Недалеко от школы стоит в деревне памятник. Памятник местным мужикам, ушедшим на Войну и не вернувшимся с неё... Он не помпезный, возможно, слишком стандартный по исполнению, принятому в "хрущёбные" шестидесятые годы, но, по своему, бесценный для земляков... А, что ещё нужно от памятника? Он и нужен для этого... Памятник нужен, в первую очередь, для памяти живых, чтобы она быльём не поросла, и наш ставился, без учёта мнения эстетов и прочих сторонних пассажиров.
На этом, совсем не гранитном памятнике, указаны два числа. Одно число показывает количество ушедших на фронт мужиков, а второе - не вернувшихся. И числа эти принадлежат одному порядку. И разница... А как "правильно" оценить разницу? Мало, много... Не все полегли. Это, как? Хорошо? Деду посчастливилось вернуться. Весь в дырках, но вернулся... Руки, ноги сохранил, но здоровье оставил в полях. Этот памятник и ему тоже.
Он не любил рассказывать о войне, а мы - его внуки и не докучали расспросами. Знали только, что возвратился он с медалями, орден даже был. Как забайкальский казак воевал в кавалерийской дивизии, точно уже не помню, генерала Белова. Защищал Москву и защитил. К тому времени, когда я начал задавать первые вопросы ни одной награды не сохранилось. Детей Бог дал много, игрушек в деревне всегда было мало - так и разошлись, разбросались по траве и по углам... Много раз я у матери спрашивал, как же так получилось, почему не сохранили, но чёткого ответа не получил... Даже наградные книжечки растворились в пространстве.
Как же я сегодня досадую, что в то время был недостаточно настойчив и не смог разговорить деда! Сегодня рассказик, завтра история, глядишь, и вырос бы умным человеком. Если рассказы бабушек о том, как они рыли окопы между Тулой и Рязанью я уже слышал и помнил хорошо, то с дедом долго не складывалось. И сложилось так себе...
Было это давно, в прошлой жизни, наверное, на границе 70-ых - 80-ых годов. Дорабатывал свои последние годы наш крахмальный завод. Стоит он и теперь, только давно заброшенный, развалившийся весь и глубоко в лесу. А в те года гремел на всю округу, флагманом был районного масштаба. И собрался дед на него за комбикормом. Запряг лошадь в телегу и меня с собой взял. Я хотя и маленький совсем был, но этот эпизод помню отчётливо. Запрыгнул в телегу, расположился поудобнее на задке... Ехать на завод порядочно, где-то час в горку через поле. В тот год его засеяли пшеницей, вот-вот заколосится в полный рост. Лошадка попалась не резвая, дед тоже никуда не торопился. Протарахтели по деревне, свернули на грунтовку и через десять минут оказались на дороге к заводу в море пшеницы. Здесь-то я и озвучил своему деду глупую просьбу: "Расскажи мне о войне". Не сразу он мне ответил. Долго думал и курил...
Я не сразу сообразил, что он начал рассказывать, но вовремя спохватился. Говорил он тихо, делал перерывы, постоянно кашлял, но я просто заслушался. Много чего я успел услышать, запомнить, впитать в себя. Сейчас вспоминать эти истории уже большого смысла нет - невозможно передать те интонации, с которыми всё это говорилось и с которыми запомнилось. А в русской речи, как известно, интонации и содержат всю соль разговора. Да, и тогда это было очень важно только для меня.
Добрались мы до завода, загрузили пару мешков и повернули обратно. Уселся я на эти мешки и приготовился продолжать слушать. Честное слово, как аудиокнигу по истории...
Один эпизод я запомнил навсегда, до сих пор озноб по коже. Рассказано было буднично, без выражения, как об "обычном" дне на войне. Не часто они ходили против вражеских танков, но против пехоты в середине XX века использовать кавалеристов считалось допустимым. Дед, кстати, считал это нормальным, если враг застигнут врасплох. Всё бы ничего, но не хватало сабель (кавалерист без сабли - недоразумение).
Наступление под Москвой ещё не началось, отступали по всему фронту, много оружия потеряли. Паники не было, но было понимание, что Москва в ста километрах и, возможно, её придётся оставить. Этого допустить было нельзя, просто потому, что так устроен русский мужик. Шапками закидывать не рискнули - морозы стояли крепкие. Придумали другую штуку. Говорят, её практиковали ещё при Емельяне Пугачёве. Что делали: брали палки подходящей длины, отёсывали и остругивали, а потом густо мазали танковым солидолом или жиром, совсем несъедобным. На Солнце они блестели и пугали врага, по-настоящему, словно стальные. Эффект чисто психологический - врага нужно заставить поверить, что ему страшно. Своим напором и бесшабашностью, ну, и своими жизнями, конечно... Используя замешательство противника, всадники должны подскакать на расстояние прямого выстрела и применить стрелковое оружие или гранаты. Правильно говорят, что чей-то героизм - это чьё-то преступление. Какое-то время этот "авось" прокатывал...
Москву отстояли, в том числе, и такими вот методами. Потом, вроде, с вооружением полегчало. Шашками вооружили всех, кого нужно... А там и лето пришло - можно переходить на шапки...