— Помнишь, я рассказывала про ту необычную скульптуру в парке? — спросила жена ковырявшегося в тарелке Травина.
— М? — он оторвался от тягучих мыслей о работе и поднял глаза на супругу. Она постоянно болтала об искусстве. Каждый день ходила по выставкам, а вечером делалась с ним последними новостями из мира живописи и графики. В его голове скопился целый музей, состоявший из экспонатов, которых он никогда не видел. — Ту, что привезли в Эрмитаж из Лувра? — наугад спросил он.
— Да нет же, ну! Я не так часто рассказываю о скульптурах, мог бы и запомнить! — она притворно надула губы.
— Тогда, наверное про…, — Травин напряг память в надежде выудить оттуда какую-нибудь спасительную информацию. Но все было тщетно, он не помнил ровным счетом ничего о скульптурах в парке. Он беспомощно посмотрела на женщину своей мечты, сидевшую напротив него с хитрой улыбкой.
— Про ту, что внезапно появилась в парке, — уточнила супруга.
— А-а, да, — он действительно что-то припоминал о монументе, который ни с того ни с сего нарисовался посреди поляны в парке недалеко от их дома. — Автора которой никак не могут установить?
— Да! — жена радостно чмокнула его в щечку. — Видишь, все ты помнишь!
— Я думал, разговоры вокруг нее уже утихли? — Травин отломил кусок хлеба.
— Да, но тут такое случилось! Не поверишь, — она налила себе вина в бокал. Одна капля упала на белоснежную скатерть, супруга смахнула ее пальцем и облизала его. — Значит, бегаю я сегодня по парку, ты же помнишь, я начала на прошлой неделе свои летние пробежки?
— Угу, — он отправил в рот вилку сочного рагу.
— Решила пробежаться по новому маршруту, как раз мимо скульптуры. Заодно хотела посмотреть, не поставили ли табличку, — она сделала большой глоток.
— Поставили? — поднял брови муж.
— Нет, — махнула рукой она. — Дело в том, что она начала двигаться!
— В смысле?
— В прямом! Клянусь тебе, в прошлый раз, когда я ходила на нее посмотреть, она выглядела иначе!
— Не может быть, — расплылся в улыбке Травин.
— Точно тебе говорю! Я даже сфотографировала ее сегодня. Хочу утром сходить и проверить. Пойдешь со мной?
— Ну, не знаю, — муж вернулся к археологическим раскопкам в тарелке.
— Давай! — она накрыла своей тонкой ладонью его мощную руку. — Завтра же суббота!
— Ладно, пойдем, — он нежно сжал ее хрупкие пальцы в своих. — Тогда пообедаем в «Мяснике»!
— Конечно! — она встала из-за стола, обняла супруга за плечи, поцеловала, и пошла за сковородкой, чтобы положить ему добавки.
Утро выдалось солнечным. В начале июня такие бывали не часто, обычно еще на рассвете на небе начинали толпиться тучи, а к полудню уже лило как из ведра. Яркая зелень молодой листвы наполняла воздух тем особенным ароматом раннего лета, который заставлял поверить, что оно продлится вечно. Травин за руку с женой прошли через парк к большой поляне. Там стоял монумент.
— Вот она, давай, подойдем, — жена потянула его ближе. — Представляешь, она появилась тут мгновенно! Даже камеры не засекли, кто ее установил. Есть версия, будто записи просто почистили, чтобы все выглядело как чудо. Но как же свидетели? Нет никого, что застал бы монтажников за работой. Интересно, как все же они это провернули?
Ноги Травина двигались как в вязкой жиже, он практически остолбенел, увидев эту скульптуру. Мелькнула мысль, что стоило чаще ходить с супругой по выставкам.
— Что это? — тихо спросил он, когда они остановились возле гигантской, переливавшийся всеми цветами, фигуры.
— Та скульптура, о которой я говорила, — хихикнула жена. — Классная, правда?
