Смолу добывал я на вздымке...
Обо всем мне думалось, я слышал про лес и тайгу.
Казалось молодцу, уже все знаю...
Но про вздымку, и добычу смолы и промысел такой, как он делается, никогда не слышал.А ведь в старые времена доставлялась из России во многие страны древесная смола-живица для корабельного строительства.Славилось отечество наше в мире смоляным промыслом.
И вот за тысячу вёрст от Сибири встречаю душевного человека, что немало лет приезжал в дальнюю тайгу на Ангаре. И как говорили тогда, работал на вздымке. Так называли добычу смолы в сосновом бору. Вздымка есть древний лесной промысел. В полном одиночестве идет вздымщик от сосенки к сосне. Присматривает и прорубает в коре протоки смоляные. Весь божий день проводит вздымщик среди лесной красоты. Меняет его великий лес. Светлеет душа его от первозданной благодати и тишины.
Лесной труженик наш в тяжелые времена много поработал в Сибири. Нанимался в разные шабашки. Потрудился в разных местах. Где однажды и узнал, что зовут желающих работать на добыче смолы, как говорится, на вздымке.
Сам мне он так сказывал...
Добирался я на вздымку долго и упорно. Тогда на работе военный билет проверяли. Открыли в конторе мой билет и увидели, что он офицерский. Завернули меня и велели поставить метку от Мотыгинского военкомата. Пришлось лететь туда самолетом малой авиации. Долетел, скоро отметился и узнал, что обратно лететь через неделю. Но я не смутился и в три дня прошел лесными дорогами девяносто верст до Ангары на Богучаны.
Лыковы, те самые, староверы, там жили недалеко.Как то спустился к реке, смотрю старушка сидит, смотрит на воду...Поговорили с ней о том, о сем. Та самая Агафья и была...
Дал мастер в сосновом бору мне делянку. Да посмеялся над городскими-то, мол скоро сами разбежитесь, съест вас мошка злая. И правда, часть гостей, может и треть людей первых недель не дождалась. Но я выдержал.
Спали мы в шалашах у костра. Пока лето, то тепло, только мошкара сильно доставала, ох, сильно. Кто то не выдерживал и совсем уезжал.
Но я намазался вонючим дегтем и был в покое. Гнусы всякие там меня не трогали.
Мои сосны были с двумя полосками, двухлетние. А рядом с одной стороны были трехлетки, а с другой делянка моего соседа. Путать свой участок и соседский было нельзя. Надо смотреть, какой сосне два года, а какой все три. На них ставим полоски. Их нельзя путать.
Вздымка моя проходила по старинному способу. Нужно было в крепком стволе сосны протачивать глубокую колею. И пониже вколачивать желоб. А по нему густая янтарная смола вытекала вниз. А внизу я выкапывал полуметровую черную ямку. И ямка наполнялась искрящейся готовой смолою. Душистая смола потом вычерпывалась в смоляные бочки.
Бочки у каждого на вздымке были свои. Исчислялись бочками и наши заработки.
Ведрами мы сносили смолу к нашим бочкам. И в конце лета начальник точно считал каждому его прибыль.
Деньги выходили небольшие. Но я за ними и особо не гнался.
Я просто любил проводить в душистой тайге у костра целое лето. Когда нарабатывал больше, когда меньше.
Главное, ум мой растворялся в волшебном мире тайги. Грибы и сладкие ягоды радовали меня каждый день. Брусника и тёмная черника, чёрная смородина росли кустами.
Повсюду цвели дикоросы, саранки и звонко пели птицы.
Днем над лесом плыли в бирюзовом небе белые пушистые облака. В пестром сибирском разнотравье стрекотали большие кузнечики. Долгими вечерами звенели цикады.
По всюду там бурундуки бегают. Я их штук двадцать переловил. Очень просто. Они когда свистят, ничего вокруг не видят.Руками можно ловить. Приходилось кормить ими собак. Хвост красивый на мех отрезаешь, а остальное собаке, надо ведь чем-то ее кормить.
Раз в месяц приезжали к нам люди и привозили пропитание. Можно было заказать тушенки, соль да сахар, вязкую сгущенку. Но иногда я путал дни и оставался без помощи...
Поэтому мы все делали на деревьях зарубки каждый день.
Сам я пожара не видел, но далеко пожар был. Звери оттуда прибегали, кедровки прилетали.
А однажды мне несказанно повезло. Как то в одно такое лето соскучился я по картошке. И вот забрел к одной покинутой охотничьей избушке. И решил её обойти. А ха ней оказалось, охотник почистил картошку и шкурки выбросил на сырую землю.
И надо же такому случиться из глазков на шкурках явились ростки.
И в тот день, когда мне найти цветущую картошку, в земле уже подросли клубни. Принялся я копать и собрал почти полведра малых семенных клубней.
В тот вечер сварил я себе молодого картофеля и была у меня радость.
Есть у работы вздымщика и грустная сторона. Сосновый бор, где мы добывали смолу, шел на порубку.
После вздымки весь сосновый бор спиливался. Ведь смола у сосны словно кровь у человека. Если её выпустить, все высокое и могучее дерево умирает.
И надо на том месте высаживать молодые саженцы, чтобы снова шумели здесь вольные ветры в кронах деревьев.
Еще, помогала мне собачка, прибилась из лесу, там деревня неподалеку , оттуда что ли.
Я её прикармливал, с ней веселее было.
Как мне уезжать, так она прям скулила и долго так бежала за вездеходом, прям до слез, так она прощалась...оставили мы их там одних зимовать...
Кот однажды пожить пришел. Старый кот без ушей уже был, отморозил их, видно...
Незаметно пролетало теплое время. И на наш лес опускались холодные сумерки в октябре.
Наступала пора прощаться с добрым лесом.
Как уже нам ехать, а нас там трое было, у каждого оставалось там зимовать по такой собачке и у меня кот и ещё один.
Так наши те зверушки почуяли расставание и вместе так и бежали за нами долго, и до слез их жалко было...как они теперь там...в местах глухих и суровых...
Годы прошли, но суровая тайга осталась лучшим моим воспоминанием. Снова каждое лето так и тянет она меня. И хоть я и столичный житель, завидный москвич и все такое, есть в душе моей большая сибирская частица...
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
Записано от очевидца N в Москве в гардробе ЦДЛ в феврале 2020 года