Однокомнатная квартира на последнем этаже многоэтажного дома. В ее студии беспокойный, красный свет, его только зашедшего поглощает этот алый сумрак тревоги. Возле окна выступают деревянные ножки мольберта , белые холсты на подрамнике с мазками краски, дверь на балкон открыта , по ногам тянет сыростью , за стеклом белеет туман , непроницаемый и глухой он будто отрезал всех друг от друга создав седую ширму ,он и сам пару часов назад пробивался сквозь толпу и все лица вязли в алебастровом мареве, он постоянно на кого-то натыкался и произносил еле слышимое «простите» и в ответ «да ничего» , блики ночных огней сюрреалистично расползались как акварельные пятна , и тут, в этой квартире он ощущает нечто подобное ,как этот туман ограждает его от мира и даже от нее ,спящей на диване .
Ему казалось он успеет вовремя, но нет, из-за пробки на дороге он опоздал. А все виной этот октябрьский туман. Хотя вчера еще было тепло и он шедший по улице даже уловил в воздухе аромат весны, будто скоро не зима, а снова начнется лето.
Он подходит к окну жадно ловя воздух с приоткрытой форточки которую он открыл и промозглый воздух коснулся его лица.
он опоздал ,и теперь она спит крепким сном ,он набрасывает на нее плед ,чтобы она не замерзла и сам ежась , обнимая себя за плечи направляется к холодильнику ,берет бутылку водки и два стакана , наливает прозрачную жидкость ,стаканы запотевают от холода ,он делает глоток ,но не чувствует вкуса , только одну горечь , будто он пьет желчь , он нарочно стучит своим стаканом об ее , будто только что произнесли тост, и празднуют нечто знаменательное , но он чокается с пустотой и она ему отвечает серебристым эхом отскакивающим от стен , комната заливается дребезгом битого стекла .
он думал о ней, он сравнил бы ее с лобовым стеклом после аварии, которое еле-еле держится от несчётных трещин на поверхности, таких малюсеньких, что уже ничего невозможно склеить, стоит прикоснуться, и от нее останется горсть молоченного стекла. Он сел на пол, так что ее ноги касаются его макушки.
на столе лежит полупустая пачка сигарет, он зажигает спичку и подносит к кончику сигареты, жадно глотая дым, комната затягивается клубами дыма. Он прокручивает слова в голове, что хотел сказать, но все они сбились в кучу, превратились в туманное очертание мысли и кажется в словах больше не осталось никакого смысла. он гасит сигарету в пепельнице, раздавливая ее большим пальцем.
Нам кажется, что у нас есть время, нам кажется, что пару дней ничего не изменит, что всегда наступит завтра и все можно будет доделать, сказать, но теперь времени не осталось, время остановилось, замерло и часы стоят, он бросил взгляд на застывшие стрелки и казалось даже его сердце оцепенело.
Ему кажется, что вот вернуть бы хотя бы на мгновение тот момент, который можно изменить, исправив в нем лишь одну незначительную деталь и он все откорректирует, не подозревая при этом сколько уже было этих моментов, но их никто не замечает, человек сам себе создает трагедию, создает ситуации, в драматизм которой он свято верит.
Он создает какой-то нечеловеческий стон, которого сам пугается, он вслушивается и ничего не слышит. Тишина обретает форму невыносимой тяжести, она сковывает даже движение будто стало осязаемой на ощупь и он, еле передвигая ногами идет к проигрывателю и включает музыку желая развеять этот дым в голове, эту невыносимую тяжесть молчания , но звуки зазвучавшего саксофона режут слух и становится ещё тяжелее от протяжного заунывного стенания инструментов , он не в силах переключить музыку которую она недавно слушала и остается под гнетом болезненного мотива рассекающего тишину ,вонзаясь в нее невидимым ножом , да так ,что он ощущает острие у самого сердца.
В его голове блуждает только одна мысль. Мысль –как блуждающая планета во мраке Вселенной, оторванная от всего и всех без спутников, она бороздит темноту и его мысль бороздит сгустившиеся мрак мыслей в его голове как же ее разбудить?
Позвать по имени? А может поцеловать, как в сказках, вот сейчас он коснется ее лица, откинет пряди с лица и коснется шершавых губ, и она откроет глаза… но сказки ведь так наивны со своими хорошими концовками. Детям с детства дают неправильную установку на счастливый конец который никогда не происходит, счастье превратилось в маркетинг. Счастье продают, все стремятся к нему, даже не осознавая, что это, движение в потемках, наугад к призрачному понятию по наставлениям с беллетристической литературы
Он повторяет эту фразу вслух нарочито громко , моля чтобы он услышал ее. Счастье…счастье. Что это?ответь мне.