— Да…, — протянул Травин, хотя он считал ее не просто «классной», а, скорее, потрясающей. Зеркальная глыба стремительно вонзалась в небо, отражая всеми бесчисленными гранями реальность. Ничего похожего он в жизни не видел.
— Одни думают, что это Бэнкси, мастер внезапного искусства, но он обычно ставит подпись. Есть сторонники теории, что это Кунц или Капур. Но я бы сказала, что это нечто совершенно новое, такого никто еще не делал, — вводила его в курс дела супруга. — К тому же, судя по всему, это кинестетическая скульптура, смотри, — она достала телефон и открыла фотогалерею. — Вот фотографии, которые я сделала вчера.
Травин не сводил глаз с монумента. Тот состоял из множества неправильных геометрических форм, одна из которых напомнила ему глаз. Не обычный глаз, как у людей или рыб, даже не такой, как у насекомых. Однако, искаженная сферическая форма с узким глубоким отверстием посередине явно была глазом. Пораженный, он опустил взгляд на фотографии, которые листала перед ним супруга.
— Стой! — Травин взял телефон у нее из рук и пролистал фотографии назад. Там было изображение того самого «глаза». Только отверстие было смещено. — Видишь? — он указал на этот факт жене. — Она и правда движется!
— Я же говорила! — она забрала телефон и стала тщательно сверять каждый участок. — Западная часть статична, а вот восточная изменилась почти полностью!
— Это они, — прошептал Травин.
— Кто? — жена не отводила глаз от скульптуры.
— Инопланетяне, — он пристально смотрел в отверстие «глаза».
— Да, концепция забавная! — похвалила его находчивость супруга. — А я думаю, что автор хотел передать уходящую красоту момента, поэтому она зеркальная и двигается…
— Нет, это они! — неожиданно для самого себя закричал Травин и метнулся вон из парка.
— Стой, ты куда? — жена еще что-то кричала ему в след, но он бежал без оглядки. Он знал, что был прав, были необходимы доказательства.
Травин забежал в дом и вихрем пронесся по квартире в поисках походного снаряжения. Переоделся, взял палатку, набил рюкзак всем необходимым от посуды до лекарств, схватил фотоаппарат жены со штативом и направился к выходу. В этот момент супруга открыла дверь, и он чуть не сбил ее с ног, выбегая на лестничную площадку.
— Ты куда? — изумленно спросила она убегавшего мужа.
— В парк! Мне нужно доказать, что это они!
— Подожди, — она ухватила его за руку. — Что ты хочешь делать?
— Буду караулить, все сфотографирую, — он помахал перед ней штативом с прикрученным к нему фотоаппаратом.
— Ты правда думаешь, это что-то большее, чем просто скульптура? — она заглянула в глаза супругу.
— Я уверен, — лицо Травина покраснело, глаза лезли из орбит, он часто дышал.
— Я пойду с тобой, дай мне минуту! — жена бросила сумку, схватила с вешалки легкий плащ и переобула шпильки. — Идем.
В парке супруги вспомнили все навыки, приобретенные или несколько лет назад в единственном байдарочном походе. От него у них осталось все это снаряжение, несколько приятных воспоминаний и искусанные комарами ягодицы. Они установили палатку, вкопали в землю штатив с камерой, чтобы он не упал от порыва ветра, пробежавшей собаки или пролетавшего мимо фрисби. Несколько ночей они провели там в полном одиночестве, их навещал лишь охранник парка, чтобы принести кипяток. К концу первой недели на поляне появилась еще одна палатка, потом еще две. К концу июня монумент был окружен исследователями-любителями. Большинство из них хотело первыми узнать автора скульптуры. Встречались и такие, как Травин, они верили в сверхъестественную природу зеркальной фигуры. Несколько раз приезжали и делегаты крупных научных центров, брали различные анализы и исчезали без объяснений.
