- Хармс, дружище! - воскликнул, переступив порог квартиры, доктор Джозеф Хадсон. Дверь ему открыла и впустила в эту съемную квартиру на Баскер-стрит,110 в Эдинбурге, Шейла Шеридан, подруга его бывшего компаньона и приятеля Шерлока Хармса. Через пару секунд у двери был уже сам Хармс и горячо обнимался с вошедшим.
- Ну как Вы, дружище? Как доехали?
- Легко, Хармс! - отвечал, снимая мокрый плащ и оглядывая эту съемную квартиру, доктор Хадсон. - А у Вас уютно. Хорошо устроились. И правильно, дружище! Давно пора было последовать моему примеру, - продолжал он, взглянув на Шейлу.
- Проходите, мистер Хадсон, - предложила Шейла. - Чувствуйте себя как дома.
Доктор Джозеф Хадсон тронулся в путь сегодня ранним утром из Лондона с вокзала Кинг-Кросс. Дневной поезд доставил его в Эдинбург. Доктор проделал еще путь на такси от вокзала до района Скаутсроуд, и уже в 11 часов находился в обществе Шерлока Хармса и его подруги Шейлы Шеридан. Прошло полгода с момента последней встречи Хармса и Хадсона. И Хадсон решил выбраться на пару дней из тесного Лондона ради встречи с другом.
Шерлок Хармс занимался детективными расследованиями. В этом деле ему помогал доктор Хадсон, но полгода назад покинул его, женившись и начав заниматься частной врачебной практикой. Сам же Хармс муками одиночества терзался недолго. Как-то, выбравшись в один хмурый осенний день из своей лондонской холостяцкой квартиры на улицы многомиллионного города, он забрел в одну юридическую фирму. Так он познакомился с Шейлой. Любовь нечаянно нагрянет когда ее совсем не ждешь... Через месяц она уже переехала к нему. А еще через два месяца они переехали из Лондона в Эдинбург. Сняли эту квартиру в самом тихом и уютном районе Эдинбурга. В квартале же отсюда открыли агентство "Шерлок и Шейла(детективные и юридические услуги)".
- Что предпочитаете, чай или кофе, мистер Хадсон? - обратилась Шейла к гостю, расположившемуся уже в уютном старомодном кресле.
- А может быть, английские джентльмены предпочтут что покрепче, Джозеф? Виски? И не читайте до обеда британских газет, - они вредны для пищеварения, - заметил Хармс, увидев, что Хадсон взял в руки газету "Таймс".
- Да ведь других и нет, - отвечал Хадсон, перебирая стопку газет на журнальном столике перед креслом.
- Вот никаких и не читайте! - рассмеялся Хармс. - Министерство исполнения наказаний Соединенного Королевства провело опрос среди тысячи шестисот заключенных тюрем Великобритании. Опрос показал, что регулярно читавшие газету "Таймс" были более склонны к тяжким преступлениям, в то время как те, кто не читал "Таймс," отделывались легкими наказаниями с небольшим сроком заключения.
- Вы шутите, Хармс? - недоверчиво спросил Хадсон.
- Легко, Хадсон! - расхохотался Хармс.
- Ваша шутка, однако, не лишена смысла. Чем была занята "Таймс" последнее время? Вся первая полоса была отдана этому русскому шпиону и его дочери, якобы отравленным самими же русскими. Неужели нельзя было передовицу этой газеты занять чем-то другим? Но бог с ними, с этими газетами. Как вы обжились в Шотландии?
- Великолепно, Хадсон. Шейла может подтвердить мои слова, верно, дорогая? - обратился Хармс к своей подруге.
- Ну, конечно, Шерлок, - сияющие глаза Шейлы говорили сами за себя.
- Хороший дом, хорошая жена, что еще нужно английскому джентльмену для счастья?
- Куча детишек, - вставил Хадсон.
- Мы подумываем об этом, верно, Шерлок?
- Да, дорогая!
- Здравые рассуждения, БАТЭНКА! - Шейла неожиданно произнесла последнее слово, старательно выговаривая по-русски. Она была просто помешана на русской литературе, занималась русским языком и даже читала в подлиннике русскую классику.
- Шейла поклонница России, всего русского, - объяснил Хармс Хадсону.
- Россия и меня привлекает своими просторами, - продолжал Хармс, оглядывая невеликие просторы своей съемной квартиры. - Если бы я владел русским языком и знал, что найду применение своим способностям, я бы поехал в эту страну. С Шейлой, разумеется.
- Британские газеты пишут о России и русских ужасные вещи, - заметил Хадсон.
- Вот и не читайте, дорогой Хадсон, британских газет ни до обеда, ни после!
