Первый приквел к фантастической тетралогии ("Алби" и далее)
— Последний вопрос, если позволите. — Новоиспечённый глава только что созданного ведомства слегка откашлялся. Канцлер заинтересованно обернулся:
— Да?
— Дафна Эйкрилл.
— Решите этот вопрос без привлечения ненужного внимания. — Глава министерства специальных служб сделал почти незаметную паузу. — Хватит революций.
Капитан Рутгер Альфер отрывисто кивнул. Хватит революций.
* * *
Двумя днями ранее.
Дафна Эйкрилл сидела в кабинете канцлера и нервно теребила в руках платочек. В её глазах блестели слёзы, но это были слёзы надежды. На завтра канцлер назначил внеочередное заседание оперативного штаба по экспедиции Эйкрилла, и Дафна была уверена, что наконец-то сбудутся её мечты о спасательной операции. С момента последнего сообщения прошло уже больше месяца, а высланные на разведку дроны так и не вернулись. Один запутался в каких-то лианах, напоследок передав картину чудовищного буйства неизвестных растений, а второй был сбит на лету жуткого вида летающим зверем, похожим на белку с кожистыми крыльями. Медлить было нельзя. Винса Эйкрилла и его команду надо было немедленно вытаскивать из гибельных объятий Внешнего мира, раковой опухоли на теле континента. Природа сполна отомстила людям за надругательства над своими детьми, за ядерные бомбы и бактериологическое оружие. Теперь Внешний мир стал пристанищем мутировавших растений и животных прямиком из ночных кошмаров. И никому бы даже в голову не пришло соваться в этот мир яда и радиации, если бы не одно "но". Другой земли у людей почти что и не было.
Канцлер услужливо подлил Дафне чаю и поджал губы, формулируя мысль. По его лицу было видно, что мысль эта ему не нравилась.
— Госпожа Эйкрилл, — наконец решился министр, — как вам известно, завтра я проведу внеплановое заседание штаба.
Дафна кивнула, крепче сцепив пальцы. Канцлер помолчал и продолжил:
— Я пригласил вас, чтобы наедине объявить то, что скажу завтра во всеуслышание. Я рассчитываю на ваше понимание, а если решите закатить истерику, то лучше здесь и сейчас, а не на глазах всей оперативной группы.
Дафна Эйкрилл заметно напряглась. Её мысли понеслись вскачь. Нет... быть того не может... но как же Винс?!
— Завтра я объявлю об окончании операции "Возвращение". — Канцлер предостерегающе поднял ладонь, не дав женщине вставить и слова. — Мы должны признать, что экспедиция вашего мужа погибла во Внешнем мире. Более тридцати дней ни одного сообщения. На наши позывные никто не реагирует. Вы не хуже меня знаете, как опасен Внешний мир. Если от Эйкрилла и его людей так долго нет весточки, это может значить только одно: они погибли.
— Нет... — Дафна встала со стула, неловко покачнувшись, и схватилась за край стола. — Нет, господин канцлер... Но... Там же люди! Двести пятьдесят человек! Вы предлагаете бросить их на произвол судьбы?! Просто взять и оставить без помощи во Внешнем мире?!
— Именно. — Государственный канцлер Гордон Райт смотрел на Дафну не мигая. — Вы помните, чем кончались предыдущие экспедиции и спасательные операции. Мы не можем больше позволить себе терять людей и технику. В поисковых бригадах работают лучшие из лучших, и почти все они пали жертвой мира за Гранью. Мы не можем разменивать сотню за одного. Больше не можем. Завтра я официально закрою операцию, все участники экспедиции будут объявлены умершими, их родственникам будет выплачена полагающаяся по закону компенсация. Но больше мы не станем кидать людей в пасть Внешнего мира. Нам давно пора понять, что он не для нас.
Дафна слушала эту речь как во сне, неосознанно ломая пальцы. Худший из её кошмаров воплощался в жизнь: Винса и его людей правительство бросило, даже не попытавшись спасти. Трусливо поджало хвост, прикрываясь историями о мутагенах и радиации. Дафна знала, ещё были живы те, кто помнил Землю заселённой, цветущей, с полноводными реками и густыми лесами. Да, люди совершили чудовищную, непоправимую ошибку, развязав последнюю войну, но их потомки не должны, слышите, не должны платить по счетам умалишённых политиков из прошлого! И главной задачей Дафна, Винс и их соратники считали возвращение человечеству земель на западе континента, безжалостно отобранных земель, напоенных эманациями боли и страданий, но это была их земля. И даже правительство поначалу прислушивалось к голосам учёных, прогнозировавших нехватку питьевой воды, засухи и всё большее энергопотребление, которое могло вылиться в полномасштабный кризис. Пережившим войну и первые десятилетия существования Ойкумены как воздух была необходима эта земля. И теперь всё пропало.