Она не проснется …а вот если бы … его взгляд находит невидимую точку на стене он смотрит на нее ,пока перед глазами не начинает все размываться и вот он видит ее , она появляется там на стене как призрачное видение к которому он пытается дотянуться , он хочет встать и обнять ее , но водка начала играть с ним ,проектируя желаемое , он вспоминает все разговоры что были , одно мгновение перескакивает на другое ,диалог за диалогом проносится в голове , а она так и продолжает быть там на стене ,грустная и далекая , он закрывает глаза , но и там она всплывает своей усмешкой , лицом в обрамлении длинных темных волос , фразами ,колкостями , он кричит в пустоту «стоп « оглядываясь на нее ,вот она тут , но ее здесь нет , она так далеко ,куда ему не добраться , его под дых ударяло само осознание ,что больше ничего не будет и от этого становилось тошно ,он повторил это слово пару раз и залпом выпил половину cодержимого с горла , бросает бутылку в стену ,где только что была она , та летит вырисовывая дугу в воздухе и разбивается с треском оставляя на белой стене потеки и в этих стекающих каплях , в запаха алкогольного пара слышится ее последнее, о чем они говорили ,что как начнется лето , они обязательно уедут далеко –далеко на юг и будут лечится солнцем , а он не поверил , он устал .
Приподнимается ,немного шатаясь подходит к ней и падая на колени приподнимает ее руку и рассматривает каждый ее шрам с такой тщательностью ,будто хочет увидеть в них какой-то смысл , сложить картинку с этих хаотичных белых выпуклых черточек по всей протяжности руки, разгадать их секрет ,уловить в них что-то , что скрыто от него , он вспомнил как она сказала , что это не желание умереть , а наоборот почувствовать хоть что-то , они сидели тогда на покатой крыше ,была весна , она была в какой-то легкой пышной юбке и когда ветер налетел и задрал ее , она безумно хохотала ,сощурившись как-то так смешно , что даже было видно десна ,а его сердце что-то укололо , будто перед ним человек в котором существует еще кто-то, кто брал лезвие и вонзал его в плоть , в тот апрельский день все было залито ее смехом и свистом ветра , ее юбка которую она пыталась утихомирить всё разлеталась и разлеталась, а он был весь в ее смехе и легкости задевающей пальцы , ещё на юбке блистали пайетки , они переливалась от света уличных фонарей , бросая еле различимые малиновые отблески на рубцы и казалось шрамы начинали пульсировать, будто нечто бьющееся у неё под кожей норовило пробиться наружу .
Сейчас он пытается сосчитать все эти линии на обеих руках, но уже какой раз сбивается …сколько же было попыток почувствовать? сколько?
Ему невмоготу этот надрывный мотив звучащий с колонки ,это красное освещение, как если бы он находился в каком-то подвальном баре , где состояние упадка впиталось в стены , он ищет глазами источник этого света , в углу стоит высокий торшер с поверх наброшенным красным платком
Ему душно , его хватает за горло невидимая удавка ,пееркрывающая дыхание, горло сковано спазмом
Он подползает к ней ближе, к самому лицу, начиная постепенно снимать прядь за прядью ее волосы дрожащей рукой, заправляя их за ухо, грязные на ощупь и пахнущие табаком.
Казалось нет конца этим прядям, которые свисали на пол, и вот ее лицо в тусклом красном свете, с открытыми глазами, в которых ничего не изменилось с их последней встречи - такие же мертвые и тусклые, смотрящие куда-то вдаль, сквозь него, сквозь все это бытие достигнувшие своей цели.
Касается ее щеки и резко отдергивает от холодной кожи. Она пластмассовая, стылая, посторонняя.
он закрывает глаза и теперь его по-настоящему тошнит, он закрывает ладонью рот, но рвота просачивается сквозь пальцы, и лужица растекается под ногами, он вытирает рот тыльной стороной ладони, пытаясь справиться с новыми позывами, и отворачивается, но что-то заставляет его вновь взглянуть на нее.
Как же ее разбудить…?
В темноте он все ищет ее ладонь, что неустанно тянулось к нему, но которую он так и не смог ухватить, а теперь она там откуда ее уже не вытащить…откуда ей уже не выбраться.
Он рывком подскакивает и смахивает красный платок с лампы.
холодный свет реальности заливает комнату, такой жесткий будто он оказался в больничной палате или в подвальном помещении морга и лучше бы он не снимал этот занавес, который смог отгородить его на пару часов от того что он и так знал, как только переступил порог и как только потянуло синевой смерти. У смерти сладковатый запах и цвет синевы
Теперь контуры мебели, стен постепенно вырисовываются, по мере того как его глаза привыкли к яркому свету, все будто вынырнуло с темноты представ перед ним обыденностью, что захотелось обратно окунаться в тот свет, спрятаться в полусумраке самообмана.