- А еще русские ужасно нетолерантные люди, - добавил Хадсон.
- Бросьте! - уверенным тоном заговорил Хармс, - бросьте, дорогой Джозеф, воздержитесь от употребления самого этого слова "толерантность". Это - мираж, дым, фикция. - Ноздри Хармса при этих словах стали раздуваться. - Что такое эта ваша толерантность? Да ее вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? - с горячностью спросил Хармс и тут же ответил: - это вот что: если я выйду на улицу и сниму с себя трусы, демонстрируя себя в таком виде всем окружающим, то навряд ли я дождусь толерантного к себе отношения; если я, вместо того, чтобы строить отношения с Шейлой, буду сомневаться в том - мужчина я или женщина, то Шейла не захочет быть со мной толерантной. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и оставлю эту уборную в том же состоянии, я буду не толерантен по отношению к Шейле, жильцам внизу и самой уборной, которая начнет портиться и потребует ремонта. Если Шейла будет поступать так же, то не дождется ни от кого толерантности. Следовательно, толерантность находится и в клозетах, а отнюдь не в одних лишь головах. Бытие определяет сознание, как говорил один человек, кстати, русский, вождь революции Ленин. Уберите эти условия данного бытия и все встанет на свои места. И когда эти сомневающиеся в том, мужчины они или женщины, кричат "толерантность!" - я смеюсь. Клянусь вам, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! - при этих словах Хармс шлепнул себя по затылку два раза. Его ястребиные ноздри продолжали раздуваться. - И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации и займется прямым своим делом - чисткой унитазов, - толерантность исчезнет сама собой.
- Вы спросили, понравилась ли нам Шотландия, - немного успокоившись, продолжал Хармс, - знаете ли, здесь немало толерантных людей, неуверенных в том, мужчины они или женщины. Все же эта часть Британии больше напоминает ту, старую добрую Англию, не то что этот космополитичный Лондон, где британцев становится все меньше и меньше. Здесь же мигрантов очень мало и по-прежнему ощущение прежнего мира, до того, как его захватила эта пресловутая толерантность.
- Знаете, я смотрю иногда спортивные программы, - продолжал Хармс, - и сделал такое наблюдение. Какая самая большая белая страна в мире? Самая белая?
- Самая белая? Неполиткорректные вещи вы говорите, Хармс, - шутливо сказал Хадсон.
- Ах, опять это слово, которого я не выношу! Абсолютно непонятно, что оно означает и что за ним скрывается. Ничего неполиткорректного в моих словах нет, просто здравый рассудок и трезвые мысли. Так вот, наблюдая за спортивными баталиями, я заметил, что русские абсолютно белая, самая многочисленная европейская нация, к тому же меньше пораженная этой бациллой толерантности, чем другие европейские нации. А если еще учесть, что именно немцы больше всего поражены этой бациллой, этой толерастией, и они практически обречены на исчезновение, представляю, как ворочается в гробу от осознания этого бесноватый фюрер! Да, Хадсон, и как ни прискорбно это осознавать, вся западная цивилизация обречена на исчезновение. И не только толерантность будет ее могильщиком. Нужно поблагодарить за эту смерть запада прежде всего Маркса с Энгельсом, за их раскрепощение женщин.
- Полноте, Хармс! Их нет на свете почти уж полтора столетия, они-то при чем?
- Процесс запущен, поймите это, Хадсон. И его не остановить. Этому мерному тиканью часов заката европейской цивилизации попытались воспрепятствовать те же русские, но их попытки слишком робки. К тому же вдумайтесь, какой гигантский спрут им противостоит! Я ведь не зря упоминал про "Таймс". Щупальца этого спрута повсюду, во всем мире.
- Ну хорошо. Но вы упомянули Маркса и Энгельса, про их раскрепощение женщин. Неужели вы за их закабаление? - спросил Хадсон.
- Ничего я ни за какое закабаление. Но джинна, выпущенного из бутылки, загнать обратно не удается. Двум богам служить нельзя. Это удавалось лишь русским.
- Что вы имеете в виду? - недоуменно спросил Хадсон.
- Лишь им это удавалось - раскрепостить и дать самореализоваться женщинам, не давая потерять им их естественное предназначение - материнство.
- Разве на западе не было того же?
- Забудьте об этом, Хадсон. Запад погубила толерантность.
- Джентльмены, прошу к столу! - прервала Хармса Шейла. - Русские пельмени со сметаной!
- И шотландский виски, - улыбаясь, сказал Хармс.
- И как вы всюду успеваете, Шейла? - с уважением спросил Хадсон.
- Успевает всюду тот, кто никуда не торопится, - назидательно объяснила Шейла...