Завтра мама улетала в Беларусь. Последний ужин предвещал разговор, на тему к чему мы движемся, в каких отношения и вообще кем являемся друг другу. Вечер начался очень душевно и светло. Мы встретились с Фератом и Сарой, мама была в хорошем настроении, а я вся в белом, словно намекая на тему встречи. Закуски подали, бокалы подняли. Поговорили о погоде, менталитете, поведении, воспитании, взаимоотношениях, но только не о нас. Далее Сара начала возмущаться Фератом, который часто выпивает. Она заботится о будущем их ребёнка и не желает видеть его вечно пьяным. Я всем своим видом демонстрировала недовольство, то и дело якобы случайно пинала ногой под столом Дональда. Но тот улыбался, смотрел на меня и поддерживал дискуссию Сары. Ужин подходил к концу и официанты подали фрукты. Моему терпению настал конец. Я демонстративно бросила на стол пачку сигарет, слёзы душили меня и пока они не брызнули из моих глаз, я пролепетала все, что думала.
- Я устала! Пришёл конец всему этому! Ты мне врешь!
Выскочив из-за стола я бросилась в дамскую комнату, сжимая в кулаке белоснежный шлейф. Вслед за мной помчались Сара и мама. Как мне хотелось набраться смелости и мужества все это прекратить. Я всегда верила, что справлюсь с любыми трудностями на моем пути, что удача никогда не покинет меня. И даже если будет время депрессии, я достигну того самого дна отчаяния, только чтобы оттолкнуться и прыгнуть ещё выше.
Забежав в туалет я просто сползла по стенке и сжала голову руками. Вбежавшие следом Мама и Сара начали меня поднимать. Словно отталкивая их от себя словами я лепетала: «Хватит, довольно, я больше так не могу! Я ничего не хочу! Никого не хочу! Я буду одна! Я устала, устала! Пошлите отсюда!»
Внезапно скромная и робкая Сара схватила меня за плечи и начала трясти.
- Ты когда-нибудь работала на фабрике за 200$! Очнись! Хватит играть принцессу! Наслаждайся жизнью и делай себя! Тебе Бог подарил такую возможность!
Слёзы остановились и ее слова были словно пощёчиной для меня. Я выкрикнула ей прямо в лицо:
- Мне не нужны его деньги! Я его хочу, понимаешь, его! Семьи хочу и детей! Я не деньги искала, я искала любовь! Я не буду жить и ждать его каждый чертов вечер! Я не буду любовницей.
С этими словами я вышла и мои спутницы последовали за мной. Набравшись решимости и смелости, я гордо подняла голову и чеканила каждый свой шаг. Люди за соседними столиками оборачивались. Шла не девушка, шла женщина, которая осмелилась открыть рот, чтобы защитить свою гордость и окончательно не утонуть в сетях лжи, сплетённых им.
Стоило мне дойти до нашего столика, как Дональд проговорил: «Хорошо, я согласен! Будет Никях».
Можете представить мое лицо. Как же так быстро? А что изменилось, стоило нам просто выйти из-за стола. Потом мама мне скажет, что его надоумил Ферат и спустя полгода я окончательно буду убеждена в этом. Это не его решение. Но защищая его в очередной раз я буду говорить, что мама как всегда неправа.
На следующий день в 13.20 самолёт матери взмоет в небо, но без неё. По милости Дональда ей не удастся улететь, так как нужно было пройти электронную ресторацию, о которой я кстати спрашивала заранее, но Дональд меня переубедил, что волноваться не о чем. Прибежав в аэропорт нас осведомили, что место мамы уже продано и компания приносит свои извинения. Следущий рейс в среду, послезавтра. Ну а пока мы с мамой наслаждались музыкой в машине и наблюдали солнечный Стамбул.
- Не просто так я не улетела, Анечка. Моя миссия не выполнена. Я вас должна окончательно развести, либо поженить.
С усмешкой вымолвила мать. Я задумалась над ее словами, но мне было страшно что-то ответить. В первую очередь мне было страшно за Дональда, а уже потом страх принятия его отказа. Ведь мы обе понимали, что его согласие на венчание вчера в ресторане было лишь пылью в глаза, чтобы сгладить произошедшее.
