РЕЗОЛЮЦИЯ
Поэт Полубогов, ещё не совсем оправившись от сна, решил наконец-то встать. Часы показывали три часа дня. Попытка преодолеть земное притяжение закончилась плачевно, поскольку Алексей запутался в покрывале и упал. Он не помнил, как и во сколько заснул, но зато точно помнил предшествующие события.
Как всегда по пятницам он пришёл к пяти часам на творческое объединение «Прокол». Были все те же посредственности и Он. Обсуждали чьи то стихи, но поскольку не его, Алексей слушал невнимательно зная, что всегда сможет провести критический уничтожающий анализ, используя общие утверждения и цитируя самого себя из раннего и среднего. Никакой новой, подающей надежды на быстрый секс поэтессы сегодня не предвиделось, так что его литературный запал постепенно стихал. Он горячо, впрочем, как всегда спорил, доказывал ошибочность чужих произведений и суждений, даже тогда, когда был не прав. «Прокол» был его любимым детищем, хотя и не первым.
Первой попыткой сплотить молодежные литературные силы стал творческий союз «Поклонение», откуда его выжил бывший друг Маргаринов – коньюктурщик и литературный паразит, а ещё его прихвостень Слизницкий. Где они теперь? Про Маргаринова никто уже и не помнит, а поэт Слизницкий строчит свои вирши в посёлке Озёрный Республики Мордовии и уж там-то, он точно единственный гениальный поэт.
К окончанию происходящего литературного моноспектакля Полубогов решил действовать по обычной схеме. Отправил Валеру, как самого молодого и литературно неопытного, в магазин за тем, что обычно пьют мужчины, когда не знают чем бы себя ещё занять. Пил, как всегда, в основном Алексей, продолжая свой нескончаемый монолог о том, что местное творческое объединение «Без слов» прогнило, а молодых талантливых творцов ущемляют из зависти, и он как раз один из таких. Его выступление никого не удивило и не вызвало сопереживания поскольку все уже давным-давно выучили, как и с какой интонацией он будет говорить.
Почему Полубогов с такой отчетливостью вспоминал вчерашнее заседание, он не знал, но чувствовал, что это неспроста. Он выпутался из покрывала и поднялся. На лице, на левой скуле расплывался синяк от удара. Зашёл в ванную. В зеркале отразилось сильно поношенное жизнью лицо. Включил холодную воду. Светлые волнистые волосы закрутились в небольшие рожки. От чего отражение приобрело хитрый и несколько бесоватый вид.
Алексей устал от жизни. Это была этакая печоринская усталость, но с налётом примитивных желаний (стать известным ничего при этом, не делая, получить много денег и жить на проценты). С женой он развёлся (она просто устала от его бесконечной непонятой гениальности), работал в школе учителем (а куда ещё он мог устроиться со своим образом жизни и филологическим образованием), и только творчество (довольно сомнительного качества) было отдушиной, хотя он уже давно ничего не писал.
Умылся. Стало легче. В этот момент раздался звонок. Алексей несмело подошёл ко входной двери и посмотрел в глазок. На площадке стояли двое. Судя по телосложению некая женщина, и приблизительно такого же возраста и роста мужчина. Голосом ещё не окрепшим и сухим от вчерашнего злоупотребления он произнёс: «кто там?»
За дверью кто-то как-то неуверенно спросил: «Алексей?» «Да» – ответил решительно он.
– Это Екатерина Александровна, не мог бы ты выйти на площадку?
– Какая ещё Екатерина Александровна?
– Алексей не придуривайся, та самая Екатерина Александровна, с которой вы отмечали окончание семинара – ответил мужской голос.
– А это ещё кто?
– Это действительно я Екатерина Александровна Бесталанная и Виктор Николаевич Юрок.
– Что-то случилось?
– И да и нет. И вообще Алексей, мы к тебе пришли по серьезному вопросу, и говорить с тобою через дверь я считаю неправильным, так что ты уж выйди, пожалуйста, к нам
– Да, уж голубчик, соизвольте. Вас это ни сколько не затруднит, а дело наше пойдет гораздо скорее.
Полубогов осмотрел себя. Заснул он в одежде, но на площадке его несвежий вид не должен был бросаться в глаза. Поэтому он с уверенностью человека, которому нечего терять открыл дверь.
Это действительно были они… Алексей протрезвел.
–Ты в курсе последних событий? – со значением спросила Екатерина Александровна.
– Каких именно?
– Что правительство сняли – с хитрым прищуром сказал Виктор Николаевич.
– Нет, не знал. И что это значит?
