Глава IX
ВОРОТА СМЕРТИ.
У Даниэля был хороший путь, потому что дом министра находился в
противоположное его направление от часовни. Ноябрьские туманы еще
висела около Лондона, и лампы освещали только тусклый свет
мрак. Те, кто еще гулял по улицам, быстро шли, как
если они хотят добраться до того укрытия, которое они называли своим.
Сам Даниил пробирался как можно быстрее по грязному
тротуар, когда он пришел к той части улицы, где был дренаж
ремонтируемый, и где угли горели в жаровнях здесь
и там, чтобы сразу предупредить прохожих и позволить себе
тепло стражам, которые оставались рядом с ними всю ночь. Один из
сторожи принесли старую дверь и подняли ее к грубой стене
камня и кирпича, чтобы образовать некоторую защиту от дождя, который
то и дело падало в короткие ливни.
По той или иной причине он покинул свой сарай и как Даниил
приблизился к его ступенькам, был арестован; для того, чтобы присесть под ним, и
протягивая ее сморщенные руки над жаровней, полной угля,
была матерью Джессики. Призрачный свет сильно сиял на нее
лицо, и показал глубокие линии, которые имели страдания и деградацию
распахал на нем и мрачность и глупость, которые были отпечатаны
на ее чертах.
Он остановился, глядя на нее с отвращением; но очень скоро чувство
Глубокая жалость заняла свое место. Он задавался вопросом, что случилось с
с утра пятницы, и даже испытывал некоторое беспокойство по поводу
ее; и теперь, когда он думал о комнате с удобной кроватью, которая
ждал ее, вместо краткого укрытия сарая, он
перелез через кучи мусора, который лежал между ними, призывая
ее, потому что он не знал ее имени, "мать Джессики!"
Женщина поднялась на ноги при звуке его голоса и посмотрела на него
полное лицо с выражением крайней убогости. Ее глаза
были воспалены и опухли от слез, и каждая черта дрожала
как будто она не могла их контролировать. Она была таким несчастным существом
что Даниил не знал, какими словами говорить с ней; но его сердце
был тронут с невыразимым состраданием, неизвестным ему до сих пор.
Он даже чувствовал к ней сочувствие, как будто он когда-то был в том же
глубины деградации, когда он с содроганием смотрел вглубь
бездна, где она пала от своих грехов; и чувство ее страдания
прикоснулся к нему так близко, что он отдал бы свою жизнь за нее
спасение. Он протянул руку к ней, но она подтолкнула ее
прочь, и со стоном отчаяния она убежала от света и искала
спрятаться в темноте туманных улиц.
Но Даниил не был легко отвлечен от его желания принести некоторые
помочь матери Джессики, даже если бы это было не более, чем спасти ее
от зябкости ноябрьской ночи. Он последовал за ней по шагам
так же быстро, как и она, и только тогда, когда у нее был первый старт, он
были быстро на ее стороне. Она быстро побежала по улицам к
сбежать от него, и он преследовал ее, надеясь, что она скоро устанет
и повернулся бы поговорить с ним.
Но она продолжала, пока Даниэль не оказался у входа в один из
старые мосты города, которые охватывают широкие воды реки.
Рядом с ним строился новый мост с массивными
деревянные балки, огромные каменные блоки и железные балки,
лежал, как гигантский скелет, окутанный туманом, но смутно показывая
сквозь него блики красных огней и пылающих факелов, которые были
разожгли здесь и там, и бросили мерцающие блики на черный
воды внизу, в которую Даниил посмотрел вниз с дрожью, как он
на мгновение остановился в своем преследовании.
Но он потерял из виду женщину, когда снова поднял глаза,
если странная темная фигура на одном из великих лучей растягивается
за рекой была форма матери Джессики. Он прижался к нему,
выход из безопасности старого моста; но, как дикий и очень скорбный
крик ударил его по уху, он не успел подняться и тяжело упал на
куча каменной кладки на некотором расстоянии под ним.
Это могло быть только минутой, когда он был без сознания, для
Глубокие тона часов Святого Павла пробили первый удар полуночи
когда он потерял равновесие, и гул последнего удара все еще звенел
по воздуху, когда он пытался подняться и снова искать
темная фигура, которую он видел, нависшей над рекой; но он не мог
двигаться, и он лежал тихо, не прилагая никаких усилий и не задумываясь
ясно, что случилось.
Было мало сомнений в том, что несчастная женщина, к которой он стремился
спасся поспешил прочь от всякого спасения, будь то от Бога или человека; и
все же, как получилось, что вместо ужаса шока, идеальный мир
обладал своей душой? На мгновение ему показалось, что он может услышать
голос говорящий, сквозь унылые и однообразные брызги холода
вода под арками под ним, и он сказал ему:
Будь верен до смерти, дам тебе венец жизни ».
Он собирался умереть? спросил он себя, когда мучительная боль пронзила
через все его тело, и вымогал стон с его губ. Он был готов
и готовы, если это была воля Божья; но он хотел бы увидеть его
маленькая Джессика снова и мягко сказать ей своими губами, что она
мать была мертва и ушла - он мог сказать н ничего более мягкого - ей самой
место, о котором знал Бог.
Полночный час в оживленном городе был тише, чем обычно, потому что
Воскресенье и ночь были влажными; поэтому Даниил пролежал некоторое время, прежде чем он
услышал шаг прохожего на мосту над ним. Он мог слышать
много звуков на небольшом расстоянии; но он не мог повысить голос
достаточно громко, чтобы быть услышанным через всплеск воды. Но
как только он услышал шаги на мостике, он заплакал, с сильным
усилие «Помоги мне, или я умру до утра!»
Казалось, долгое время и одно из великих страданий, прежде чем он был
поднял и положил на гладкий путь моста. Но он сделал
не кричать или стонать; и как маленькая толпа, которая собралась вокруг него
говорил тоном сочувствия и доброты, он спокойно поблагодарил их,
и с бодростью, которая обманула их. Они понесли его к
ближайшая больница, но, как они бы положили его на кровать, он
остановил их, с большой энергией и серьезностью.
«Пусть доктор увидит меня первым, - сказал он, - и скажите мне,
может умереть или жить.
Рука доктора коснулась его, и было задано несколько вопросов
его, на что он ответил спокойно; а затем, как доктор посмотрел на
его с серьезным лицом, он оглянулся с прекрасным самообладанием.
«Я христианин, - сказал Даниил, - и я не боюсь умереть. Но если
ты думаешь, у меня нет шансов, я бы лучше пошел домой. Я немного желал
девушку дома, которая хотела бы быть со мной всё время, пока меня не уведут
от неё. Ключ от моего дома в моём кармане. Позволь мне убраться домой.
Они не могли отказаться от его запроса; но доктор сказал ему, что он может
прожить ещё несколько дней, хотя полученные им травмы не дали
надежда на его жизнь; на что Даниил ответил только торжественной улыбкой. Это
было почти утро, прежде чем он достиг своего дома, под опекой
медсестры и студента из больницы; и таким образом он остался в течение последнего
время дома, где он провёл три счастливых года своей жизни
с Джессикой.
Глава X.
ГОВОРИТ ЕГО ЛЮБОВЬ.