Но внезапно я набрала воздух в лёгкие, а вместе с ним и номер Дональда.
- Здравствуй, любимый. Да, все хорошо, мы едем домой. Я тут подумала, что не просто так мама не улетела. Видимо Бог хочет, чтобы мы закрыли эту тему раз и навсегда. Платье? Неважно, у меня есть былая юбка, я буду в ней. Хорошо, я выберу мечеть и перезвоню тебе.
Изо всех ног, словно опаздывая на последний рейс мы бросились в первую попавшуюся мечеть. Тема венчания уже утратила свою таинственность и святость, это было своего рода квест, игра. И нам нужно было выиграть в ней, мне нужно было. Как только в нашей жизни промелькнула эта идея, я больше не могла ни о чем другом думать. Мне казалось, после процедуры я наконец-то перестану себя винить в произошедшем, так сказать оправдаю наши отношения, оправдаю нашу любовь. Ну и что, вторая жена, мы живем в Турции, здесь так принято и нормально. Почему нет. Главное он мой мужчина, единственный и неповторимый. Забегая в мечеть я уже готова была бросится по красной дорожке вглубь, но нас остановил имам (священник). Он разговаривал шопотом, по губам и выражению лица было не сложно догадаться, что он спрашивал нас, что принесло двух христианок в мусульманский храм. Я набрала Дональд и передала телефон. Они о чём-то разговаривали, и наш слух порезали пару турецких слов, значение которых мы сразу же поняли.
Имам отказался венчать христианку и мусульманина. Я должна принять ислам.
Тема смены религии преследовала меня давно, когда я ещё жила в БСК. Меня всегда манила эта восточная сказка. В как такового Бога я никогда не верила. У меня всегда было своё мнение на эту тему. Есть Абсолют, один Бог для всех, а есть канцелярия желаний. А ещё у меня была своя Вселенная. Так же я верила, что все люди переживают реинкарнацию и мы все безусловно встретимся в следующих жизнях. Я оглянулась на маму, плотно сжатые губы, явная эмоция недовольства и складка высеченная между сведённых бровей говорили ответ.
- Аня, Бог один для всех.
- Любимый, я согласна. Мама сказала Бог один для всех.
Он явно был смущён и ошеломлён.
- Завтра в 9:30 я заберу тебя из дома и мы поедем в мечеть.
- Хорошо.
За глубоким выдохом последовал вдох полной грудью. Нам предстояло много чего сделать. Времени оставалось мало. В торговом центре, где я ранее выбирала свадебное платье, заказ пришлось отменить. Но сотрудники пошли мне на встречу и согласились оплатить химчистку платья с витрины. Я согласилась. Словно по щелчку пальцев и взмахом волшебной карточки Алладина за пару часов мы купили белые туфли, платки, сладости и фрукты. Когда стрелки часов пробили заполночь, я уже сидела в кресле и делала маникюр. Мама смешно спала на гостевом диванчике, а супруг моего мастера по маникюру, который ждал супругу, чтобы поехать домой, учил меня молитве, которую мне предстоит завтра произнести в мечети.
Вернувшись домой мы легли спать. Переливающиеся кружева в пелене лунного света, падающего из окна, словно смотрели на меня и улыбались. Я даже чуть не заговорила с ними. Тысячу раз я произнесла молитву, я старалась выучить ее словно стишок, чтобы рассказать завтра перед дедом морозом, который даст мне мой долгожданный подарок. А проснувшись раньше будильника и пробуя произнести хоть слово, поняла, что я ничего не помню. В этот день я старалась все делать иначе. Разговаривать, двигаться, мыслить и рассуждать. До последней минуты я не верила в происходящее, мне казалось он не приедет. Мама с иронией то и дело спрашивала, где жених. А я закусывала губы и создавала вид приготовления. Внезапно раздался звонок. Это была Сара. Девушка и невеста Ферата, которая по нелепой случайности оказалась в Стамбуле. Вот уж не думала, что на моей свадьбе будет незнакомая для меня встречная. Первоначально я хотела пригласить сестру и Карину, но планы так молниеносно поменялись, что на моей свадьбе были совершенно незнакомые мне люди.