Тем временем монумент постоянно менялся. К середине лета от глыбы начал отсоединяться крупный фрагмент. Как раз тот самый, на котором был искаженный «глаз». Травин начал отдельно наблюдать за ним, фиксируя все возможные данные. Жители палаточного лагеря круглосуточно снимали происходящее, делились материалами друг с другом и выкладывали в сеть. С каждым днем количество теорий происхождения монумента росло пока в начале августа не достигло апогея. Люди начали терять интерес к необычной скульптуре. Первый прохладный сентябрьский дождь застал Травина посреди поля одного. Супруга каждый день приходила к нему, приносила еду, развлекала рассказами, иногда даже оставалась переночевать с ним в палатке. Она была одной из немногих, кто по-прежнему не считал Травина сумасшедшим.
Отделившаяся часть монумента всю осень перемещалась по поляне, гуляла среди деревьев, пока в начале декабря вновь не воссоединилась со своей большой частью. Травин не был единственным, кто наблюдал за фигурой — на каждой ветке вокруг поля ютилось по шпионской камере со всех концов света.
Одним морозным утром он проснулся от холода, кутаясь в электрическое одеяло. Снаружи его уже ждала супруга с термосом горячего кофе. Зимой она почти не отходила от мужа, переживая за его самочувствие. Лицо ее было бледным и истощенным, будто она провела бессонную ночь:
— Вот и все, — жена протянула ему согревающий напиток.
— Что все? — Травин тер глаза, принимая термос из рук супруги.
— Он исчез.
— Кто? — он еще толком не проснулся.
— Твой инопланетянин.
— Как? — Травин выбежал на поляну, она была пуста. На месте монумента осталось только едва заметное углубление.
— В новостях сказали, что скульптура была перенесена на новое место, — пожала плечами супруга. — Пойдем домой?
Травин опустил голову, весь сжался от холода и разочарования, и пошел к жене, которая начала складывать его вещи в рюкзак.
— Я был уверен, что это инопланетяне, — тихо, будто обращаясь к самому себе, сказал он.
Миссия Омоа была первой в своем роде. Его цивилизация оседлала скорость света и долгое время исследовала ближний космос на предмет разумной жизни. Они верили, что не были одиноки во Вселенной. Увы, подтверждений этому факту пока найдено не было. Планетарным правительством был учрежден грант для добровольцев, желавших совершить беспрецедентное путешествие за пределы их родной галактики и посетить одну из потенциально перспективных систем. Омоа и его друг подали заявку и выиграли. У них не было ни семей, ни родственников. Путешествие с высоким риском встретить свою смерть не пугало их. Ведь они были молоды и полны веры во Вселенную, наполненную разумом.
После изнурительно долгого полета их корабль приземлился на неизвестной маленькой планете. Ученые были уверены, что на ней была разумная жизнь — на это указывали все собранные данные. Омоа с компаньоном проверили состав атмосферы, собрали информацию об окружающей среде и, удовлетворенные, открыли дверь своего звездолета. Штурман первым выглянул наружу и отшатнулся.
— Черт, — выругался он, согнувшись пополам, — такого я как-то не ожидал!
— Что там? — удивился Омоа и подошел к выходу. Снаружи все мелькало и ходило ходуном. В корабле эти аномалии скрашивались, ведь он подстраивался под комфортные для жизни условия. От одного взгляда за дверь корабля Омоа замутило. — Почему так быстро? — Он оперся о стену.
— Думаю, дело в том, что эта планета несется вокруг своей звезды как угорелая!
— Да уж, к такому нас не готовили, — он снова глянул наружу. — Но не можем же мы провалить миссию просто из-за того, что глаза не привычны к местному свету!
— Думаю, привыкнуть можно. Только, видимо не мне…, — штурмана сильно мутило и начало колотить. — Местные условия убьют меня через пять минут. Если и не убьют, отправят в рвотное приключение на всю дорогу домой!
— Отсидись пока, — сказал Омоа другу. — Я разведаю обстановку.
— Давай аккуратно там! — наставил его компаньон.
