего не отнимут, если сам не отбросишь, не оттолкнёшь.
Ира вздрогнула и посмотрела на шаманку распахнутыми глазами.
Ирруор горько усмехнулся.
-Не всё зависит от меня. Странное открытие для пятнадцатой сотни.
Рейтанун помолчала.
-Не бывает – всегда. И чтобы никого другого, тоже не бывает. Поэтому прими, как есть, и живи дальше.
-Бывает! – он яростно раздул ноздри, но тут же выдохнул, и плечи его обмякли. – Только другие не дают. А ты порой не можешь им противостоять.
Кайо безмолвно застыли поодаль.
-Тебя уже можно развязать? Глупостей не натворишь? – спросила шаманка.
-Обещай, что ничего не сделаешь с собой! - хрипло потребовала Ира. – Я дважды прошла весь Форс, чтобы найти тебя! Неужели всё зря?!!
-Так что ты мне скажешь? Для вас приготовили одну из пещер, там есть постель, запас еды и питьевой воды, а ещё – тёплый ключ, солёный и пузырящийся.
Ирруор посмотрел долгим взглядом сначала на шаманку, затем на Иру.
-Развязывайте.
Верёвки пришлось резать, точнее, долго пилить.
9.
Его поступь вновь стала величественной. И тяжёлой.
Он шёл так, словно вот-вот рухнет и держится только на честном слове.
Он оглянулся на Иру при входе в пещеру. Взгляд тоже был тяжёлый. Она невольно попятилась. Он отвернулся и шагнул внутрь.
Пещера была маленькой. Постель на двоих у стены. Над нею, на каменном выступе – горящая свеча. И узкий проход куда-то вглубь.
Ирруор сел на груду армачьих шкур.
Ира ухитрилась устроиться поодаль и стала разматывать повязку с ноги. Кожаный бинт давно пора было ослабить, ступня под ним распухла.
Ира посмотрела на маура. Он сидел, опустив голову.
-Ты не виноват! Они нападали первыми, это они виноваты, не ты!
-Я знаю.
Она поднялась, подошла к нему, хромая. Несмело притронулась к его плечу. Он поднял голову, она машинально отодвинулась. Он снова занавесился отросшими волосами.
-Это вообще был не ты! У тебя стёрли память!
-Я знаю.
Он посмотрел на неё сквозь чёрно-золотые пряди. Она опустила глаза.
-Помнишь, ты взял с меня обещание, выжить…
-Я знаю! – перебил он. – Ты выполнила обещание, я рад.
И улёгся навзничь.
-Лалга! – неожиданно окликнула она, вскочив с места.
Он вздрогнул. Он хотел бы вообще забыть это имя.
-Какой ты был радостный, пока ещё оставался Лалгой…
-Дай мне время, - глухо попросил он. – Подумать, прийти в себя.
Но время тут не поможет. Оно не отменит всего, что произошло. Оно не исправит ничего. Психологическая ловушка. Ему кажется, что он приходит в себя, а на самом деле, он накручивает себя всё больше и увязает всё глубже.
-Да не в себя ты приходишь! Ты упал в яму и бегаешь по дну кругами, нет бы глянуть вверх!
Он глянул вверх – на неё. Увидел её глаза, в них горело отчаяние, в них клубилась тоска, будто ночная мгла.
-Ира. И-ира-а! – в глухом голосе прорезалось несколько прежних, певучих ноток. И тут же этот голос снова сел до шёпота. – Дай мне время.
Она стиснула руки в кулаки, с силой прижала их к груди.
-Это действительно был не ты! У тебя стёрли память! Блокировали! Это был другой, вовсе не ты! У тебя не было никаких убийств, не было никаких женщин! Ты не изменял ни себе, ни мне!
Нет, не аргумент. Он не слышит, не верит.
Отвращение к себе – это самое страшное. Оно убивает.
Она ощущала себя беспомощной до одури, до ужаса, до отвращения к себе самой, до безысходности. Как же сложно убедить того, кто гораздо умнее тебя!
Она отвыкла общаться с ним, понимать его, чувствовать.
Да и он отстранился, отдалился. Все её слова и уверения пропадали втуне, падали, словно камни, в такую бездонную пропасть, что там даже эха не было. Все её речи становились тщетными и бессмысленными. Она погружалась в недоумение и панику, будто в болото, где бесполезно барахтаться, всё равно не вынырнешь. Он же раньше прислушивался к ней, верил ей, понимал! Что же случилось теперь?
Всё, что она говорит – это не аргументы. Для депрессии ничто не аргумент. А что такое депрессия? Упадок сил. Упадок… энергии?
