— Как думаешь, что она имела в виду? – спросила Хильда у Руслана, когда они шли по дороге, возвращаясь от Лили.
Рисунок девушки, её слова, произвели на неё неоднозначное впечатление. Она долго молчала, глядя под ноги, то и дело вздрагивая вспоминая их поход, навестить больную.
— Ты придаёшь слишком огромное значение словам этой сумасшедшей, — ответил Руслан.
Его лицо также выражало некое беспокойство и озадаченность.
— Она не сумасшедшая, — возразила Хильда, отрицательно помотав головой. — Мы с отцом говорили об этом…
— Знаю. Лиля, так сказать, бесноватая. Хотя, по мне так одно и то же. Они ведь с матерью, по началу, к нам ходили. Батя что-то там над нею ещё читал, мазал маслом, в Большой город возил, к мощам.
— Ну и?
— Та, всё без толку. Только ещё хуже стало. Потом они к твоему отцу в церковь перешли. Таких людей, как эта Лилька, не так просто вылечить. Это ж не грипп, даже не простуда. Душевные болезни сами собой непонятны.
— Да уж…
В школе, у Хильды, дела шли по-прежнему не очень. Как и раньше, она плохо понимала язык, трудно усваивала информацию. С Алей они занимались почти каждый день, но я замечал, что этими занятиями девочка тяготится. Она практически не открывала учебников, не готовила домашнее задание, что немало меня беспокоило. Часто она повторяла, как надоела ей школа и как хочет вернуться поскорей обратно, в свой город.
Но, было у неё и то, из-за чего она, всё же, отправлялась на уроки. Новые друзья, загадки, впечатление, а ещё… Ещё Руслан. Она вдруг с удивлением заметила, как думает о нём больше, чем положено, чаще, чем о ком-либо. Хильда не раз уже задавала себе вопрос: что её привлекает, в этом несуразном, чужом, во всех отношениях, мальчике? Круглые зелёные глаза, овечьи кучеряшки, внушительная стать; да его кулак, размером почти что с её голову. Раньше, она бы никогда в жизни не обратила внимания на такого. Она вообще к мальчишкам не питала особых чувств. Невольно вспомнился балагур Каспар, и его постоянные хохмы, или до тошноты вежливый Андрис, с привычными светлыми волосами. Но, в Руслане было нечто такое, чего Хильде не доводилось замечать, до селя, ни в ком. Поэтому, когда она, на перемене, стояла с Валерой и Маринкой за школой, у спортивного поля, ожидая урока физкультуры, и к ним подошёл Руслан, она была ему невероятно рада. Он теперь не вёл себя, как надменный хулиган, разделяющий одноклассников на чужих и наших. Парень вежливо поздоровался с девочками, а Валерке протянул руку.
— Вы только гляньте на эту идиллию, — прозвучал внезапно голос из-за спины.
Маричка Птицелов стояла в нескольких шагах, меряя лукавым взглядом собравшихся ребят. Ей никто не ответил. В последнее время, Маричка выглядела сама не своя. Её мать, по-прежнему, скрывалась от правоохранителей, а ещё и от военной прокуратуры, и право-радикалов, с другой какой-то группировки. Девочка жила практически одна. Она вся осунулась, похудела, имела весьма жалкий, удручённый вид.
Маричка обошла ребят кругом, кидая презрительные взгляды на каждого, кроме, разве что Руслана, затем вытащила с кармана куртки тонкую дамскую сигаретку, и сунула её в зубы.
— Не курим здесь, Маричка, — строго произнёс Руслан.
Девчонка хмыкнула, скорей от разочарования и досады, чем от желания сделать на зло, резко вырвала изо рта сигаретку, смяла её и бросила в сторону.
— М-да, Русик, — сказала Маричка, медленно нарезая круги вокруг друзей, — ты нашёл себе таки компанию под стать.
— А что не так? – Руслан отвечал резко, без особой охоты. — Тебе не нравится? Ищи себе тех, кто ближе по духу. А я с кем хочу, тем и общаюсь!
