-мистика-
Толкнув дверь, она выбежала наружу, процокала каблучками по крутой лестнице и бросилась по главной аллее больничного комплекса к выходу. Одно слово сверлило мозг и стучало молоточками в висках.
Рак, рак, рак… тук, тук, тук…. рак, рак, рак…
Когда заболела, Нина не знала, вроде и не тревожило ничто. Ещё удивлялась, что в свои шестьдесят пять словно молоденькая шустро бегала по магазинам, таскала полные баулы продуктов, чуть ли не каждый день мыла полы в трёхкомнатной квартире, а летом растила овощи для себя и детей, живущих отдельно. Коленька, конечно, помогал, но у Коленьки сердце, ишемия.
А теперь, что будет теперь? Как она скажет мужу, что скоро умрёт, ведь запустила эту проклятую болезнь?
Дом был недалеко, женщина бежала к нему и ничего не видела. Где-то взвизгнула тормозами машина, кто-то возмущённо закричал, кто-то что-то сказал ей. Наверное, спросил, почему бежит, как очумелая.
Наконец, показался подъезд, из которого сорок пять лет назад они с Николаем на новых жигулях поехали в загс. Мечтали дожить до золотой свадьбы, теперь не получится.
Муж уехал на рыбалку, а потому Нина повалилась возле иконы и зарыдала. Она просила пощады, упрекала, выла волком и каталась по полу. Лицо Богородицы смягчилось, кажется, уголки рта тронула лёгкая улыбка, в глазах показались слезинки.
Стало легче. Теперь надо было взять себя в руки и подумать, как преподнести новость Коленьке. Конечно, она не скажет, что болезнь запущена, она скажет всё спокойно, возможно, с шуткой.
- А что операция? – встревожившись, спросит он.
- Операции не будет, - ответит она и опустит ресницы. – Врачи сказали, что можно обойтись.
Дальше продолжить диалог Нина не могла, в голову лезли мысли о наследстве, которое надо оформить на дочку и сына, обговорив мелочи с Колей. Конечно, они разделят всё поровну, а вот что кому, надо подумать.
До вечера она готовила еду, гладила, мыла и без того зеркально блестящие полы, старалась выложиться по полной, чтобы устать и упасть в кровать обессиленной. Так легче заснуть. А когда пришёл муж, даже улыбнулась.
- Ты что, ревела? – обеспокоился Коленька.
- Соринка в глаз попала, - соврала Нина.
Рассказала обо всём только утром.
- Но у тебя же ничто не болит, - не поверил Николай.
- Желудок давно побаливал, только я не придавала этому значения, - поморщилась женщина. – Сейчас у каждого второго гастрит.
- У каждого первого, - поправил Коля. – Может ошибка?
- Говорят, нет, - тяжело вздохнула Нина. – Метастазы по всему телу.
Николай резко встал, подошёл к холодильнику, достал таблетки и запил их водой из графина. Лицо его побледнело так, что она испугалась и бросилась звонить в «скорую». Вместе с неотложкой прибежала дочка. Сделав электрокардиограмму, Коленьку увезли в больницу и госпитализировали.
Эту ночь женщина не забудет до конца жизни. Наплакавшись, Света ушла. Звала мать с собой, но та отказалась, не захотела досаждать слезами зятю и внучке. Ариадна была девочкой высокомерной – первая красавица в институте - смотрела на бабушку и дедушку свысока, возле неё не погреешься. На сына, невестку и подростка-внука рассчитывать не приходилось, и Нина к этому давно привыкла, мужчин растят не для себя. К тому же, дома и стены помогают.
В стационаре Коля был под присмотром, и это утешало. А ей присмотр не нужен, у неё сердце здоровое. Пока не нужен.
Наплакавшись возле иконы, Нина расправила постель, легла и выключила свет. Шторы задёргивать не стала, пусть в окна заглядывают уличные фонари – не так страшно. Надо успокоиться и заснуть, завтра бежать к мужу, нужны силы. Сон не шёл. Она начала считать баранов, задремала. И тут… неожиданно на фоне оконного проёма выросла высокая фигура в чёрном капюшоне. По телу пробежала дрожь.
