Я никогда не вернусь домой, это стало очевидно
для меня в коридоре крематория. Ни то, что бы я
раньше этого не понимал, но такое, острое
ясно-понимание пришло ко мне именно там. Das ist
alles, обратного билета нет.
Вдруг стало понятно, откуда на людей накатывает
беспричинная хандра, тоска и депрессия. Всё
оказалось так банально и просто. Как всегда,
скрытое, лежало на самом виду, на поверхности,
потому и было «невидимым». Пока живы твои родители,
ты всегда можешь вернуться домой, к себе домой. Это
не важно, что они стали старенькими – они твой дом.
Без родителей квартира оказалась пустой и не нужной,
как скорлупа без ореха. Более того, вид привычных
вещей, лежащих на своих местах, усугублял трагедию,
напоминая об её безысходности.
Я, как и ты, захотел построить свой собственный,
новый дом. Для детей, собаки и кота, он стал их
домом.
Для меня – нет. И для моей жены – тоже нет. Мой дом
умер вместе с моими родителями и я, ничего не могу с
этим поделать, ни-че-го. Жен я менял как и квартиры.
В конце концов, они даже не родственники, хотя, порой -
намного лучше родственников. С родственниками,
близкими родственниками, вообще не просто. Они, своим
присутствием, будут тебе постоянно напоминать об
отчем доме. Ты начнёшь избегать их, ведь они были
частью родительского дома. Общение с ними будет
бередить былые раны, вызывая тоску.
Я построил свой дом, меня есть жена, кот и
кошка. Новый дом никогда не заменит родительского
дома. Я это понял к старости. Жалко, что слишком
поздно, но понял. Как говорил мой приятель, гуру
школы йоги:
— Ты приводи родителей в школу, на занятия. Йога
поможет им укрепить здоровье и прожить
дополнительные годы.
В результате этих занятий, толи по другим
причинам, но здоровье моих, довольно крепких и ещё
не старых родителей быстро рассыпалось. Они умерли с
интервалом в один год.
Жизнь хороший учитель, только берёт за свои уроки
непомерно дорого. Йога научила меня стойко
переносить жизненные трудности и утраты. Однако
щемящее чувство потери родного дома никуда не
делось. Оно затаилось в уголках сознания и всплыло,
когда я пришел в крематорий, прощаться со своим
знакомым.
Я приехал в крематорий на час раньше, так
получилось. Сидя на стуле в коридоре, я никак не мог
понять, что мне напоминают объявления по радио,
озабоченно спешащие и сменяющие друг друга люди с
цветами, огромные как витрины, окна и диковинные
растения в кадках – деловая обстановка… Аэропорт!
Всё происходящее никак не вязалось с похоронами и
кладбищем и походило на залы аэропорта. Отсюда людей
провожали в последний полёт. Хотя, по сути, это
более сравнимо с космопортом из фантастического
романа. Люди улетали отсюда в вечность, отправлялись
в последний полёт. Нет духовых оркестров или
траурной музыки из динамиков, никаких завываний
убитых горем родственников и провожающих. Скорбь
людей не нарушает привычная церковная пошлость – всё
чётко, как и должно быть в космопорте. Даже суетливо
спешащие православные попы, не в состоянии испортить
величие этой картины. Здесь нет нелётной погоды, и
не откладывают рейс. Последний полёт обязательно
состоится. Для себя, я совершенно точно понял, что
лучше улететь с дымом в небо, чем быть закопанным в
сырую землю.
Люди ставят памятники на могилах своих родителей,
сооружают над ними часовни и семейные склепы. Всё
это лишь тщетные попытки воскресить свой дом.
Такие попытки лишь усугубляют волну депрессии и без
того, экзальтируя тоску по дому.
Со временем, ход жизни всё ускоряется, за окном
мелькают года, не оставляя сомнений в приближении к
конечной станции. Можно, конечно, уединиться и жить
на лоне природы, замедлив ход своего поезда. Жизнь в
многоэтажных сотах едва ли заменит природу, даже
если на подоконниках у вас горшки с геранью и
кактусами.
Иногда, я, мысленно возвращаюсь в свой дом, где
всегда живы мои родители, бабушка и сестра. Я сделал
решительный шаг для прощания с ними – не взял ни
единой вещи из своего, родительского дома, ни
од-но-й. Сестра мне прислала несколько фотографий из
нашего детства, вот и всё, что у меня есть. Я знал,
что не смогу вернуться в свой дом, а тащить за
собой, кроме воспоминаний, ещё и какие-то вещи было
выше моих сил.