Поразительно и удивительно было на таможне, вы провозите пару курток для себя - вас могут задержать, даже отобрать и наказать штрафом. Куча сумок, баулов с распиханным по ним тем же товаром и все - вы проехали через таможню, а потому, что вы можете сделать презент, не взятку, презент. А запреты на вывоз товаров своих белорусских производителей (смех) - это своеобразное запирание своей экономики только на внутренний рынок, но ведь это - натуральное хозяйство. Это понятие - натуральное хозяйство, у наших экономистов, отложилось еще со школьной скамьи, и было связано с близостью натурального хозяйства к первобытному коммунизму. Немного подумав, наши экономисты сделали свой вывод, что коммунистическое общество есть тот первобытный коммунизм плюс автоматизация и прочее – кто им сказал, что это так? Брать самые лучшие идеи и экономические программы у загнивающего Запада этому гордость россов не позволяла, и власть препятствовала этому. Так или иначе, мы сделали то, чего и хотели бывшие наши противники. Наше производство стало переходить на ширпотреб, хоть как-то кормить себя. Инвестиции были только там, где были знакомства на VIP-уровне или был меркантильный интерес западных брэндов. Конечно, полностью утверждать о безграмотности специалистов нельзя, но прошедшие годы говорят о некоторой близорукости, мечтаниях о манне небесной, которая должна вот-вот посыпаться не с небес, а с Запада, это ж реалия сегодняшнего дня. А зачем Западу наше развитие? Их экономика: или целиком – кризис, или по отраслям постоянно лихорадит – перепроизводство. Заиметь для своей экономики конкурента с дешевым сырьем и развитыми технологиями в лице России, Беларуси – это пилить сук, на котором сидишь. Условия для Запада были не простые; требовалось мирно уничтожить непредсказуемого, неповоротливого и несговорчивого соседа, не оставив возможность перекопированния современных технологий и, одновременно, соблюсти свои интересы. Их интерес в прибыли, а прибыль вот она - в бескрайних просторах до самого Тихого океана. Рынок Советского Союза, который столь же огромен, как и столько же пуст, - просто фантастика. Они прекрасно понимали, что на этом рынке процент риска высок из-за непредсказуемости и не адекватности действий. Что можно на первых порах поиметь - это цветные металлы, лес, нефть - сырье, второе; заставить экономику присесть на колени, а еще лучше, попробовать превратить их заводы в свалку вторчермета – сырье; залепить нам рты куриными окороками и разноцветными яркими побрякушками, некоторым скоморошечьим сэконд-хэндом.
Зная характер советских людей, а поработали над развалом и психологи, и социологи, и психиатры, и, конечно, специалисты разных мастей и юристы. К нам залезли в душу, нашу историю анализировали. И пришли к выводу: одним - дай все; другие им будут завидовать, не подражать, а завидовать, счастливчикам. Сам характер русских - это историческая скатерть-самобранка: захотел-сделал, захотел-поел, захотел-выпил, это можно делать ежечасно и ежеминутно, на работе и дома. Русского можно унизить, приказать, только учить зависти нельзя, в этом он сам мастер. Долго размышляли профессионалы – Что же это за порода – русский человек? – Вот.
О, кей! Необходимо выделить им благотворительную помощь: он ей поделиться, и распределит раз, другой; потом раздавать начнет только своим – своему клану, своей семье. Потом будет продавать, и своим, в том числе и тут, все начнут ему завидовать. Зависть к нему перерастет в черную зависть, а потом в лютую. На этом пыл окружающих иссякнет, и его перестанут уважать, даже куда-нибудь посадят. Этот пример почти типичен, как типичен и итог, кого бы мы ни взяли в пример.
Немногие вспоминают еще телевизионные слезы премьер-министра великороссов о его незнании ситуации с целым эшелоном стратегического товара, премьер ушел - значит знал. О нем забыли - значит, не он один знал. О нем, иногда слышим. Значит, он прикрыл и его, за это прикрыли – клан, семья, братство.
