На интуитивном уровне наши с братом глаза то и дело поглядывали на часы, которые висели над дверью. Беспощадно предсказуемые стрелки рисовали нам вечер.
- Маленькая толстая стрелка на девяти, а длинная и тонкая на двенадцати - сколько это времени? - интересовался папа.
- Двенадцать... - в один голос неуверенно утверждали мы.
- Нееет! Главная тут не та, которая длиньше, а та что короче. Значит девять.
Странные папины рассуждения ставили нас в тупик. Ведь в детстве кто выше, тот главнее, старше, сильнее. Так мы думали и про стрелки. Нам было по шесть лет и думать именно так вполне считалось нормальным.
- Так, если маленькая стрелка на девяти, а большая на двенадцати, то чтооооо?
- Что? - непонимающе спрашивали мы папу, но сами-то всё прекрасно понимали...
- Детское время вышло. - многозначительно подытоживал папа и ждал нашей реакции. Впрочем с папой наша реакция была одинакова, мы моментально шли расправлять свои кровати.
Но это с папой. Вот с мамой было проще. С мамой можно было на целых полчаса отодвинуть столь неприятное, непонятно для чего выдуманные мероприятие, как сон.
- Ну, мааааам, можно ещё немного поиграть, поесть, почитать, по... Список этих "по..." мог тянуться бесконечно. И, когда два раза было схожено без надобности в туалет, когда неохотно было выпито молоко, которого вообще-то и не хотелось вовсе, когда книжка пролистана, хоть и не смотрелось в неё, честно говоря, мамино терпение заканчивалось.
- Всё, бегом по кроватям. Полдесятого, пора и честь знать! - как будто строго говорила мама, а сама прятала свою улыбку, прекрасно зная, что нам бы только время потянуть.
Комнаты в доме были проходные: кухня, детская, с элементами гардеробной и спальня родителей с элементами зала. Наш древний дом позже претерпит масштабную стройку с заколачиванием входа и прорубанием новой входной двери в нашей спальне. Она станет прихожей. Но это потом. А сейчас дверь в кухне закрыта. Дверной проём в спальню родителей занавешен шторками.
Я всегда очень долго засыпала. Девять или десять - сна ни в одном глазу. Это были пару часов мучительного ожидания сна, который мог не приходить и до одиннадцати.
Мама с папой смотрели "Новости", а потом по обыкновению начинался какой-нибудь фильм. Ах, как же хотелось мне смотреть эти фильмы, но шторки практически всегда были хорошо придвинуты друг к другу, фильм приходилось только слушать. На рекламах папа с мамой обсуждали какой-то отрывок из фильма, шептались, иногда мама хихикала. Именно под эти разговоры я и могла сладко заснуть. Папа шутил, мама тихо смеялась. Реклама заканчивалась и родители затихали, а мой сон моментально улетучивался, и я опять слушала фильм.
Однажды случилось чудо. Что-то пошло не так и привычная система дала сбой. Родители разрешили после "Спокойной ночи, малыши" поиграть. Мы поели, попили, походили по дому, поиграли в шашки, посмотрели картинки в книжках, даже охотно убрали игрушки за собой. Сон подкрадывался медленно, но верно. Предательское зевание "дырявило" рты, слезы выступали из слипающихся глаз и "клюющий" нос выдавал нежелаемое за действительное, то бишь неумолимое желание спать. Всеми силами мы противились этому и наигранно показывали, как интересно нам передвигать шашки или обводить по точкам зигзаги в прописях. Уж лучше побыть, как взрослые, они ведь поздно ложаться.
- Так всё! Отправляемся восвояси! - оборвала наше вялотекущее времяпрепровождение мама. - А то всю ночь разберут.
Мы даже не противились. Кажется, в глубине души были рады, только вот лица у обоих моментально скорчились в недовольные мины. Знать родителям, что мы хотим уже спать, совсем и не обязательно. Умотанные за день (в шесть лет мы уже редко спали днём), уставшие и за этот, впервые в жизни длиннющий вечер, мы легли спать, как любила говорить мама "без задних ног".
Пройдёт немного времени и родители разрешат в субботу смотреть с ними фильм после программы "Время". Суббота был единственный день, ведь в воскресенье не надо рано вставать ни на работу, ни в школу. На рекламах мы вместе будем обсуждать просмотренное, кто-то сбегает в летнюю кухню за новой порцией жареных семечек, папа покурит в печку и все снова вернутся к большому чёрно-белому экрану телевизора.
А потом пройдёт ещё много-много лет и я вспомню, как мама разрешила нам не спать и как мы, превозмогая сон, уверяли самих себя в обратном. В сущности, что маленький, что большой, все мы живём по заданному ритму и, если бы не он, то и не было бы необходимости рано ложиться, чтобы потом рано встать. Все мы с ностальгией будем вспоминать слова родителей, что детское время вышло, что пора нам честь знать, что утро вечера мудренее. Все мы будем поражаться тому, как не любили ложиться спать в детстве, и, как любим это сейчас...