Как коробка с разноцветными пуговицами передвижные аттракционы. Еще вчера на парковочной площадке ничего не было. А сегодня уже теряешь сознание от этого разноцветия, шума и лучшего в мире детского смеха. Гудят механизмы. Крутится колесо обозрения. Цепи звенят и подвывают, несут параллельно земле. Дракон извивается в радостной пляске. А его оседлали смешные мордашки. И все такие разные. Яблоки щек растягивают широкие улыбки. Но вот дракон взлетает и резко падает вниз. Визг восторга. Хлопки пневматических ружей. Взрывы лопающихся воздушных шаров. Кривые зеркала, делающие правду-кривдой, а кривду-правдой. А кто боится, в них просто не смотрит. Зеркальный лабиринт, из которого не хочется выходить. И-ах!распирает грудь. И-ох!напускает страха остаться в лабиринте навсегда. Но выбравшись на свет божий, облегченно вздыхаешь и украдкой вытираешь испарину со лба, чтобы никто не увидел. Особенно-ты. Не страшная комната страха, с потрагиваниями, придыханиями и порыкиваниями. И все равно, кто-то, да закричит в испуге. Сладкая вата, мороженное, пепси-кола с чипсами. А после, до самого закрытия, катание с горки на мешковине. И каждый раз, как первый. Но вот, зажигаются фонари. Сущий праздник для мошкары. Смертельно-опасный танец вокруг ламп. Гипнотическое желание быть ближе к свету. И как результат-смерть. Но со светом в глазах. На последние копейки покупаем несколько воздушных шариков, красных и синих. Возбужденная и довольная от происходящего, ты говоришь, говоришь без умолку. Я слушаю, и мне тепло и хорошо от твоей, понятной только тебе болтовни. Ты уютно прячешь свою потную ладошку в моей руке. В другой у тебя шарики. Уже подходя к дому, ты их отпускаешь, и они скрываются в густой синеве вечернего неба.
-Ничего, что они улетели?
-Конечно ничего.
И вдруг ты спрашиваешь:
-А детки, которые умерли, они живут на небе?
Я теряюсь, но отвечаю:
-Наверное, да.
-Тогда пусть они там играют моими шариками.