– Что теперь таких как ты к стенке ставить будут – Алексей побелел, как мелок «Машенька». – Да ладно тебе не дрейфь, шучу я – сказал Виктор Николаевич.
– Не пугайте вы его раньше времени, он нам ещё нужен – Екатерина Александровна выступила вперед. – Ты в курсе Лёша, что такое революция?
– В общих чертах.
– Революция – это время перемен и возможностей. И вот одну из таких возможностей мы тебе и предлагаем.
– Какую? – спросил несколько недоумённо уже порядком струхнувший от своих визитёров Полубогов. Ему почему-то вдруг с особой отчётливостью представилось, что сейчас его попросят подписать какие-нибудь бумаги и обязательно кровью.
– Мы хотим, что бы ты возглавил творческий союз молодых литераторов нашего региона…
Алексей почему-то вспомнил, как бывший председатель писательской организации, которого не так давно сменила Екатерина Александровна предложил ему почитать классиков.
– Я, Евгений Викторович, не хочу читать, чтобы не попасть под влияние авторов и не начать писать как Пушкин, Есенин или Блок.
На что опытный и бесконечно разговорчивый председатель не нашёлся что ответить…
Раздался звонок. Алексей открыл глаза. Это был всего лишь сон. Но какой же яркий и правдоподобный. Он решил ущипнуть себя, но подумал, что это глупо и не сделал этого. Попытался встать с кровати и запутался в покрывале. Упал и ударился левой скулой.
Ему вспомнился фильм «Матрица» и чёрная кошка из него. Что-то пугающе повторяющееся было в том, что происходило сегодня.
Ощущение вторичности всего, а заодно и вторичности самого себя прилипло к его сознанию. Раздался второй звонок. Его сон словно бы был репетицией.
За дверью, оказались всё те же, и предложение их было то же самое.
– Мне надо подумать – ответил он.
– Да, что тут думать – с жаром произнёс Виктор Николаевич – надо двигаться только вперёд. Ты же уже скоро перестанешь быть молодым. Кому ты тогда будешь нужен? А сейчас, пока есть задор, отвага, надо в бой, на амбразуры бросаться, телом своим товарищей прикрывать.
Такая перспектива Полубогову не то, чтобы не улыбалась, а казалась достаточно мрачной и бесперспективной.
– Денег, платить сколько будете?
– Денег ему захотелось, – проворчала из-за спины Виктора Николаевича Екатерина Александровна, которая раньше работала бухгалтером. – За деньги Лёша мы кого хочешь, найдём, а нам нужны инициативные, горячие, такие как ты.
Спина Алексея распрямилась. Грудь выпятилась колесом. Но только вот работать за бесплатно ему не хотелось (он хоть и был ещё настолько молод, чтобы считаться молодым, но уже достаточно опытным, что бы не работать за просто так). Поэтому решил поторговаться.
– Революция Екатерина Александровна мероприятие затратное, тут без денег нельзя, эффекта не будет.
– Ты, что бывший премьер министр говорил, помнишь? – спросил подкованный в политических вопросах Юрок.
– Конечно, помню – поспешно ответил Алексей, дабы у его оппонентов и тени сомнения не возникло в том, что он не владеет политической ситуацией.
Знать бы, что он там сказал, этот бывший премьер министр – подумал Алексей.
– Так что, ты согласен? – спросила Екатерина Александровна.
– А куда тут денешься?
– Значит договорились? – уточнил Юрок.
– Да – ответил Алексей, еще не понимая, какой прокол в своей карьере он совершил.
Когда дверь за Алексеем закрылась, Юрок хитро улыбнулся, подмигнул Бесталанной и произнёс: «Вот так мы и будем бороться с политической безграмотностью»…
Если он не спит, то откуда он знает, что происходит за дверью, подумал Алексей и только тогда понял. Это же сон. И проснулся. И снова упал и снова ударился левой скулой и снова раздался звонок и снова и снова и снова. Вот она нужная реплика.
– Мы хотим, что бы ты возглавил творческий союз молодых литераторов нашего региона.
Он сделал мхатовскую паузу. А сам щипал, царапал себя, что бы точно зафиксировать реальность происходящего. Может ли боль присниться? Может ли сон быть таким всепоглощающий живым? И снова вспомнилась «Матрица» и стало понятно, что да. И тогда он с диким криком вспузырившемся на тонких губах: «Идите вы к чёрту!» – плюнул в сторону этих мерзких, подлых людишек и захлопнул дверь.
Обессилено опустился на пол. В голове медленно плыли круги и мысль: революция – это просто смена начальника поезда и направления движения, а рельсы останутся те же, вот такая моя резолюция вам…