Она вспомнила бурлящий бассейн на борту звездолёта и печального маура по грудь в воде, по возвращении от принцессы-пиратки. Смыть смертельную усталость, смыть прикосновения. Может, и сейчас вода поможет? Сюда бы ещё маурские артефакты, чтобы подпитать его силой.
Так, что там шаманка сказала про ключ в их пещере? Действительно, где-то во мраке звонко разговаривала вода. А Ира до этого момента и не слышала её, сама разговаривала.
Он верит Рейтанун, шаманка сделала невероятную вещь. Её обряд вернул память, заблокированную специалистом из старшей цивилизации. Шаманка сотворила чудо. Такое же чудо нужно сейчас сделать Ире. Кайосские духи, помогите мне!
-Послушай! Не только Рейти знает обряды. Я тоже знаю… Читала много. Я очищу тебя! Вставай и пойдём – прямо сейчас!
Он взглянул с малой толикой любопытства.
-К роднику! Он – сильный, минеральный, у него волшебная вода! А у меня – волшебная песня!
Она сняла свечу со стены, потянула его за руку, он нехотя поднялся и пошёл за ней.
Тесная, маленькая пещера, словно узкий рукав – оборкой, заканчивалась небольшим карманом с неровным углублением в полу. В этой каменной ванне рослый маур мог разве что сесть, подтянув колени к груди. Её со звонким журчанием наполняла вода.
-Полезай туда! А я буду петь.
Ничего она, конечно, не читала, просто насмотрелась на Эгирэ и в панике начала сочинять импровиз.
Ира вытянула руки ладонями вперёд, направляя энергию. И запела.
-Вода и ветер, земля и солнце,
Лунный и звёздный луч,
Мне помогите бороться…
Едва начатая песня не захотела на ходу сочиняться дальше, слова заглохли, увяли, иссякли.
Ирруор, сидя по пояс в источнике, смотрел на неё по-прежнему отстранённо, словно из-за грани.
Бассейн на борту, маурские артефакты… Какая же она наивная. Он не доживёт до борта. Что-то сделать нужно прямо сейчас. Что-то убедительное, неоспоримое, неотразимое.
Она подскочила, содрала с себя платье и прыгнула в воду. Поскольку прыгать там было особо некуда, она и свалилась прямо на маура.
-Ир! Ирруор! Ру, Ирру, Руори, Ори, Уори! Ирушка, Иренька, Ирочек! Не уходи от меня! Не бросай меня! Не уходи, я же умру без тебя!
Он прижал её к себе.
-Я здесь.
Нет, ещё нет. Он всё ещё не здесь, всё ещё в своей яме.
Что ей нужно больше всего на свете? Кто? Он, разумеется. Живой и радостный, а не умирающий оттого, что потерял всё. Что она готова для этого сделать? Да что угодно. Ну, вот, значит, и надо сделать.
Она неловко притронулась к его щеке губами. И тут же набросилась – с безумными, жадными, отчаянными поцелуями. А когда на мгновение отстранилась, чтобы перевести дыхание, то увидела, что янтарные глаза ожили и засияли.
Она считала, что он отстранился от неё, он перестал понимать и верить? Да нет, это она первая отдалилась из-за ревности и брезгливости. И отчего же он вдруг вернулся к жизни? Что тут оказалось главным и решающим? Не энергия, не заклинание, не вода, не аргументы. Главным оказалось – чтобы она избавилась от своего отвращения, не отталкивала, а приняла своего мужчину, таким, как он есть. Просто приняла. И подтвердила это очень убедительно.
Мы живы, значит, надо жить. Беречь своё, идти дальше. Лететь дальше.
Ира легко вздохнула. Не получились у неё ни сага, ни заклинание. Но судьба сберегла Песню. Вот она – сияет в глазах с полуночными зрачками. Ира часто слышала музыку внутри, когда смотрела на маура. Сейчас она тоже звучала. Полуночная песня о неземной любви.
Он посмотрел ей в глаза. Главное, что она принимает его. Всего, такого, как есть. Со своим погрызенным самолюбием жить можно. А вот без неё или с её отвращением…
-Мы живы, значит, надо жить, - повторил он вслух.
И улыбнулся, впервые с тех пор, как заново обрёл память. А затем вынес из воды свою Иру.
-Тут тесно, и в шипучей воде ничего делать не надо, а то она нашипит… в одном месте. Пойдём лучше в постель.
И они пошли: он на своих двоих, а она – у него на руках.
до окончания романа одна главы.