ПОЭМА
ГУЛЯЙ - ПОЛЕ ТАМБОВСКОЕ
Пролог
Дует робкий суховей над долиной,
И слетает пух с ветвей тополиный.
Как виденье в чудном сне, пух витает,
Где шиповник в тишине расцветает.
Где лугам небесный свет ясный-ясный
Дарит солнечный рассвет вновь прекрасный.
Но куда с земли родной люди делись?
Нет вороны ни одной — разлетелись.
Зарастает чередой поневоле
И крапивой молодой Гуляй-поле.
Здесь встречают вечера в тихом месте
Утомленные ветра часто вместе.
Часть 1
Вот оно — Гуляй-поле Тамбовское!
Это — Каменка, горе-село.
Здесь лежат под сосновыми досками
На погосте обрез и седло.
Здесь лежат командиры движения
За землицу свою на века:
Кто зарублен героем в сражении,
Кто застрелен холуем ЧК.
Похоронена воля крестьянская
У степного села на краю.
Всласть война утолила гражданская
Здесь кровавую жажду свою.
Поглумилась война над крестьянами,
Распалила тревожную рать
И столкнула с другими буянами,
Чтобы смертью Отчизну попрать.
Помогал ей дракон бестелесный,
Дух стремлений, ведущих к беде.
Ненавидящий Образ небесный
Сына Бога всегда и везде.
Ненавидящий храмы с крестами
купели с живою водой,
Тихий край с золотыми хлебами
И людей, одержимых страдой.
Бой за боем плодили потери…
Трепетали победы весы,
Хоть антоновцы были не звери,
Да и красные были не псы.
Год двадцатый двадцатого века
Нить событий сучил не спеша,
И ценилась судьба человека
Не дороже чужого гроша.
Совершалась печаль-революция,
Тень идеи черты обрела:
Всей вселенской беды контрибуция
На народные плечи легла.
Так легла, что народ спозаранку
Весь стонал до вечерней зари.
Комиссары в лощеных кожанках
Суд вершили, как судьи-цари.
И в расстрелянном штабе Антонова,
Жизнь отдавшего за голытьбу,
Узаконилась кривда драконова,
Пригвоздившего правду к столбу.
До сих пор он слывет неприкаянным —
Столб, похожий на остов креста.
И никто не целует отчаянно
Правду жизни в святые уста.
И никто за поборников воли
Не помолится в Каменке вновь…
Лишь рябины стенают от боли,
Напитавшие буйную кровь.
Время смело бежало по весям
И сегодня бежит, как всегда.
Кто-то жил при Советах без чести,
Кто-то честь не терял никогда.
Опустели тамбовские дали,
Стаи воронов низко летят…
Там, где кони сраженные пали,
Волки сытые выть не хотят.
Что случилось с мечтой хлебороба?
Оскудела она из-за лжи.
Из-за власти — проклятой зазнобы,
Плещет море полынной межи.
И Антонов огонь не имеет
Силы той, что когда-то имел.
Окрылить он мечту не сумеет,
Раз до звезд полыхать не сумел.
Вся Россия теперь Гуляй-поле!
Приглянулась торговля властям.
Каждый может по собственной воле
Продавать все, что есть, по частям.
Часть 2
Холмик маленький, невзрачный
На краю села.
А над ним росою плачет
Старая ветла.
Полверсты до перекрестка
Двух степных дорог.
Здесь казак, лихой подросток,
Был как царь и бог.
Видел в зареве пожаров
Сказочную новь
И за веру в комиссаров
Проливал он кровь.
Все законы попирая,
Рассыпал слова,
Только удаль молодая,
Как в огне трава.
Выгорала очень быстро
Спорная межа.
А навстречу — точный выстрел
Молнией в глаза.
Холмик маленький, невзрачный,
А вокруг поля.
И ядреный домик дачный
Жмется к тополям.
Ветер теплый и упругий
Разгоняет мух.
Но не трут коней подпруги,
И не вьется пух.
Домик шумный и веселый
Праздником объят.
В нем степные новоселы
Выпить норовят.
Ни к чему им перспективы
Розовых идей.
Щедро правит дух наживы
Душами людей.
Покупаются без сдачи
Светлые мечты.
Ни к чему в краю казачьем
Звезды и кресты.
Ветер тучи рвет на части,
Пень трясет трухой.
Для кого ж ты делал счастье,
Казачок лихой?
Часть 3
Бедняку из тамбовской глубинки,
Из каких-нибудь Нижних Яруг,
Совершать по былому поминки —
Все равно что покаяться вдруг.
Покаяние… Это ж расплата
За судьбу в нареченной стране.
За шальную — душа виновата,
За пустую — виновна вдвойне.
Кто виновен — всегда недоволен
Приговором грядущего дня.
Каждый выбрать решение волен:
В рай попасть или в чрево огня.
Как зима не крепка без морозов,
Так весне по рассветам и честь.
Бедным людям прожить без колхозов
Можно всюду, где хлебушек есть.
Власть советская канула в яры,
Где со знаменем, где без знамен.
И Россию спасают базары
И бордели свободных времен.
Так спасают, что бурям неймется
Покружиться в торговых рядах,
Где любая мораль — продается,
Даже та, что витает в судах.
А когда продается все разом
И святых нет для истины мест —
Гневом праведным полнится разум,
Не отвергнувших Господа крест.
Нищета стала бедным подругой,
Как бабенка тщедушной кости.
Всем заблудшим послужит прислугой,
Всех обманутых будет вести.
Часть 4
В летний вечер душевные муки
Обретают тревожный накал,
Вспоминается время разлуки
С той, которую нежно ласкал.
Вспоминаются прежние годы
И судьба зоревая, как сам.
За малиной-калиной походы
По широким и щедрым лесам.
Вспоминается сельская доля,
Деревенских забот канитель.
И коса светозарного поля,
Тополиного пуха метель.
Ветер дунет, и пух — воспаряет
Выше белых ветвей и вершин.
Каждый светлой мечте доверяет,
Кто остался душою один.
Вот и я доверял и лелеял
Ту мечту, что едина со мной.
Но везде, где я доброе сеял,
Все сжигал злопыхателей зной.
Я позволю сравнить свои беды
С неизбывной бедою страны.
Только грянут литавры победы —
Тут же вопли людские слышны.
Все победы давались России
Жертвой многих своих сыновей.
Но потомки не всех их вносили
В списки славы ее и своей.
Слава битвы — кровавая птица,
Размахнется, затмит и зарю.
Всем бы надобно в храмах молиться,
Кто кричал: «Я победу творю!»
Черен враг и делами, и грудью,
Только тень и на тех, кто узрел.
Победителей всюду не судят,
Неподсуден их властный удел.
Не судите ни красных, ни белых,
И любивших крестьянскую власть:
Среди них было много несмелых,
Не умевших у ближнего красть.
Среди них были рыцари чести,
Кто баклуши не бил у дорог.
Не кого-то из них, а всех вместе
Мы простим, а помилует Бог.
Эпилог
Избавь, Господь, нас от печали
Все время думать о земном.
Не зря же вороны встречали
Зарю безмолвно за окном…
Зарю рассветную без страха
На кровле церкви вековой
Встречала трепетная птаха,
В лучах купаясь с головой.
В купели горней, не потешной,
Объятой дымкой золотой,
Нет ни одной голубки грешной,
И тени крестной, не святой.
И потому, вглядевшись в дали,
Где каждый край светлеет весь,
Забудем прежние печали,
Чтоб к жизни возродиться днесь.