Омоа вышел из корабля, звезда этой планеты бешено мчалась по небосклону, из-за чего вокруг мгновенно менялось освещение. Ему казалось, что он одновременно находился на детской карусели и на сумасшедшей вечеринке. Он настроился, вдохнул поглубже свежего воздуха планеты, потянулся, почувствовал на теле мягкое тепло и осмотрелся.
— Не так уж и плохо, — крикнул Омоа другу.
— Да ну? — мрачно протянул штурман.
— Тут деревья! — их родная планета вся была населена растениями, те были их любимыми питомцами. Увы, разумной эту форму жизни было считать сложно. — Машут мне! Они точно такие же, как дома!
— Замечательно, — кисло ответил друг.
— Сложно рассмотреть что-то еще, все мелькает вокруг. Наверное, просто оптический обман. Пойду, пройдусь, — крикнул Омоа штурману и пошел гулять по леску. Пока он рассматривал растительность и наслаждался чистым воздухом, заметно похолодало, деревья начали терять листья. На поляне, где они приземлились был какой-то необычный черный пирамидальный предмет, но признаков жизни тот не подавал. Омоа решил, что это какой-то местный вид растительности, с которым они еще не встречались. Он прогулялся еще, но ничего нового не обнаружил.
— Похоже, разума здесь, все-таки нет, — разочаровано заключил капитан, вернувшись на корабль.
— Не слишком ли поспешные выводы? — его друг отдышался и сидел, привалившись к стене звездолета.
— Думаешь, осмотреть еще несколько мест?
— Да, — штурман встал. — Ученые не могли ошибиться. К тому же, не хочется опять дышать кондиционированным воздухом. Тут хоть свежо!
— Ты прав, не знаю, чего я ждал, — Омоа закрыл дверь корабля и назначил новые координаты.
— Давай еще места три-четыре осмотрим, — предложил друг. — Если ничего не найдем, будем возвращаться.
— Звучит, как отличный план! — улыбнулся компаньону Омоа и нажал кнопку запуска.
Они облетели всю планету, останавливаясь то тут, то там. Нашли множество необычных скал и камней. Штурман предположил, что это могли быть города, построенные ушедшей цивилизацией. Но никаких живых существ кроме деревьев они не нашли.
— Думаю, пора возвращаться, — развел руками Омоа после очередной высадки. — Главное, что мы собрали море данных, которые ученые смогут проанализировать, чтобы ответить на наши вопросы.
— Да, заводи, — компаньон махнул рукой на рычаг автопилота, настроенный на возвращение домой.
— Одно в этом мире мне показалось странным, — задумался капитан, снимая предохранитель с рычага. — Это постоянное мельтешение вокруг, сейчас оно не кажется мне обманом зрения. Как думаешь, могут это быть такие необычные формы жизни?
— Мельтешащие призраки? — усмехнулся штурман, занимая свое место.
— Вроде того, — кивнул Омоа.
— Кто ж их разберет! — покачал головой друг. — Пускай этим занимаются наши научные лбы. А я хочу поскорее убраться отсюда. Надоело постоянно встречаться со своим завтраком!
Капитан опустил рычаг и корабль, мгновенно разогнавшись до скорости света, направился в родную галактику.
Монумент, который так потряс Травина, появлялся еще несколько раз — в крупных городах и диких местностях. Все повторялось: от скульптуры отделялся фрагмент, совершал несколько кругов и возвращался, соединяясь с глыбой. После третьего появления люди совсем потеряли интерес к зрелищу и начали поносить создателя скульптуры за самый скучный перформанс на свете. Пятое появление стало последним. Зеркальный монумент исчез, так больше никогда не появившись вновь. Через несколько месяцев Травин выступил с заявлением, признав авторство скульптуры. Рассказал о вдохновивших его мастерах и о том, что «хотел передать уходящую красоту момента». Тайну создания и монтажа скульптуры он оставил не раскрытой. Однако и тех фактов, которые он привел, было достаточно, чтобы обеспечить им с супругой безбедное будущее.
22 февраля 2020 года