Вот она, и весь в пол в крови, вот она и внутри не бьется сердце, его вдруг посещает совсем абсурдная мысль, а абсурдная в силу своей попытки ухватиться за надежду, которой нет, надежды которая как платок ускользнула из рук и понеслась по волнам ветра вдаль от тебя, хотя кончик вот-вот и был у тебя в руках, и ты даже ощущаешь шероховатую ткань
А вдруг жива?
отбрасывая с плед куда-то в пустоту, он рвёт ее платье, полоску за полоской и заматывает запястье, но кровь уже свернулось, и всюду этот запах вызывающий головокружение, он вскакивает и поскальзывается на своей рвоте, ударяясь больно подбородком, это не она, это совсем не нее не похоже, это же просто лежит пустая безликая оболочка . Он почему –то сосредотачивает внимание на ее ноги в носках, нечто интимное проскользнуло в этом, его сердце уколола жалость как тогда на крыше, у нее руки в шрамах, а она смеется так что видны десна и носит яркие фатиновые юбки , вот она мертва ,а на ногах у нее носки в мелкий цветочек ,желтые носки . Ноги у него всегда вызывали странные чувства, в них была некая уязвимость, хрупкость человеческой природы, точно так же как и обнаженное , незащищённое тело . Наверное, это возникло у него после аварии, которую он увидел еще в самом детстве, через окно машины он видел на асфальте в лужах крови и искореженного металла тело и с ноги соскочил ботинок, и все смотрели на то, что когда –то было человеком. Смотрели без стыда, оглядывали как какой-то предмет на рынке. Он до сих пор помнит этот ботинок , и торчащею босую ногу из под белой простыни.
Он представляет, как ее будут омывать, будто очищают от скверны жизни, одевают в то, что будет гнить под землей, как будут плакать родственники, как все будут сидеть в черных платках с запухшими глазами, вся это еда на столах, все эти люди, которые никогда не были ей дороги и гроб, медленно опускающиеся в яму, а вокруг будет туман, сыро, и возможно будет идти дождь и она останется в полном одиночестве. Все будут уходить, жалея в своей утрате только себя.
Его собственные мысли показались настолько трезвыми и реальными, что он в панике начал ходит по комнате, туда –сюда, пока не подскочил к ней и не начал трясти ее что есть силы. Но она была как кукла, и его начала разрывать на куски безысходность, будто он разваливается на кровоточащие части.
Почему?
Он жалеет, что невозможно ни одного самоубийцу спросить почему
Крик…слышал ли он этот немой крик ...был ли этот момент отчаяние, когда кто-то должен был остановить или это ее желание…желание повторяющиеся многократно раз которое он воспринимал частью ее характера, ее стилем, ее влечению к смерти, скидывая все на ее подражание любимого писателя - Юкио Мисима, который был заворожен смертью.
Он обессиленно садится на выдвинутый стул, и он до нелепого представил себя актером в последнем акте, вот сейчас с перекошенным, испуганным лицом мелованного цвета он произнесет душераздирающий монолог и упадет занавес и зал будет аплодировать, а она встанет, и актеры пойдут праздновать в кафе за углом очередной успех их пьесы.
Он сидит, обхватив голову руками и смотрит в окно, на выгнутые ветки деревьев, черные скользкие они слегка пошатываются под порывами налетевшего ветра и через форточку доносится свист и только сейчас все будто пришло в движение, будто стоило ему признать сам факт ее смерти и мир вдруг ожил, пришел в движение. Непрерывающиеся круг Сансары
Как же мир может продолжать движение, когда ее нет и часы вдруг затикали и он услышал, как во дворе загудела сигнализация и как по трубам побежала вода.
она тут мертва, а кто-то спускает воду в унитазе, и ее музыка на диске приглушилась, слилась в общею какофонию рутинных звуков
Он ищет записку или хоть что-то, шаря по поверхности стола, но ничего нет кроме лезвия, и еще лежит не начатая пачка «спутника»
Она даже и не думала спасаться.
в вазе стоят розы, возле вазы лепестки, зеленая мутная вода пованивает, а он все смотрит назад, в ту самую точку на стене и ему показалось она там танцует и смеется так, что видны десна, но ее там не было и крыша покатая исчезала и эти розы, и все моменты исчезали как вода исчезает в отверстии ванной.
он подходит к телефону …потом опять возвращается к ней …потом опять к телефону и опять к ней, пока не наклоняется и не целует ее в лоб закрывая ее глаза…раздаются гудки, и он произносит адрес…голос такой ровный и чёткий что он сам удивляется себе…