А Великая Медно-цветная лихорадка. Собранная и сданная медь какими-то каналами переправлялась. Все знали, но подзаработать было многим необходимо, и несли, кто, что мог в основном, конечно, краденую медь. Оказывается, меди у нас было много – это не только лом, но вещи еще действующие и нужные нам всем. Мы говорили про фантики – доллары, но цена им сырье – медь. Запад четко рассчитал, они будут скручивать медные гайки, срывать медные провода, отпиливать медные трубы и трубки по ночам, чтобы днем с великомученическим видом восстанавливать, прикручивать и припаивать.
Даше помнит:
…Обычно на Литву ехали автобусами. Народу набивалось в автобус много, но это не проблема, до границы рукой подать. Грузились долго, зная возможность таможенной проверки, тщательно распихивали вещи в багажное отделение, под ноги. Вещи прятали у водителей и в многочисленных сумочках и баулах, рассовывали по соседям. При оформлении декларации вносили вещи соседей - своеобразный обмен товаром. Но все равно платили и нашим и их таможенникам, потому что везли много вещей, все на опт. Таможенники проходили по салону, подмечали вещи и потом с руководителем группы согласовывали мзду. Дальше с пассажиров автобуса снимали указанную сумму, пропускали всех по обычным пограничным формальностям, таким как отметки в паспортах и «внимательного» осмотра вещей. Пассажиров дергали за нервы, но за все было уплачено. А дальше рынок и торговля, при чем торговля оптом, кто просто ехал и торговал: хорошо заработать было невозможно, многие приезжали туда просто за товаром. Постепенно поднимались московские рынки, а, видя это, прибалты ужесточили меры, потому что хлынул поток вещей к уже ним, а многие из наших, переключились на поездки на Восток - выгодней. Прибалты набрались и решили – хватит. Хватит разводить у себя в стране торговый хаос, демпинговать ценами и ужесточили таможенный контроль.
Самое примечательное в поездках на Прибалтику было посещение продуктового оптового рынка. Практически все автобусы там отоваривались. Цена были заманчивыми и таким образом, сами того не замечая, пассажиры оставляли заработанные деньги в Прибалтике... Продуманная политика прибалтов в отношении своих предпринимателей – торгашей приводило к потоку товара из Прибалтики, что в свою очередь и к потоку нужного и необходимого товара в Прибалтику. Нетрудно сказать, кто же в первую очередь богател. Практически тоже происходило и на первых порах и в Польше.
…С замиранием сердца, помню, мы - пассажиры автобуса, пересекали границу, каждый был согласен доплатить, лишь бы провезти товар в Прибалтику, многие сдавали товар там оптом и брали оптом...
…Здесь, - пассажирка заметила, - круто, но так как там, на прибалтийском челночном маршруте, было просто дико. Помните, приезжали обычно рано утром на поезде, это уж потом на автобусах, и прямо на рынок. Вот тут, можно было нарваться на группу малолеток, которые вас окружали и требовали денег. Правда, отступного в начале требовали немного, главное заплатить, ну рублей двести-триста старыми еще советскими деньгами….
Многие, кто ездил на Литву, помнят щебенку Гуриняя, капоты машин. Так, переходя от капота к капоту, люди рассматривали товар. Разнообразие китайского товара поражало, поражало и его дешевизна. Что примечательно, на рынке требовался глаз да глаз за своими вещами. Эти оптовые рынки привлекали к себе всякую шушеру. Здесь работало много мелких групп воришек. Место – бойкое. К примеру; покупатель ставил сумку на землю между ног и внимательно рассматривал товар, выложенный на капоте машины. Сзади у покупателя резко выдергивали из-под ног сумку и передавали своим подельникам, сумка мгновенно исчезала. Продавец видел кто, и как это все происходило, но только разводил руками. Попробуй признаться, и ты, чуть позже, получишь замечательный урок молчания – испорченный товар или разбитую машину, да и тумаков можешь потом вдоволь получить. Как говорят молчание – это золото.
