– Здоров будь, айболит!
– Только не сейчас…
– Что такое, Тремор?
– Да кроссворд разгадываю… «изобретатель винтовки Гаусса, пять букв».
– Харон.
– Типун тебе на язык, Гонта… а подошло, хм… с чем пожаловал? Ранение? Облучился?
– Типун тебе на язык, костоправ! В рейд я собираюсь, вот за веществами зашёл.
– Веществами? Это тебе к «Свободе» надо.
– Да аптечки мне надо, а не к «Свободе», чего тупишь-то, Тремор;
– Ах, да… сейчас, сейчас… сколько тебе?
– А сколько есть?
– Десяток остался… даже девять.
– Давай все. Почём?
– По деньгам.
– Режешь без скальпеля!
– Твоё дело.
– Давай! Кровопийца… как, кстати, Краб там себя чувствует?
– Как видишь.
– Не вижу. Я простой сталкер, спящего от трупа не…
– Типун тебе!
– Виноват. Так без изменений он, да?
– Увы, да. Кома. Стопроцентная.
– Надежда есть?
– Конечно. Она же последней умирает.
– Типун тебе! Юморок у нас с тобой сегодня… кладбищенский.
– Виноват. Вот аптечки. Чего ещё?
– Антирады есть? Вижу по глазам, что есть. Давай все, не торгуюсь.
– Хорошо, сейчас.
– И бинты захвати!
* * *
Я птица?
Нет. Руки… обычные руки… мои.
Но почему я… лечу? Я лечу! ЛЕЧУ!!!
Вот она какая, Зона с птичьего полёта… так, значит, видят её вороны всякие… сороки… сороки… кто такой Сорока? Я… его знаю… да… из-за него я… нет, не вспомнить.
А это что? Ух ты! Мост Преображенского! Какой же он всё-таки здоровенный! Прямо акведук! А ещё он похож на трассу монорельса, как в той детской книжке, что была у меня! Точно, точно, один в один!
Ничего себе… я умею планировать как… как планер! Спускаюсь… ещё ниже… что это? Катер? Нет… надувная лодка… в ней человек… нет, двое… и они кажутся мне такими знакомыми… где-то я их уже видел…
ООООООООО!!! МОИ ГЛАЗА!!! ЧТО ЭТО; Какая яркая вспышка… это… это называется… Выброс! Да, это Выброс! Мост! Проклятье! Мост рушится! Невозможно – советский мост! Строился на века!
НЕ-Е-ЕТ!!! Кусок пролёта моста летит прямо на лодку! Им не успеть! ОНИ НЕ ВИДЯТ!!! Э-Э-ЭЙ!!! УХОДИТЕ-Е-Е!!!
* * *
– Трем…
– Да?
– Мне показалось… Краб… дёрнул рукой.
– Не может быть. Кома – это же… в общем, невозможно такое. Рефлекс – ещё туда-сюда, но он слишком долго был в отключке. Боюсь, у него уже началось омертвение головного…
– ДА ВОТ, ОПЯТЬ!!!
– Господи, ты прав… так. Подержи, я посвечу в зрачки…
– КРАБ!!! ТЫ… ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ;
– Не ори, Гонта, держи лампу, я же не могу, у меня же не четыре руки! Сейчас глянем реакцию глазного яблока…
* * *
Что это… было; Мост… снова цел… это была… галлюцинация? Солнце, проклятое солнце… светит прямо в глаза… о нет… снова та лодка! СНОВА ТЕ ДВА… СТАЛКЕРА… ДА, ОНИ СТАЛКЕРЫ!!! ОТВОРАЧИВАЙТЕ ОТСЮДА!!! НЕ НАДО СЮДА!!! СКОРО БУДЕТ ВЫБРОС!!!
ООООООООО!!! МОИ ГЛАЗА!!! ВЫБРОС!!! А мост… МОСТ СНОВА ПАДАЕТ… НА… НА НИХ…
* * *
– Нет, Гонта, это был конвульсивный…
– Чёрт. Я уж было подумал – наш Краб, наконец-то…
– Чудес не бывает, Гонта.
– Это Зона, здесь всё бывает, Тремор.
– Ну вот, гляди, колю ему кисть – никакого эффекта. А это, между прочим, острейший скарификатор! Теперь мыть…
– Ох… ладно. Пойду я. Спасибо за аптеки и остальное. Тебе из Зоны чего-нибудь надо… ну… если что?
– А ты куда направляешься-то, если не секрет?
– Не секрет. Мы с Гарматой к лесничеству намылились. Там, говорят, у начала Разлома видели кое-чего.
– Там же воды по пояс.
– У нас лодка есть надувная.
– Ого! Ну… попадётся «медуза» – буду благодарен.
– Всё, забились. О’кей, побежал я, Гармата там меня уже трёхэтажным, небось, кроет. Бывай, док! Ты тоже, Краблинский… поправляйся давай, нам без тебя… короче, никак. Пока, Тремор!
– Угу, прощай, прощай.