Канцлер ждал, пока Дафна справится с волнением. Ему не было в радость объявлять ей о признании Винса погибшим, как не была в радость и эта феноменальная по масштабам и такая же феноменальная по глупости экспедиция. Гордон Райт был прагматиком до мозга костей, он умел взвешивать риски и дал слабину лишь один раз: когда Винс Эйкрилл и его жена с горячностью неофитов убеждали его в необходимости "последнего прорыва". Что ж, он и впрямь стал последним.
— Успокойтесь! — Гордон повысил голос, и Дафна обессиленно рухнула на стул. — Я могу понять ваши чувства, но давайте смотреть правде в глаза. Мы потерпели поражение. И нам надо жить дальше, а не лелеять мечты о старых территориях. Мы платим непомерную цену. Я понимаю энтузиазм учёных, я сам поддался этому очарованию исследований заповедных земель. Но ваш энтузиазм обходится Ойкумене слишком дорого. Больше мне нечего вам сказать. Вы можете завтра присутствовать на заседании штаба, а можете идти по своим делам. На моё решение уже ничего не повлияет.
— Но премьер! Парламент! Вы всерьёз думаете, что перетащите на свою сторону большинство? Да за это решение вас уничтожат, вышвырнут из этого кабинета как щенка! — Дафна кричала, не стесняясь, а референт Райта заинтересованно слушал, приложив ухо к стене. Нечасто можно было стать свидетелем такого буйства эмоций.
— Премьер и парламент это мои проблемы, — холодно оборвал женщину Гордон Райт, — до которых вам как до луны пешком.Не забывайте, госпожа Эйкрилл, что Ойкумена не заканчивается на Институте и Государственной библиотеке. Кстати о библиотеке. Сходите, почитайте отчёты предыдущих групп, почитайте, прошу вас. И не забудьте, что люди, писавшие отчёты, скончались в таких муках, что это трудно вообразить. Вы свободны.
Он распахнул дверь, едва не задев вовремя отскочившего референта, и галантно протянул руку:
— Всего наилучшего, госпожа Эйкрилл.
* * *
Дафна шла, не разбирая дороги, она равнодушно останавливалась на светофорах, а потом снова шла, низко опустив голову. Приговор Райта был однозначным. Но Дафна Эйкрилл была не из тех женщин, что опускают руки при ошибках и неудачах. Да, властная верхушка открестилась от её мужа и его экспедиции, но ещё оставались неравнодушные люди в стенах Института, в его филиалах, оставались их с Винсом сокурсники-энтузиасты, верящие, что им по силам вернуть захваченные ядом земли. "Никогда не сдавайся!" — с этим девизом Винс ушёл во Внешний мир, и Дафна верила: он не сдастся. Он найдёт способ вернуться, рассказать всем, что именно творится на отравленных территориях и как можно вернуть их людям. А в то, что это возможно, Дафна верила всем сердцем. И сейчас, присев на лавочку в сквере, она вытащила коммуникатор и дрожащими пальцами начала набирать сообщение. Она выстоит, она не сломается, она выведет на площадь у парламента всех, кто не сможет принять чудовищное решение Райта. Она добьётся спасательной экспедиции или хотя бы отставки министра специальных служб. В Ойкумене нет места убийцам.
Она так увлеклась набором сообщений, что даже не заметила, как уже полчаса за ней наблюдал неприметный мужчина с прозрачными глазами и офицерской выправкой. Пока он лишь наблюдал.
* * *
Двумя днями позже.
— Заходите, Альфер. — В этот раз канцлер был спокоен и почти что умиротворён. На столе дымились две чашки с чаем, референта Гордон Райт отправил на обед, и ничего не могло помешать его беседе с прозрачноглазым человеком. Рутгер Альфер сделал один шаг вперёд и замер, заложив руки за спину. Канцлер усмехнулся. Воистину он сделал правильный выбор, из десятков человек пригласив сюда капитана Альфера.
— Скажите, — Гордон Райт пристально уставился на собеседника, — вы амбициозный человек?
Рутгер молчал. Наконец канцлер фыркнул:
— В этом вопросе нет двойного дна. Отвечайте искренне, будьте добры.
— Так точно, — кивнул Альфер, — я могу считать себя амбициозным человеком.
— Вам не кажется, что вы уже пересидели свою должность в отделе специальных расследований?
— Так точно, — снова кивнул капитан, — но я не вижу перед собой карьерных перспектив. Система отлажена и работает в штатном режиме. А до выслуги лет нам всем ещё далеко.