- Кто ты? – губы женщину не слушались, но она усилием воли овладела собой.
- Твоя смерть, – буднично ответил незнакомец.
Костлявая всегда ассоциировалась со старухой, а здесь молодой приятный голос, совсем не страшный, тёплый и убаюкивающий.
- Не хочу умирать, - запротестовала Нина. – Я ещё слишком молода, чтобы гнить в земле.
- Предположим, не слишком, - мягко произнёс пришелец. – Впереди дряхлость и одиночество. Ты этого хочешь?
- Я не буду одинока, - в сердце появилась холодная пустота, она разлилась по животу и опустилась в ноги. – У меня есть муж, дети, внуки. Зачем Господь решил так рано меня забрать?
- Чтобы не дать сойти с ума от ужаса, который тебя ждёт, - отозвался призрак.
- Бог не слишком изобретателен, рак не та болезнь, от которой умирают легко, - помотала головой Нина.
- Два месяца пролетят незаметно, - смерть сделала шаг вперёд, и женщина от ужаса вжалась в кровать. – Под действием наркотиков ты не будешь чувствовать сильной боли.
- Целых два месяца! – воскликнула Нина и вспомнила, что именно такой срок ей дали врачи.
- Но не годы же, - грустно проговорил фантом. – Смирись, и покончим на этом, у меня ещё много дел.
- Не смирюсь! – тонко закричала женщина. – Буду молиться, стану лечиться народными средствами, в конце концов, есть нетрадиционная медицина! Люди выздоравливают и с моей стадией!
- Жизнь – билет в один конец, - пожал плечами призрак, - так стоит ли противиться мне, если финал неизбежен? Кому суждено выздороветь, выздоравливает, кому суждено умереть, умирает. Твой срок подошёл к концу, тебе предназначено второе.
- Нет! – зарыдала Нина и в истерике стала биться головой об стену. – Нет, нет, нет!
- Пожалеешь, - эхом пронеслось по комнате.
И она проснулась.
Возле окна никого не было, но тяжёлый запах серы витал в воздухе.
*****
- У вас нет онкологии, - через две недели с удивлением рассматривая анализы, проговорила заведующая отделением. – Произошла ошибка. Лечите свой гастрит и больше не болейте.
«И у смерти можно отвоевать жизнь», - торжествующе улыбнулась Нина и, окрылённая, выбежала из кабинета. В коридоре ждала Света, Коленька ещё лежал в стационаре.
- Я победила! – заявила дочери женщина. – Поедем к отцу и обрадуем его.
- Радость – тоже стресс, – засомневалась Светлана.
И тут зазвонил смартфон.
- Ваш муж полчаса назад умер, – совсем буднично объявил женский голос.
*****
Прошло два года.
Нина не перенесла смерти мужа, её парализовало сразу после полученного известия. Чтобы иметь возможность содержать сиделок, продали машину, но они надолго не задерживались, прибегали часика на два, меняли памперсы, готовили еду, убирались в квартире и исчезали, заткнув платочками носы. Света появлялась по вечерам и воскресеньям, надевала латексные перчатки и, морщась, обмывала мать. По субботам заглядывал сын, внуки не заходили.
А однажды выглянуло ясное солнышко – перед удивлёнными глазами несчастной предстала Ариадна. И столько отвращения прочитала бабушка на её лице, что зажмурилась.
Сутками больная лежала одна, она перепутала день и ночь, старалась не пить и не есть, чтобы не мочиться в уже набухшие от влаги памперсы, но есть и пить хотелось. Особенно тяжело приходилось без воды. На прикроватной тумбочке стояла наполненная компотом кружка, но дотянуться до неё Нина не могла, поэтому облизывала пересохшие губы и плакала, глотая горькие слёзы. Донимали и опрелости, они кровоточили и гноились.
Иногда ей включали радио или телевизор, и тогда парализованная с жадностью погружалась в мир живых, но подходило время ухода людей, и жизнь обрывалась. И тогда Нина начинала мечтать о смерти.