…Теперь рынок в Литве стал обустраиваться, уже поставили палатки, - продолжала пассажирка, - а потом и навесы, но вначале самым удобным местом продажи для них был капот машины, если она у вас была. Понемногу литовцы поднимались, они делали деньги на оптовых продажах Люди, там затоваривались, но суммы были не очень большие: до тысячи - двух долларов. Люди ехали из Белоруссии, из Украины их было тысячи. Набив полные сумки товаром, люди перли его на вокзал, там шел дизель на Белоруссию. Не знаю, и не было меня в послевоенные и военные годы, но штурмом надо было брать этот дизель. Остаться - ждать, а это целая ночь. Это среди незнакомых людей, которые в одночасье забыли русскую речь. В вагоны лезли через двери и в окна, затем втискивали и баулы. На таможне смотрели на количество вещей, все знали, но дополнительно иметь, с челноков, многие желали, не гнушаясь, брали мзду. Это потом – туда и обратно на автобусах. Теперь проще на Россию за товаром и ездить и продавать и поток челноков в Литву спал.
Конкуренция в торговле разворачивалась нешуточная, многие понимали это, и стремились достать, купить товар подешевле или на халяву. Но прошли, те времена, когда руководство заводов сквозь пальцы смотрело на безобразие, творимое на подотчетном им предприятии. Они понимали, что время разбрасывания камней заканчивается, наступает время собирать их. Практически штаты заводов уменьшился втрое, выпуск продукции сократился до угрожающих размеров. Многие из руководителей заводов начали, нутром понимать, что приближается грань, за которой они потеряют свой теперешний статус, и это черта уже рядом. Вот тут и начали они телодвижения: в министерства, в банки за ссудами. Рабочих мест оказалось предостаточно, и тут появляются кадровые агентства, которые и по сей день, выполняют неизвестные ни кому функции: подготовки, переподготовки кадров. А кадров как не было, так и нет. Вал работников и приличных работников схлынул. На рабочих местах остались те, кто и раньше не особенно рвался к ней или остались те, кто досиживал время до пенсии. Молодежь после учебы не особенно рвалась на производство или к кульманам. Да, талантливую молодежь и некуда было сажать, да и она не особенно стремилась стать к станкам или кульманам. Те, оставшиеся кадры и не самые может быть лучшие, после перестройки засели или переместились в руководящие кресла: начальников отделов, цехов и бюро – а кого же было еще сажать. Суть в том, что, спокойно, отпуская толковых работников и просто работников на все четыре стороны, руководители пытались на время компенсировать так называемые издержки, сокращая работников. Они надеялись, получить урезанную затратную часть и, приватизировав обрубленный менеджмент и экономику своего предприятия, стать безраздельным собственником, не затратив массу усилий, как те бизнесмены, которые потом и кровью строили свой бизнес, пусть и с помощью стартового капитала, полученного правдой и неправдой, в нелегких условиях постоянного давления, разрастающихся правительственных органов. Там в России, четкое проведено разграничение на черных – трудяг, они и остались трудягами, и потом не раз стучали касками по брусчатки, выходили на рельсы. Но в целом, Россия глуха: всему виной - бескрайние просторы, где быть услышанным очень тяжело, даже если ты и в столице. Элита - она быстро заняла ключевые позиции в глубинке, в руководстве предприятий добывающих отраслей. В старые добрые времена базарная цена этим господам – портфель мелкого клерка в МИДе или Минпроме, в лучшем случае – Внешторгпредстве. Теперь, они почти у руля власти, дело за малым – влияние на власть. Остальным - для отвода глаз или попросту пустили пыль в глаза - выдумали ваучеры: - Мы же для вас это делаем, чтобы самим потом иметь узаконенную форму новой власти.