— Понимаю, — канцлер пригубил чаю, — прошу вас, чай восхитительный. Так вот, Альфер, как вы смотрите на то, чтобы возглавить новый отдел?
Рутгер Альфер от неожиданности чуть не поперхнулся горячим чаем. Новый отдел? В их насквозь регламентированной и закостенелой системе, в которой повышение тебе светит лишь после смерти командира? Но было непохоже, чтобы канцлер шутил.
— Завтра я созываю внеочередное заседание по операции "Возвращение", на котором и закрою эту операцию к чёртовой матери. — Гордон Райт искоса наблюдал за реакцией Альфера. — Вы будете присутствовать на этом заседании, это приказ. Послушаете, прикинете, сделаете выводы. Надеюсь, верные. Потому что вам предстоит возглавить особую бригаду специальной службы правительства по надзору за научными изысканиями. Вот, — канцлер подвинул Рутгеру планшет, — ознакомьтесь с первичными положениями.
Капитан около получаса изучал записи, а потом поднял на Райта обалдевшие глаза.
— Я это не вчера сочинил, — Гордон Райт сделал ещё небольшой глоток, — я шёл к созданию бригады медленно и планомерно. К сожалению, часть нашего общества до сих пор не приемлет объективную реальность, а именно: отныне и навсегда наша Родина — Ойкумена. У нас нет другой земли. Фанатики типа Эйкрилла могут дохнуть пачками во Внешнем мире, пытаясь обыграть господа бога, но им не подчинить себе бушующие джунгли. Но настоящая власть состоит в умении вовремя остановиться. Что мы с вами и сделаем на заседании штаба и парламентской сессии.
— Сенаторы могут не одобрить столь поспешное сворачивание операции, — заметил Альфер, — многие из них разделяют гуманистические идеалы Эйкрилла и его приспешников.
— Поэтому мне нужны вы. Вы перетащите на свою сторону парламент до того, как начнётся свара. А она начнётся.
— Это раскол. — Рутгер Альфер говорил тихо, но у канцлера был отменный слух. — Это будет настоящий раскол, проходящий по самому нерву: по гуманистическим идеям общества. Вы готовы стать объектом ненависти?
— Как и вы, Альфер, как и вы. Возможно, после визита в Дом Правительства я не проведу и часа в своём кресле, но я иду на этот риск осознанно. Ваши же полномочия практически неограниченны. Будьте покойны, премьер подпишет и приказ о создании особой бригады, и ваше назначение. Но больше ни одна живая душа не пересечёт Грань. Следить за этим ваша прямая обязанность. А для серой массы... вы будете шерстить Институт и филиалы на предмет запрещённых исследований, потому что именно там и зарождаются все эти еретические мысли. Вам всё ясно?
— Последний вопрос, если позволите. — Новоиспечённый глава только что созданного ведомства слегка откашлялся...
* * *
Днём позже.
Гордон Райт вышел из просторного зала, где проходило заседание штаба, и утёр лоб. Не сразу, но почти все присутствующие согласились, что терять людей больше нельзя. Гордон видел, что главные тяжеловесы на его стороне: командующий пограничными силами и начальник Государственной поисково-спасательной службы. Втроём им удалось склонить на свою сторону делегатов от Института, хотя и ненавидящих взглядов в зале хватало. Но прагматичность канцлера и его доводы были безупречны. Хватит рисковать людьми, хватит идти на поводу у витающих в облаках учёных и исследователей. Наша задача обустроить Ойкумену, а не пытаться расширить свои владения ценой сотен жизней. С этим не могли поспорить даже самые отъявленные романтики.
После заседания к канцлеру подошёл светловолосый человек с прозрачными глазами и что-то тихо шепнул ему на ухо. Гордон Райт кивнул. Теперь оставалось самое сложное.
— Заседание парламента транслируется в прямом эфире. — Рутгер Альфер слушал молча, по обыкновению заложив руки за спину. — Приготовьтесь стать медийной персоной и главным жупелом Ойкумены. Именно вам предстоит подвести черту.
— Я готов, господин канцлер. — Капитан на мгновение опустил глаза. — Больше не будет возмущений и расшатывания устоев.
— Тогда пойдёмте. Думаю, нам предстоит увлекательнейшее зрелище.
Парламентский зал был похож на разворошённый улей. Гордон Райт даже оглох на пару мгновений. Его заявление о прекращении поисков группы Эйкрилла и создании спецбригады произвело эффект разорвавшейся бомбы. Альфер оказался прав: это был раскол. Сенаторы перекрикивали друг друга, обвиняли Райта в попирании основного конституционного права: права на жизнь, возмущались иезуитским назначением Альфера (что это вообще за выскочка с глазами убийцы?), но канцлер был не робкого десятка. Подождав, пока парламентарии банально охрипнут, он с ядовитой ласковостью в голосе сообщил:
— Предлагаю заслушать капитана Альфера. Теперь он и его ведомство — единственные, кто может смотреть в сторону Внешнего мира, не боясь быть арестованным.