— Раньше ты иначе говорил.
— То было раньше!
— Ну да, ну да. Мальчик обиделся… Поэтому, на зло своим настоящим друзьям, водишься со всяким…
— Ну, давай, договаривай! – вспыхнула Хильда.
— А ты, Вейтиша, смотрю, на Руслана губу раскатала, — Маричка попыталась расхохотаться поддельным смехом. — Только зря стараешься. Он на таких как ты плевал с моста. И вообще, вы жалкие ничтожества! Видеть вас не могу!
Девочка неожиданно всхлипнула, и чтоб не показывать свою слабость, мигом бросилась прочь, закуривая, всё же, по дороге сигаретку.
— Вот дрянь! – сплюнул в сторону Руслан. — Возомнила себя неотразимой леди! Такая же командирша, как и её мамка.
— Да уж… — буркнула Хильда, провожая презрительным взглядом удаляющуюся Маричку.
— А мне её жалко, — вздохнула Маринка. — Ей тяжело сейчас. Она совсем одна. Как представлю, чтобы со мной такой произошло, прямо ужас охватывает.
— Так ей и надо, — Хильда была непреклонна.
Мы же с отцом Виктором уехали в райцентр к благочинному на собрание. Отец Ярополк был в ужаснейшем расположении духа. Собрание он начал с длинной пафосной речи, в которой изобличал нерадение отца Виталия, нашу беспомощность в ситуации с захватом храма. В конце концов, обрушился почему-то на нас с отцом Виктором с укорами, опустившись даже до оскорблений.
— Подумать только, - говорил он, размахивая руками. – Отдать раскольникам такой храм! Уму непостижимо! И вообще, чем думал отец Виталий?.. Как он мог переметнуться на их сторону?
— Отец Ярополк, - сказал я. – А почему Вы не приехали к нам во время захвата? Может быть, ситуация сложилась бы иначе. Все эмоции направили на захватчиков.
Благочинный побагровел и, сжав кулаки, ответил, еле сдерживая себя в руках:
— У меня были очень важные неотложные дела.
— Что могло быть важнее в тот день? – поддержал меня отец Виктор.
— К вашему сведению, у благочинного очень много административной работы, которая не требует отлагательств. Я ездил в соседнее село, там назревала похожая ситуация. Теперь пытаемся предотвратить попытку захвата еще одного храма. Все приходится решать самому, раз Бог послал таких ротозеев ко мне в подчинение.
— К вам в подчинение? – саркастическим тоном сказал отец Виктор. – Вообще-то мы подчиняемся непосредственно епархиальному архиерею.
— Хватит! – зашипел отец Ярополк. – Эти препирательства ни к чему. Вы проворонили величественный храм в поселке.
— Мы проворонили? – я не смог удержать улыбку.
— То есть люди, как бы не в счёт? – мотнул головой отец Виктор.
Но благочинный уже никого не слушал. Он вновь обрушил гневную речь о том, какие мы нерадивые, растяпы и ротозеи. Закончил он свой монолог словами:
— Бог спросит каждого из нас за наши нерадения и пассивность.
По окончанию собрания мы вышли на улицу, где дул сильный ветер. Порывы ветра вздымали полы наших пальто, бросая в лицо мелкую морось, которая с утра еще была дождем.
Отец Ярополк осторожно подошел к окну и взглянул на нас с отцом Виктором, когда мы разговаривали во дворе храма, делясь впечатлениями, проговорив сам к себе:
— Нужно этот тандем разрушить в срочном порядке. Он начинает меня немного напрягать.
Сказав это, благочинный запустил руку в карман, достал оттуда мобильный телефон, порылся в нем немного и, отыскав нужный номер, нажал кнопку вызова. Ответили не сразу. Но, когда в трубке послышалось: «Алло, я слушаю», он ответил строгим голосом без интонации:
— Приезжай срочно. Ты мне нужна.
дальше будет....