Друзья Дональда, та самая Сара и моя мама.
На моей свадьбе, точнее сказать венчании, Сара была в качестве фотографа. Делала множество снимков даже там, где было запрещено. Благодаря ей у меня появился целый альбом счастливых нас под куполом мечети.
Имам мило беседовал со мной и безумно заинтересовал меня. Впервые я открыла для себя, что всю жизнь исповедовала ислам, эта религия оказалась мне ближе и понятнее. Я окунулась в некую свободу сознания и мышления. Естественно я не стала в дальнейшем радикальной мусульманской, Дональд не принудил меня покрывать голову или носить длинные платья, но все же много чего изменилось в моем привычном образе жизни. Не Дональд, ни окружение не повлияли на это. Лишь мои внутренние ощущения руководили мной.
После церемонии Дональд уехал на работу, а мы в женском кругу отправились любоваться солнечным городом.
Мама улетела и атмосфера праздника сменилась обычными буднями, которые как правило, у меня выглядят как праздник, для людей, которые наблюдали за моей жизнью. Ровно месяц я парила в небе. Внезапно чёрный цвет гардероба сменился на белый. Я цвела и пахла. Дональд был нежен, внимателен и обходителен. Октябрь сменился ноябрем, а следом пришёл декабрь. Меня начало угнетать положение вещей, что обо мне не знают родители Дональда. Многочисленные друзья, коллеги, партнеры, братья - все смущенно отводили глаза, когда сидя за столом наше веселье омрачал звонок матери его детей. Я запретила ему называть ее женой, ведь жена, это хранительница очага, в который всегда хочется возвращаться. Она не была ею, ведь возвращаться он хотел всегда только ко мне. Уже не так больно было провожать его домой, выходить на балкон и смотреть до последней секунды, пока его машина не скроется за поворотом. Ведь я точно знала, что завтра он вернётся.
Он убеждал меня, что скоро тайна раскроется, нужно лишь немного подождать. Он живет под одной крышей с ней только ради детей, любви давно нет и он уже думает, как преподнести все родителям.
Внезапно меня начали мучать боли в животе. Я сводила все подозрения на свой хронический цистит, но привычный рецепт от болезни не помогал и мое состояние все ухудшалось. В мысли закрадывались подозрения, а вдруг он лжет, что не спит с этой женщиной, ведь это абсурд. Как можно ложиться в одну кровать и не выполнять супружеский долг. Он клялся детьми, клялся своей жизнью и я верила вновь и вновь. Пока не сдала анализы и не обнаружила у себя болезнь, передающуюся половым путём. Я была сломлена и раздавлена. Я высказала ему в переписке все, что думаю о нем и его жене. Что они достойны друг друга, что они изменщики и если не изменил мне он, значит изменила ему она. В свою очередь он встал на ее защиту и сказал мне, что когда я была в Алании, он пригласил к себе девушку легкого поведения и возможно тогда подцепил болезнь. Я не знаю что было больнее. Физическая или душевная боль. Мое эго умирало с каждым выдохом и вдохом и я не могла найти себе убежище. Я не знала, как пережить эту боль, сдавливающую меня изнутри. За три дня я потеряла около 5 кг. Клютчицы вылезли, никогда не могла подумать, что тело может настолько увянуть всего лишь из-за переживаний. Но время все расставило по своим местам. Он сдал анализы в моем присутствии и у него ничего не обнаружили. Складывалось впечатление, будто бы изменила ему я. Иногда я действительно начинала размышлять, может быть я не помню? Но это было действительно смешно. Мой лечащий врач убедила меня, что возможно это из-за смены погоды, иммунитет ослаб и не смог справиться с бактериями, которые прогрессировали в болезнь. Я смирилась.
Каждый день напоминал другой, я покорно ждала его, решений и изменений в нашем статусе. Но он ничего не планировал. На мои многочисленные вопросы он всегда улыбался и ничего не отвечал.
Мое терпение было на пределе, я то и дела начинала его пилить и придумывать различные варианты, как можно вывести его на принятие решения, к которому он никак не был готов.
Я старалась сохранять спокойствие и действительно верить, что все скоро откроется и мы сможем не прятаться и быть счастливы вместе.