— А почему продаете?
Максим толкнул Лику локтем в бок — ну какое им дело, почему человек продает квартиру, может, долги, а может, женился удачно, на принцессе с пентхаусом. Хозяин неловко повел плечом, сглотнул жилистой кадыкастой шеей.
— Здоровье не то, — объяснил он. — Врачи велят пониже жить и потише.
— А у вас соседи шумные? — насторожилась Лика. — Пьют?
Она была беременна, и шумные соседи были совсем некстати.
— Та ни, — протянул с деревенским выговором хозяин. — В доме все тихие, пенсионеры больше, одинокие, но есть и пары. Район тут спальный, а работа в центре, молодежь разъехалась. Они новостройки любят, высокие, и чтобы клубы, а у нас тут ничего такого. Школы да сады для детей.
Лика с облегчением выдохнула. Пенсионеры — хорошо. Будет кому за ребенком присмотреть на полчаса, если ей в магазин надо сбегать. А работает Макс из дома, на фрилансе, так что спальный район им самое то. Она вышла на балкончик, посмотрела вниз — надо же, и правда детский сад под боком. Определенно эта квартира предназначена им судьбой, крепенькая, кирпичная, чистенькая, обои переклеил — и живи. Даже сантехника новая.
— Мы внесем залог, — торопливо сказала она, возвращаясь в комнату и посылая мужу многозначительный взгляд. — Когда сможете выйти на сделку?
На фрилансе есть свои плюсы, например, не нужно вставать в семь утра по будильнику, а можно еще поваляться в кровати в обнимку с мужем, пока толпы народу где-то там далеко стекают в метро. Макс с утра теплый, сонный, на все согласный…
Лика положила его руку себе на живот и стала делать круговые движения.
— Ловись, рыбка, мала и велика, — прошептала она.
— Чего? — поднял голову Макс.
— Ничего, ничего, спи давай, — хихикнула Лика. — Это я ребеночку колдую.
Муж не ответил, уронил голову обратно на подушку и всхрапнул. Лика тоже пристроилась щекой ему на плечо и закрыла глаза, как вдруг тишину разорвал вопль. Макс подпрыгнул, больно ударив Лику в подбородок.
— Что это, где? — ошалело спросил он.
— Не знаю.
Вопль повторился, переходя в пронзительный вой на последнем издыхании.
— Это, наверное, кошку собака душит, — пробормотала Лика, хватая халат. — Пойдем, найдем ее, может, еще спасем?
— В темноте-то? — огрызнулся Макс. — Даже района толком не знаем.
— Но что-то сделать надо?
Макс прислушался.
— Да, походу, уже не надо, — подавленно констатировал он. — Хана животине.
Спать расхотелось, пришлось идти на кухню заваривать чай. Пока она возилась с чайником, Макс открыл ноутбук и погрузился в работу.
Механические движения успокаивали, и Лика решила, что ничего страшного. Кошку жалко, но бывает же. Она наполнила чашки заваренным дарджиллингом, который купила на новоселье, полторы тысячи рублей унция, между прочим, поэтому никаких бутербродов, только блюдечко свежей малины. У них должен быть праздник, первое утро в новой квартире, их собственной, новая жизнь впереди. Подтянув пояс халата и двигая по-восточному бедрами, она с шутливым поклоном подала чашку своему повелителю и господину, точно гаремная красавица. Макс отодвинул ноут, посмотрел в вырез ее халата, и Лика настроилась на возвращение в постель, как вдруг пронзительный рев снова взорвал тишину. На этот раз голос был однозначно человеческий, никакими кошками тут не пахло. Кто-то орал натужным хриплым басом, во всю мощь легких, уходя в инфразвук, набирал воздуха и повторял вопль, призывающий всех демонов ада.
Лика расплескала чай, ткнула дрожащее блюдце на стол и зажала уши.
— Господи, что же это такое? — простонала она. — Что за урод так нажрался?
— Я ему сейчас ноги переломаю, суке, — взорвался Макс.
Пока он натягивал ботинки и куртку, опять стало тихо, но Лика уже не поверила этой тишине. Не зря сосед квартиру продал, наверняка где-то рядом притон не то сатанистов, не то извращенцев, что же за люди такие, подлые, лишь бы деньги взять и съехать, а как другие будут жить?
Максим вернулся в кухню в одежде, сел на табуретку и залпом влил в себя драгоценный чай, хмуро глядя на Лику. Та обхватила себя руками за плечи и прислонилась к подоконнику.
— Надо в милицию написать заявление, что ли, — предложила она, понимаю всю бессмысленность этого действия.
— И что скажем? Кто-то где-то орал?
— Нет, но...
— Иди сюда, — Макс распахнул куртку на груди и соединил колени. — Тебя прямо трясет. Давай-ка, успокойся.
Лика села ему на ноги, прижалась к груди и позволила накрыть себя теплыми полами, которые Максим дополнил своими горячими руками, стало уютно и почти спокойно. Она почувствовала, как муж ее покачивает, словно маленькую, и даже что-то пришептывает ей в волосы, как делают малышам, когда укачивают. Нервы у нее ни к черту все-таки, так нельзя. Но в другом она права, Макс будет прекрасным отцом…
Макс, одной рукой удерживая жену, второй подвинул к себе ноутбук и начал набрасывать текст статьи, стараясь не сильно двигать локтем. Тикали часы, и жизнь постепенно налаживалась, он даже попробовал дотянуться до блюдца с малиной, как новый адский вопль заставил его уронить блюдце на пол.
Лика вскочила с лицом фурии.
— Я этого так не оставлю, — крикнула она, выбегая из квартиры.
Максу пришлось хватать ключи и бежать за ней следом. Три этажа они преодолели с рекордной скоростью, он в ботинках, она — в тапках с помпонами, но в этот раз они успели к источнику звука. Мать источника с ненавистью обернулась к бегущим, а сам источник набрал полную грудь воздуха и снова издал тот самый вопль, держась обеими руками за фонарный столб.
— Почему ваш ребенок так орет? — слабым голосом спросила Лика.
— Потому что хочет, — хладнокровно ответила мать фразой из анекдота, смерив ее живот оценивающим взглядом. — А в сад не хочет.
Ребенок посмотрел Лике в лицо, открыл рот и покрыл пространство между ней и собой децибелами, делавшими честь пожарной сирене. Наличие взрослых не смущало, а только поощряло его, шапка съехала набок, слюни текли по подбородку, но при этом взгляд его был осмысленным и мстительным, вполне отдающим себе отчет, что все эти люди тут из-за него. Мать перекинула сумку через плечо, вздернула его за шиворот и поволокла к воротам детского сада. Шарф пережал горло, ребенок захлебнулся очередным раскатом, но начал ногами цепляться за металлические прутья ограждения, одновременно пытаясь зачерпнуть побольше грязи на штаны. Мать с проворством дрессировщика рывками шарфа делала эти попытки бессмысленными.
— Не ори, — повторяла она как сломавшаяся машина, глядя перед собой. — Не ори, я сказала, не ори…
Детский сад под балконом зажигал огни.