— Да что здесь происходит?! — истерично выкрикнула депутат с "учительским" пучком и в больших очках. "Синтия Хейлс, в парламенте два года, рьяная защитница животных, раньше работала на метеостанции", — мозг канцлера немедленно выдал нужную информацию. Кроме демагогии, от таких дамочек не было никакого толка, но они всегда ухитрялись пролезть в самую гущу, собирая подписи и публикуя экологические петиции. И она же была ярой сторонницей освоения Внешнего мира. Ну-ну. Посмотрим, как Рутгер Альфер будет парировать эти брызгания слюной.
На трибуну поднялся худощавый мужчина лет тридцати пяти-сорока, с гладко зачёсанными светлыми волосами и неприятным взглядом рептилии. Он был одет в чёрный костюм и такую же рубашку, а шею украшал алый шёлковый галстук. Вкупе с мертвецкой бледностью капитана впечатление создавалось поистине пугающее. Рутгер Альфер и не подозревал, что только что придумал официальную форму для своих подчинённых.
— Меня зовут капитан Рутгер Альфер, я командир особой бригады специальной службы правительства по надзору за научными изысканиями. В мои обязанности входит недопущение будущих пересечений Грани, а так же наблюдение за научными исследованиями, потенциально опасными для Ойкумены и её граждан. Отныне любое самовольное перемещение в сторону Внешнего мира будет караться арестом вплоть до пожизненного заключения...
— Что это за инквизицию вы тут устраиваете? — Синтия Хейлс даже уронила очки. — Поздравляю, господин канцлер, ваш ручной пёс выглядит эффектно, но мы не позволим устанавливать в Ойкумене диктатуру спецслужб!
— А что вам не так? — Альфер улыбался поистине змеиной улыбкой. Некоторые впечатлительные депутаты поспешили опустить глаза. — Я забираю себе всю дрянь, которую рождает Внешний мир, от так называемых сталкеров до прекраснодушных идиотов вроде Эйкрилла. Теперь вам нет нужды печься об этих малахольных.
— Но с нами даже не согласовали создание вашей структуры! Это произвол! Канцлер не может единогласно распоряжаться судьбами граждан Ойкумены! А мы узнаём обо всём постфактум! Вы открыли ящик Пандоры, капитан, потому что вы действуете против воли народа! Граждане избрали нас, чтобы мы отстаивали их права, и тут приходите вы со своим галстуком и заявляете, что можете наплевать на свободу перемещения и на свободу слова?! — Синтию натурально трясло. Часть сенаторов потихоньку начали продвигаться к выходу. Наиболее дальновидные уже покинули зал, не желая светиться в прямом эфире, где уничтожалась демократия Ойкумены.
— Канцлер имеет право лично издавать приказы, касающиеся государственной безопасности, — парировал Рутгер, — мадам Хейлс.
— Мадемуазель! — выплюнула Синтия.
— И немудрено, — Альфер дёрнул краешком губы, — с вашей-то энергией. Поймите, уважаемые сенаторы, всенародному обсуждению подлежат налоги и развитие инфраструктуры Ойкумены. Расконсервация оставшихся Хранилищ. Разработки ирригационных систем и опреснителей. Но никак не обеспечение безопасности границ. И уж точно не вылазки за Грань.
Гордон слушал своего протеже, тихо улыбаясь. Альфер прекрасно вжился в роль, словно был рождён для неё тридцать семь лет назад, Канцлер был уверен, что Рутгер Альфер подберёт в свою команду таких же вышколенных псов, готовых исполнить любой приказ. Сам Альфер уже прошёл проверку на прочность, купировав ситуацию с Дафной Эйкрилл. Без этой фанатички невозможно было никакое общественное противостояние, своим существованием Дафна поддерживала в учёном сообществе братский дух и вполне могла встать во главе стихийных протестов. Но... история не знает сослагательного наклонения.
Зал заседаний опустел почти наполовину, но граждане Ойкумены продолжали следить за прямым эфиром из парламента. Творилось что-то непонятное, человек в чёрном спорил с женщиной в больших очках, канцлер уже улыбался во все зубы, а бегущая строка внизу экрана разъясняла: "Подзаконным актом параграфа один Кодекса о нарушениях и антиобщественных деяниях принято недопущение пересечения Грани любыми лицами кроме сотрудников о.б.с.с.п.н.н.и."